Доклад военкома Штабрига 6-ой Отдельной Стрелковой Турцика о работе по реорганизации самоохраны Узгенского района.

Transcription

<<l.69>>

Прил. №5

Копия

Комбригу 6-ой отдельной стрелковой Турцика

Копия Предсовнаркома тов. Атабаеву, Комвойсками Феробласти.

Доклад

Военкома Штабрига 6-ой Отдельной Стрелковой Турцика о работе по реорганизации самоохраны Узгенского района.

1922 года апреля 22 дня по получении приказа по 6-ой стрелковой бригаде за №14/оп я с разведкой №3 выступил на ст. Кара-су для следования в г. Ош в Уездвоенкомат за получением сведений о вооружении Узгенского района.

По прибытии в гор. Ош и собрав необходимые сведения совместно с врид Ошуездвоенкомом т. Кордуб 25-го мая выступил на ст. Кара-Су, откуда в пос. Покровский. По прибытии в Покровский я направился к райвоенкому т. Шемчуку и объяснил последнему цель моего приезда, а также приказал срочно заготовить сведения о состоянии по району оружия и списков на лиц мужского пола по годам рождения, т.е. мобплану, во время разговора о цели реорганизации самоохраны, а также положения момента Ферганы т. Крайнов, каковой присутствовал тут же, заявил, что разоружать крестьян – это преступление и что это политика не интернациональная, а национальная и в частности исходящая  от т. Атабаева, на что мной было дано соответствующее разъяснение о необходимости реорганизации, а также организации внутренних военных аппаратов, как-то самоохраны, милиции, ЧОН и всеобуча, на что тов. Крайнов возразил: знаем мы все эти организации и политику наших центральных ответственных работников, каковые слишком далеки от всего, а в особенности от массы и с каждым днем все правеют, а не левеют, но я не раз за это сидел в тюрьме, т.е. за левые убеждения и останусь не правым коммунистом, а левым, т.е. анархистом, с вашей восточной политикой совершенно не согласен, после чего мною был дан ряд объяснений в его заблуждениях на чем и окончился разговор. По прошествии двух дней, т.е. по получении необходимых сведений из Узрайвоенкомата 28/IV я совместно с т. Кордуб и представителем Ошособотдела т. Сухаревым направился в поселок Мирза-Аке, с заездом в сел. Узген, т.е. в штаб обороны, где согласно приказа 14/оп должен влить в состав комиссии быв. Начбоеучастка т. Аверина и по прибытии в Узген, ознакомившись с положением дела, а в частности касаясь т. Аверина, каковой в то и данное время занимает пост Начальника штаба обороны и отрывать его от работ, как единственного работника, считал невозможным и даже вредным делу Штаба. А взамен его был взят в состав комиссии воензаком Штаба обороны т. Есов, совместно с каковым в тот же день, т.е. 28/IV выступил в поселок Мирза-Аке. По прибытии мною был вызван начальник гарнизона военком и предревкома, каковым я объяснил цель моего приезда, а также приказал к 8ми часам 29/IV собрать всех вооруженных пос. Мирза-Аке, что и было исполнено, когда собрались все вооруженные. Мною был открыт митинг на тему причины реорганизации самоохраны и положение данного момента, в частности Ферганы и Узрайона, после митинга тут же было приступлено к осмотру содержания оружия, также его изъятие. Во время митинга и изъятия оружия никаких особых заявлений со стороны крестьян за исключением просьбы увеличить число оружия для самоохраны и ряда мелких вопросов не было, принимая во внимание некоторый упадок духа крестьян, а также базируясь на цифре указанной  приказом 14/оп, т.е. об оставлении до 500шт. винтовок на район, мною было вооружено 15-ть лет возрастов, т.е. в пос. Мирза-Аке, совместно с мусчастью оставлено 110 винтовок. На второй день работы, т.е. к концу ея в пос. Мирха-Аке приехал т. Крайнов, который пришел в Ревком, где я принимал винтовки и громогласно заявил: Ну как проходит Ваша работа, я ответил, что хорошо, после чего т. Крайнов уехал в пос. Ташбашат, по отъезде его, до меня дошли слухи, что последний выехал вместе со мной из пос. Покровского и направился в пос. Джилянды, Заргер, Кара-Декан и т.д., якобы, с предупреждением крестьян, чтобы последние не сдавали оружия, доказывая, что последнее

<<l.69ob>>

пойдет басмачам и в их штаб, т.е. в штаб обороны, а вас, крестьян, выпроводить из Ферганы тем же оружием,  что и действительно, значение  агитации т. Крайнова и других осуществились на факте. По окончании работ в Мирза-Аке, по приезде в пос. Ташбашат, где также застал т. Крайнова, каковой уже сделал свое дело и ожидал моего приезда, по приезде в Ташбашат мною был вызван  начальник гарнизона, коему также была объяснена цель моего приезда, а также предложено собрать на следующий день утром всех вооруженных людей, был открыт митинг о значении реорганизации самоохраны, о положении Ферганы и в частности Узрайона, по окончании моей речи, мне было задано несколько вопросов вероятно подготовленных каким-либо опытным элементом, как то о мирном договоре с Джанибеокм и причинах его неразоружении, о создании в Узрайоне Кирреспублики, о вооружении, якобы, за счет крестьянства басмаческих шаек и в общем, якобы о готовящейся политике о поголовном выселении крестьян европейцев и пр., на все вышеуказанные вопросы мною были даны соответствующие разъяснения с убеждением, что центр и командование области проделывает ту или иную работу прежде всего учитывая момент действительности и во всяком случае все твердо взвешивая заранее, а в особенности о создании и организации тех или иных вооруженных внутренних аппаратов и, конечно, не в отрицательную, а положительную сторону, после чего крестьяне стали просить временной отсрочки изъятия оружия, т.е. как выражались некоторые, до полной сдачи последнего Джанибеком. Мною также было  вторично дано соответствующее разъяснение о ходе реорганизации отрядов Джанибека, о реорганизации, фильтрации его джигитов и создания твердой туземной милиции, под общей круговой порукой всего населения за каждого остающегося джигита в отдельности, т.е. по положению общегосударственной народной милиции, и лишь после продолжительной агитации было приступлено к сдаче и приему оружия. С началом работ мною был командирован в с. Узген за подводами и охраной т. Есов, которому было предложено на другой день прибыть в Мирза-Аке, что и было исполнено, по окончании работы реорганизации для пос. Ташбашат причиталось дополучить для довооружения 27 винтовок-бердан из пос. Мирза-Аке и чтобы не затруднять всех людей мною было предложено послать из поселка одну подводу и 5-7 чел., как охрану, на что последние не согласились, заявив, что поедут все; на другой день по окончании работ, т.е. I совместно со всеми крестьянами выступил в пос. Мирза-Аке и по прибытии тут же было выдано причитающееся оружие для довооружения граждан пос. Ташбашат и приступлено к подсчету для сдачи в Штаб обороны в присутствии Замначобороны т. Халибиева и т. Есова; в это самое время у Ревкома, т.е. на месте проделываемых работ, собралась необходимая группа людей  с большинством присутствующих граждан пос. Ташбашата, которые попросили меня, я вышел и спросил в чем дело, один из толпы, как я выяснил после, инструктор мусвзвода, член КПТ, не помню фамилии, заявил, что мусульмане заявляют, чтобы я не вывозил оружие, а раздал его обратно на руки, я вызвал представителей мусульман и через перевод т. Есова спросил, действительно ли они заявляют, чтобы я оставил оружие и чем это заявление вызвано, мне ответили, что мусульмане ничего не говорили и никого не уполномочивали говорить за себя; после чего я вышел обратно и спросил, кто же просит оставления оружия, мусульмане или европейцы и основная причина просьбы, тогда тот же инструктор отвечает, что это просит все население, а в частности я, как коммунист и защитник крестьян, я дал исчерпывающие ответы, после чего предложил всем идти домой, а т. инструктору зайти ко мне на квартиру вечером, после чего все разошлись по домам, в том числе и приемщики штаба обороны. По прибытии в квартиру занимаемую мной, т.е. у Начгара в пос. Мирза-Аке ко мне пришел инструктор мусвзвода, поговорив с каковым о положении настоящего момента, а также убедив последнего в необходимости реорганизации самообороны и создания твердых внутренних  аппаратов последний заявил, что он не был на митинге и не знал деталей моего доклада, после чего дав ему ряд соответствующих указаний, как члену КПТ, последний ушел домой. Оставшись вдвоем с Начгором и беседуя о положении данного момента, последний мне заявил, что в мое отсутствие в пос. Ташбашат и Кара-Декан приезжал представитель, который якобы, просил делегатов от граждан пос. Мирза-Аке, для поездки на совещание, имеющее быть в пос. Покровском. Кто являлся инициатором данного собрания, не знаю, но по полученным после сведениям,

<<l.70>>

якобы, последнее созывалось с участием т. Крайнова, военкомгара пос. Покровского т. Кустикова и др. Результатов собрания не знаю, думаю, что последние можно получить у отв. секретаря ячейки волкома т. Усова или Уполполитбюро т. Среды, каковые по имеющимся данным также присутствовали на совещании. По окончании работ в пос. Мирза-Аке, т.е. после отправления оружия в штаб обороны я направился в пос. Кара-Декан и по прибытии, также вызвав необходимых лиц, каковым предложил к 4 час. дня собрать всех вооруженных людей, что и было исполнено. По сбору людей мною был открыт митинг и по окончании какового тут же было приступлено к сдаче и приему оружия, но ввиду позднего времени, работа была прервана до следующего дня. На другой день, т.е. 4/V  к вечеру все оружие было изъято и помещено в ревкоме, винтовки же 3-х линейного образца и «гра»  и к ним патроны, были сданы в склад под ответственность инструктора; в этот же день в Кара-Декан прибыл отряд эскадрона войск ВЧК в составе 20-25 человек под командой комэскадрона т. Гудзева, с какой целью до сего времени мне неизвестно. В тот же день частные сведения, якобы, о наступлении басмачей, между прочим никаких донесений ни от кого не было, благодаря чего члены комиссии т. Кордуб, якобы, по болезни выбыл из состава и уехал в Ош, тов. же Есов после Мирза-Акинских событий также выбыл из комиссии и больше не являлся и фактически с сего дня пришлось работать одному. Около 24 часов на 5-ое ко мне на квартиру пришел военкомбат т. Усов Иван и заявил, что в селе поднята тревога и что все оружие находящееся в ревкоме забрано крестьянами без расписок, т.е. кто что захватил. Кроме того требуют немедленной выдачи винтовок 3-х линейного образца и «гра», но я заявил, что без Вашего ведома выдать не могу; я немедленно оделся и выйдя на улицу услышал стрельбу как в самом поселке на окраинах, а также со стороны пос. Заргера и с горы, больше же всего стрельба была слышна с горы из 3-х линейных винтовок. Подойдя к ревкому, где столпилась порядочная масса граждан, рассуждающих о наступлении басмачей и, якобы, один видел сотню, другой – две  и т.д., вслушавшись в разговор, я услышал несколько голосов о том, что сейчас же необходимо требовать трехлинейки или же идти в склад и забрать, как забрали берданы, но некоторые отвечали, что мы уже ходили и инструктор категорически заявил, что не дам; выслушав это, я предложил всем гражданам не беспокоиться, и идти  ложиться спать и что никакого оружия им в данный момент не требуется, после чего один по одному потянулись по домам и вслед за этим утихла стрельба. Через несколько минут к ревкому подъехал комэскадрона т. Гудзов и уполособотдела т. Сергеев, который не видя меня начал кричать на крестьян, что последние долго не вооружаются и т.д. Выйдя из толпы, я попросил обоих тов. успокоится, объяснив, что забота и ответственность за состояние гарнизона несет не тов. Гудзев и Сергеев, а Начгар, т.е. комроты I, а посему Вы, находясь в данный момент в гарнизоне Кара-Декан, подчиняетесь Начгару во всех оперотношениях, а также и кричать на крестьян не имеете никакого права, после чего т. Гудзев заявил, насколько мне известно, Вы являетесь военкомом, а посему указывать о военном деле не можете, т.к. это дело командиров и как они захотят, так и должно быть. Я ему задал ряд военных вопросов, а также объяснил, что последний не только не знает обязанностей военных комиссаров, а даже не знает и своих обязанностей, после чего предложил как ему, так и другим тов.  разойтись по домам и ложиться спать, на чем и была закончена вся тревога. Кроме того по имеющимся сведениям, якобы, т. Гудзев заявил крестьянам, что если эта операция не удалась я в скором времени приеду  с отрядом и двумя пулеметами, после чего поведем наступление на сдавшихся басмачей, т.е. Джанибека и если советская власть будет преследовать за подобные действия, последний отступит на Нарын. На другой день после тревоги мною было предложено немедленно представить все взятое ночью оружие, каковое сносилось два дня и при сдаче расстрелянных гильз мною спрашивалось в кого или куда были выстреляны патроны и в большинстве случаев отвечали, пробовали оставленные нам винтовки и что последние вполне годные, и в особенности для охоты на кабанов. Кроме того из забранных ночью винтовок до окончания работ совершенно не нашлись две винтовки сист. бердана, каковые мною были включены в счет оставленного оружия для охраны пос. Кара-Декан, и Начгару, и военкому приказано созвать сходи выяснить у кого  последние находятся. До окончания работ по реорганизации, т.е. 7/V перед выездом в пос. Заргер ко мне пришел Уполошполитбюро т. Среда и сообщил, что сегодняшний

<<l.70ob>>

день в узрайкоме созывается собрание ответственных работников и на данном  будут присутствовать все те лица, каковые тормозят ход работы, даже для этого случая пригласили несколько ненадежных элементов, состоящих на учете в органах ЧЕКа, я также изъявил согласие приехать на предполагаемое совещание и совместно с военкоматом самоохраны т. Усовым Иваном и упол. особого отдела т. Сухаревым направились в Узген. По пути следования мы заехали в один из домов, где собирались ехать также несколько т.т. и, войдя в дом, я увидел т. Крайнова, каковой пригласил меня в отдельную комнату для переговоров и заявил не изменились ли мои взгляды по отношению проделываемой работы, а также показал мне имевшиеся у него несколько информационных донесений о том, что, якобы, сданное оружие в штаб обороны уже раздается басмачам и что штаб обороны сообщил в бригаду, что работу еще не начинал и ничего не сдавал в штаб обороны, т.е. вот мол, уже тебя обманывают на глазах. Я попросил последнего не беспокоиться и не быть таким суеверным и малодушным, ибо все информационные сведения ложные и не проверенные, а посему Вам, как работнику-чекисту, верить разным нелепым сведениям недостойно звания чекиста и т.д. и хотя бы это была действительность, опять-таки стоять на точке националиста и не доверять трудовому муснаселению, из коего должна быть, как вам известно, сформирована твердая рабоче-дехканская милиция, в связи с положением  Ферганской действительности, о чем я Вам говорил уже не раз, как ответственному работнику, со всеми подробностями, на чем и кончили разговор и поехали в Узген. По дороге следования в Узген мне было сообщено т. Усовым, что Вас здесь признают за равного, т.е. в смысле национальности, и кроме того на Вашу жизнь покушались уже несколько раз, как то во время следования из Ташбашата в Мирза-Аке и в Кара-Декане, и, якобы, по инициативе т. Крайнова. Я ответил, что это ерунда, с чем и приехали в Узген.

По приезде в Узген я зашел в райком и спросил ответственного секретаря, какие имеются вопросы на повестке дня данного собрания. Мне ответили, что пока нет никаких и что последние выдвинут приехавшие тов. По открытии собрания были выдвинуты следующие вопросы:

1/ О помощи Красной Армии, 2/ о сборе продналога в районе занимаемом Джанибеком, 3/ о ненормальности разоружения крестьян, 4/ отчет о договоре заключенном с Джанибеком, я взял слово по последним вопросам и заявил, что ставя в такой плоскости вопросы для ответственных работников совсем не пристойно и если говорить отв. работникам о ненормальности разоружения тем самым говорить, что мы не доверяем нашим партработникам и командованиям центра и области, что же касается 4-го вопроса, то по последнему вероятно нет докладчика, и т.к. каждый договор объявляется не сразу, а по истечении небольшого промежутка и то не полностью, а необходимыми пунктами того или иного органа, т.е. по надобности, после чего военкомгар пос. Покровского т. Кустиков заявил, что мы, как коммунисты, должны быть посвящены во все тайны и имеем право этого требовать, а также и заставить считаться с нами и проч., я объяснил, что это вполне естественно, что каждый коммунист должен быть в курсе каждого дела, но на все есть свое время и говорить о договоре, о котором ни один из тов. в том числе и я, за исключением нескольких пунктов, не знают, не приходится. Что же касается неправильности разоружения, а притом реорганизации самоохраны, я во-ый раз сделаю специально для ответственных работников доклад, в каковом также обрисую положение о Джанибеке и заключенном с ним договоре и, что отвработники, слушали те же доклады, вместе с крестьянами, вероятно плохо усваивают таковые, т.к. что уже разжевано и даже проглочено более отсталыми крестьянами, то отв. сознательные работники, не знаю почему, начинают только разжевывать, после чего большинство согласилось с моими мнениями и поставили лишь один третий вопрос. Под конец моего доклада делаемого в коммунистической среде, т.е. обращаясь к сознательной и в то же время несознательной среде, часть ответственных работников вышла из помещения и стала слушать у дверей и в окна, где также был и тов. Крайнов, каковой не только говорил, а даже чуть ли не вталкивал каждого в дверь, говоря, что же, мол, Вы приехали постановить не выдавать из района оружия, а теперь попали под агитацию и проч. По окончании доклада и перевода его на мусязык мною была предложена резолюция, в которой говорилось о полном содействии всех ответственных работников и членов КПТ в проведении  в жизнь

<<l.71>>

настоящего приказа, каковая прошла большинством. После чего собрание закончилось и я выступил в пос. Заргер. По прибытии в последний предложил Начгару к 8-ми часам утра собрать всех вооруженных, что и было исполнено. По сбору людей мною был открыт митинг и по окончании такового тут же приступлено к сдаче и приему оружия, каковая работа была окончена в течение одних суток. По окончании работы, т.е. 9/V выступил в пос. Джилянды, куда прибыл того же дня и собрав необходимых лиц, побеседовав с ними и разъяснив цель моей поездки, я приказал к 8-ми часам утра собрать всех вооруженных, каковые были собраны, после чего мною также был открыт митинг и тут же приступлено к сдаче и приему оружия. Каковая работа была закончена в течение двух суток. Также был произведен сбор помощи Красной Армии, какой прошел с большим подъемом и на месте отчислено до 15-ти пудов муки, избрана специальная комиссия по сбору в Красную Армию, после чего потребовав одну подводу, с каковой забрав все изъятое оружие, а также попутно забрав винтовки оставленные в пос. Заргере, двинулся на пос. Кара-Декан, куда прибыл вечером того же дня и сдав винтовки в оружейный склад я немедленно выслал второго курьера Завобороной с предложением о скорейшей высылке арб и конвоя для сопровождения артимущества в штаб обороны. На другой день, т.е. 12/V подводы были высланы и все оружие направлено для сдачи в штаб обороны, по прибытии в штаб обороны и по сдаче оружия, мною было дано приказание о немедленном сборе людей самоохраны пос. Узген, но с прибытием начраймилиции и секретаря Райкома, выяснилось, что оружие числящееся за самоохраной пос. Узген частью было передано в узраймилицию, а остальное находится на руках у ответственных работников, для чего мною были приняты следующие меры, т.е. все винтовки переданные еще в начале марта месяца милиции и как оказавшиеся вне Узгена, оставлены и закреплены за милицией. Оказавшихся налицо винтовок и огнеприпасов, находящихся у ответственных работников, изъято и сдано в штаб обороны одна штука бердана, одна «гра» и одна ветерле и 60 шт. патрон «гра», остальное оружие указанное в прилагаемой к сему ведомости оставлено и прикреплено за взводом ЧСН впредь до особого распоряжения и после окончания работ в сел. Узген, т.е. 14/V выступил в пос. Покровский, куда прибыл и отдал распоряжение  о созыве вооруженных людей, каковые собрались 15/V. После чего также был открыт митинг и тут же приступлено к сдаче и приему оружия, каковые закончились в течение двух суток. После чего, мною были затребованы подводы и конвой от милиции, каковые должны были прибыть через несколько часов, в это время в Волревокме происходило общее собрание граждан, на каковое пригласили меня. По прибытии на таковое я увидел, что на повестке дня поставили вопрос об оставлении оружия в пос. Покровском. Я попросил председателя, выставившего данный вопрос товарища сделать доклад о причинах оставления для охранения винтовок в пос. Покровском, а не в Узгене, т.е. в штабе обороны ... района, на что председатель собрания, он же предревкома ответил, что данный вопрос выставлял военком гарнизона т. Кустиков, я попросил последнего сделать мотивированный доклад, но последний отказался, говоря, что вопрос этот выставлял не он, а общество, после чего я взял слово и вторично вкратце сделал доклад о причинах реорганизации самоохраны, а также о нецелесообразности поставленного вопроса, т.е. оставление винтовок в пос. Покровском, а не в Узгене и после непродолжительных прений, вопрос был улажен. По окончании собрания, по прибытии подвод и охраны, погрузив оружие, я направился  в штаб обороны, т.е. в Узген, где сдав таковое на другой же день, т.е. 18/5 приступил к подробной проверке всего сданного оружия, и также оформления актов и квитанций. На другой день, т.е. 20/5, согласно предписания Комбрига 6 было предложено все оружие сдать в отдел снабжения бригады, к чему, т.е. к выполнению данного уже было приступлено. 21/V получено новое распоряжение, т.н. оружие вести в Андижан, а патроны оставить в штабе обороны. 22/V все ранее отданные распоряжения были отменены и предложено все оружие и половину патрон доставить на ст. Ханабад и сдать члену Реввоенсовета т. Атабаеву, что и было исполнено, т.е. 26/V последние согласно препроводительной №16 было сдано т. Атабаеву, а вторая меньшая половина патрон оставлена в штабе обороны, на чем и окончилась работа по реорганизации самоохраны. Подробная ведомость о состоянии оружия до реорганизации, в момент реорганизации оставленного для самоохраны и также изъятого и сданного т. Атабаеву и штабу обороны прилагается

<<l.71ob>>

при сем.

Кроме того мною произведен ряд чисто внутренних работ, как то по проведению митингов о помощи Крармии, Земреформе, а также и разборе всевозможных заявлений, чисто хозяйств. строит., так и улаживания конфликтов и вопросов волнующих крестьян: как, например, в пос. Заргере, после окончания митинга о реорганизации самоохраны, о положении Ферганы и басмачестве, мне поступили устные жалобы крестьян о том, что, якобы, казий, не помню фамилии Ессинской вол. прожив. рядом с пос. Заргер, выпускает свою скотину на крестьянские хлеба и, когда крестьяне попросили последнего не допускать подобных явлений, последний заявил, что это не их дело. Я попросил предревкома попросить ко мне упомянутого казия для выяснения действительности и когда последний пришел я через переводчика спросил были ли случаи, чтоб ваша скотина ходила без присмотра по хлебам и проч., последний ответил, что «Да». Поговорив еще о ряде вопросов и дав таковые указания как влиятельному лицу, а именно казию, последний заявил, что впредь подобных явлений  не будет как с моей стороны, а также со стороны населения. Кроме того большинством крестьян заявлялось, как устно, так и путем подачи заявлений на неправильные самостоятельные действия некоторых граждан, преимущественно з мусульман, о том, что последние предъявляют требования, якобы, на своих лошадях, отбитых крестьянами в боях с басмачами, а также просят о возвращении им, крестьянам лошадей, находящихся у разных курбашей, отбитых последними, в большинстве случаев при выполнении крестьянами гостранспортирования.  С своей стороны, поверив это на факте, считаю также явления ненормальными, ибо забранные лошади крестьянами, во время боя с басмачами, считаются трофейными и последние отдавались тому у кого в том же бою была убита лошадь, а посему исходя из этого, мною даны указания, как штабу обороны, а также  и ревкомам впредь до особого распоряжения области лошадей у крестьян не отбирать, а ревкомам и штабу обороны не выдавать никаких удостоверений об изъятии таковых находящимся на них хозяевам и т.д. Кроме того, надо отметить, что почти во всем районе не ведется никакой политической работы, благодаря чему, не только крестьяне, а даже члены КПТ и в частности  ответственные  работники, совершенно отстали от настоящей жизни, что уже доказывают выходки работников  указанных выше. Кроме того, необходимо всех работников карательных органов сменить, т.к. таковые находясь в районе по довольно продолжительному времени, т.е. от года до двух и больше, благодаря чего совершенно сжились с крестьянами и зачастую идут не по линии карательных органов, а по влиянию крестьян, т.е. поддаваясь их влиянию, что несомненно, может остро отразиться на работах органов ГПУ. Кроме того при проведении митингов, мне также задавались вопросы о системе и порядке организации ЧСН всеобуча и прочее. Т.К. в Узрайоне до сего времени  таковых организаций почти совершенно не существовало и не смотря на то, что в порядке мобплана 1902 год должен быть подготовлен на местах к августу месяцу с.г. и т.д. На каковые темы мною также был проведен ряд докладов, а также инструктирование инструкторов высланных областью, каковые в течение 2-х и более месяцев не только не начали организацию, но даже не собрали необходимых сведений, благодаря чего организация указанных органов совершенно хромает. Но при инструктировании имеющихся на местах инструкторов мною было предложено последним немедленно выехать в область, как за получением всевозможных указаний и распоряжений, а также уладить вопрос о получении оружия. С своей стороны ознакомившись с положением действительности Узрайона считаю, что полное вооружение всего 26 взвода ЧОН излишним, т.к. большинство коммунистов разбросан по поселкам по два-три человека, за исключением более крупных пунктов таких как Узген-Курбаш, каковые при подобной разбросанности, несомненно не представляют не только боевой, но чисто строевой единицы. Что касается организации Всеобуча и в частности его значении, на последнее необходимо обратить сугубое внимание, выслать специалистов и хороший кадр инструкторов и довести дело до высоты положения и такие лица обучающиеся в рядах допризывников как будущие бойцы красной армии несомненно должны быть знакомы с винтовкой 3-х линейного образца, считаю необходимостью немедленной выдачи в район как для ЧОН, так и для допризывников оружия и выдать таковое не полностью, а известное количество, т.е. по 8-10 шт. винтовок на поселок, но е более 500 шт. на район и передать последнее в ведение и учет ЧОН и одновременно использовать таковое для обучения допризывников.

<<l.72>>

Т.е. не раздавая таковое на руки парттоварищам, как это было до сего времени, а держать в особых пирамидах при волячейках или в особом помещении при волревкомах и используя его лишь в дни обучения. Кроме того необходимо также срочно соответствующих указаний области и бригады по вопросам об урегулировании учета оружия, т.е. передачи соответствующим органам для взятия на учет, каковую работу в данное время взял на себя штаб обороны, но ввиду слабости постановки аппарата и неимения достаточного количества технических сотрудников, можно сказать заранее, что учет оружия будет вестись в хаотическом порядке, благодаря чего в дальнейшем получится огромнейшая путаница. С своей стороны выдвигаю следующую параллель порядка учета оружия: оружие находящееся в отрядах перешедших на сторону Советской власти от басмачей передать на учет в штаб обороны, также придать поверхностный учет Узраймилиции. Внутренний детальный учет оставить за Угормилицией. Оружие числящееся за самоохраной передать Узрайвоенкомату. Оружие состоящее на членах КПТ и допризывниках передать на учет Узгенскому 26 взводу ЧОН, все акты об израсходовании огнеприпасов и утери оружия должны пересылаться по указанной инстанции для утверждения в Ош Особотдел.

При сем же прилагаю 10 заявлений крестьян и ведомость о состоянии оружия.

Военком Штабрига 6-ой Отдельной Стрелоковой Турцика и Предкомиссии по реорганизации самоохраны Узрайона Портнов

1-го июня 1922 г.

Андижан

С подлинным верно: За Секретаря [подпись]