Письмо Сталину от казаха о нацполитике в Казастане Letter to Stalin from Kazakh about ethnic policy in Kazahstan
Transcription
<<l.59>>
т. Презановскому
<<Штамп: Дело №30/4 Ящик №89>>
Копия.
Уважаемый тов. Сталин!
<<Штамп: Секретный Отдел Ц.К.В.К.П.(б) 15 ноя 1926 Вх. №36622/с>>
Некоторые вопросы принципиального характера и некоторые вещи из настоящего нашего бытия очень волнуют меня и многих местных (коренных) работников нашей Казакской Республики, и я вынужден обратиться к вам с настоящим письмом, хотя имею мало шансов и уверенности на то, что оно попадет к вам и заслужит вашего внимания.
Буду краток: знаю, что вы чрезвычайно заняты и заняты вопросами союзного и международного масштаба, и ваше время очень и очень дорого для нашей партии; поэтому я избегаю обратиться к вам в форме какой-либо докладной записки с обстоятельным изложением того, что заставило меня обратиться к вам.
Я – работник места, казак (киргиз), по происхождению из рабочих, член партии с февраля 1920 года. Работаю сейчас в г. Чимкенте, в качестве председателя Сыр-Дарьинского Губисполкома и являюсь членом ЦИКа Союза. В настоящее время я нахожусь в Ялте, лечусь в туберкулезном институте, проживу здесь до 22-го ноября.
На обратном пути я проеду через Москву, где буду числа 25-26-го ноября и убедительно прошу к этому времени назначить мне прием у вас. В случае вашего согласия прошу вас сообщить мне об этом через ваш Секретариат по адресу, следуемому в конце.
Я имею переговорить с вами о следующем:
1. Практические результаты от применения нац. политики нашей партии не вполне удовлетворительные, если не сказать больше этого. Я не знаю, как обстоит дело в других окраинных республиках, если не считать Украину и Грузию, обстоит везде одинаково, но у нас в Казакской (бывш. Киргизской) Республике не все обстоит благополучно. Правда, мы не нуждаемся в принципиальном разрешении этого вопроса: он давно нашел свое разрешение в решениях наших партийных инстанций, в учении наших вождей, но, по-моему, встают новые серьезные практические вопросы. У партии за последние 2 года много было жизненных вопросов, если только этому обстоятельству можно приписать некоторое ослабление внимания к этому вопросу. Но я полагаю, что вообще назрел момент, когда вновь надо поставить этот вопрос. Если вопрос о крестьянстве, где в большинстве имеется ввиду только фигура среднего крестьянина и бедняка Рязанской или Московской губернии, - все вновь и вновь встает перед партией, заставляя порой и большие головы предаваться панике, если в Рязанской деревне подмечается нашей партийной общественностью все новые и новые социальные явления и перегруппировки, если национальный вопрос все тот же крестьянский вопрос, только в ином переплете, - то я думаю, что нам теперь пора поговорить и об этом, не последнем по своему значению вопросе, - это во-первых. Во-вторых, быть может, я ошибаюсь, но мне кажется, решения наших партийных инстанций по этому вопросу искривляются и в действительности у нас на окраинных республиках. Простите меня, т. Сталин, но я перед вами, как перед вождем, хочу быть откровенен: прежние отношения метрополии и колонии мало в чем изменились и, по выражению Ильича, чуть-чуть помазаны советским миром; боюсь, но я все же скажу, что революционный пролетариат быв. метрополии не построил еще правильных отношений (смычку) с отсталой многомилионной массой быв. окраин, и как бы в эту щель не влезла и не свила бы себе гнезда враждебная нам сила.
Старые привычки, унаследованные нами от прошлого, пережитки тысячелетней истории великодержавной России, все еще довлеют над нами. Очевидно следует поставить под какой-то контроль проведение в жизнь практических решений партии в этом вопросе.
2. Конечно, производным от вышесказанного, не самостоятельным, явлением следует считать ненормальные моменты в жизни наших партийных организаций, где почти отсутствует единая интернациональная выдержанная коммунистическая линия между европейской и коренной
<<l.59ob>>
частью организаций. С одной стороны руководящие европейские работники далеки от понимания действительного революционного значения национальных моментов политики партии, от понимания или же добросовестного изучения нашей действительности без преувеличения и без прикрывания ее; они страдают во многих случаях односторонностью, копированием московских методов, увлечены администрированием, во многих случаях они полны самомнения о своей коммунистической воспитанности, с видом опекунов они относятся к свысока к коренным коммунистам, не замечая того, что за эти годы далеко выросло среднее ядро, актив из местных коммунистов, или же замечается со стороны их преувеличивание своей роли, доходящего до самой вредной тенденции вроде того, что они только являются насаждателями коммунизма, и что лишь они только обеспечивают коммунистическое руководство. С другой стороны наблюдается инертная покорность, замкнутость, полное недоверие ко всем европейским работникам, переходящее в национализм. Благодаря этому у нас начинает приобретать силу и постепенно оформляться враждебная нам идеология, находя для себя хорошую почву в нашем таком положении.
3. Имею еще некоторые частные вопросы злободневного характера.
Повторяю, т. Сталин, эти вопросы волнуют нас, многих коренных работников и положение на месте обстоит довольно печально, если не сказать остро.
С коммунистическим уважением: Мустамбаев.
9 ноября 26г.
г. Ялта, Туберкулезный Ин-т. Мустамбаев.
<<l.60>>
Уважаемый т. Сталин!
<<Штамп: Секретный Отдел Ц.К.В.К.П.(б.) 15 ноя 1926 Вх. №36622>>
Некоторые вопросы принципиального характера и некоторые вещи из настоящего нашего бытия очень волнуют меня и многих местных (коренных) работников нашей Казакской Республики, и я вынужден обратиться к Вам с настоящим письмом, хотя имею мало шансов и уверенности на то, что оно попадет к Вам и заслужит вашего внимания.
Буду краток: знаю, что Вы чрезвычайно заняты и заняты вопросами союзного и международного масштаба, и ваше время очень и очень дорого для нашей партии; поэтому я избегаю обратиться к Вам
<<l.60ob>>
в форме какой-либо докладной записки с обстоятельным изложением того, что заставило меня обратиться к Вам.
Я – работник места, казак (киргиз), по происхождению из рабочих, член партии с февраля 1920 г. Работаю сейчас в г. Чимкенте, в качестве председателя Сыр-Дарьинского Губисполкома и являюсь членом ЦИКа Союза. В настоящее время я нахожусь в Ялте, лечусь в Туберкулезном институте, проживу здесь до 22-го ноября.
На обратном пути я проеду через Москву, где буду числа 25-26-го ноября и убедительно
<<l.61>>
прошу к этому времени назначить мне прием у Вас. В случае вашего согласия прошу Вас сообщить мне об этом через ваш Секретариат по адресу, следуемому в конце.
Я имею с Вами переговорить о следующем:
1. Практические результаты от применения нац. политики нашей партии не вполне удовлетворительные, если не сказать больше этого. Я не знаю, как обстоит дело в других окраинных республиках, если не считать Украину и Грузию, обстоит везде одинаково, но у нас в Казакской (бывш. Киргизской) Республике не все обстоит благополучно. Правда, мы не нуждаемся в
<<l.61ob>>
принципиальном разрешении этого вопроса: он давно нашел свое разрешение в решениях наших партийных инстанций, в учении наших вождей, но, по-моему, встают новые серьезные практические вопросы. У партии за последние 2 года много было жизненных вопросов, если только этому обстоятельству можно приписать некоторое ослабление внимания к этому вопросу. Но я полагаю, что вообще назрел момент, когда вновь надо поставить этот вопрос. Если вопрос о крестьянстве, где в большинстве имеется ввиду только фигура среднего крестьянина и бедняка Рязанской или Московской губернии, - все вновь и вновь встает перед партией, заставляя порой и большие головы
<<l.62>>
предаваться панике, если в Рязанской деревне подмечается нашей партийной общественностью все новые и новые социальные явления и перегруппировки, если национальный вопрос все тот же крестьянский вопрос, только в ином переплете, - то я думаю, что нам теперь пора поговорить и об этом, не последнем по своему значению вопросе, - это, во-первых. Во-вторых, быть может, я ошибаюсь, но мне кажется, решения наших партийных инстанций по этому вопросу искривляются и в действительности у нас на окраинных республиках. Простите меня, т. Сталин, но я перед Вами, как перед вождем, хочу быть откровенен: прежние отношения метрополии и колоний
<<l.62ob>>
мало в чем изменились и, по выражению Ильича, чуть-чуть помазаны советским миром; боюсь, но я все же скажу, что революционный пролетариат быв. метрополии не построил еще правильных отношений (смычку) с отсталой многомилионной массой быв. окраин, и как бы в эту щель не влезла и не свила бы себе гнезда враждебная нам сила.
Старые привычки, унаследованные нами от прошлого, пережитки тысячелетней истории Великодержавной России, все еще довлеют над нами. Очевидно, следует поставить под какой-то контроль проведение в жизнь практических решений партии в этом вопросе.
<<l.63>>
2. Конечно, производным от вышесказанного, не самостоятельным, явлением следует считать ненормальные моменты в жизни наших партийных организаций, где почти отсутствует единая интернациональная выдержанная коммунистическая линия между европейской и коренной частью организаций. С одной стороны руководящие европейские работники далеки от понимания действительного революционного значения национальных моментов политики партии, от понимания или же добросовестного изучения нашей действительности без преувеличения и без прикрашивания ее; они страдают во многих случаях односторонностью, копированием московских методов, увлечены
<<l.63ob>>
администрированием, во многих случаях они полны самомнения о своей коммунистической воспитанности, с видом опекунов они относятся к свысока к коренным коммунистам, не замечая того, что за эти годы далеко выросло среднее ядро, актив из местных коммунистов, или же замечается со стороны их преувеличивание своей роли, доходящего до самой вредной тенденции вроде того, что они только являются насаждателями коммунизма, и что лишь они только обеспечивают коммунистическое руководство. С другой стороны наблюдается инертная покорность, замкнутость, полное недоверие ко всем европейским работникам, переходящее в национализм. Благодаря
<<l.64>>
этому у нас начинает приобретать силу и постепенно оформляться враждебная нам идеология, находя для себя хорошую почву в нашем таком положении.
3. Имею еще некоторые частные вопросы злободневного характера.
Рассчитывая на ваш прием, я закончу этим для краткости.
Повторяю, т. Сталин, эти вопросы волнуют нас, многих коренных работников и положение на
<<l.64ob>>
месте обстоит довольно печально, если не сказать остро.
С коммунистическим уважением: Мустамбаев.
9 ноября 26г.
г. Ялта, Туберкулезный Ин-т. Мустамбаев.
Translation
<<l.59>>
To comrade Prezanovsky
<<Stamp: File No. 30/4 Box No. 89>>
Copy.
Esteemed comrade Stalin!
<<Stamp: Secret Department CC VKP(b) 15 November 1926 Incoming No. 36622/s>>
A number of questions of a principle character, and a number of things from our current existence greatly disturb me and many local (native) workers of our Kazakh Republic, and I am compelled to address this letter to you even though I have few chances and confidence that it will get to you and will merit your attention.
I’ll be brief. I know that you are exceptionally busy and are occupied with problems of a union and international scale, and that your time is very, very dear for our party, therefore I am avoiding appealing to you in the form of any sort of report with a detailed account of what compelled me to address you.
I am a local worker, a Kazakh (Kirgizh), a worker by social origin, a party member since February 1920. I now work in the city of Chimkent as chairman of the Syr-Daryn Gubispolkom [Gubernia Executive Committee] and am a member of TsIK [Central Executive Committee] of the Union. At the present time I am in Yalta recovering in a tuberculosis institute. I will be here until 22 November.
On my return, I will pass through Moscow where I will be on 25 and 26 November, and I earnestly request that you grant me an appointment with you at this time. If you agree, I request that you contact me about it through your Secretariat at the address that follows at the end.
I have to discuss the following with you:
1. The practical results of the implementation of the national policy of our party are not totally satisfactory if not to say more so. I do not know how the matter stands in other border republics, if we do not count Ukraine and Georgia, everywhere it is identical, but with us in the Kazakh (former Kirghiz) Republic everything is not well. True, we do not require a principled resolution of this problem—it found its resolution long ago in the decisions of our party authorities, in the doctrines of our leaders, but, in my opinion new, serious practical problems are arising. In the past 2 years the party has faced many vitally important questions, and one might attribute a certain slackening of attention to this question if only due to this situation. But I am suggesting that in general the time is ripe to raise this question anew. If the peasant question—which on the whole takes in only the figure of the middle peasant and the poor peasant of Riazan or Moscow gubernias—again and again arises before the party sometimes causing even the big heads to fall into panic, if in the Riazan countryside our party community noticed ever newer social phenomena and regroupings, if the national question was just like the peasant question only in a different book cover, then I think that it is now time for us to discuss this not insignificant question. This is the first thing. The second thing, and maybe I am mistaken, but it seems to me that the decisions of our party authorities on this question are being truly distorted among us in the border republics. Excuse me, comrade Stalin, but I wish to be candid with you as with a leader, the current relations of the metropolis and the colony have hardly changed and, in the expression of Ilyich, are only slightly anointed by the Soviet world. I’m afraid, but I will say it anyway, that the revolutionary proletariat of the former metropolis has not yet established correct relations (the bond) with the backward multimillion mass of the former borders, how can a force hostile to us not crawl into this chink and make a nest.
The old habits, bequeathed to us from the past, the survivals of the thousand-year history of great-power Russia are still dominating us. Obviously, it is necessary to place the practical decisions implemented by the party on this question under some sort of monitoring.
2. Of course, the phenomenon produced by that indicated above is not autonomous; one has to take into account the abnormal features in the life of our party organizations, where there is almost no unified, international, and consistent communist line between the European and the native
<<l.59ob>>
part of the organizations. On the one hand, the leading European workers are far from understanding the genuine revolutionary significance of the national features of party policy, from understanding either the value of studying our situation without exaggerations and without covering it over; they suffer, in many cases, from one-sidedness, of reproducing Moscow’s methods, of a passion for administrative approaches; in many cases they are completely conceited about their communist breeding, they relate to native communists with condescension, like guardians, unaware that during these years the basic nucleus, the local communist activists, has grown up, or they make note of their exaggerated role right up to the very harmful tendency like only they can cultivate communism, and that they are the only ones that can guarantee communist leadership. On the other hand, one observes a stagnant submissiveness, an insularity, a complete mistrust toward all European workers, that crosses over into nationalism. Thanks to this, a force is beginning to take shape among us, and gradually an ideology hostile to us is being formed and is finding fertile soil for itself in this our situation.
3. I still have a number of particular questions of a topical character.
I repeat, comrade Stalin, these questions disturb us, the many native workers, and the local situation is quite sad, if not to say acute.
With a communist respect: Mustambaev.
9 November 1926
Yalta, Tuberculosis Institute, Mustambaev.
Comments