Тюрко-татарская учительская семинария

Transcription

Тюрко-татарская учительская семинария 

11 сентября 1919 г. 

Министерством народного просвещения изготовлен и разослан на заключение заинтересованных ведомств проект Положения о татарской учительской семинарии в Томске и корейской в Никольске-Уссурийске.

В продолжение своей деятельности министерство, насколько нам известно, еще не предпринимало никаких шагов по вопросам так называемого инородческого образования.

Поэтому разработку положения об инородческих семинариях нужно считать первой попыткой в этом направлении.

Вопрос, затронутый в проекте создания типа инородческой учительской семинарии, в высшей степени серьезный и кардинальный не только по себе, но и в смысле предопределения характера и постановки всего намеченного инородческого образования деятели такового должны подготовлять эти семинарии. О спешности его, конечно, нечего и говорить. Но трактование и разрешение его в той плоскости, в какой проектируется по положению, привело нас к крайнему недоумению.

Народное образование в России вообще было поставлено исстари ненормально. Но образование тюрко-татар через так называемые тюрко-татарские учительские школы и русско-татаро-башкирские народные училища было буквально уродливо. Министерство старого времени, имевшее свои особые виды в такой постановке, конечно не находило и нужным считаться с желаниями отмеченных народов, и эти уродливости продолжили существовать десятки лет.

Казалось, чтобы устранить эти позорнейшие недостатки и исправить уродливости наших школ, особенно инородческих, новому министерству следовало бы работать совместно и в согласии с заинтересованным обществом. К глубокому сожалению, наши ожидания не оправдались. В продолжение своей деятельности министерства мы не видели ни одного случая участия этого общества в какой бы то ни было форме вообще, не говоря уже об участии заинтересованных народностей в отдельности. Состав назначенных и откладываемых совещаний при министерстве или не учитывал существования в России различных национальностей, или же, если и учитывал, то им предоставлялось такое незначительное место, что невольно думалось, больше ради декорации, чем для пользы дела.

Боязнь общественности сказалась настолько велика, что даже присутствие в Омске, под боком у министерства, представительного учреждения тюрко-татар — «Центрального национального управления», не было использовано в уяснении, по-видимому, совершенно не знакомого министерству, вопроса об организации образования у тюрко-татар.

Результатом такой тактики является полная неосведомленность министерства об общественных течениях и бесплодное обсуждение в темноте. Одним из поводов такого блуждания и нужно считать упомянутый проект о тюрко-татарской учительской семинарии.

Мы здесь вынуждены напомнить министерству, что тюрко-татары в продолжение веков общественными усилиями и средствами вели свое образование. В этих вопросах они прекрасно умеют разбираться и всякое мероприятие министерства по отношению их найдет достойную, положительную или отрицательную оценку.

В случае же появления такого проекта на свет в виде закона, заранее нужно сказать, вызовет у них более чем недоумение.

Такое несоответствие проекта ожиданиям тюрко-татар объясняется, по нашему мнению, полной изолированностью министерства от общества и вследствие этого абсолютной неосведомленностью его о настроениях тюрко-татарского населения.

Стоя на точке зрения настоятельной необходимости совместной работы с обществом, мы рекомендуем Министерству народного просвещения согласовать свои работы с назревшими нуждами и общественным мнением заинтересованных национальностей, для чего периодически созывать совещания их представителей, где и проводить также важные проекты.

˂˂Русь. 1919. 11 сентября.>>