Протокол заседания секции по национальным делам 7-го Чрезвычайного съезда Советов Туркестанской Советской Республики

Transcription

Протокол заседания секции по национальным делам 7-го Чрезвычайного съезда Советов Туркестанской Советской Республики 

19 марта 1919 г. 

Под председательством тов. Кобозева, тов. председателя тов. Рыскулова и тов. Низам Ходжаева и секретаря Лабазнова.

Обсуждался очередной вопрос: О народных судьях.   

Тов. Норбутабеков (как информатор по данному вопросу) информирует собрание о решении этого вопроса в юридической секции съезда. Интересующий мусульман вопрос — это вопрос о казиях. Юридическая секция разрешила его в таком виде: временно оставить суд казиев, реорганизовав его по типу народных судов с заседателями, причем выборы как казиев, так и заседателей производятся пролетарскими организациями и как судья, так и заседатели получают содержание от правительства; кроме того, недовольная сторона может апеллировать в народный суд. Таким образом судебная реформа будет произведена и суд разделится на три инстанции: 1-я — народный суд (казиев), 2-я — апелляционная — местный народный суд и 3-я — кассационная — окружной народный суд. Причем подсудность народных судов будет расширена, а именно: по уголовным делам до 5 лет заключения, а по гражданским — иски до 10 000 рублей. В новом суде судья (казий) будет являться, как техник, а заседатели должны будут судить по совести, придерживаясь шариата. Шариат — это тот же закон совести, по которому мусульмане живут и умирают. Если же мусульманам теперь сказать, что нет больше казиев, нет шариата, это значит погубить революцию и поставить в опасность делегатов-мусульман съезда, ибо пока масса фанатична и не достигла самосознания, рушить до основания ее догматы нельзя. «Наш учитель тов. Ленин говорит, что в проведении в жизнь коммунизма нам придется наступать, лавировать и отступать. Создавая такой суд, против коммунизма мы не пойдем, а только ослабим переход к единому суду». Ввиду важности вопроса информатор полагает, что для окончательного разрешения его пригласить на заседание президиум юридической секции и комиссара юстиции.

Тов. Кобозев говорит, что шариата он не знает, но полагает как коммунист, что он хотя и основан на религии, но имеет бытовые основания. Создавая народный суд в том виде, в каком приняла его юридическая секция, кто может сказать, что здесь покушение на религию, только разве провокатор, ибо народные суды не уничтожаются, а улучшаются. «Мы, коммунисты, боремся против традиций и пережитков, в частности, и против религии, но будем бороться шаг за шагом, сознательно и умело; если же некоторые представители власти далеко зайдут, то мы, коммунисты, сумеем их вовремя сдержать».

Затем, обращаясь к делегатам, оратор предлагает и им дерзать на местах в проведении коммунизма, если удастся — хорошо, а нет, то можно отступить: поздно бывает наступать, а отступить всегда возможно, а потому и решение этого вопроса юридической секцией считает мудрым.

Тов. Ибрагимов задает вопрос информатору: «Когда обсуждался вопрос о народных судьях, говорилось ли о киргизских беях, судящих по адату?»

Тов. Норбутабеков отвечает, что об этом не говорилось, но полагает, что порядок тот же.

Тов. Ибрагимов, говоря, что вопрос о судьях разрешился в желаемой форме, как требует этого масса, а «не мы, коммунисты», высказывается за необходимость учреждения 2-й особой инстанции — кассационной и так же выборной.

Тов. Солькин говорит, что вопрос о судах нужно поставить шире и затемуже производить реформу суда. Для сего полагает пригласить юридическую секцию и коллегию, а затем создать комиссию на принципе создания единого народного суда. Для того чтобы безболезненно привить народный суд массам, можно принять предложение юридической коллегии о предоставлении подсудимому выбора суда: или у казия или у народного судьи. Из нарушения же принципа единого суда создается суд национальный.

Тов. Кобозев указывает предыдущему оратору, что «мы вводим в Туркестане суд народный, нисколько не противоречащий теории коммунизма», и предлагает за неимением времени отложить решение вопроса до следующего заседания.

Тов. Рыскулов предлагает пригласить на следующее заседание коллегию юстиции и комиссара.

Предложения тов. Кобозева и тов. Рыскулова принимаются. Приглашение коллегии и комиссара поручается тов. Норбутабекову.

Заседание (продолжение) 21 марта 1919 г.

Тов. Кобозев, говоря о дошедших до него слухах о якобы состоявшемся решении распустить секцию по национальным делам, считает это постановление неправильным, состоявшимся без ведома его, председателя, и по крайней мере он как председатель должен бы был быть оповещен об этом. Мало того, только вчера представители местной власти, сомневавшиеся в его полномочиях, были им приглашены для совместных переговоров по прямому проводу. Предоставленные (комиссии из трех, комиссии Совнаркома) права следующие: не только быть представителями центральной власти, но и распускать те организации, кои препятствуют проведению декретов, с распространением этих прав на все отделы партии. Тов. Солькин лично присутствовал и, удостоверившись в правах комиссии Совнаркома, только ухмыльнулся. Кроме того, основная Конституция РСФСР предусматривает Комиссариат по национальным делам, а следствием этого, соблюдая интересы центральной власти, на съезде должна быть секция по национальным делам. Предлагает считать постановление о роспуске секции пока недействительным, ибо полагает, что оно будет пленумом съезда аннулировано.

Тов. Низам Ходжаев вносит внеочередное заявление, что от тов. Сафонова приехали два дружинника, из которых здесь присутствует один Утбасаров, который и сообщит о положении в Фергане.

Тов. Утбасаров (дружинник) в ярких красках рисует картину того, что творится в Фергане. Во главе охраны города Джизака стоит сын бывшего губернатора Иванова и вообще повсюду стоят чиновники, отнюдь не защитники пролетариата. Дня за два до приезда тов. Сафонова было нападение шайки разбойников, после которого в город вошла Красная армия. Когда тов. Сафонов приехал в Скобелев, то его поразило то обстоятельство, что на улицах не было видно ни одного мусульманина. На его вопрос, что это значит, оказалось, что мусульмане, опасаясь расстрела, боятся выходить. Когда же тов. Сафронов подъехал с отрядом осматривать квартиры мусульман, то находил последних спрятавшимися в подвалах, печах и прочих местах. Когда этих людей выводили на улицу, они читали предсмертную молитву, готовясь к расстрелу. Их успокоили, что тов. Сафонов приехал не для расстрела их, а помочь им и облегчить положение их, тогда в одиночку стали подходить с жалобами, но так как тов. Сафонову не было время со всеми говорить, то он просил передавать заявления и прошения, отнюдь ничего не скрывая, поручив сбор таковых докладчику Утбасарову. Мусульман — партийных работников уничтожают, с одной стороны, разбойники, а с другой — армяне. Последние к сидящим в чайханах мусульманам подбрасывают патроны от берданок, а затем, указывая на то, что у них трехлинейные винтовки, требуют выдачи оружия и арестовывают. Мало того, мусульман, несущих 5 фунтов кишмишу, ловят и расстреливают якобы за варку кишмишовки. Местная крепость переполнена мусульманами, арестованными безо всяких данных. Если арестованный оправдывается показаниями нескольких мусульман, то последним следственная комиссия не верит, не верит и тогда, когда на месте шеститысячная толпа доказывает невинность арестованного, а между тем вполне доверяет показаниям двух армян. По выданным местною властью дашнакам мандатам на реквизицию клевера производится ими реквизиция кур и денег. И не мудрено, что мусульмане, находясь в таком положении, имеют в этом оправдание своего перехода на сторону разбойника Мадамина, который в своих прокламациях говорит, что он борется за укрепление советской власти и идет против «большевиков», присосавшихся к ней, и в тех же прокламациях приглашает к себе на службу на всем готовом на жалование: красноармейцам 1000 руб., а офицерам 2000 рублей. В заключение докладчик, говоря о том, что мусульмане сталкиваются с поездов с причинением им тяжких поранений, несмотря на то, что они имеют соответствующие мандаты, вносит пожелания: обезоружить дашнаков, охрану, состоящую из них от ст. Урсатьевской до Андижана, заменить партийными русскими и мусульманами.

Тов. Кобозев предлагает собранию приветствовать тов. Сафонова и его отряд. Предложение тов. Кобозева единогласно принимается, и собранием посылается на имя тов. Сафонова следующая приветственная телеграмма:

Штаб Ферганского фронта, командующему тов. Сафонову.

Национальная секция VII Чрезвычайного съезда Советов, заслушав доклад секции тов. Утбасарова о Вашей высокогуманной деятельности на благо пролетариата, считает своим долгом выразить Вам искреннюю признательность и глубоко верит в Вашу и отряда Вашего честность и надеется, что Вы и в будущем с тою же энергией и честью будете защищать мусульманский пролетариат, так нуждающийся в поддержке и помощи.

Президиум секции: Кобозев, Н.И. Ходжаев и Рыскулов.

После посылки телеграммы на заседание приглашаются члены юридической коллегии и комиссар юстиции.

Тов. Мухамеджанов (комиссар юстиции) докладывает, что Комиссариатом юстиции в области мусульманского суда ничего не сделано, не сделано потому, что нужна была агитация среди темной мусульманской массы. Кроме того, Комиссариат юстиции не мог найти пути, как к этому приступить, ибо не было средств и опытных людей, а потому этот вопрос был оставлен до VII съезда. Правда, Комиссариат юстиции приготовил декрет, предоставлявший мусульманам право выбора суда, но был отвергнут исполкомом, который в свою очередь после этого распорядился распустить мусульманский суд, но этого распоряжения Комиссариат юстиции в жизнь не провел. Ныне юридическая секция разрешила этот вопрос таким образом: временно оставить суд казиев, реорганизовав его по типу единого народного суда, а именно: с двумязаседателями, причем казий и заседатели должны быть избираемы пролетарскими организациями и получать содержание от правительства. Недовольный судом казия имеет право апеллировать в единый народный суд, где дело его вновь пересматривается по существу. 2-я инстанция (по отношению мусульманского суда — 3-я) — кассационная — Совет народных судей.

Тов. Федяев (член коллегии) докладывает, что вопрос о реформе мусульманского суда встал после VI съезда и его необходимо было разрешить, ибо и с мест получались запросы о казиях и беях, но проекты реформы остаются в комиссариате проектами, ибо нет сил. Единый народный суд — это суд не русский и не мусульманский, а общий; это аппарат, регулирующий взаимоотношения граждан. Единый народный суд по составу дел разделится на две части: единый народный суд для решения мелких дел и окружной суд для решения крупных дел. Новый мусульманский суд будет платный, коллегиальный и выборный, а следовательно, будет судом совести, лишенный взяточничества со стороны судей. Этот новый эволюционный суд безусловно победит старый мусульманский суд, как новометодная школа, по методу Гаспринского, победила старую мусульманскую школу. В новом суде судья является с совещательным голосом, как техник судопроизводства. Положение о мусульманском суде, принятое юридической секцией, сводится к тому: распространить начало единого суда на мусульманский суд, ввести коллегиальность очередных заседателей, выборность и платность должностных лиц, введя сборы в пользу правительства; предоставить полное право выбора суда и апелляции в единый народный суд.

Тов. Казакбаев спрашивает, будут ли съезды судей?

Тов. Федяев отвечает, что съездов не предполагается, 2-я инстанция — кассационная — Совет народных судей, а 1-я — народный суд.

Тов. Низам Ходжаев спрашивает, установлены ли границы апелляции недовольной стороны, и может ли последняя из народного суда обратно апеллировать в суд по шариату?

Тов. Гущин (член юридической секции) отвечает, что истина только в едином народном суде, а потому обратной апелляции к суду по шариату нет.

Тов. Ходжиев говорит, чтобы не один из мусульман-коммунистов не боялся бы уничтожения шариата, который нисколько не противоречит коммунизму, а потому реформу нужно производить шире. Между шариатом и коммунизмом разницы нет, и это он берется доказать. «Вас выбрала темная масса и от нее зависит, останутся ли казии теперешнего состава на своих местах или нет, важно, чтобы название “казий” осталось, а систему можно проводить какую угодно».

Тов. Низам Ходжаев спрашивает, проводя идею единого народного суда, как может большинство подчиниться меньшинству?

Тов. Гущин (по-видимому, не понял вопроса) отвечает, что «мы, организованные коммунисты, а потому при решении вопроса о суде отбросили все течения».

Тов. Кобозев поясняет вопрос тов. Н. Ходжаева, что коммунисты — это авангард, меньшинство, поглощающееся темной массой, составляющей большинство, все-таки подчиняет массу.

Тов. Гущин говорит, что теперь диктатура пролетариата и ей подчиняется большинство.

Тов. Низам Ходжаев спрашивает, предполагала ли юридическая секция создать у киргиз народный суд по шариату?

Тов. Федяев отвечает, что все реформы суда казиев также относятся и к судам биев.

Тов. Сейдалин спрашивает, будут ли решения казиев обжаловаться в съезде судей?

Тов. Федяев отвечает, что съездов судей не будет, будет апелляционная инстанция для мусульманского суда — народный суд, и кассационная — Совет судей. В народном же суде апелляционной инстанции не будет, а только кассационная.

Тов. Рыскулов говорит, что народный суд как апелляционная инстанция мусульманского суда унижает последний, и спрашивает, как реагировать на решение народного суда?

Тов. Огаревский (член коллегии) отвечает, что недовольная сторона жалуется в народный суд, а затем в Совет народных судей. Что касается высказанного здесь, что учреждение апелляционной инстанции для мусульманского суда казиев унижает последний, то это не так. Коммунисты стоят на защите интересов бедноты и отделения религии от государственных дел, а потому вводят суд гражданский, без примеси религиозных начал. «Не уничтожая ни биев, ни казиев, ни шариата, но памятуя, что казии, как бывшие блюстители интересов буржуазии, могут истолковать шариат, совместив его с религией, как прежде, а не в коммунистическом духе, мы и вводим для этого апелляционную инстанцию — народный суд, которая и установит, так ли толкуется шариат и нет ли в толковании его агитации, что мы-де коммунисты боремся с религией».

Тов. Сейдалин спрашивает, как же могут судить в народном суде лица, не знакомые с шариатом?

Тов. Федяев отвечает, что в народном суде учтут норму шариата. И раз шариат будет истолковываться в коммунистическом духе и судить будут коммунисты — противоречий быть не может.

Тов. Ибрагимов говорит, что казий будет руководствоваться шариатом, и как биями, так и казиями будут люди фильтрованные, значит, судить будут по совести, следовательно, говорить о том, что в народном суде — суде совести не смогут судить, не зная шариата, не приходится. Зависит это не от незнания, а от системы. Суд должен быть гражданский с 1-й инстанцией — единый народный суд и 2-й — кассационный.

Заседание (продолжение) 22 марта 1919 г.

Тов. Низам Ходжаев, говоря о том раболепстве масс перед казиями и властями, каким они пользуется и теперь, предлагает сделать постановление, чтобы старые казии и бии не были никуда избираемы, даже и в том случае, если «нам скажут, что этот-де казий или бий хорош. Факт остается фактом, что казии были кровопийцы и взяточники».

Тов. Ибрагимов считает выражения товарищей-юристов: «Мы вам дадим», «мы вам уступим» оскорбительными для коммунистов-мусульман, ибо они сами имеют право творить, а если нет, то завоюют это право. Предлагает вырешить, каким образом должен функционировать народный суд, а не касаться того, кто будет там сидеть, так как в учреждении 2-й инстанции для суда казиев он видит недоверие мусульманам.

Тов. Рыскулов предлагает вопрос о суде решить принципиально в соответствии с бытом и пролетарской властью и, присоединяясь к предложению тов. Н. Ходжаева, говорит, что «нам нечего бояться ухода казиев и биев за недостатком сведущих лиц, ибо истинный пролетарий никогда не выберет их». Принимая во внимание различие наречий, он полагал бы необходимым учреждение 2-й инстанции суда на тюркском языке, которое, по мнению оратора, в конце концов будет, но до организации мусульманского пролетариата «мы по известной тактике должны принять народный суд. Что касается шариата и адата, то между ними есть огромная разница: шариат — закон совести, тогда как адат есть сказание предков, а потому и суждения о них должны быть особые». Биев не только нужно убрать, но и изолировать от населения, и предлагает указать Комиссариату юстиции, что в нем нет сведущих лиц и что суждения о казиях и биях должны быть особые.

Тов. Ибрагимов дает фактическую справку, что в бытность его председателем уездной следственной комиссии было запрещено им баллотироваться казиям и биям.

Тов. Утебаев предлагает образовать кассационную инстанцию на тюркском языке, безотносительно к составу суда, лишь бы была на тюркском языке.

Тов. Абдусаттаров предлагает упразднить биев, введя среди киргизского населения единый народный суд в полном объеме; у тюркского населения тоже, оставив название «казий».

Тов. Гущин говорит, что к решению вопроса о суде «мы должны подойти с точки зрения марксизма. При разрешении этого вопроса юридическая секция пригласила юристов, как техников, дабы использовать их знание. И разрешая этот вопрос о суде, юридическая секция принимала вовнимание существующий в массах фанатизм, полагая, что создание единого суда сразу может повлечь брожение и сильное волнение в массе. Говоря, что суд мы оставляем по шариату, этим мы удовлетворяем массу, но вместе с тем производим реорганизации по типу единого суда. Апелляция в единый народный суд уничтожит авторитет суда казиев, который, благодаря этому, постепенно потеряет доверие масс и таким образом создаст единый суд, а для того чтобы не было подвохов, существует кассационная инстанция — Совет народных судей.

Тов. Кобозев говорит, что «если мы оставляем суд казиев, то это не значит, что мы должны создать для него и 2-ю инстанцию. Сам по себе шариат не предусматривает юридического хитросплетения. Если же говорить о бывших до сего времени тонкостях судоговорения, то теперь нужен такой суд, где было бы как можно меньше юридических тонкостей, а потому и вопроса об апелляции и кассации не следует и поднимать. Кому нужно все судоговорение, тот может идти во все учреждения суда.

Тов. Рыскулов предлагает резолюцию по вопросу о суде: Принять по вопросу о суде решение юридической секции, однако с добавлением к нему: «с удалением от выборов казиев и биев».

Предложенная тов. Рыскуловым резолюция секцией по национальным делам принимается.

Председатель Кобозев

Тов. председателя Т. Рыскулов, Н.И. Ходжаев

Секретарь Лабазнов

˂˂РГАСПИ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 311. Л. 84–87 об. Подлинник.˃˃