Статья А. Ширинского «Накануне новой метаморфозы (К характеристике курултайцев)»

Transcription

Статья А. Ширинского «Накануне новой метаморфозы (К характеристике курултайцев)» 

21 февраля 1919 г. 

«Шумим, братец, шумим!»

Этой фразой Репетилова я два года назад, на заре курултайского движения определил сущность и характер деятельности курултайцев. Такой остается деятельность их и поныне. В этом нетрудно убедиться, если бросить взор на путь, пройденный курултайцами до сего времени, и результаты, достигнутые ими. Под ослепительной оболочкой таится внутреннее убожество и пустота. Решительно отрицая за курултайскими деятелями какой-либо общественно-политический багаж, мы не можем отказать им в крупном режиссерском таланте.

Деятельность этого рода, весь этот шум и энергия до сих пор, главным образом, питались обильными субсидиями от правительства Энвера. Шум этот в известной мере поддерживается и местной прессой (в частности вашим покорным слугой). Как это ни звучит парадоксально. Уделяя столько внимания всем этим юродивым Чапчакчи, «хитроумным Одиссеям» — Хаттатовым, «быстроногим Ахиллесам» Сейдаметам — печать несомненно способствует им создавать шум и подталкивает их на новые «трюки», на новые похождения. В результате создается впечатление какой-то реальной силы.

Отнимите у них субсидии и пусть пресса уделит столько места, сколько они того заслуживают, — и вся эта бутафория мгновенно рухнет. И действительность предстанет во всей своей неприкрашенной наготе. Курултай и директория сократятся до размеров блаженной памяти Духовного правления николаевских времен, а сам Чапчакчи с компанией — до размеров Акакия Акакиевича из того же Духовного правления, вернувшись, таким образом, к своему естественному положению. При этом глубоком моем убеждении я все же продолжаю писать, ибо не могу молчать.

Другая характерная для курултая черта та, что он всегда, во все моменты, является чьим-либо орудием. Если не собственных политиканов, то какой-либо внешней силы. В доказательство я позволю себе привести один чрезвычайно любопытный эпизод, которого я вскользь коснулся в прошлой своей статье. Эпизод этот относится ко времени оккупации Крыма германцами.

Штаб ген. Коша, бросив якорь в Симферополе, сразу свое благосклонное внимание обратил на курултайцев, по отношению к остальным общественным органам заняв резко отрицательную позицию. Созыв земско-городского съезда был отклонен, зато стал заседать курултай. Прибывший из Константинополя после своего бегства в январе Д. Сейдамет с вокзала доставлен был в германский штаб, откуда после двухдневного уединения и задумчивости непосредственно препровожден на заседание курултая, на котором вчерашний германский узник с места в карьер объявил: «Великий гений Германии — император Вильгельм, не забывающий в своих приказах имени Всемогущего Бога, не может быть врагом справедливости и права. Спасение наше не на берегах Босфора, а на берегах золотого Рейна». После этой речи курултайцы безоглядно ринулись в объятия ген. Коша. Попытки местной печати раскрыть глаза татарского народа на эту авантюру были нагло заглушены германской цензурой.

В то же время германский штаб Коша, министр колонии и пастор Винклер вступили в переговоры с представителями татарской оппозиции. 13 мая им сообщили: «Сегодня мы предложили курултаю объявить себя краевым законодательным учреждением и избрать из своего состава краевое правительство. Курултай это сделает. Правительство это через месяц, без сомнения, сядет на мель, и когда окончательно дискредитирует себя, мы в Крыму объявим генерал-губернаторство. От вас мы ждем агитации против курултайского правительства в целях его окончательного дискредитирования в глазах татарского населения».

Представителю штаба задан был вопрос: «Стало быть, курултай явится орудием?» — «Да, он избран как кратчайший путь к генерал-губернаторству» — получился ответ.

Невзирая на сделанное предупреждение, что настоящая беседа конфиденциальна, приглашенные участники беседы сочли своим долгом поставить об этом в известность некоторых представителей курултая и указали, чем объясняется «высокое» внимание Коша к курултаю. Но им, к сожалению, не вняли. И курултайцы, очертя голову, бросились в явную авантюру.

Все разыгралось так, как предначертал штаб.

Но под конец этого фарса события на Западном фронте и иные веяния из Берлина изменили план ген. Коша. К тому же и Сейдамет не смог составить кабинета. И опереточному премьеру просто объявили: «Сейдамет сделал своей дело, Сейдамет может уйти».

Ушел и курултай, покорно и безропотно, под злорадство прессы, больше не заглушаемой германской цензурой, которая решила, что с курултайцами каши не сваришь. Она сказала печати: «Можете теперь писать что угодно и как угодно».

Так завершился один из этапов деятелей курултайцев. Скоро опять соберется обновленный курултай. Чьим орудием на этот раз явится он, а через него народ татарский — покажут ближайшие дни. Но что курултай накануне новой метаморфозы — это не подлежит никакому сомнению.

А.Ш.

<<Таврический голос (Симферополь). 1919. 21 февраля.>>