Доклад В. Лукашева в ЦК о нацотношениях в Киргизии

Transcription

<<l.111>>

отм.

<<Штамп: Секретный Архив Ц.К. В.К.П.(б) Инв. №_>>

В Центральный Комитет Р.К.П.

тов. Калинину

/Доклад Вадима/.

«Тунгачинщина», исламизм и мусульманство, киргизы и быт кочевников. Букеевская Орда.

Букеевская Орда заселена смешанными народностями, или скорее тюркскими племенами татар, киргиз и нагайцев, численностью приблизительно до 400 тыс. людей, разсеянных по бедной природой полунесчастным, солончаковым степям, площадью более 600 тыс. кв. верст.

Татары ведут полуоседлый образ жизни, с преобладающим занятием мелкой торговлей, спекулятивнаго характера, киргизы же кочевники, с присущим последним скотоводством, коневодством и разведением крупных стад курдючных овец. См. «дополнение» в конце: №1й.

Орда делится на семь округов со ста пятью волостями, причем северные и восточные округа, прилегающие к уральской области, заселены кочевьями киргизско-татарской бедноты, смешанным с чисто кочевым киргизским населением. Южные же приморские, более оседлы и богаты, имея кроме крупного коневодства и скотоводства кочевников, богатейшие рыбные и соляные промысла Астраханских угодий.

Грамотность не превышает 3% на киргизско-татарском и 1% на русском языках, и распространена преимущественно в богатом классе населения южнаго района.

Революция мало затронула степи, по крайней мере положительными ея сторонами.

Систематический проход «Советских» банд дезертиров, с Каспийскаго и Донского фронтов, наплыв скрывающихся спекулянтов и всяких проходимцев, бегущих от глаз различных центров – на окраину, полнейшее отсутствие политически грамотных работников, конечно, не могло организовать край, и произвол грабителей, авантюристов и всякого рода проходимцев, прикрывающихся именем коммунизма, в хаосе развалившихся старых форм управления, - пожинал богатейшия лавры.

Печальнее всего та уродливая работа, которую вели, часто искреннейшие, но абсолютно не опытные, не знавшие быта и не считавшиеся с национальными особенностями киргиз, т.т. коммунисты, работавшие на «ура»

<<l.111ob>>

Работа их создала не менее уродливый фундамент представлений о Советской власти и ряд таких же уродливых организаций с именем аульных и волостных советов, на 99% , заполненных прочно засевшими мародерам, из бывших старшин, урядников, управителей и проч., работа которых не требует пояснений.

Единственная положительная сторона этих «органов», что кроме неприязни масс, они никаким другим «авторитетом» не пользуются и поэтому реорганизация их радостно приветствуется всем забитым и затурканным трудовым людом.

Но несмотря на это, здесь-то и приходится столкнуться со всей тяжестью реорганизации – в подборе технических сил, в трудности преодоления специфически-восточнаго мусульманскаго уклада жизни, основы котораго коренятся в первобытных экономических формах хозяйства в глубинах истории Ислама, пережитки котораго так еще жестоко прочны и переплетаясь с родовым началом и их авторитетом, почти – не преодолимы.

Мало-мальски опытный и надежный работник их молодых киргиз ни за что не берется за дело, которое требует активной борьбы, именно со старым авторитетным взяточничеством и различным злом подлых несправедливостей этого самаго авторитета богачей, стариков и мулл, веками закоренивших свое «я», в закабаленных тысячных родах. См. дополнение №2й.

И поэтому пока создадутся новые кадры молодых работников, полагаю единственным правильным выходом для нас, должен быть возможно тщательный отбор этих же старых, влиятельных представителей, которым как «буржуазным специалистам» - необходимо временно покровительствовать, льстя их тщеславному авторитету и через последний, забираясь в толщу масс – делать свое дело

Характерным примером такой работы укажу на последний краевой съезд в Букеевской Орде, /протоколы заседаний котораго – прилагаю/, где богачи миллионеры, старики и муллы, сияя жирным потом, торжественно разъясняли и «внедряли», /конечно под суфлера/ - основные положения конституции, программы нашей партии и многое такое, что давало объективную возможность не называя только их имен, их же вскрывать, как грязные язвы человеческаго рода, бичуя и уничтожая в умах масс пресловутую их авторитетность.

И как приятно было слышать и видеть, что киргизская беднота нас вполне понимала.

Одни из представителей джигитов полка, в конце заседаний съезда, когда зашла речь о призыве уклонившихся от мобилизации сынков богачей, и – о социальной помощи, оставшимся семьям джигитов воскликнул: «вы богачи, не думайте, что мы не знаем о вашем безчеловечном обращении

<<l.112>>

с нами и нашими семьями. Мы все это знаем и будьте уверены, что после Колчака мы со своими штыками придем к вам и горе будет обидчикам». И все джигиты оживленно галдя одобрительно кивали головами и недвухсмыссленно грозили кулаками в сторону чинно сидевших толстяков – «баев»...

И жутко радостно было наблюдать, гнувшихся до этого в дугу перед «баями» молодых джигитов полка, теперь так хитро и осмысленно, провожавших меткими смешками и остротами выходивших со съезда, жирных «отцов».

Когда один джигит, выпятив живот и надув губы, важно выступая «гусиным шагом», подбоченясь, с вывернутыми карманами, под общий гомерический хохот окружающих, шагал рядом с громадной тушей киргизскаго туза...

Даже сам объект не вытерпел и виновато скалил ненасытную пасть. Вот результаты тактики и начало сознательно-конкретных проявлений разложения классов.

Говорю я это к тому, чтобы Ц.К., еще и еще раз напомнил многим товарищам: астраханцам, ташкентцам и проч., с которыми так часто приходится, буквально, - воевать, защищая азбучное положение: что самое лучшее оружие для боя – это оружие врага, и что наша работа на восточных, самобытных окраинах может быть продуктивна и безспорно жизненна, только, при крайне бережном и осторожном отношении к национальным особенностям быта, верований и даже классовых – экономических противоречий, с которыми мы не соглашаясь, обязаны разрушать их путем систематического углубления культуры, света в тьму, а не насилием и шаблоном. Тем более, что это основной принцип нашей программы и тактики, принятых больше всего, именно, для таких отсталых, национальных групп, как киргизы, сарты, башкиры и проч., помня, что Восток – фанатик и насквозь проникнут «национализмом».

И если сейчас киргизская масса кричит об автономии, абсолютно не зная, что такое – автономия и не зная, что она с собою несет, но ожидая чего то лучшаго, лучше того, что было и что есть сейчас, она все же как один человек восклицает «автономия-автономия» х)1, то это еще не значит, что эта масса нас поняла, что эта масса за советскую власть, а тем более за коммунизм...

Пока эту «автономную» авантюру подсказала ей кучка ханских бандитов-богачей, которую мы «вынуждены» временно гладить по головке, всякими способами привлекая их к себе, «на помощь», как элемент имеющий «громадное» влияние х)2 на темный народ, влияние, основанное на жалких остатках прежняго деспотическаго величия.

И на каждом шагу убеждаемся, что только очень и очень немногие из

х)1 Я убежден, что кричат об «автономии» только «Тунгачины», а не масса...

х)2 Никакого «громадного» влияния их нет! И получают они его «через нас»...

<<l.112ob>>

них честно идут с нами в ногу, большинство же «делает вид», что идет, глубоко затаив под лицемерным покровом дружбы и солидарности свои ханские вожделения в будущем – неограниченной власти деспотов. Теперь тормозят...

И если мы, подходя с кустарным и неумелым «руководством», а тем более с насилием, ни практически ни морально – не сможем дать этой массе сейчас же почувствовать нас, нашу «власть» - и ея пользу в практическом облегчении жизни, уменьшив гнет произвола, голод и холод, то уже не кучка богачей будет диктовать массе: «требуйте автономию», а сама масса, выискивая выход, продиктует «автономию» нам...

А объединившаяся свора богачей и мулл выход им быстро найдет и подскажет, вылившись в новое ханство, как единственный «источник» мира, света и хлеба... Так как темнота масс, объединяющихся еще под новым лозунгом: «Киргизстана», который им пока еще чужд – всегда может быть хорошим орудием в руках авантюристов.

Их «дипломатия» - хорошо объединена и с громадным терпением, покорно выжидает воинственной «ситуации» загорающагося Востока...

И поверьте, что от такого сюрприза и не застрахована вся масса «русских» мусульман, не только населяющих степи и горы Средней Азии, но и подавляющее большинство татар из Поволжья, которые как один человек, за небольшим исключением, не задумаются встать стеной на защиту «своего» хана, котораго выдвинет, тесно сплоченное ядро аристократической и духовной буржуазии, которая также далека, как и масса – боится последних.

И в объединенной массе боясь «русскаго» царя, боясь новаго, - иновернаго и иноземнаго гнета, каждая все же, в отдельности из классовых групп боится по-своему. Народная масса, не хочет и боится царя, главным образом, - по свежей памяти недавняго прошлаго.

Она боится безконечных налогов, поборов полиции, тирании, волокиты любого из ведомств – чиновников, боится суда на непонятном ей в большинстве языке, где она не в силах объяснить, выявить, доказать свою правоту и часто страдает невинно. Насильственной службы годами в казармах, каторги, тюрем – боится и проч. Вся система царизма вселяет ей ужас воспоминаний, пред которым ея невозможность объединиться и тьма абсолютно пасует.

Про «своих» деспотов, прежних, масса почти уже забыла, а если и вспоминает где песней, или народной былиной – преданием древним, то в ореоле таких добродетелей, славы, геройства и прочаго, что только еще укрепляется

<<l.113>>

в и так достаточном национализме.

Буржуазия же смотрит своими глазами. Ей не страшны все эти страсти царизма, т.к. она и при нем жила припеваючи и она же была главным мостом и посредником – прессом, выжимавшим народные соки для того же царя.

И при нашей, Советской власти она отлично учла, что для нее открывается «пока» широчайшее поле работы – посредника, только разница в целях и «благополучии», а главное не было этого страха – «пока».

Она понимает, что нужна лишь – пока через нее массу – сделают ея же могильщиком... И разве господа Букейхановы, Тунгачины и Ко. в этом сомневаются, - никогда. На то ведь они и мусульмане, их практичность доходит до виртуозности – злого гения...

Всмотритесь в их религию – Ислам, в его кораническую основу и вы увидите кошмарный клубок хитросплетений и трюков, - договор купца народа – с богом. Такими увертками, что я уверен: - Вильсон и Клемансо, от зависти и наслаждения обтрепали бы себе нос и грязныя руки, апплодируя Магомету... Не забывайте, что каждый мусульманин, прежде чем попасть в среднюю и высшую европейскую школу, оканчивает полный, обязательный курс «своей» - по крайней мере «Мектеб» или «Медрессе».

А долго ль продлится это таинственное «пока»... И духовенство и буржуазия смело отвечают: «Это зависит только от нас самих»...

А страстная проповедь, научно построенный разум, великой идеей коммуны, а всеобъемлющий дух – мирового масштаба?... А Дзержинский?... И призрак сомнений, холодком обвевает их стройные замки владык – мириадов рабов... Но они также быстро и твердо решают: что Ислам не боится врагов, а весь коммунизм – просто утопия – бредни пустыя...

Но все же, на случай... спешат и зондируют почву целой системой – очередной провокации, осторожно бросаемой в массу *) то Советская Власть

-.-.-.-.-.-

*) Осторожность заключается в том, что это не агитируется, не внедряется долгой долбежкой толпе, а пускается «слухом», - «Хабар» скажут киргизы, туркмены, афганцы и сарты. Первобытное радио люда Востока. Слух мигом несется в безконечныя дали и каждый обязан помочь его быстроте и разом, все степи и горы гудят уж молвою и наполняются тревожным шепотом старых фанатиков веры.

<<l.113ob>>

«хочет закрыть» все мечети, то готовится новый декрет с запрещением изучать коран, в народных национальных школах, то «хитрым и лживым» декретом об отделении церкви от школы и государства, хотят заманить мусульман в христианство, в еретические притоны, то хотят отобрать все кувшины «омовения» и много др. И пробный камень глубоко западает в темную душу народной массы, она чутко настораживается, перечитывает декреты и остро всматривается в противоречия практической жизни и в результате многие уже спешат... закопать и припрятать подальше от глаз книги Корана... И это естественно: раз нет «изъятий»... плюс «ура коммунисты»... так как для мусульман, отделить церковь от государства, или школу от церкви, это значит: вырвать с корнями, разбить, уничтожить их душу – Ислам. Отказаться от счастья земного сейчас – в этом мире и навсегда потерять упоительный рай Магомета – в будущем...

Особенно это относится к татарам Поволжья, Крыма, к сартам Туркестана, Ферганы, да и к многим племенам киргиз, особенно – Хивинско-Бухарскаго района! х

И интенсивность тревожной молвы, при абсолютно незаметной и почти отсутствующей – явно – агитации – пропаганды, служит лучшим показателем настроения прекрасно «дисциплинированных» масс. И чуткое ухо шейхов, муфтиев и мулл, убеждаясь в достигнутой цели, выпускает новый «хабар», они заявляют: «мы, божиею милостью и т.д... примем все меры защиты и унижений перед властью, вы же молитесь а нас и всевидящий бог никогда не оставит вас своею наградой... И так бьют сразу трех зайцев: на время успокаивают волнения масс, систематически взывают и укрепляют свой авторитет и полное доверие в их глазах и, наконец, с деланно искренней тревогой демонстрируют перед Центром свою преданность трепетным подкупающим шепотом, трагическим тоном – сообщая об открытой «тайне», что темная и невежественная толпа сильно волнуется. Причины: неумелая работа молодых коммунистов, проходимцев и фанатиков мулл... И тут же /у них уж готово/ предлагают издать такие-то и такие декреты, что сразу внесет успокоение масс... И как же мы можем им не поверить, когда при внешней проверке все – чистая правда...

А Панисламизм ширится, и им проникается все: и отсталый мулла, и живой прогрессист и все рядовое, но стоящее выше – совсем темной толпы мусульманство, которому хочется света, хочется знаний, но «света» единственно, величайшаго бога – Ислама, бога Магомета, последняго

-.-.-.-.-.

х) Киргизы других областей менее фанатичны и даже часто как будто безразличны к «религии», что многих интересующихся этим вопросом вводит в заблуждение и дает почву неправильных выводов о чем я буду говорить особо.

<<l.114>>

в мире пророка, как это трактует нерукотворный, вечный коран...

Халифат шлет своих светочей, вестников – шейхов и все мусульмане без различия класса и ценза «культуры», как бабочки темных аравийских ночей стремительно тянутся... мчатся на свет метеора, знаменующий близкую «фетву – джигата»...*/

И тут то, вопросом немым, неотступным – встает перед кликой дилемма: какие же выгоды им принесет коммунизм... когда впереди, так заманчиво счастье «их власти»... «И счастье так близко и так возможно»... И кровь деспотизма туманит  холодный разсудок, сединою далеких веков, былых «похождений» их предков...

И история Ислама, как это ни странно, подтверждает им рядом примеров, что подобные нашему времени – периоды, самых сильных, посторонних для мусульманства. народных волнений и войн человечества, и даже периоды неверия среди «правоверных», обычно совпадали с громадными успехами Исламизма. Знаменитый Валид II-й, победоносно  доходил из Аравии до Средней Азии, когда в массе особенно сильно ощущались раздоры духа и движение, если не против, то к изменению догмы Корана.

И Валид грабежом Самарканда и Ферганы умиротворял массы, оставив в Бухаре и Афганистане глубокие корни фанатизма и кровавые следы своего нашествия. Он доходил в дикой разнузданности пьяных оргий до того, что публично упражнялся в стрельбе, выбрав мишенью Коран, причем говорил: «день воскресения ты скажешь господу: меня обратил в клочки Великий Валид»... (Для мусульман это верх святотатства).

Абдул-Малик, этот своеобразный, как я бы его назвал, Сикст Пятый Исламизма, до избрания в Халифы был очень набожным, и Коран никогда не покидал его, но только был выбран Халифом, он брезгливо захлопнул Коран и сказал: «теперь нам пора разрастаться»... Халиф Хаким-Би-Амр-Илла принуждал «правоверных» исполнять шиитские обряды, отменял общую молитву в мечетях, по пятницам, на несколько лет совершенно отменил паломничество в Мекку.  И наконец, просто объявил себя богом...

И разве не дико совпадение этой скалы, с периодом бурнаго расцвета Ислама... Оказывается – нет, не только не дико, а более чем естественно: хаос, борьба... Стихийный вулкан человеческой массы разноголосно бурлит т клокочет своими страстями, различных стремлений...

А спаянное, веками физически воспитанной воли и слитое единым духом фанатизма двухсот миллионов народа – ядро, руководимое извне и ... личной, самодовлеющей волей, с изуверски единым стремлением – порабощать,

-.-.-.-.-.-

*/ «Указ» Халифата – о «Священной войне»

<<l.114ob>>

так как рабство Ислама – есть культ Магомета... это и было все угнетавшей силой – естеством... в этом же сила их и теперь и основа побед их как и в истории. Вот куда клонится дух их фатально мятежный, пока – ложно покорный судьбе – перед массами, и властный, как демон – в порабощении тьмы...

Их идеал – это рабство всемирное, где они – владыки рабов...

Что такая тенденция есть – существует, и может быть осуществление ея находится в отдаленном будущем, но факт остается фактом и за него говорит, как масса психологических данных, так и спаянная работа всех чающих «рая Магомета»...

Спешно же объединяющаяся ханская аристократия и международная мусульманская буржуазия, чутко прислушивающаяся к биению пульса таинственнаго Востока – Панисламизма, который райски нежно лелеет осуществление мысли шейхов – халифов «братьев Вильгельма», скрытых под оболочкой европеизма, - воплотить в жизнь теократический «идеал» объединения человечества, на почве подмочившего репутацию, но еще далеко не разлагающагося, а крепнущаго Ислама, перерядив его в новую личину – Панисламизма, более отвечающую протестантским временам мусульманства нашего века. как своей диалектической гибкостью, так и научно философской мишурой, изобретательных теологов. И их убеждение, что открывающаяся новая эра, поведет Ислам к новым завоеваниям многомиллионных масс язычества и идолопоклонства – Индии, Китая и других «неверных»

Шейхи, Ханы и Муллы в душе, каждый час и каждый миг повторяют: «освобождение Востока – есть дело самого Востока»... /это заявление довольно часто бросается теперь в самую гущу темной толпы/. Публично же они говорят: «братья мусульмане, объединяйтесь вокруг коммунизма и советской власти»... и они говорят это не боясь за свои сокровенныя думы, так как отлично знают, что всему мусульмаскому Востоку, эти лозунги коммунизма и советов с «неверными» - чужды, смысл же призывов – к объединению понятен.

Необходимо только объединение под их гегемонией, под их руководящим влиянием, каких  бы жертв это объединение не потребовало, все же остальное приложится само...А теперь еще новый козырь: «Киргизстан» и друг., что они стремятся толковать массам как: «автономное отчуждение» и закрепление новых «прав и территорий»!...

Они убеждены, что пока замкнутый, заколдованный круг духовнаго мира мусульман, прочно заперт от чуждых ему веяний прогресса и эволюции – вне Корана... До тех пор, мусульманские народы – в их руках!...

<<l.115>>

И основная формула их требований выражается в «скромном» принципе: «непререкаемость законов вечного Корана, во всех условиях места и времени, должна быть незыблема и не прикосновенна»...

Тринадцать веков, все ширящагося и развивающагося прозелитства Корана, только укрепляют их тускло холодный расчет, не взирая на яркую зарю восходящаго Коммунизма, пред которой меркнет туманный полумесяц Ислама...

Но все же, Ислам – колоссальная сила, гигантский политический бич человечества, имеющий в глубине своей фанатической спаянности громадную мощь, даже и у таких мусульман, как, киргизы, тьма которых, может служить прекрасным орудием в руках – теократов и буржуа – иногда – правда особой, некапиталистической формации...

И еще слишком преждевременно и парадоксально – мнение некоторых знатоков Ислама, склоняющихся к утверждению, что Ислам уже разлагается и уже навсегда потерял свою, былую воинственность.

Пока Ислам остается Исламом. Он просто приспособляется почти не изменяясь, а насчет смерти, его воинственности – пока нет ровно никаких данных, если не считаться с мелкими, очень не серьезными историческими фактами прошлаго, при только зарождавшейся на международном горизонте классовой активности масс.

И как бы мы, коммунисты, не старались развивать среди мусульманской массы, не зная ея духовной структуры, идеи сближения и объединения трудящихся – пролетариата, на почве научнаго социализма, материализма, сколько бы мы не говорили о классовой борьбе, о безчеловечной эксплуатации, о предательской политике царизма, империализма, буржуазии, о всех ужасах и последствиях этой политики, о невыносимом экономическом гнете крестьянина, рабочаго или просто бедняка, о его рабстве и проч.

Все это ей если не чуждо совсем, то понятно в сотой лишь доле.

И если некоторая часть мусульман и откликается, то это только некоторая очень и очень незаметная частичка, которая идет за нами только потому, что она: или совершенно оторвалась от мусульманства, «ассимилировавшись» с русским населением, под экономическим гнетом капитала – индустриальнаго и крестьянскаго хозяйства и желанием механически освободиться от этого гнета. или же она идет под влиянием своих заправил, или же наконец, она просто механически увлекается инерцией общаго движения, почти не вдаваясь в критику своих действий, стоя особняком и не сливаясь затемненной душой, с нашей средою,

<<l.115ob>>

причем, в последних двух случаях, ея вооруженное объединение – равно не приемлемо и чревато последствиями, так как руководящая роль и влияние, остаются в сильных руках, объединенной изуверским фанатизмом, хорошо организованной группы духовенства и буржуазии, действующих в теснейшем контакте и по единой программе, хотя и имеющей глубокие изгибы и отклонения, но в принципе цельной и психологически обобщенной для подавляющего большинства различных течений Панисламизма.

Я этим утверждением, ни в коем случае не говорю об относительно многочисленных исключениях полнаго и искренняго объединения с нами, прогрессивной части мусульман, особенно пролетарской молодежи и небольшой группы интеллигентов, хотя даже и их коммунизм, за очень редкими исключениями, как для них непосредственно, так и для меня, не вполне понятен... и стоит у меня под знаком большого сомнения, в чем довольно легко убедиться каждому при ближайшем общении с ними. Даже здесь нужна еще большая работа. Надо много упорно долбить, шлифовать этот сырец, пока заскорузлый кристалл не примет формы и граней и не начнет излучать, хотя отражение света, дальше дело лишь времени, живой критики, они лишь вызовут к жизни – внутренний свет – человека. х/

Ниже я иллюстрирую в сжатой форме основы Ислама и его значение в жизни мусульман, а пока возвращаюсь к Киргизам.

Организация Киргизскаго комиссариата по Военным Делам в Ханской Ставке /Астраханской губ./, во главе котораго с ноября месяца прошлаго года стоит некто... Тунгачин и Ко, очень мало изменила печальную картину жизни степей. Комиссариат, получив широкия полномочия гражданскаго и военнаго самоуправления, получив крупныя финансовыя средства и материалы, не только не сумел разумно использовать их – на развитию и организацию края, но сам в лице своего диктатора, к сожалению члена В.Ц.И.К. и даже «коммуниста», своей заведомой и очень мало скрытой правда, неопределенно контрреволюционной, а скорее мусульманской политикой, создавал все же чисто контрреволюционное гнездо, умышленно привлекая к себе все московские поддонки наследия царизма, как то: князей, графов, баронов и всевозможную буржуазно-купеческую рвань, спекулянтов, удачно скрывшихся от революционнаго суда, которые открыто расхищая народные богатства, порученные комиссариату – для киргиз, при полном сочувствии, покровительстве и даже участии «благодетеля» киргизскаго народа – Тунгачина, который при всяком удобном и неудобном случае на всех митингах и киргизских собраниях демонстративно подчеркивал

-.-.-.-.-

х/ грани и формы я понимаю, не как рамки ограничений в развитии свободнаго духа, а просто «кристаллизацию» - раскрепощение «я».

<<l.116>>

в своей речи, что «он дал», «он устроит киргизам», он распорядится дать из Центра то  то и то то», что «если он захочет, то...» и т.д. «Вообще он и только он»! Советская Власть здесь совершенно не причем... А что это за Центр, которому он дает приказы исполнить то то и то то... Для народной массы остается пустым местом, и у нея невольно создавалось представление, что вся Советская власть – это Тунгачин и все кому он «приказывает», обязаны только безпрекословно подчиняться и немедленно исполнять...

Местные работники коммунисты, из рабочей среды, под страхом ареста и больше... не смели и близко подходить к джигитам, особенно к их казармам, не только с агитацией, пропагандой Советских начал, но даже и с простым разговором, о чем Тунгачин с важным апломбом имел дерзость открыто заявить пленуму местнаго Районнаго Комитета Р.К.П., систематически компрометируя последний всякими способами, как лично, так и при посредстве своих клевретов. И стараясь таким путем унизить его авторитет в глазах окружавших его. Он не стеснялся никакими средствами, лишь бы отвлечь внимание киргизскаго населения и уничтожить быстро растущее влияние большевиков на киргиз, целиком подчинив их своей ханской власти, - что ему и удалось.

Графы же и князья, браво козыряя и учтиво расшаркиваясь пред «владыкой», - вели открыто контрреволюционную агитацию и всеми полицейскими способами выуживали и выжимали, случайно попавших в их среду, как комиссариатских служащих, так и командный состав, - «зараженных» большевизмом...

Джигиты голодали, заедаемые паразитами, валяясь сотнями в пыли и грязи глиняных мазанок, а Тунгачин, его ближние и князья, заняв лучшие дворцы и дома, - гремели тостами на безконечных балах, «раутах» и вечеринках, с традиционным шампанским, коньяками, паюсной икрой, устраивавшихся за счет полковых сумм – «для культурно-просветительной работы и развлечений темных и голодных джигитов», причем, на всех проходах, стоял на вытяжку почетный караул, строго охраняя ханское веселье...

В Москве у хана шикарный особняк /на Трубниковском 10/ - киргизский Военный Комиссариат... с заместителем, адъютантами и всевозможной челядью... В Саратове – тоже. У каждаго заместителя, печать военнаго комиссара, полная канцелярия и бланки и книги для разных требований, и «бухгалтерия»... В Ханской же Ставке – Центр, - Резиденция... их сиятельства... И получилось – три Киргизских комиссариата, с полными правами и штатом – «по положению»...

<<l.116>>

губернских центров. Везде ненормированное обжорство, плюс «казенные пайки», многотысячные жалованья, суточные и командировочные... при абсолютной бездеятельности, поголовном пьянстве и картежной игре, безчисленные авансы  в сотни тысяч, пачки счетов на извозчиков – «по делам службы» и «перевозку предметов воинского обихода».

В Ханской же Ставке еще и кавалькады на Английских рысаках, автомобилях и мотоциклах, и все что угодно... только – не работа.

Тунгачин сыт до отвала и доволен собой и своими успехами...

«У меня большевиков нет и не будет»!... «Мы вскоре получаем... «автономию»... «Мы на особом положении»... – вот короткие лозунги Тунгачина, которыми он гремел в Москве и Киргизии, и которыми привлекал сиятельную «рать» - царских сатрапов, видевших в нем «избавителя» от всех бед ненавистной «Совдепии».

Колоссальныя суммы на абсолютно лишние предметы, закупавшиеся через спекулянтов; длиннейшие счета без указания фирмы, а часто и места «сделки», перевозка десятков вагонов барской мебели, сиятельных негодяев, под видом «воинского груза», с разрешения Тунгачина и Ко гладко сходили... (Он Тун-н, только д/себя привез пять вагонов мебели из Москвы)

Штат ловких «своих людей» - заместителей, в свою очередь, окруживших себя пронырливыми дельцами, чисто обставлял свою работу с различными ведомствами, как Центра, так и губернии: все на «законном основании», за надлежащими подписями и печатью военкомов»... Любое абсурдное требование исполнялось всеми мигом и аккуратно, как по мановению волшебной, указующей руки. Везде связи и знакомства – почет и уважение... Швырнуть, например, сто тысяч за посуду, для столовой княжескаго комиссариата, или сотню тысяч на симфонические музыкальные инструменты: - «для киргизской музыкальной секции»,... сто пятьдесят тысяч р. за десять пишущих машин, неизвестно где и у кого купленных.. Двадцать три тысячи за шкаф для комиссариата, или сто тысяч рублей на каракуль для «шапочек» - командирам-князьям, за народные деньги, считалось просто пустяком...

Семьдесят тысяч аршин из Центротекстиля тончайших материй, английскаго шевиота, сукна и других – «для обмундирования джигитов по форме в черкески»... при двойном количестве полученнаго в то же время – обмундирования, казеннаго образца... Все- пустяки.

Комиссариатом получен наряд на отправку у киргизския степи – Тунгачину: 300 жаток, 150 косилок и 14 или 15 тысяч кос, когда вся запашка земли Букеевскими киргизами, не превышает и 300 дес...

<<l.117>>

3000 пудов жмыха, всю весну валяясь под открытым небом на ст. Сайхин – сгнили и превратились в навоз, в то время, как лошади фронтов падали с голода... Тысячи пудов овса и сена, по взбалмошным требованиям «комиссарика», кем-то «экстренно» направляются в травяныя киргизския степи, где единственными потребителями этих лакомств, служат только двадцать английских скаковых рысаков, данных отделом животноводства – киргизам, вероятно, не для кавалькад и «ханской утехи»... киргизския лошади овса не едят.

Полнейший хаос и отсутствие отчетности, как по полку, так и в комиссариате – с ноября по май месяц, дополняют картину «работы». О чем красноречиво свидетельствуют, прилагаемые мной акты, являющиеся только – сотой долей, той прекрасной действительности, творцом которой было новоиспеченное – «советское величество»... и того, что мне удалось заметить, так как «бухгалтерия» у Тунгачина – «в надежных руках» и проникнуть в ея «итальянския» тайны далеко не легко – обыкновенному смертному...

А сколько снаряжения, вооружения, аммуниции и всякаго добра набито в сарай. Богатейшие палатки Красного Креста из толстаго брезента, - зимние, с отеплением, - десятками валяются под навесом и по распоряжениям Тунгачиных... рвутся для обтяжки балаганов... /палатки госпитальнаго типа размером 15х25 аршин, вмещающих около 50 коек/.

По приезде, в первых числах Мая в Ханскую Ставку, я застал около 300 человек джигитов – за шесть месяцев формирования, еще абсолютно не проходивших никакого обучения, кроме: стоять на вытяжку во фронт с рукой под козырек и при появлении «начальства» зычно кричать: «здарие желаю гаспадин камиссар»... на что гаспадин комиссар очень мило улыбались и отвечали ханским «спасибо»...

В обращении друг с другом, в Ханской Ставке царили старые формы: «граф, князь, господин полковник», а к Тунгачину – «господин комиссар»... причем, сам он всегда подчеркивал, посылая кого-либо из подчиненных «к этим своим друзьям», говоря даже за глаза: «скажите, или пойдите к «господину» полковнику или прикажите ротмистру такому-то». Повидимому это доставляло большое наслаждение не только всем, действительно бывшим не так давно, полковниками и ротмистрами, но и ему самому...

На громадной, пустой площади Ханской Ставки, сиротливо стояли в безпорядке – заржавленныя четыре пушки, полевого образца, да в одном из грязных сарайчиков, лежали сваленные в кучу, около десятка пулеметов и лент, с бумажной наклейкой на двери: «пулеметная команда»...

<<l.117ob>>

и неуклюже топтался сонный джигит, удивленно таращивший на меня глаза, ясно говорившие своим взглядом: «кто ты мол такой и откуда приехал, к нам сроду из начальства никто, никогда не заходит»...

Вот и все формирование «образцовых» киргизских полков, на которых Тунгачин умудрился написать десятки красноречивых /фуксином/ докладов и успел нахватать десятки миллионов денег и горы воинского имущества.

Десяток тюков переводной, мусульманской, агитационной литературы – брошюр и газет, месяцами валявшейся в проходном коридоре комиссариата, где тюки постепенно были растерзаны любопытством джигитов, служа им удобным сиденьем – ждали момента когда уж их сожгут или избавят от срама мучений... Зато в докладах Тунгачин слезливо вопит и проливает моря крокодиловых слез: о темноте бедных джигитов – киргиз, о нужде в просвещении, в литературе в газетах, а получив... кладет их под спуд, так как все, что ему нужно – своим краснобайством он сделал: он везде нашумел, он всем надоел... намозолил глаза и уши своим «страстным желанием света и счастья бедным крестьянам», и убедившись, что всех убедил, просто решает: - «нужно же дать и брошурам и книгам и изморившимся в безконечном призыве к работе – газетам – заслуженный ими покой...

Вскоре мне пришлось убедиться, что особых желаний к моему пребыванию в Ханской Ставке как у самого Тунгачина, так тем более у его присных – не имеется... Он пугал меня лихорадкой, жарой, отсутствием хлеба, свежей пресной воды, даже от скорпионов – ужасною смертью... которые чуть ли не в каждом углу, любой мазанки хаты стерегут /коммунистов/, то бишь-людей... но видя безцельность таких уговоров стал более – «дипломатичен»...

Как то пришлось мне нажать его графов, я заявил, что нужно или работать, или убираться вон, а не пьянствовать здесь и куралесить ночами, а то всех саботажников – отправлю в Москву – в Чрезвычайку... Подтянулись, притихли сиятельства... зашевелилась работа – ученье и муштра джигитов... Строжайшим приказом разжаловал всех генералов, и полковники стали при мне брезгливо коситься, впервые величая друг друга – «товарищ»...

Тунгачин же был так возмущен, что в одном разговоре чуть чуть не прорвался: «помилуйте, т. Вадим, ведь они так привыкли, в них впитывалось это веками, дисциплина, порядок... я не согласен... и пошел и пошел... но я мягко его успокоил.

Работа по формированию кипела ключем, и вот, немного спустя после «перваго грома», как то вскольз, беседуя с ним, я подтрунил над защитой его – «чинозванства», указав на работу- теперь и на то, что имя

<<l.118>>

погонных полковников здесь не причем... Тунгачин весь зарделся и сдержать уж себя так легко, как впервые не мог... В обидной горячке он много сказал мне и правды и боли как будто и искренней честной тревоги за все, что творят не только в киргизских степях, но и во многих Чухломах России – молодежь коммунисты и коммунисты в кавычках... но все же, финал, был совсем неожидан. В ответ на вопрос: зачем он собрал всех князей и баронов, бежавших купцов, кулаков, он выпалил резко и грубо: что это, во-первых, - дело его, а не мое, а во-вторых, что весь большевизм это глупость и хамство, что киргизы давно уж изжили тот коммунизм, который мы лишь теперь воскрешаем... что большинство мы слишком наивны, а в основе своей – шовинисты, руссификаторы, все же графы, князья и бароны, это сливки культуры, ума и терпимости и если их и постигла беда, то это лишь временно... А киргизы темны и глупы, как бараны... коммунизм они знают на деле и в жизни их он давно воплощен, им не хватает только – «культуры и света», может ли грубый и темный рабочий их просветить. Кто же полезнее – «мы или графы»?!... И он гордо вытянул шею...

Первый раз слыша подобныя – «умныя речи», многих, наверное покоробило б вдоволь... Но зная господ Тунгачиных вообще, зная, что все они стоят друг друга, необходимо крепиться и помнить всегда, что большинство мусульман этого и близко подходящаго типа, - одним миром мазаны... Это не контр-революция, а «мусульманство».

Правда, как видите, - отличить их не так то легко, так как оттенки различий очень и очень малы и в принципе все же это чистейшая – контрреволюция... И графы, и князья и бароны нужны Тунгачиным, конечно, не для царизма, но как орудие показной стороны перед массой, утонченной любезности, этикета, почета, отдания должной покорности власти, что создает авторитет преклонения тьмы. Объекту последней нужен только – единственный – «блеск», видимый массе, чтобы лучи его резко слепили глаза, безудержно внушая, как он силен и велик, как его непреклонная власть – необъятна...

И вот вы видите блестящую помпу... Хан помнит:  - темной массе нужна только внешность, а ея тьма и хитрые доброжелатели власти, с совершенно особенным типом, специально восточнаго, рабскаго подхалимства, ползая у ног господина, - восхвалят его добродетели и доделают все остальное «величие» сами... И вот он берет эти «сливки», всем заявляя, - что Центр, только ему и лишь для него одного шлет баронов и графов, считая его лишь – достойным такой, особенной чести...

<<l.118ob>>

И тьма ему верит в его «безпредельность»... И развивается национальный инстинкт – иметь такого заступника – всемогущаго Хана... и зреет...

И кто же лучше этих, «культурных» рабов, вся культура которых веками была – тренировкой, знает все тонкости хана. Кто сумеет технически чище и также подло и низко исполнить... И исполнить не только звучный приказ. но чтоб взгляд!... лишь один, был уже смертью и жизнью... И мановение «священнаго» пальца владыки – должно молнией грозной, - проникать их сердца и мысленным импульсом, - в миг исполняться... Вот власть Халифата... И масса немеет... Проникаясь шкурным, мистическим ужасом – страха... Душа замирает... Это – уважение власти – во тьме... А Тунгачиным – только это и нужно.

В основе своей это шарлатански обставленный – научный гипноз факиризма, добытый Исламом из далеких глубин, древних школ Индостана, давно уж волнующих человеческий гений культурных веков – своей тайной, своей величавой тайною – силы. И только науке, наших лишь дней, удалось подтвердить эту старую новость, но она далека еще от «практики» - дрености, схватив лишь вешние блики физических, гибельно жутких и разрушительных опытов – длительной концентрации воли.

В Индии есть древнейшая школа гипноза – факиров – Нашкабандия, случайными апологетами которой, явилось несколько мистиков мусульманских ученых, в будущем – основателем дервишей, принесших Исламу, добытые с громадным трудом данные, внешних проявлений массового влияния на волю – гипнозом. Нашкабандия строго фанатический орден, абсолютно замкнувшийся в своей таинственной «практике», многие тысячи лет, имея в истории опытных наблюдений – проявлений гипноза – самих на себе и благодаря фанатической тьме, до сих пор, не дающей возможности и не допускавшей к себе – аналитический разум науки, - дать твердый фундамент их силы и обосновать в строго психологическом синтезе. Важно лишь то, что эта наука для былых столпов Халифата, сыграла богатейшую роль. И не будет ли нашей ошибкой и нам же помехой, утверждение этих новых «столпов», дышащих лишь угнетением. Тем более, что время у нас еще терпит: и если мы возьмемся за дело серьезно – научно, а не кустарным «тяп-ляп и вышел Тунгачин», то еще сумеем успешно поспорить и не хвалясь, и не топорщась как ханы, превратим «правоверных» Ислама в своих, право-верных друзей...

В Ханской Ставке мне пришлось ликвидировать все. Одно упраздняя, другое вновь ставить, одно изменить, другое развить и заставить войти

<<l.119>>

в Советское русло. Пришлось захватить и гражданскую жизнь и военное ведомство. И в течении двух месяцев работы удалось, с помощью и частью приезжих из Астраханцев, освежить затхлую атмосферу.

Коренная ломка и чистка органов самоуправления, с кратким инструктированием сложной работы в степях, более или менее, направили их деятельность в общее – основное русло строительства.

Обисполком, с первых чисел июня, в обновленном составе, широко развил рамки совей работы, поглотив заживо умиравший Горисполком Ханской Ставки. Реорганизация же Райкома Р.К.П. и организация Политотдела, впитавшаго в себя Культурно-Просветительный отдел, существовавший в Киргизском Комиссариате только на бумаге, дала широкую возможность, удовлетворять нужды и запросы населения в масштабе, хотя приблизительных, потребностей всего края и сразу сдвинула с комиссариатскаго тупика окружавшую его темноту, привлекая и втягивая в работу ожившаго организма киргизскую молодежь, усиленно рвущуюся к свету знаний и труда. В данный момент, Ханская Ставка и Букеевская степи, только только начинают развивать новую, разумную, трудовую жизнь, слившись в общий Советский аккорд, животрепещущей работы момента, оживленно радуясь и горюя общими радостями и печалью труда.

Организован Коммунистический Красноармейский Клуб для джигитов, с лекциями, митингами и даже, мусульманской любительской труппой артистов и оркестром музыки, устроен кинематограф с фильмой, отвечающей времени и пониманию джигитов – киргиз. Зашевелился Райком Р.К.П., насчитывающий около двадцати, случайно заброшенных товарищей – рабочих, и умиравший без руководства.

Создан информационный Отдел для степи и экспедиция, что облегчило постоянную связь с удаленными громадным пространством аулами и Советскими волостями киргиз, и дало возможность систематизировать работу распространения, валявшейся, переводной литературы и двух издающихся на месте газет, на русско-киргизском и чисто киргизском языках, в которых потребность быстро растет.

При организованной Полковой Школе – младшаго команднаго состава, параллельно организуются агитационные курсы с трехнедельной программой занятий, лекционным преподаванием элементарных основ Коммунизма и Советскаго строительства, с комментированием программы Партии и Советской Конституции и тремя лекциями о первой медицинской помощи в бою.

Принял ближайшее участие в организации и работах Областного

<<l.119ob>>

Киргизскаго Съезда Букеевской Орды /смотрите прилагаемый печатный доклад/.

Ровно через месяц моего пребывания в Ставке, пришлось ликвидировать военный заговор князей, которые к сожалению, успели благополучно скрыться к казакам во время бежав и увезя с собой около 600 тысяч руб. деньгами, личное командное оружие и 20 штук полковых лошадей, с целью привесть помощь, оставшейся группе белогвардейцев главарей, которые поставили своей задачей в первую голову – уничтожив меня, захватить Ханскую Ставку, со всеми припасами и вооружением, разоружив джигитов и, взяв власть в свои руки, по приходе «подмоги», которой так и не дождались – перерезать Астраханскую линию ж.д. И опоздали всего лишь на 20 минут...

В первые же дни приезда и знакомства с «князьями», я  поставил Отдел контрразведки, маленький и совсем незаметный, но все же о сослужил громадную пользу и помог захватить мне в свои руки хорошо скрытую нить коварного замысла. Дело о них по дальнейшем разследовании передал особой Ч.К. – в Астрахань. Благодаря этому казусу, военный комиссариат, пока еще уродливо хромает, но полк кавалерии, в 800 сабель, четырех эскадронного типа – готов, интенсивно идет обучение, немного хромая недостатком «убывшаго» команднаго кадра; сформирована полностью – четырех орудийная, полевая батарея, из довольно хорошо обученных джигитов и заканчивается формирование пулеметной команды. В отделах же комиссариата необходима замена почти всего персонала служащих, никуда негодных и только вредящих саботажем и своим черносотенным духом; все это публика из московских «угнетенных» и здесь ей не место. По мере возможности подбираю новый штат и в ближайшее время комиссариат будет налажен и укреплен.

Я полагаю, что во избежание  в дальнейшей нашей работе, среди киргиз, картин подобных Ханской Ставке Тунгачиных, необходимо организовать какой-либо временный коллегиальный орган самоуправления или даже просто центр по управлению Киргизским Краем по типу положим Башкирии, или чего либо в этом роде, так как я бы еще крепко задумался и жестоко поспорил бы о целесообразности и пользе подобных организаций на Востоке. Тем более что я ... временное явлен., бьющее на «нейтралитет» тыла.

Наше представительство от Центра, должно в корне ликвидировать Тунгачинские монархии вообще, а вместо них постановить в районах различных Киргизских Областей отделы Центральнаго управления как органы чисто только руководящие строительством жизни этих районов, посадив во

<<l.120>>

главе их своих же ответственных представителей, хотя бы по одному на Область, как руководящий и объединяющий контрольный атрибут над областной коллегией Киргиз, из трех-четырех представителей, конечно не типа Тунгачиных.

И уже в процессе работы, выделяя из этих коллегий более производительный и надежный элемент, постепенно вливая его в Центральный Орган, - развить широкую всестороннюю деятельность. И хотя, такая система не входит в расчет гг. Тунгачиных и наверно будет временно тормозиться их «работой», которую учесть и контролировать при специфических, бытовых условиях жизни, киргизских «хабарах», замкнутости, заговорщицкой скрытности, специальнаго восточно-национальнаго антагонизма и пережитков религиозных начал, при фанатическом укладе мировоззрений мусульман вообще, до некоторой степени и киргиз, будет налаживаться не сразу – медленно, но зато прочно и понятно для всех нуждающихся в Советских началах. Вообще же мне казалось бы теперь уже своевременным и возможным подвести кое-какие итоги нашей работы на Востоке и сделав необходимые выводы, выровнять и исправить многия ошибки и по мере возможности разработать программу и тактику нашего поведения в этой сложной, и совершенно чуждой большинству из нас специальной обстановке жизни народностей Восточных Окраин. Поставив эту задачу на прочныя основы опыта и изучения положительных и отрицательных сторон физической и духовной структуры – организации этих заброшенных групп человеческого общества. Иначе, наша работа на каждом шагу, будет сталкиваться с «Ханскими Ставками» и разнокалиберной их разновидностью, и вообще чревата массой  неожиданных сюрпризов и более крупнаго масштаба.

Я полагаю, что мы с самаго начала стали на неправильный путь – «привлечения» к ответственной работе – первых встречных, которые просто благодаря ловкой пронырливости и умелой ориентации шулерского приспособления, в условиях спешки и первоначальной неразберихи и невозможности критики и проверки каждой, навязывавшейся кандидатуры – в отдельности, или кем либо рекомендованной, или же просто, как это мы видим с господами Тунгачиными, добровольно явившимися – первыми, и всеми правдами и неправдами постаравшимися втереться в доверие наших, ответственных, целиком поглощенных работой, товарищей, руководителей различных Центральных Губернских органов. И вместо общаго для нас принципа «извлечения», непосредственно из масс, всего дельнаго, честнаго и следовательно полезнаго для нашей работы – элемента, который бы под непосредственным нашим руководством

<<l.120ob>>

был, если и не совсем подходящ и годен, то во всяком случае практически шел бы по линии наименьшаго сопротивления, в проведении тех или иных начал Советской системы строительства, оказывая свое посильно-полезное влияние и содействие в разрушении безконечной массы «национальных» и культовых предразсудков, которыми здесь, в корне убиваются и отталкиваются все живые и светлые начинания. Между тем как среди киргиз, есть очень много именно такого, и влиятельнаго и прогрессивно-авторитетнаго представительства, которое благодаря скромности и неопытности, в противовес первым, остается в стороне – ни кем не замеченным. Тунгачины же вербуют кадры своих приближенных, обычно поголовно, или своих же ближайших соратников и ловких дельцов – родичей, или просто набирают то, что вы видели выше, энергично подавляя и зажимая всеми, благословенной памяти, полицейскими мерами – честные голоса протеста, стоящих в стороне и возмущающихся всеми картинами преступной, ханской разнузданности. Тунгачины же разгоняют, арестовывают и даже расстреливают, или еще хуже: подтасовывают десятки провокаторских протоколов, настаивая на суде и расстреле другими, посторонними им организациями таких протестантов, что имело место и еще ждет  разследования в пышном букете «дел» Тунгачин и Ко., в Х. Ставке. Извлекать которые из бандитской обстановки слишком трудно и требует при местных условиях и чисто спрятанных концах, массу времени, осторожности и терпения, которых так мало при данной обстановке работы. Тунгачины же все это отлично знают и учитывают, совершенно безбоязненно распоясываясь во всю ширь ханскаго величия... И длиннейшим краснобайством в письменных докладах и лично со стильно выдержанной тренировкой, умелаго подхалимства, сладенькой любезности и «подобающим» уменьем быть развязно веселыми и скромными – «когда угодно начальству» - далеко забираются в сердце и душу нашего молодого организма и прочно всосавшись, чисто обделывают свои грязные дела. И в дополнение, страстно протежируют и «всемерно» рекомендуют на различные «посты», хотя бы самые незаметные, различных друзей и их «товарищей», лишь бы в каждом из необходимых им ведомств, будь это Центр или провинция, имелись на всякий случай, «благонадежные» - «свои» люди. И тогда их работа закипает ключом...

К слову сказать, давно уж пора обратить внимание на старую гниль – протекцию, так как эта знакомка, очень уютно и, по старому, тепло и сытно устроилась в нашей Новеле вообще, а не только в Киргизии... А то как бы эта старуха не предложила нам всем – «очень любезно»... «поменяться с ней ролями»...

<<l.121>>

Я вкратце иллюстрирую вам картинку с натуры, как случилась эта история с Тунгачиным, начало которой беру из разсказов живых очевидцев киргиз, а развитие и апофеоз наблюдался мною лично.

Правнук последняго хана – Джангира, /мухтарбек/-Мухамедьяр-Хан-Гирей-Тунгачин, бывший переводчик – цензор и чиновник особых поручений при Оренбургском генерал-губернаторе. До этого в течении нескольких лет кассир сберегательной кассы чиновников г. Оренбурга. Революция застала его в чине губернскаго секретаря – в полном фаворе полицейской карьеры – военнаго цензора... В прошлом, разорившийся фат и кутила, прожигавший в теплой компании крупныя деньги в московских ярах и прожегший в конец свою жизнь, теперь нам достался с чахоткой и специфически мерцающим взглядом, своеобразных, типично смотрящих в могилу очей.

До назначения киргизским военным комиссаром он исполнял не сложныя обязанности помощника Тургайскаго Военкома, не имея между прочим ни малейшаго отношения и представления о военном деле вообще, и о своих непосредственных обязанностях в частности... Правда последние, вообще его интересовали так мало, что он до сих пор остается в первобытно-счастливом неведении... Ныне Кирвоенком, член В.Ц.И.К. и конечно, «наш – коммунист» ... при помощи своего военрука, х) Тунгачин сфабриковал преобширный проэкт, генеральской стратегии по сути и внешности, в преломлении красных лучей, где формируются киргизские массы кривоногих, неуклюжих номадов в полки и дивизии бравых джигитов, одетых в черкески, с кинжалами под серебром и полумесяцем на рукаве, всем вообще, что иметь подобает джигитам, дал название «образцовых киргизских полков». Расписав их воинственность в прошлом, в бытность еще Чингизханов, Батыев и пр. он уже видит их стройные цепи и лаву стальную Штыков чуть ли не в Индокитае, Японии, дальше... и море зеленых по красному полю знамен полумесяца, склонялось еже перед ним, - победителем черных факиров, чопорных денди, английских тузов, и бонзы китайские шпаги ему уж сдавали... Здесь он вспомнил: а где ж это Красная Армия? – Где Коммунизм? и тут же исправил ошибку... Киргизские части будут служить незаменимою помощью доблестной армии Красных Полков»... Все просмотрев и проверив, как велит правоверным Коран: нет ли где слишком «того»-уж... а может быть где не хватает «фуксина»... так нужно добавить...

-.-.-.-.-.-.-.-.-.

/х Некоего – Давыдова, котораго он постарался упрятать в тюрьму и кажется он уже растрелян – желая избавиться от важнаго свидетеля, всех проделок и последнее время – протестовавшаго против действий Тунгачина.

<<l.121ob>>

и аккуратно сложив и поглубже припрятав, в только вчера еще купленный, новый портфель, пешком, твердой рысцою, чуточку сгорбившись, спешил прямо к «Центру»... Там суматоха, толчея, докладчиков целая тьма, в очередь всем ненавистную строится... здесь и толстяк распирает всех брюхом, и сухопарая «дама» - в эспри, вертясь суетится и каждому встречному тычет под нос какой-то бумажкой, всем заявляя, что ей на одну лишь минуточку нужно – по «важному» делу... нельзя ли внеочередь как проскочить...

Но все лица суровы и немы и только «оборвыш» какой-то хохочет, словно ему и дела нет до начальства... да какой то безусый красноармеец, зеленым баском деловито и строго несколько раз повторяет, собравшейся группе глянцевитых хлыщей – офицеров, видимо бывших гусар или улан гвардейскаго корпуса: -«всем приказано в аттестационную... направо, наверх – первая дверь... они козыряют, звякая шпорами, быстро уходят... Кто-то еще подошел, - несколько слов красноармейцу и вместе куда-то пошли в коридор. Стало тихо. И только жирное сопение и томные вздохи, первых наших знакомых – нарушали покой, тихо сидевших в раздумье: - скоро ль их вызовут... Тунгачин за это время облетел уже все коридоры и комнаты. Он заранее успел познакомиться со всем и со всеми, кто бы мог ему быть полезным, и везде уже свой человек. Он сдал уж проэкт, наговорил всем три короба и теперь входит в приемную с усталым, задумчивым видом, мельком покосившись на длинную очередь, садится на первый попавшийся стул.

«За кулисами» все уже сделано, проэкт в спешном порядке доложен. «Товарищи, кто здесь представитель киргиз», - слышится из соседней комнаты и Тунгачин, нервно оправив свой френч, насторожился к открывавшейся двери на голос, встал и, важно шагая мимо «очередных», небрежно метнул на них взгляд, - и уже в кабинете. Что там было и как защищал чужую работу наш Тунгачин перед «спецами», об этом закрытая дверь истории умолчала. Известно лишь только, что на этих же днях проэкт будет детально разсмотрен и вероятно пройдет с утвержденьем. Так и было. И вот Тунгачин уже военком – в Ханской Ставке.

Здесь он чужой и для массы никому не известен. Но родовитый потомок, принц крови, - быстро находит «своих» и ловит все, старые связи. Здесь и старый Чумбал и знаменитый Ниаз и Чултура *) – отпрыски милые и много, много других, им подобных... Все богачи, все служили покорно царю, кто судья, кто Юрист, иные врачами, а теперь стоят в

*) Потомки Ханских беков – султаны – (министры).

<<l.122>>

кругу главнейших персон – воротил и осторожно шипят, «обеззубев», ядовитыми жалами... Тунгачин не желает новых «Керенок»... Жизнь кипит на широкую ногу: пиры, вечеринки, бараны и компании милых друзей, которых он спешит убедить в громадном доверии к нему «всего Центра» и прочными связями, и настойчиво изо дня в день долбит: что они самой жизнью и богом, призваны быть впереди, во главе всех киргиз и благоденствие этих последних только зависит от них... Нужно добыть лишь от «большевиков» автономию... И став во главе их «самоуправления» смело взять возжи – и править и будет наше управление... Добиться этого можно очень легко, - через него – и только... Но для этого нужно, чтобы Киргизы избрали его, своим представителем Всероссийскаго съезда Советов и Партийнаго Съезда... А когда все устроится... и т.д. и на этом пока порешили.

В степь помчались гонцы – мугаллимы /«Хабар»/*/ с известием радостной новости: «прибыл в урду комиссар – Хан Гирей, несметный богач и святой благодетель»...

Как у всех на Востоке, так и у киргиз, вкраплены и строго хранятся в быту церемонии ханов, придворная пышность и блеск с пестротой, мишурою и людским пресмыкательством, самой низшей формы. В родовом же быту к Киргиз, прочно стоят пережитки, в виде всяких авторитетов: стариков, богачей и Хаджи */2, первые, как много жившие и следовательно много знающие, а вторые, этим сам бог покровитель, т.к. халифы и ханы – ставленники самого Магомета...

Степь гудит, новый хабар всколыхнул все глухие углы, Хан-Гирей, Хан-Гирей!... Кого же послать на поклон, как не стариков или богатых тузов, с елейной и опытной речью; они и явились. Хан Гирей, конечно, им не сказал, что он ставленник наш – большевистский... За него уж сказали там все, где и как было нужно... И все низко кланялись и улыбались. Каждый старался сказать что-либо приятное новому представителю власти...

Ели десятки баранов, икали, рыгали, - все по обычаю, и все бараньи головы торжественно, по этикету ханских пиршеств, на богато украшенном блюде подавались главе, для раздела на части, со старым значением: мозг оставлял он себе, глаза же, уши и зубы раздавал тем, кого он признает

-.-.-.-.-.-.-.-.-

*) Устное «радио»-весть

*) Хаджи, старики, побывавшие в Мекке.

<<l.122ob>>

более достойным стоять при его персоне, с точными служебными функциями глаз, ушей и зубов... Понятно, что все эти уши и пр. достались ближайшим его Чумбалам, Ниазам, Чултурам и пр., т.е. всем его родичам... которым «народ» молитвенно кланяясь, шлет свои «вздохи» Аллаху, произнося «бисмилля»... Все встают и в пояс кланяются...

Формально этим деятельность «народнаго представительства» закончена, т.к. Хан и Аллах вручает судьбу народа, избранным уполномоченным, /в прошлом – «биям»/, которые теперь уже и обязаны «заботиться» о народе, докладывая хану о сделанном ими. И никто, под страхом смерти и гнева Аллаха, не должен противодействовать их работе...

Вот то, чем держали темную массу народа ханы Золотой Орды и с чего начинают карьеру и авторитет г.г. Тунгачины.

Собрав съезд мугаллимов, человек около 100, он послал их в степь, вести агитацию, и «просвещать» народ, известив Центр длинным докладом, с просьбой о деньгах для, чуть ли не сотни открытых им, школ по степям, и подчеркнув необходимость, спешной присылки коммунистически-агитационной литературы, газет, переводов... Мугаллимы уехали и занялись «просвещением». А Тунгачин кратко, внушительно, дав распоряжение своему военруку, насчет будущих армий для – «Индии», с новыми мандатами делегата, помчался в Москву, прихватив десяток «людишек» - на помощь... И через короткое время, он уже член В.Ц.И.К. И даже калмыки тоже дали ему свое представительство – очаровал.

Тут и начало всей длинной истории. Но длиннее всего пошли эшелоны с военным и разным добром. Потянулись за ними и сотня гвардейцев из «белой расы», оживленно болтавших на французском и других языках, их наряд, серебро на оружии, лихия черкески и киргизския шапки и холеныя рожи, приводили к немалому диву народ... – по дороге в Ртищево – кажется, какой-то простак – серячек, осмелел и спросил одного из солдат, глазевших на «диво» толпою: «что это турки, али англичане, видать что не наши», но красноармеец ему пояснил: «это киргизы – отец... командный состав, - «офицеры в Киргизию»... – «Ишь ты, оно и видать, что не наши...» «Слышь, речь то какая гнусавая.... – знамо дело – не наши»... вполне убедившись кто-то сказал... Здесь, и сынок известнаго князя Мещерскаго, и графы Милорадовичи, и урусов князек захудалый, и князь Чавчавадзе с баронами Клюга «под ручку», и много, много еще – все из «славных». – Все спешат, и никак не поспеют, к Киргизам и Тунгачину «насаждать просвещение»... А в особняке, на Трубниковском, новых «готовят» к отправке и дым коромыслом валит. Толпа франтов

<<l.123>>

и таких же франтих, пышный обед, ужины и ряд угощений новых и «новых друзей» киргизскаго люда, лезущих, прущих к просветлению бедных, голодных степей. Все валят к комиссару, каждый спешит поскорее устроиться и, подходя к особняку еще за воротами, тревожно справлялись: «а что нас еще примут»?... – «примут, примут, валяйте скорее»... – неслось им во след. И действительно, всех принимали... И в «черной» Москве шло ликованье. «Вот счастье», сообщала маман, порядком, отощавшему папа, сияя от радости, «вот благодетель». А как он воспитан... как мил, и представь, он сказал, что «мы на особом положении»... ты понимаешь... это значит, что скоро уж скоро...

А автономные автомобили возили, тащили все, что нужно в пустыне далекой, стараясь ничего не забыть: шампанское, вина, пудами конфеты, сотни флаконов духов – все это нужно – не правда ли... И так шли недели и месяцы, и все уже ведомства знали: это киргизский инспектор, а вот -адъютант, а тот высокий – это инспектор «особых поручений», а тот вот усач, командир эскадрона, а вон там стоит – это трио – командиры полков, - и каждый случайный зевака, услышавши думал наверное: вот где войсков, то войсков... И все канцелярии всяких главков и Центров пестрили «мандатами» - свеженькой пробы, где всем предлагалось оказывать посланным «всяческое содействие», за крупной цицерной подписью: «Кирвоенком и член В.Ц.И.К. руку приложили – Тунгачин»... И ведомства все и учреждения, как вы видели раньше, бывают удивительно исполнительны и Тунгачин потирал лишь руками. Иногда его лоб омрачался все же, тяжелыми думами, но это так, на минуту, и он вновь принимал прежний вид. Далеко, никто не узнает... до того ль им теперь – думал он, укрепляясь. А после, ну его спросят: «что это, мол, там у вас, не все будьто ладно: офицеры бегут к казакам, таща сотни тысяч в карманах, отчетов не шлете совсем, а если и шлете, то оправдательный их материал немножко того... пахнет кражей», - ответ очень прост, - капельку смелости и искренних ноток для тона и все»... Что ж, помилуйте, работы так много, разъезды в Москву, беготня по степи, агитация, школы, собрания, все один и один, а люди, ведь знаете, что нынче за люди!... И тут он дает обычно фуксина... Все честное и деловое на фронте, а к нам, да еще в степь... кто ж к нам пойдет, как не эти, всякие «белые»... ошибок много, сам признаю, виноват, но что же делать, работал ошибался, исправлял и вновь ошибался и так ведь везде и всегда... /тут он смелел/... «дело новое, я ведь не специалист... первый раз в жизни, конь о четырех ногах и тот спотыкается»... Разве это не убедительно...

<<l.123ob>>

Вполне... Мы уже слышали подобныя песенки, но к сожалению, очень малому в них научились. А взгляните, как он смел и опытен – дома!...

Я убежден, что он и подобные Тунгачину, очень часто выезжают сухими из грязи на этом слащавом и «подмоченном» по уши, старом коньке и поэтому так широко распространяюсь, на каждом шагу встречая больших или меньших Тунгачиных, имя им – легион и может быть по этой фотографии удастся, хоть отчасти неопытным товарищам, узнать их издевающиеся над всей нашей работой, - наглые рожи.

Выше я обещал ознакомить вас с элементарными основами духа мусульманства, так как глубоко убежден, что связь наша с ними может быть тесной и прочной только при условии полнейшего обоюднаго понимания друг друга. А в силу многих причин ожидать, чтобы мусульмане пришли к нам первыми – сами, нет никакой надежды, следовательно мы должны пойти к ним и должны во что бы то ни стало, дать им возможность разобраться и глубже проникнуться нашими идеями, идеей коммунизма. Но для того чтобы прочно утвердиться  их на этой новой для них основе нам самим необходимо подойти к мусульманскому вопросу и Мусульманскому Востоку, во всеоружии специальных и психологических знаний Духа Мусульманства – Ислама, для чего я бы полагал необходимо создать специальный Восточный Отдел при Ц.К., объединив в нем научныя силы, лучших, популярных вождей и учителей передового Мусульманства, собрать возможную библиотеку научной и популярной публицистики и литературы два последних десятилетий, калейдоскопически богатых идейной борьбой различных течений Востока, создать хотя бы небольшую школу – курсы, общаго ближайшаго, научнаго знакомства с бурно просыпающимся Востоком и Исламизмом, во всех его новейших оттенках и формах. Основать при Отделе официально научную, политическую газету и несколько популярных изданий, в виде газет и журналов, которые быстро привлекут к себе большое внимание, вызовут интерес, критику и дадут массу важнаго материала для всесторонняго анализа, как основных вопросов жизни этих народов, так и массу повседневных мелочей, в безответных вопросах которых тонет безпросветная тьма. Я думаю, что развертывающиеся великие события на Востоке, с его многомилионным языческим и мусульманским населением, займет, вероятно, в очень недалеком будущем, исключительное внимание и положение на политическом горизонте и нам придется быть готовыми к необходимости – первыми бросить многотысячные кадры нашего авангарда, в эту неизмеримо громадную пучину, всколыхнувшагося океана человеческих страстей, где, что бы там не говорили, далеко еще не подготовлена почва для объективного понимания научных и

<<l.124>>

практических основ, как Марксизма, так и Социалистических начал, но зато там, как нигде более, дух стремится к свободе и тысячелетиями кошмарнаго, рабскаго гнета – подготовлена благодарнейшая почва, широчайшему распространению этих идей жизни, яркаго света, идей солнца – свободы, после тысячелетий мертвой спячки и тьмы.

Прожив много лет на Востоке, в Азиатских наших окраинах, в самой гуще фанатиков Сартов, Афганцев, Бухарских татар и киргиз, я многое видел в их жизни и многие факты казались мне непонятным и странным вопросом и ответы искать приходилось в той же жизни – науке.

Не претендуя в своем кратком очерке о Мусульманстве, Исламизме и киргизах, дать что либо новое для «специалистов» - ученых Востоковедов, я хочу только познакомить товарищей, вынужденных, по родуом своей деятельности, в наше время, находящихся в тех или иных сношениях с Мусульманами – с абсолютно чуждой и новой для них духовной и физической структурой жизни Мусульман вообще и Ислама, как основы последней и помочь им элементарными знаниями, научиться подходить и проникать в Мусульманский мир, насколько это окажется возможным по силам каждому, устранив наше незнание и глубокое непонимание этого мира, ведущее иногда и очень часто к прискорбным последствиям. А так как, вся жизнь мусульманина до самых мельчайших ея проявлений, зиждется на религии, то с нею прежде всего и следует ознакомиться. Никакие инструкции и декреты не могут быть проводимы в эту жизнь без ея понимания, так как никакой закон, инструкция или декрет не может быть хорош, когда он только теоретически хорошо написан, а только тогда когда он жизненен и правильно применяется, для этого же последняго мало, чтобы законодатель был вдохновлен наилучшими намерениями, - надо, чтобы исполнители были хорошо знакомы с тою средою, в которой им приходится действовать. Как личная практика, так и наблюдения убедили меня, что у нас этого далеко нет. И наконец еще одно явление убеждает меня в необходимости не только этой работы, но при первой возможности в ближайшем будущем, - дать целый ряд вопросов, толкуемых народными массами вкривь и вкось, благодаря темноте и неумелой работе, часто, непрошенных просветителей. Много Мусульманских и русских исследователей достаточно осветили и выяснили существенные черты жизни и учения Мусульман. Но эти «труды» весьма много способствовали распространению, именно, что называется превратных взглядов на последние, непомерно превознося их казовые, хорошие стороны и тщательно умалчивая о сторонах не благоприятных для оценки достоинств Исламизма в целом и в частностях.

<<l.124ob>>

Доходя иногда до чистейшаго абсурда утверждений, вроде Баязетова, Гаспринскаго, который в своих восхвалениях зашел так далеко, что уверяет, что, благодаря существованию Корана, Суны и пр. Мсульмане не нуждаются в помощи опыта, критики и науки, ибо все это заменяется Вечным Кораном... с вечно неизменными ответами и указаниями на все вопросы жизни и смерти»... И даже не желание фанатиками Мусульманами изучать русский язык, возвел в особую степень достоинства. Наконец, последнее, что очень редкие из Мусульман вполне ясно себе представляют и могут передать то, что нам в них не понятно и что нас может интересовать в их замкнутом духе. Они просто не в силах оторваться от субъективной пустоты своего «я», чтобы встать на объективную почву и сказать все о себе... И возможно, что до революции их духа, они в этом безсильны и все ухищрения их также смешны, как смешны измышления теологов  - смертной земли, - вскрыть могилы в заоблачном мире...

Всякий кто даст себе труд прочесть со вниманием Коран, неминуемо придет к заключению, что книга эта представляет прежде всего поразительную безсистемность и темноту, и часто не примиримыя логическия противоречия, а вообще полнейшее отсутствие идейнаго содержания и массу пустословия, повторений и детски наивных разсуждений. Два великих столпа истины – опыт и здравый разсудок, никогда не признавались религией Мусульман, а три главных причины человеческих заблуждений: приверженность к авторитетам, пренебрежение к изследованиям и легковерие, напротив всегда играли первенствующую роль и жизни Ислама, играют эту роль и теперь, как играли в первые века Гиджры, почему мы и видим, что мусульманский мир остается умственно неподвижным и цивилизация проходит мимо этого мира не касаясь его даже внешним образом.

В массе Мусульманства поражает всякаго наблюдателя одна черта, именно безусловное отсутствие того, что называется личностью, индивидуальностью, вместо которых замечается сплошное однообразие во всем, начиная с одежды, манеры двигаться и говорить, до такого же однообразия в помыслах и желаниях... Личность у Мусульман решительно поглощается авторитетом и давлением общества, а на авторитет общества давит, в свою очередь, авторитет «уполномоченных» на толкование Корана, мусульманских законоведов и руководителей веры.

Так было 500 лет назад, так остается все и поныне. У мусульман все идет по своему и Европейские мерки совсем не применимы к последователям Ислама. История свидетельствует, что духовные главы государств

<<l.125>>

с проникновением света науки быстро сходят со сцены и перестают быть политическими руководителями, но в странах где господствует Ислам, еще полностью продолжается совмещение в одних лицах главенства над церковью и государством и проводиться политика целиком построенная на религиозном фундаменте, ведется, так сказать, политика Ислама, отчасти перерядившаяся или переряжающаяся в Панисламизм...

И если во многих странах стремление духовенства к власти и власть, причиняют народу колоссальныя бедствия, задерживая и убивая проникающий свет, то у Мусульман это явление наблюдается еще заметнее и рельефнее чем где либо. Если везде из борьбы духовенства и народа или даже светской власти, получались благие результаты, то Мусульмане и в этом отношении составляют яркое исключение, так как у них никогда такой борьбы не было и не могло быть и последователи Ислама не могли воспользоваться благами последствий такой борьбы, потому что духовная и советская власть всегда совмещались и ныне совмещается у них в одних лицах. История также свидетельствует, что все народы стремились и стремятся теперь еще сильнее к полному ограничению силы духовенства, повсюду стараясь согласовать церковное учение с внушениями разума и что везде суеверие уменьшалось с развитием естественных наук, но, и в этом отношении, Мусульмане всегда оставались и по ныне остаются вне влияния примеров истории, у них не только никогда не проявлялось стремления к ограничению власти духовенства, не считая незначительных сектантских движений, оставивших слабые следы, но никогда Мусульманские толкователи Корана и народ, не домогались согласовать религиозное учение с внушением разума, и от правоверных всегда требовалось лишь безмолвное преклонение пред установленными авторитетами, без всякакго права разсуждать и умствовать, естественные же науки никогда не пользовались уважением и поныне остаются совершенно неизвестными и Мусульманскому миру вообще и, в частности, Мусульманским ученым, а потому самые дикие суеверия остаются и по ныне присущими всякому правоверному, начиная от всякаго ученаго муллы и до темнаго чернонабочаго включительно. То, что называется «исканием истины» совершенно не свойственно Мусульманам. Ни в одной религии «вера», и притом вера не по убеждению, а вера обязательная – по приказу бога, не производит такого подавляющаго действия на умы, как у последователей Ислама. Естественные вопросы: - «почему», «зачем», - совершенно не допускаются учением Магомета и принимаются за прямое доказательство греховнаго любопытства

<<l.125ob>>

и за дерзкое желание проникнуть в тайны бога. Коран все сказал, все предвидел и дал разъяснения на все вопросы – вот единственный ответ на все запросы пытливаго ума, вот что внушается детям в школах и чему учат всех Мусульман проповеди в мечетях, устанавливая таким образом самые тесные пределы всякой умственной пытливости последователей учения Магомета.

И поэтому на напрашивающийся вопрос: что же нас разделяет... Я бы ответил: все и Ислам, так как Ислам и они – воплощенное целое... Мусульманин не изжил еще того многаго, что у большинства самых отсталых национальных групп давно уж забыто, или скорее того, что было во всех наших предках, в общей массе их первобытных объединений, зародыше общей и национальной культуры.

Рождается человек. Мусульмане его уже ждут. И с первым криком протеста, с первым мигом свободы и света, Ислам встречает его черной и грозной тюрьмою... И из временной, сложной – телесной тюрьмы, с безконечно разумною жизненной тьмой лабиринтов, в тот же миг «новичек» попадает в кабалу другой уж тюрьмы, тюрьмы катакомбов, безконечных извилин, зияющих черной тьмой пропастей и там остается до могилы – до века... И Великий Ислам, злой дух Мусульман, уже поглотил человека... Он уже – мусульманин... Дальше идет безпредельная цепь «практики» жизни, «суры» Корана и его комментарий – «преданий», где предусмотрен каждый миг проявления новой жизни: не дыши, не смотри, не шагни с правой, а с левой ноги, не умойся с такой то руки, не слушай «неверных», или беги, уходи, стой на своем или умри, думай так, а не так... и так до последняго часа... И даже за гробом и там нет покоя. И большинство Мусульман все исполняет с дикой стоической точностью. И люди, смешав догматы веры с мириадом обрядов, за не исполнение которых, грозный бог их грозит на каждом шагу, страшными, лютыми карами... И не только не исполнение вовсе, но даже неточность – смерти достойна... а по смерти – мучения ада... Правоверным же, бог создает «великие блага ума», славу и честь на земле, а за гробом им открыты все двери небеснаго пышнаго рая...

В догматической части Корана, значительное место отведено загробному миру: раю и аду. Но признаться трудно признать сказать, что более действовало на обращающихся в Исламизм как теперь, так и в прошлом: радости ли перваго, или муки второго. Рай Магомета вполне приспособлен к человеческой жизни с ея страстями и эгоизмом...

Ад, страшный сам по себе не представляет большой опасности для «правоверных»,

<<l.126>>
так как избежать его очень легко... Но если глубже вчитаться в Коран, в его щедрость на казни и грозы, то его смело можно назвать «книгой мучений страшнаго ада»... Столько, дьявольски диких угроз там «своим» и изуверств ко всем неверным... Это повидимому и служит главной его основой... И уважение мусульман к Корану – безгранично, и знание «истин» велико, так как дает им особые почести власть и уважение масс. И можно смело признать, не боясь крайности утверждений, что для масс авторитет Корана почти – абсолютен. В их убеждении и жизни нет не предусмотренных Кораном вопросов, которые бы он оставил без ответа... Коран изучил все скажет вам Мусульманин... «Все науки»... И он действительно, находит там многое, так как «Хадисы» - предания о Магомете, росли как грибы еще совсем недавно и может быть и сейчас продолжают фабриковаться, впитывая новое, и «преломляясь» в Исламе Хитрыми Халифами, в приемлемом массе им виде, - не изменяя основной догмы, а только дополняя Сунну и ея продолжение, вновь найденными «откровениями»... которые принимаются народом – на веру, лишь бы было подтверждение Халифата... И этим то Ислам и жизненен.

«Только через Коран можно отличить истину от заблуждения»... сказал бог Магомету. И не верящий хотя бы в одну букву Корана и Хадисов уже  - «не верный» и должен погибнуть, если тут же не покается и не сделает омовения, например – з...цы...

Вообще, для «милосердия» в боге Ислама очень мало места... За одно прикосновение к Корану без омовения, он грозит уже адом, а дальше за прочтение одной только буквы или слога «Вечной книги», плотит в будущей жизни, как за доброе дело, которое сказано: «стоит десяти обыкновенных добрых дел»... И всякое слово сомнения в Коранической истине уже посягательство на самого бога и поэтому охрана Корана от таких «посягательств», возлагается на каждаго, и на всех вместе Мусульман, иначе опять всякия беды... фанатичное почтение к Корану и его толкование – Сунна, Иждме и Киясу, привело Мусульман к тому, что самые обыкновенные гигиенические указания, стали безапелляционным, религиозным обрядом – смертельным законом... и так запугали подавляющее большинство мусульман, что они боясь оказаться неверными интересуются не богом, не Магометом и не догматами его учения, а главным образом тем, каким образом совершать омовение, или в каком порядке «приступать» к отправлению... естественных надобностей, так как все это во первых, «угодно богу», а во вторых, оплачивается свыше – по особой таксе... Почему все и вошло в правила жизни, как законы бога... А так как Коран есть верх божьяго совершенства, то и всякое нововведение или отчуждение,

<<l.126ob>>

принятых в нем обрядов – смертельная ересь. И Магомет много раз подтверждает: Коран дан богом совершенным и законченным», и вмещает в себе все: «прошлое настоящее и будущее»... Вот основа фатализма и смерть творчества, прогресса – эволюции. Магомет сказал: «Веруй, не спрашивая, как»... И Веруют...

Чтобы покончить с характеристикой Ислама скажу еще несколько слов об отношении его к науке.

Из Корана видно, что Магомет однажды сказал: «ищите учения от колыбели до могилы», и затем в другом месте прибавил: «ищите науку, если бы она находилась в земле Китая»... и из этих «изречений» выведено заключение, что сам Магомет был не только сторонником науки, но и всячески поощрял ее искание. Но когда возник вопрос о какой науке говорил Магомет, то мнение толкователей сошлось на одном, что он говорил о науках Коранических... о богословии и поэтому вопрос на веки закрылся. И что бы там не говорили ученые Мусульманские законоведы о науке и знании и как бы они не толковали слова пророка, нужно сказать решительно, что просвещение и Исламизм – Мусульманство, останутся навсегда в непримиримом противоречии, по крайней мере до тех пор, пока Исламизм не разложится своим внутренним стремлением свету, а пока мусульманство, исключает всякую цивилизацию и примером подтверждения, отчуждающаго действия Исламизма, может служить красноречивый факт многовековой жизни бок о бок с нами, русских мусульман, которые как были, так и остаются чуждыми и обособленными, что одинаково наблюдается и на Кавказе и в Закавказьи и на наших Восточных Окрайнах и во всех странах, связанных границами и соседством мусульманских государств. См. допол. №3-й

Воспитательно этическая и нравственная сторона Ислама – ужасна и изуверски нелепа и массы глубоко проникнуты этим ядом. №3 Учение лжи, ханжества, фарисейства и лицемерия, фальши и предательства в отношении всех не мусульман, возведено в дикий культ, в целый громадный кодекс хитросплетений, утвержденных богом... и поэтому Мусульманин всегда замкнуто сдержан – осторожен в каждом своем слове и добром помысле, или нагло лжив, в своих отношениях с неверными, даже веками связанными совместной жизнью, горем и радостью. Его самовлюбленность, ложно-стыдливая щепетильность и мелочная нетерпимость ко всему не мусульманскому, доведены до такой чуткости и бешенства, что антагонизм сливается с самой тяжелой формой истерии и с мизантропией. Он родится, учится и женится, болеет, судится, молится, ест, моется, отправляет физические потребности, дышит, ходит, ну в общем живет – только по своим законам Ислама и поэтому должна быть понятна его вечно язвимая, ще-

<<Строка обрывается>>

<<l.127>>

«Дополнения»

№1 Труд киргиза в скотоводческом хозяйстве незначителен, но является основным. Кочевники по недостатку сенокосов, мало заготовляют сена на зиму, а поэтому их стада пасутся на подножном корму почти круглый год.

На зиму для скота устраиваются около зимовок сараи из камыша, дерна или навоза, покрытые сверху камышем же.

Скотоводство удовлетворяет все жизненные потребности Киргиза: кибитка делается из кошмы, выделываемой из овечьей шерсти, на  одежду идет армячина – ткань из верблюжьей шерсти, из овчин и шкуры жеребят шьют шубы, турсуки для кумыса делаются из копченых кож, веревки, тесьмы изготовляются из конского волоса. из бараньей шерсти ткут грубые ковры. Скот же дает топливо и освещение: на топливо идет кизяк, а на свет сало.

Он служит средством передвижения и заменяет деньги во всех взаимных сделках, не исключая и брачных.

Количеством скота определяется общественное положение кочевника, а поэтому он употребляет все меры к увеличению скота.

Главную пищу киргиз летом составляют молочные продукты: кумыс из молока кобыл и айран из коровьяго, овечьяго и козьяго молока.

Зимой киргизы питаются мясом, для сохранения мяса от порчи, они его обычно солят.

Под влиянием оседлаго населения и колонизации, киргизы начали заниматься, не бросая скотоводства, хлебопашеством. Особенно где сокращение пастбищ не дает возможности вести чисто скотоводческое хозяйство так как оно не удовлетворяет всех потребностей киргиз. Явилась нужда в подсобном заработке, которым и служит хлебопашество.

Киргизы разводят овец, лошадей, рогатый скот, коз и верблюдов. Киргизский баран имеет грубую шерсть и отложение сала /курдюк/ у основания хвоста. Крупный баран дает от 1 до 3 пудов мяса, до 1 пуда сала и до 4 ф. шерсти.

Киргизская лошадь низкого роста, короткое туловище, широкая грудь, толстыя ноги, длинная шерсть, вот признаки киргизской лошади. Она вынослива и неприхотлива. Лошадь – первый друг Киргиза; она дает ему любимое мясо, кумыс, шкуры, волос. Рогатый скот мелкой породы дает мясо и шкуры. Верблюды по преимуществу двугорбые. Верблюжья шерсть – одна из доходных статей в киргизском хозяйстве.

<<l.127ob>>

Больше всего усилий напряжений и труда понадобиться затратить на то, чтобы не подготовленное кочевое население хотя бы в общих представлениях практически уяснило себе ту пользу и выгоду, которые несут ему новые начала. Непрерывная, но осторожная и настойчивая борьба должна сосредоточиться на недопущении к «управлению» делами недобросовестных клаков – «баев», быстро почуявших в деле организации Советов, социальнаго обезпечения, распределительных пунктов и товарообмена жирную добычу для наживы и обогащения и чтобы острожным, но верным путем разоблачений вытеснить тех, которые уже успели расправить свои щупальцы, запустив их в народный карман.

А что эти именно лица попали в новыя организации при их возникновении, в роли главных заправил дела, не должно представляться удивительным для тех, кто ближе познакомится с экономическими и историческими условиями жизни киргизских степей. Достаточно коротко проследить эту жизнь практически и припомнить историю и мы увидим, что ни в ея настоящем, ни в прошлом нельзя указать такого периода когда бы она так или иначе спокойно и не зависимо могла развивать свою экономическую или духовную сторону.

Во времена деспотическаго владычества ханов рабская зависимость народа от них совершенно отрицала всякое личное я и его «собственность», как отдельных лиц, так и всего народа так и его труд, целиком приносившимся к ногам повелителей. Не было никогда у киргиз строго общественной жизни на началах дружных товарищеских стремлений к общему благу: они всегда жили своеобразно индивидуальной жизнью с единственно единоличной ответственностью только за себя и только пред отдельными лицами, давящими своим авторитетом все их трудовое общество.

И приобщение к новой жизни совершается очень туго и медленно, именно благодаря этой, вкоренившейся системе покровительства. Воспитанные целыми поколениями в рабской покорности, преклонении и подчинении всевозможным властям, без проявления самодеятельности и независимой самостоятельности киргизы поступили к нам обезличенными, забитыми и  изнуренными.

При таких силах народа естественно обнаруживается полная несостоятельность его перейти на самостоятельную трудовую жизнь без зависимости от кого либо. К его услугам в первую очередь «любезно» выдвигаются различные поддонки, разорившиеся и богачи, потомки ханов и беков, прекрасно усвоившие, строго храня принципы порабощения и подчинения себе слабых, хотя казалось бы, что родовой быт должен бы служить некоторым противоречием такому положению, но на деле этого нет, так как главами вырождающихся родовых начал – теперь сплошь и рядом стоят именно старики – баи, кулаки и ростовщики, кроме тех ханских «султанов», как их зовут – «ак-юсек» /белая кость/.

Они без особенных усилий упрочивают за собою власть и влияние.

<<l.128>>

Отсюда, прямая эксплоатация народнаго труда ханами и беками сменяется косвенной со стороны их потомков, к которым уже и льнут просто «способные» и хитрые баи, уже из народа и власть этих последних зиждется уже исключительно на капитале. Эти пауки высасывают из трудового народа все здоровые соки, обезсиливая его до последней степени. Власть этих ростовщиков целиком подчинила себе труд и личность трудового киргиза.

С рекламой благодетеля приходит он «на помощь» бедняку кочевнику или земледельцу, в самое тяжелое время и с беззастенчивостью кровожадного хищника за самую скромную подачку закабаляет весь его труд, часто на безконечные годы батрачества. Отсюда слабый интерес к общему делу уже и своих организаций. Вчера еще забитый и подчиненный влиянию власти и денег, также как и сегодня бедняк кочевник не может сразу понять и освоиться со своим новым положением жизни, в роли самостоятельнаго и независимаго члена общественной семьи. Он не разлучен под страхом попасть в немилость бая или вообще тех лиц, от которых зависел всю жизнь, будучи вполне уверен, что он и теперь будет зависеть от них же.

Вследствие этого бедняк киргиз всегда даже против своего внутренняго убеждения ратует за упомянутых лиц и часто скрепя сердце проводит своих угнетателей во главу управления. Он не может признать за собой одинаково равнаго права в делах своей жизни. И убежден, что и Советская Власть доверяет ему только благодаря участию авторитетных его эксплоататоров – богачей. Султаны же и все эти баи всеми способами стараются укрепить в нем эти убеждения изгоняя его из собраний и заглушая его голос в различных решениях своим властным окриком, «в дружеской» же беседе уговаривают, что Советская Власть их хорошо знает и поэтому ставит во главе, зная, что общая масса киргиз трудовиков темна, неопытна и ни на что не способна, в чем последний вполне соглашается и краснея покорно отходит в сторонку...

Вот то, что и служит основным тормозом в привлечении новых работников из трудовой молодежи и вместе с тем ясно намечает путь в нашей работе. Первое – это экономическая помощь в черные дни, о которых я дам в ближайшем будущем целый ряд материалов, что сразу вырвет из цепких когтей хищников – бедняка и откроет ему широкий и любовный путь к новому строю.

<<l.129>>

№3-й у нас и в Стамбуле, в Египте, Багдаде, в Бомбее, Калькуте, Бейруте, в Медине и в Мекке, и в массе других крупных  центрах Ислама сотни и тысячи высших школ мусульман – «Медрессе» и все как одна, напевают своим Духовным пенатам все о том же Исламе и его величии в будущем. Я полагаю, что будет не без интересно обратить здесь же наше внимание на этот весьма важный вопрос в жизни человечества и мусульман вообще, а «наших» - Советских тем более.

Тем более, что я держусь принципиальнаго мнения, что только широкое изучение мусульманства, Ислама – Корана даст нам свободный доступ к народу и его просвещению. Следовательно, хотя бы общее знание Исламизма, для тех, кто имеет дело с мусульманами необходимо развить и поставить на прочный научный фундамент, так как, можно отрицать кораническия истины, н нужно хорошо знать и помнить, что для подавляющаго большинства, для 99% - мусульман эти истины – не прикосновенны и святы, а так как Коран у мусульман, как я уже сказал выше, во всем, как и «они в коране», то следовательно при не знании, хотя Бы элементарных начал его, совершенно не умышленно, всегда можно задеть за «живое» - мусульманина и сразу оттолкнуть его от себя. Между тем как знание их учения, вызывает искреннее удивление, восхищение и главное – уважение и настолько располагает их к нам, что вы можете смело развивать любые картины и критику даже на священный Коран, конечно, осторожно – «наводкой», подходя издали.

И мусульманин постепенно увлекаясь – заходит так далеко в своем споре, что вы сразу берете его, что называется у каторжан -  «на гилку», /психологическую конечно/... И он уже ваш верный кунак – друг навсегда... И это у него тоже мусульманство: спохватившись он испуганно кругом оглянется - /не слышал ли кто – посторонний/ и непременно както просяще – заискивающе улыбается, специально «по своему» сморщившись... Это вам говорит: что он «ужаснулся» греха, целаго раяда совершонных грехов и растерянно ищет, просит защиты: и за разговор о его «неприкосновенном боге» «с кафиром», и за «греховныя мысли», высказанныя вами, которыя он допустил – «слушать», если даже сам он ничего греховнаго и не сказал...

Свой грех легко искупим – молитвой раскаяния, омовением, но его гложет другое... а что если вы скажете кому из его родных или близких знакомых, или просто кому из вообще уважаемых авторитетов – о разговоре... вот что ужасно и много уж хуже...

<<l.129ob>>

Вот в этом и сказываются тяжелые социальные цепи, колоссальная, сдерживающая всякий порыв личной воли – индивидуальности – сила давления мусульманской по существу всегда духовной общины, которая, что хотите: разврат, убийство, грабеж или кражу легче простит чем даже такую «измену» - Корана... И это присуще не только обыкновенному смертному – обывателю, но уже и вкусившему разных – «измов», даже передовому «интеллигенству» из мусульман...

Вот, что создает тренировка – школа Ислама. Но захвативший его интерес – любознательность и любопытство к нашему «новому», заставит его вернуться вновь к этой теме, только – выдержать такт и вы на пути к его раскрепощению и пробуждению страсти знаний и света... Одним словом он уже «свой» - или больше он ваш раб... пока вы не вольете ему «душу живую»... Хотя все равно он еще долго будет фанатиком, но уже – «новой веры», так как фанатизм остается на долго его неотъемлемым «духом»... /за эту «школу», я нещадно был бит, конечно не кулаками, на одном из духовных собраний в Уфе... и фанатики муллы вроде Карашева, муллы академика, хорошо меня помнят, хотя прошло уж два года и теперь все ругают/... Так проявляется их «ученый» фанатизм и сомневаться в такой фанатичности почти всего мира Ислама, это сомневаться в существовании самого Ислама.

Фанатизму, совершенно внешнему – массовому, стихийному – Ислам был обязан своим быстрым распространением в первые века Гиждры. Фанатизм Ислама это вечно накопляющееся в воздухе электричество, собирающаяся гроза при растущем Панисламистском объединении и движении мусульманскаго Востока, лелеющая Надежду в будущем – разразиться над миром христиан и евреев, как главных – «неверных» врагов Исламизма... В этом я и заключаю физическую опасность раскачивающагося Востока и когда я говорю о «воинственной» опасности со стороны мусульманства, то я понимаю и говорю во первых, как о возможной пока лишь теоретически представляемой предпосылке в ходе дальнейшей истории, которая может круто измениться и думаю должна измениться под влиянием быстро развивающихся экономических форм и классовой сознательности. Пока же я беру только действительность прошлаго и нашего времени, а что будет – увидим.

Тем более, что я говорю только о его физической опасности, так как духовная сторона Ислама – нуль. Ислам по моему силен своей слабостью: слабости и дефекты религии создают могучую политическую систему, что мы видим в Исламе. Это религия пониженной нравственности: «что выгодно» - не может быть безнравственно»...

<<l.130>>

говорят «провозвестники» Духа Корана. Следовательно это религия обладает в борьбе за существование всеми – разнообразными средствами. И то, что является слабостью для религии, делается силой политической системы. Так как не приходится забывать, что в жизни мы имеем дело не с отвлеченным понятием «веры Ислама», а с Исламизмом, живым проявлением религии, воплощенном в двухсот пятидесяти миллионах исповедывающих ее. Есть одно очень распространенное мнение и даже такие авторитеты знатоки многих религий и вероучений, как Ренан, Селль и другие с ним отчасти согласны, но я буду спорить...

Они полагают, что Ислам – теперь уж безплоден, что по моему не вяжется с истиной и мне кажется есть результат просто кабинетной ученности, но даже если допустим, что это и так, то это все же не значит, что Исламизм – слаб. Как люди, конечно не только персонально, но как целые массы народностей и племен, мусульмане замечательно восприимчивы и даровиты обладая высокой степенью «различения» и как все человечество, конечно способны к эволюции и к какому угодно широкому прогрессу но в качестве исповедующих Ислам, как мусульмане, они абсолютно мертвы и я думаю, совершенно лишаются этой принадлежности объективнаго разума, а следовательно и самой способности.

Ислам не подвижен, и раз неподвижность является его основной характерной чертой, то всякое движение извращает его «природу»: мусульманина эволюция превращает в «невернаго» и он боясь «заразиться» уходит от наблюдения всего «посторонняго» и этим самым убивает развитие способности «различать»... И если сам он и готов променять свою «темную верность» на свет «Кафиров неверия», то здесь уже борется «за него» - его общество, идущее на поводу у теократии и ближайшего к ним зоркаго духовенства. И здесь уж борьбу не равна и обычно кончается полной победой черных противников, или изгнанием еретика – отщепенца из общества, или придиркой, насмешкой, ядовитыми спорами заставят виновника уйти самого... Недружелюбное недоверие ка всем и ко всему не мусульманскому, особенно к христианам, всех, без различия толков, как отравленная стрела живет в темном сердце каждаго мусульманина: она отравляет его, но вырвать ее пока жив Исламизм можно только лишь с сердцем... так как основной целью создателей и покровителей Ислама служило и служит усовершенствование в «священной воинственности» кровожадности стяжательства, инстинктов солдатчины и толпы, как необходимых стимулов и орудий рабства и порабощения. И худших рабовладельцев, как

<<l.130ob>>

деспоты Востока – история не имеет даже в прошлом – развратнаго Рима...

И чем дольше языческий Восток будет оставаться в состоянии духовной и экономической спячки – застоя, вне каких бы то ни было идейных или экономических влияний, тем более интенсивно он будет порабощаться Исламом: пока Восток развивался вне развитых экономических форм кроме почти первобытных, он жил и живет полупасташеским, первобытно созерцательным духом и даже ощущая уже «некоторый» гнёт еще критически сознательно не различает не усвоив его классовой основы, невольно выливается в чисто физическую, стихийную борьбу – в своей массе, которую и стремиться использовать Ислам, как это он делал во всей своей истории жизни.

Восток пока является только толпой и при удаче и не удаче этой борьбы стоит под организованным влиянием новых пока теоретических рабовладельцев, сильных шейхов и мулл – Уль – Ислама, как все же самой большой, объединенной и сильной группы, например, в Индии. Группы которая сейчас уже старается использовать свою руководящую власть и для большаго авторитета и приспособления к времени и новым, сильным течениям связывает свои грязные помыслы с великими изменами великих наших вождей и их идей, которые стараются подтасовать, «приспособив» к Исламу... И как же больно, зная их скрытую мечту – рабовладельцев – видеть их в роли «освободителей», заранее зная цену их мусульманской свободы... Невольно напрашивается вопрос: так ли уж силен Ислам над язычеством положим той же Индии, в которой уже имеется больше семидесяти миллионов мусульман хотя большинство из них Ханефиты – сектанты, /школа Абу-Ханифа/. Да очень сильны. Невзгоды жизни будоражат наивный созерцательный ум, который давят только экономические условия, но принципов последних он не понимает и не скоро поймет, и ищет помощи, выхода.

Мусульманский мулла, мугаллим, муэдзин или кто там ещё, их много ведь есть внушают ему этот выход – «в счастье и практических» благах, дающихся только ученьем Магомета – земле, а за гробом на небе...

«Рабом, они говорят, может быть лишь неверный, мусульмане же сами богаты рабами» и в будущем... Неверные все будут их же рабами, и только «за неверие» бог его отдал под гнет испытаний – кафирам – неверным... Это сразу поднимает в язычнике, особенно в закабалённом рабе бурю животной мести и злобы к наконец обретенным «врагам»...

И страсть убитых плотоядных желаний ключом закипает в его измученном и озлобленном сердце и темной душе, что же нужно для «счастья» быть правоверным... Очень немного... Произнести и заучить навсегда и всегда повторять: «нет бога кроме Бога, и Мухамед Пророк Бога».

<<l.131>>

Вот как просто. И за это он получает – покровительство Бога и заступниками весь халифат и всех уважаемых шейхов... его уж не могут увести в рабство или продать и никто... не даёт права над ним издеваться... Между тем как миссионер другой какой-либо религии создаёт целые муки длиннейшаго «изучения» его веры, бесконечных молитв, «посвящений», молений непонятных и трудных...

Миссионер требует денег и платы своему богу и себе самому... мулла – никогда, это дает представление «честности» веры и скромных затратой получение недостающих благ жизни... Но раз уж приняв и произнеся – «Бисмилля» выхода нет, /«до времени» это умалчивается/... теперь уж «за выход» грозят ему смертью... не только сейчас но и в дальнейшем за гробом – безконечными муками... Это уж и совсем аргумент убедительный и детски наивный индус – струсив немножко – «укрепляется» в грозной силе нового бога... и постепенно обрядами втягивается и терпеливо неся все «намазы» - ждёт «священной войны», как богатой поживы – с «неверными»... И так безконечно – веками новые и новые толпы слепых – «правоверных», растут как грибы и растёт «просветление» их в Исламизме...

К массе причин фанатической розни с нами русскими, как «христиан» с мусульманами нужно добавить одну из основных – это ряд безконечных религиозных гонений и изуверского миссионерства в прошлом с далеких времен опричнины Грознаго и по дни нашей свободы, только укреплявших силу магометанского духа и его темную – фанатическую верность своей религии, впитавших ненависть или вернее презрение ко всему «христианскому», ненавистничества и без этого являющегося основой в существе самаго учения Ислама как главный фактор несчастья в его жизни, в частности умножавшемся в школьном «букете» махрово цветущих «Мектебов» и «Медрессе» - в нашем Поволжье.

Организация школьнаго дела у татар и у Киргизии, почти еще не затронута нашими веяниями, да и подходить  к нему зная горькое прошлое, приходится с большим тактом и осторожностью, о чем я подробно смогу говорить только лично. Теперь же я кратким очерком коснусь общей постановки мусульманских школ нисшаго - народнаго «Мектебе» и выше средняго типа – «Медрессе», в их историческом развитии и расцвете в России.

В первых – преподаются лишь элементарные начала грамоты и общие правила «Магометанской» подготовки. Настоящим же разсадником «света» Ислама и фанатизма, является «Медрессе», это своего рода высшие богословские

<<l.131ob>>

факультеты – Мусульманства. Здесь уже «науки» Ислама преподаются во все широте своего безконечнаго толкования. В старшие классы «Медрессе» поступают молодые люди не моложе 16 лет и обучаются в них в течении многих лет. Медрессе, так же как и Мектебе, считаются учреждениями чисто народными – общественными и их организация никогда не предусматривалась ни каким бывшим законодательством, которое ограничивалось лишь признанием их существования. И в силу этого они фактически не инспектировались, не подчинялись никакому контролю и хотя, с 1874 года относились к ведомству министерства просвещения, установившаго даже, для заведывания ими особаго инспектора татарских, Башкирских и киргизских школ, но за отсутствием хорошо разработанной инструкции – руководства для деятельности инспекции не грамотная в Исламе контрольная власть была фикцией и не облекалась ни в какие конкретныя формы. При таких условиях Медрессе крепли и ширились свободно развивая свое влияние не только на окружающую среду, но несли его и далеко за пределы русских границ – в Азию.

Число таких школ довольно значительно: в Казанской губ. только их до сорока, в  Уфимской школе тридцать. Некоторые из них пользуются широкой популярностью даже в Персии, Турции и дальше служат средоточием оромнаго числа учащихся. Таково, например, Стерлибашское Медрессе, Уфимской губ. Стерлитамакскаго у., помещавшееся чуть ли не в полсотне зданий и заключавшее в себе несколько тысяч учеников, есть и еще много других, не менее крупных «светочей»... Не менее замечательна и программа еще недавно преподававшихся там наук. Хотя она не вполне тождественна в различных Медрессе, и в значительной степени обусловливается большею или меньшею «ученостью» стоящаго во главе школы Миодериса /профессора/, тем не менее ниже приводимый учебный план одного из Медрессе г. Казани, может дать общее представление о размерах высшей мусульманской «эрудиции». Школа эта имея до тысячи человек учащихся разделена на семь отделений, соответствующих классам со следующими предметами преподавания:

7 отд.: /младшее/ Программа нисших школ или Мектебе, грамота и начальная догматика по Корану.

6 отд.: Чтение начальных догматических книг, Арабской этимологии и Корана.

5 отд.: Арабское чтение, синтаксис и начала догматики.

4 отд.: Полный курс грамматики, догматика и логика.

3 отд.: этимология, синтаксис и риторика арабскаго языка; логика и диалектика; догматика.

<<l.132>>

2 отд.: Этимология, синтаксис и риторика Арабскаго языка; логика и диалектика; догматика; основания богословия; схоластическое богословие; практическое богословие.

1 отд.: этимология, синтаксис и риторика Арабскаго языка; логика и диалектика; догматика и законоведение /по шариату/; основания богословия; схоластическое богословие; метафизика; учение об изречениях – преданиях пророка /хадисы/; экзегетика Корана.

Лица окончившие полный «курс» наук, в подобной школе, выходят оттуда истыми фанатиками и самонадеянными врагами какой бы то ни было культуры и цивилизации и вместе с тем, - высоко авторитетными в глазах своих единомышленников. Ранее, по окончании курса в Медрессе они отправлялись еще в Самарканд и Бухару – «усовершенствоваться» в науках и возвращавшиеся оттуда, являлись уже не только фанатиками, но и политически «просвещенными» и озлобленными против всех и всего мира не мусульман, особенно это обострялось в эпоху, предшествовавшую Средне-Азиатским завоеваниям – против русских. Что со стороны царизма вызывало даже специальныя меры «пресечения», выразившемся в воспрещении утверждать в звании мулл, совершивших путешествие в Бухару с «научной» целью... что ещё больше подлило масла в огонь... Конечно, выход найден был скоро: ездить стали под видом «торговли»... А с присоединением Самарканда и соседних с Бухарой ханств – к России, Средняя Азия вообще потеряла на время для мусульманского духовенства – свое обаяние... /которое вновь воскресает только теперь, и с громадною удесятеренною силой/. Тем боле, что с возникновением железнодорожнаго сообщения Ближним Турецким Востоком и Африканско-Египетским миром мусульман, создалась широкая возможность направлять молодых «ученых» - туда. Куда они и хлынули оживленной струей – вереницей и эти сношения сразу окрасили различными политическими оттенками влияний Турецкаго Халифата и Мекканских «имано» - заядлых политиков,  сильно повлиявших на наших отсталых мусульман. И духовная связь теперь укрепляется все интенсивней и живее уже новыми нитями – Панисламизма по сегодняшний день. Уфа ещё с начала восемнадцатаго века, является главным, духовным центром сильнейшаго внимания и тяготения всех вообще и особенно ученых фанатиков мусульман России и Турции, не исключая и Азиатских кочевий, Бухары, Самарканда, Афганистана и Персии, особенно с учреждения в 1788 году мусульманскаго центра – называвшемся «Оренбургским Духовным Собранием». Уфимские муллы были первыми строителями мечетей в Азии и ярыми насадителями своего «просвещения» - у Киргизии, - по приказу «самодержавных».

<<l.132ob>>

Так, видя что подарки в Восточной политике не помогают успеху, привлечь и закрепить за собой перешедших к России в 1730-1740 годах Башкир и Киргиз с их ханствами, цари, в 1733 году «обнародовали» указ о постройке сотен мечетей – «для богослужения» у киргизов Средней и Малой Киргиз-Кайсацкой Орды. В 1784 году этот указ подтверждался вновь – «с ускорением», а в 1785 году «повелено при тех мечетях построить школы и вывести Караван Сараи, а мечети повелеваем обвести каменными оградами, а учителями послать – татарских и на случай большой потребу строить мечети и школы опричь приказанных нами»... Отсюда берет фанатическое начало, до этого слабо знакомых с Исламом кочевников киргизских степей. С Юго-Востока и с Юго-Запада их осаждали фанатики старых столпов Исламизма: Самарканд, Бухара и Персия, а с Нашего Востока наши татары. Потому я и говорю, что поверхностное наблюдение над киргизами, и их «заражонностью» Исламизмом, часто случайных наблюдателей приводит к неправильным выводам, что киргизы вообще даже не знают никаких религий и далеки от всякаго фанатизма... Но об этом особо – в другом месте.

Воспитательно этическая и нравственная сторона Ислама – ужасна и изуверски нелепа и массы глубоко проникнуты этим ядом.

Магомет везде заносчиво подчеркивает: «что неверный» и женщина могут быть «нравственными» только случайно, как редкость... Правоверный же всегда абсолютно невинен как агнец священный... Можно ль тут спорить... Вообще женщина у мусульман только рабыня и необходимая игрушка забава и рассматривается как нечто низшее и только еле-еле терпимое создание, оскверняющее жизнь «человечества» - всех мужчин и не заслуживает даже внимания хотя Магометом и предлагается оберегать ее сильно не мучить... И не убивать зря... И спросить о здоровье жены, сидя гостем у мусульманина, значит совершить непростительную грубость, безтактность к «главе»... Такой взгляд придавил женщину и на веки убил ея личность – «душу живую» и до сих пор не даёт возможности развиваться в ней тем качествам, и проявиться тем священным порывам, которые так высоко поднимают женщину в наших глазах.

(Конец 3-го дополнения)

<<Штамп: Секретный Архив Ц.К. В.К.П.(б) Инв. №_>>