Доклад Мелкумова о Хиве Melkumov's report on Khiva
Transcription
<<l.20>>
<<Штамп: Управление Делами Совета Пропаганды и действия Народов Востока 1 декабря 1920г. №134а г. Баку>>
В информ. к делу о Хиве [подпись] 23/XII 20 г.
. . . стол 22/XII 1920 [подпись]
Туркестанский Отдел Совета Пропаганды и Действия Народов Востока
тов. Сокольникову.
Согласно распоряжения Секретаря Президиума тов. Стасовой при сем препровождается Вам копия доклада Представителя Реввоенсовета Первой Армии т. Мелкумова [Мелькумова] о Хиве.
Приложение: Упомянутое выше.
Управдел [подпись]
Начканцелярии Пирумова
БК.
<<l.21>>
- 1 –
Копия.
Хива.
Не вдаваясь подробно в изложение истории образования Хивинского государства, мы остановимся лишь на тех фактах, которые имеют громадное значение в деле понимания причин создавшихся жизненных условий и отношений и играют решающую роль в определении линии поведения в Хиве и конкретных формах работы. До завоевания царскими войсками Туркестана, в песках Закаспия обитала национальность – туркмены, которые, делясь на множество племен, по своим антропологическим и этническим признакам, по своим правам, языку и пр., составляли нечто цельное. Социальное содержимое этой национальности и счерпывается одним понятием – жизненный анархизм. Приняв по каким-то причинам мусульманство, туркмены относятся к религиозным вопросам весьма индифферентно и ряд поговорок подтверждают нас в мысли, что даже скептическое отношение к вопросам религиозного порядка не составляют редкое явление. Не будучи никогда объединены в неразрывное целое под непосредственным главенством единоличного властителя – хана, не имея, по самой сущности своей по коренным условиям своей психологии, ни малейшего желания быть под чьей-либо властью, даже формальной, туркмены в своих отношениях к соприкасающимся к ним странам не выступали, как нечто целое, а каждое племя на каждое явление реагировало самостоятельно, иногда в союзе с другими. Стремление к вольной казацкой жизни служило причиной того, что отдельные племена, совершая нападения на пограничные с ними страны, облагали их контрибуциями, которые собирали ежегодно и необходимость уплаты каковых поддерживали рядом налетов. Не имея никакого давления у себя сверху, туркмены по отношению ко всем прилегающим к и территории странам занимали первенствующее положение.
В частности Хива являлась данницей туркмен и из оценки ее военных сил была неспособна противиться уплате этой дани. Узбеки – главное население Хивы были весьма низкого качества в мнении свободных воинственных туркмен. Приход русских войск и завоевание Туркестана и Хивы коренным образом изменили существование межнационального отношения и создали совершенно новые условия и новые формы бытия для каждой нации. Туркмены, не имевшие никакого давления, резко почувствовали власть. Узбеки вздохнули от нежелательного им засилья туркмен и в отношении их приняли в основу пренебрежительность, насмешку. Эти отношения поддерживали русские войска, помогая часто узбекам в их борьбе с более сильными туркменами, сопровождая обеспечение существования узбеков невообразимыми жестокостями, насилиями.
<<l.22>>
- 2 -
Все это заставило туркмен, под давлением большей силы, сильнейшего, внешне помириться с создавшимся положением, признать его как бы в порядке вещей, но затаить в сокровеннейших глубинах сердца горячее желание отомстить узбекам за те мелочные, может быть, притеснения, которые они испытывали от соприкосновения с чиновниками-узбеками. Не имея возможности противиться русскому давлению, все зло создавшегося положения туркмены свалили на узбеков и к ним питали ненависть. Наглость узбекских правителей дошла до того, что когда один из весьма влиятельных среди туркмен ханов, Ишан, для установления добрососедских отношений послал своего сына к одному из правителей Хивы, тот изнасиловал его /разврат правительства доходил до неимоверных размеров/. Оскорбленный в своих лучших чувствах Ишан обратился к содействию Хивинского правительства, а затем и русских властей и не получив оттуда удовлетворения, обратился за помощью к своим соплеменникам и туркестанскому народу, который к этому времени волновался уже массой слухов об оскорблении /и таким образом/ сына Ишана, года за два до этого, оскорбительного для всех туркмен, является некто по имени Курбан-Мухамед, совершив на личной почве /вследствие земельного вопроса/ убийство и затем в целях ли самозащиты или по роковому стечению обстоятельств, ряд других, в силу существующих порядков не может уже жить среди туркмен и был вынужден выйти «на большую дорогу». Ряд удачных грабежей, полное личное бескорыстие в награбленных богатствах, заставляли стекаться к нему все наиболее обиженные или просто бесшабашные элементы. И ко времени совершения этого насилия над сыном Ишана, он имел уже громадное скопление воинственно настроенных туркмен, и сам Курбан-Мухамед добился симпатии и известности среди широких кругов населения, именуясь уже сардаром-военачальником. Не получив помощи от хивинцев и русских, Ишан обратился за содействием именно к этому Курбан-Мухамеду и в нем нашел помощь. Началась война, направленная против узбеков. Поддержка русских войск узбеками служила причиной неудачи Курбан-Мухамеда, он же Джунаид-хан, и заставила его убежать в Сев. Персию. Национальная вражда разгоралась, поощряемая старым правительством, поставившим себе целью уничтожение всех иомудов /пограничное с Хивой племя туркмен/. Эта национальная вражда на короткое время замерла, не прекращаясь совершенно, и с новой силой вспыхнула
<<l.23>>
- 3 -
в период русской революции с возвращением Джунаид-хана, имя которого связывалось с представлением народного героя, поборника народной чести. Джунаид-хан, ведя войну с Хивой – узбеками – в короткое время подчинил себе их, установил свою военную диктатуру; в своем сознании он находили необходимым создание какой-либо власти и, как человек политически неразвитый, видел эту власть только в лице хана, которого он и выставил, справедливо рассуждая, что лучше иметь послушного себе Хана, и через него проводить свою линию, чем самому сесть на трон. Таковым и явился Сеид Абдулла-хан, человек тихий, трудящийся по своей сущности и послушный Джунаиду. Успехи красной армии и брожения внутри самой страны послужили причиной падения ханской власти, но работа представителей красноармейских частей, благодаря неправильной оценке назревших событий на национальной почве, была по существу не советской, а лишь продолжением старых ошибок, старой политики. Туркменское население вновь увидело односторонность в действиях русских поддержка узбеков, - наблюдало в правительстве ту же развращенность, те же недочеты, что стесняли его и вызывали в нем недовольство и раньше. Национальная вражда, как регрессивный, противодействующий истинно советским начинаниям, фактор, имеющий громадное значение, был использован довольно странным, усиливающим ее образом.
Экономическая сторона жизни на территории Хорезмской /Хивинской Республики складывается из следующих явлений. Население Хорезмской Республики состоит главным образом из трех национальностей: 1/ Узбеков /большинство/; 2/ иомудов /туркмен/ - значительно меньше; 3/ киргиз. Сюда еще нужно включить пришлый, целиком колонизаторский элемент русских крестьян. Занимая лучшие места, богатые орошения, русские крестьяне твердо усвоили в обращении к остальным национальностям колонизаторскую политику старого правительства. Узбеки – оседлый элемент также успели использовать для земледелия благоприятные местности, при чем, по примеру всех восточных государств вообще, землевладение сосредоточивалось в немногочисленных руках, привлекавших остальной безземельный или малоземельный элемент осевшего населения к работе на себя. Киргизы находятся в периоде заканчивания оседания. Что же касается иомуд /туркмен/, то картина здесь несколько иная. Иомуды еще ведут кочевой образ жизни в своей общей массе, но уже резко заметно стремление их к оседанию. Но вследствие того, что наиболее благоприятная
<<l.24>>
- 4 -
для земледелия обстановка, наиболее обеспеченные орошением местности были уже заняты русскими и узбеками, оседание не могло дать материального обеспечения населению и обрекало их на большие бедствия. Это именно в большей мере препятствовало оседанию. Национальная вражда также способствовала продолжению кочевого состояния иомуд. Таким образом, Хиву мы можем рассматривать, как страну земледельческую и скотоводческую, не имеющую промышленности. Поэтому классовое подразделение населения исчерпывается понятиями - крестьянин и бай /помещик-землевладелец/. Этот факт почти целиком игнорировался старым правительством, и нужно также сказать, что и новое, советское, уделяло, по крайней мере, до сих пор слишком ничтожное внимание.
Хивинская революция, при поддержке красных частей свергшая хана и, казалось бы, долженствовавшая привести молодую республику к коренному переустройству для ее же пользы, в результате, ничего не дала, и благодаря ошибкам своего правительства, применявшего в своих работах старые направления и методы, оттолкнула от себя кочующий элемент иомудов. Правительство Хорезмской Республики, по своему состоянию и наклонностям вполне буржуазное, было само слишком слабо, чтобы оценить в их действительном, для республики, значении два указанных выше фактора, умело воспользоваться ими и добиться правильного выхода. Нужно еще /работать/ сказать, что старое правительство, неимоверно развитому взяточничеству , массе других отрицательных и глубоко не симпатичных черт, сильно распространенному мужеложству и пр. пользовалось дурной славой. Правительство же революционное, в состав которого вошли некоторые старые министры /Хан Мухамедов, Юсупов, Сардар-Ага, и др./, не предпринимал, по-видимому, никаких мер к пресечению этих отрицательных черт, и мы видим, что они процветали с той же, если не более, силой. Ряд представителей Революционной Советской России должны быть обвиняемы в том, что слишком вялы и нерешительны, а иногда и совсем не предпринимали активных мер в борьбе с этим гнилыми остатками, гнилого деспотизма. Современное политическое состояние Хивы может с очевидностью выясниться из рассмотрения следующего. В Хиве имеется до 30.000 коммунистов, которые, занимая различные посты, в целях обеспечения личной жизни, накладывают на окружающие кишлаки контрибуции, совершенно произвольно, проедая их и мало заботясь о подлинной работе.
<<l.25>>
- 5 -
Мужеложство в сильнейшей мере развитое среди них, поддерживается под видом открытия школ и т.д. И все это открыто, под флагом насаждения коммунистических начал. Характерно следующее. Во главе Хивинской компартии стоит некто Большаков – узбек по происхождению, но с русской фамилией – довольно-таки темная личность. Когда к нему нашим политотделом бригады был откомандирован один из сотрудников, он его изнасиловал. Отсутствие правильного направления работ Хивинского правительства выразилось еще в абсурдных декретах об обязательном обучении всех девушек 18 лет, после которого хивинцы стали продавать своих дочерей начиная с 8-ми лет. Поразительная картина непонимания задач. Наши всевозможные представительства, слишком поверхностно относились к внутреннему строительству молодой республики, погрязши целиком в второстепенных вопросах. Нужно добавить, что в правительстве Хорезмской республики были отдельные иомудские вожди /Кош-Мухамед, Гулям-Али, Бекши и др./, которые по личным или иным причинам отошли от Джунаида. Полное незнание своих задач правительством и представителями Советской республики, послужили причиной того, что в стране советов по одному подозрению была устроена «Варфоломеевская ночь», убиты и истерзаны названные вожди и с ними масса других главарей иомудов всего 90 человек, обвинявшихся в предполагаемом восстании и союзе с Джунаидом. Успел скрыться и соединиться с последним только Гулям-Али. Этим позорным актом мы почти окончательно оттолкнули от себя всех иомуд и на почве национальной самозащиты объединяли их. Попытки ревсовета I Армии войти в соглашение с Джунаид-ханом, в котором он справедливо видел громадную силу, возможную использовать в своих целях, окончились, благодаря несчастной случайности неудачей. Необходимо указать, что начинания Ревсовета I в этом направлении диаметрально рознились от указаний Ташкента и, однако это благое, правильное начинание, к несчастью, не дало ожидаемых результатов. Национальная вражда, подкрепляемая экономическими причинами, обозначилась резче.
Остановимся несколько подробнее на фактах работы за время революции в Хиве. Приводимые нами сведения безусловно не могут охватить целиком все прошлое и действительное, не могут служить исчерпывающим материалом для составления верной картины, местами они требуют даже проверки, но все-таки известную помощь окажут.
<<l.26>>
- 6 -
Неполность материального и фактического освещения хивинских событий зависит, во-первых, от спешности составления доклада и, во-вторых, ввиду того, что сфера и право влияния на Хиву не было разграничено; не было выяснено, за кем остается фактическое право руководить жизнью Хорезмской Республики, за 1-ой ли армией или фронтом. Существование 2-х представительств фронта армии при часто случавшемся различном понимании вопросов давала иногда почву двойственности линий поведения в Хиве. Сведения о Хиве по большей части доставлялись из Ташкента, мы же получали случайный материал. Во всяком случае, это было явлением глубоко ненормальным и служит одной из причин неполноты освещения картины. Хивинское правительство, избранное на съезде Курултай – Народных представителей в числе 12 человек по своему составу буржуазное, было неспособно проводить работу в должном направлении и целиком было занято удовлетворением личных интересов. Среди членов правительства весьма процветало стремление к праздной, роскошно обставленной жизни и, например, Председатель Совета Назиров /Наркомов министров/ некто Юсупов и сейчас еще имеет полный гарем жен и десяти слуг. Этот же Юсупов был товарищем министра правительства Хана. Социальное положение членов правительства видно из приложения к сему, но нужно добавить, что эти лица все-таки составляют лучшие силы Хивы. Успешное процветание в аппаратах управлений молодой Республики старых недочетов, - взяточничество, протекционизм, мужеложство, бюрократизм и др. – резко бросалось в глаза, однако правительство не принимало никаких решительно мер к искоренению этих недочетов. Экономические условия жизни оставались в прежних рамках, никаких мероприятий по улучшению их не предпринималось. Среди членов правительства были некоторые вожди иомудов, имена которых я указывал раньше и это явление давало основание думать, что политика старого царского правительства, ведущая к национальной вражде и уничтожению иомудов, - умерла и Хива вступила в новую эру национально-экономических отношений.
Правда, среди иомудов была масса враждебных узбекам и русским элементов под главенством Джунаид-хана, но при правильном выяснении причин этой национальной вражды безусловно можно было привлечь и его на сторону Советской власти, ибо Советская политика Советской России не может быть направлена к уничтожению одной национальности, к поддержанию национальной вражды. Таким образом, мы
<<l.27>>
- 7 -
видим полную возможность в дальнейшей эволюционной работе, ведущей к поднятию экономических сил Республики. Представительство советской России разно оценивало для Хивы имеющиеся факторы и, в зависимости от этой оценки опирались на один, отвергая или игнорируя другие. Тов. Бройдо – представитель I-ой Туркомиссии правильно оценивал вред присутствия колонизаторских элементов в лице русских крестьян и остатков царской армии, о которой скажу ниже, и в стеснении этих колонизаторов на виду туземного населения находил один выход. Это он и делал: началось сильное гонение колонизаторов, бывали расстрелы. Другой выход он видел в опоре на туркмен и узбеков, на их замирение. Опора на туркмен выразилась в ряде дипломатических переговоров и уступок, но, кажется, затем тов. Бройдо отказался от этой мысли.
Следующий представитель – уполномоченный Ревсовета Туркфронта тов. Измайлов, судя по некоторым данным, был склонен к приведению восточной политики, осуществляя это на деле. Ко времени его пребывания в Хиве относится неудавшаяся попытка Ревсовета I вопреки указания Ташкента, добиться привлечения Джунаид-хана и использования его влияния. История эта такова. Оценив исторические и экономические условия национальной вражды иомудов и узбеков, видя значение Джунаид-хана среди туркменского населения, наблюдая развертывающиеся события Ревсовет I-ой Армии командировал в Хиву экспедицию во главе с уполномоченным тов. Беляевым специальным заданием ему добиться переговоров с Джунаид Ханом и пригласить его в Ревсовет I для заключения дальнейших условий с целью использовать его в интересах мирного строительства Хивы и поднятия в ней производительных сил. Для того же был использован влиятельный вождь племени Теке /из Туркмен/ Махтум-Кули-Хан под руководством которого, а ранее и его отца, туркмены отражали попытки царских войск завоевать Закаспий и впервые выступили, как нечто национально-объединенное. Махтум-Кули-Хан весьма влиятельное лицо среди туркмен под давлением Ревсовета I армии этот хан написал письмо к Джунаиду, прилагаемое при сем, к которому, гарантируя его безопасность, просил приехать в Полторацк. Подробно видно из прилагаемого доклада тов. Беляева, но здесь кратко укажем, что переговоры имели успех и почти уже у цели, когда Джунаид согласился ехать с семьей в Ревсовет I, командир экспедиционного отряда тов. Белоусов, сопровождавший его в качестве почетного
<<l.28>>
- 8 -
караула, благодаря возникшему в его уме подозрению, грубо, с наганом в руках потребовал разоружения Джунаидовцев, и тем самым разрушил все созданное, произошла свалка, в которой тов. Белоусов был убит, Джунаид же бежал и, по-видимому, окончательно. Таков конец неудавшегося, но, по нашему мнению, правильного пути. К этому нас приводило еще то обстоятельство, что Джунаид Хан в годы совей военной диктатуры проявлял уже некоторые заботы по улучшению экономического положения иомуд и вообще населения Хивы, как например он изыскивал пути к орошению искусственному безводных пространств и пр. Теперь имеются определенные сведения о том, что голова Джунаид-Хана оценена. Мы предполагаем, что это есть продукт неправильного понимания фактов, неправильной оценки их и невызываемый условиями работы. Убийство Джунаид-Хана, лица высоко авторитетного среди туркмен, как мера карательная, в случае совершения его будет служить только к большему озлоблению и объединению туркмен и сделает их еще более недоступными к национальному замирению. Убийство же его как объединяющего против нас вождя, бессмысленно, т.к. мы уже сейчас имеем сведения о существовании помимо него 4-х вождей туркмен, которые безусловно соединяться в случае опасности и могут иметь значение Джунаида. Имена их: Якши Гельды, Дурды Кази и Гулям-Али, бывший в правительстве Хивинской Республики, и по нашим ошибкам, о которых говорил выше и скажу, дальше бежавший к Джунаиду. Таким образом, мы видим, что оценка головы Джунаида не дает никаких результатов и шаг весьма неправильный. По полученным новым сведениям появился среди иомудов новый Хан Дурды Кази, который поставил себе целью объединить всех вождей и в этом направлении ведет работу.
Следующее и ныне состоящее представительство из Шакирова, человека без определенных направлений и незаинтересованного, по-видимому, в судьбе Хивы, Малышева и Дубянского, Комбрига 2-го, человека весьма нервного и вспыльчивого. Это представительство, не имея никакой определенной линии, служило причиной многих крупных несчастий, поставившее нашу работу в Хиве невозможной и оторвавшейся от жизни. Если тов. Сабитов Завполитотделом Амударьинской группы войск – в своем докладе имел право говорить, что наше представительство не руководит работой правительства, само ничего не делает в области созидания и исполняет роль финансового отдела, то
<<l.29>>
- 9 -
это последнее представительство служит яркой иллюстрацией тому. Занятое устраиванием личной жизни, оно совершенно индифферентно относилось к жизни всей республики. Нужно указать, что здесь делается не хронологический обзор событий и факты, служащие к выводам. Правительство Хорезмской республики представленное самому себе, не имеющее большого и вообще опыта в советском строительстве, усвоив верхушки коммунистических кампаний без твердых основ, отбросив незнакомую ей социальную закономерность, сразу приступила к изданию ряда таких лекторов, которые ничем не могут быть оправданы: ни логикой, ни необходимостью. Таковы декреты об обязательном обучении девушек и равноправие женщин /при неравноправии мужчин фактическом/. Этими ошибками правительство дискредитировало само себя в глазах населения и этим стремились воспользоваться муллы и др. Вследствие их агитации, в начале июля в Хиве началось брожение, имевшее основное недовольство изданными декретами и восстановлении династии Сеид Абдуллы-хана в лице его сына. Движение было вовремя подавлено; 11 были расстреляны Ревтрибуналом Хивы, а ханское семейство выселено из пределов ее. Правительство революционной Хивы безусловно не коммунистическое по своему составу и сущности, не было лишено обычных для востока и вообще всех дворов интриг и это чуть было не выразилось в дворцовом перевороте. Султан-Муратов – товарищ председателя Совета Назиров /министр/ достиг соглашения с Большаковым /предкомпартии/, Хасановым – военным назиром и Джума-Ниязом – его помощником, чтобы низвергнуть существующее правительство, самому стать во главе нового, причем предполагали создать Ревком из 5 человек. Сначала предполагали свергнуть только одного Юсупова /председателя/, а затем решили и всех остальных. Наше представительство – Шакиров и Дубянский – и в особенности Ташкент, были против переворота, хотя определенных сведений не имели. Товарищ Фрунзе к этому времени прислал Ревсовету I-ой армии и представительству в Хиве телеграмму, в которой он категорически требовал принятия мер к предотвращению переворота под страхом ответственности. Переворот не состоялся и, нужно сказать, что по своему содержанию он был просто интригой и служил лишь иллюстрацией правительства.
Между тем наше современное правительство, в лице Шакирова и в особенности Дубянского, отрицательно относившееся к туркменам
<<l.30>>
- 10 -
и в отношении их державшееся старой политики, почему-то сразу стало подозревать членов правительства – туркмен /Кош-Мухамеда, Бакиш, Гулям-Али и др./ в определенном сочувствии Джунаид-Хану и в измене республике. И во время Бухарских событий предполагалось с их стороны желание оказать помощь Бухаре. Кош-Мухамед в разговоре с Шакировым, справедливо усматривая в политике представительства колонизаторские начала, сказал, что он работать с русскими не будет, а в особенности, с Дубянским, который, кстати заметим, нередко говорил о необходимости для замирения Хивы, уничтожения всех иомуд. Национальная вражда узбеков и туркмен, благодаря политике представительства, в мнении которого узбеки находили некоторую поддержку, привела к тому, что страсти разгорались до грандиозных размеров. В последующем, затем, событии, разыгравшемся на национальной почве, представительство скомпрометировало себя тем, что не приняло мер предотвращения его и у нас есть определенное мнение, что оно знало о предстоящем. Накануне прибыл Дубянский, которому передали слова Кош-Мамеда. Была устроена та «Варфоломеевская ночь», о которой я говорил раньше. Прямых доказательств предполагаемой измены иомудских вождей не было и по следующему факту мы предполагаем, что здесь не было места измены. Когда убивали Кош-Мухамеда, он все время кричал «я не виноват, почему убиваете». Убивали саблями, кинжалами зверским образом, ночью, без суда. Убито 90 человек. Обезоружен отряд иомуд в числе 400 человек. Успел скрыться только Гулям-Али. Началось массовое бегство из Хивы туркмен. Мы не утверждаем, что картина обстояла именно так, все это необходимо проверить, но все нас убеждает в мысли, что картина передана правильно. Этот факт компрометирует наше представительство и мы можем с уверенностью сказать, что существует масса других фактов, еще более компрометирующих его. Недостаток времени не позволяет приводить их здесь. Проследив бегло деятельность всех представительств, мы должны обвинить их в особенности последнее, в недостаточно вдумчивом отношении к явлениям внутренней жизни Хивы, в незнании исторической и экономической обстановки ее и в индифферентности события.
Несколько слов о нашей армии дополняет общую картину. С момента революции лучший элемент старой русской армии, занимавшей
<<l.31>>
- 11 -
территории Хивы, наименее заинтересованный в колонизаторских начинаниях, ушел на родину; остались ярко выраженные колонизаторы.
К этому времени вновь резко обозначилась национальная вражда в которой эти остатки, превратившись в отдельные партизанские отряды приняли активное участие, большое внимание уделив грабежам и насилию. Эти отряды так одичали, что превратились в разбойничьи шайки. С приходом красных частей, они влились в них, дезорганизовали их, чему способствовала окружающая обстановка и недостаток культурных и политических сил и превратили их по существу в колонизаторов и притом злостных. Пред нами стояла задача, с убийственной очевидностью выяснившаяся теперь, после этой «Варфоломеевской ночи», когда некоторые части протестовали, что их не пригласили на расправу это – немедленно убрать, застоявшиеся, недисциплинированные части, сменив их наиболее развитыми частями уже с интернациональной психологией. К этому сейчас уже приступаем. Что же касается Хивинской армии, то она создалась из туземцев, русских частей и пополнялась добровольным течением. Теперь она возросла до цифры около 1000 человек пехоты и 150 человек кавалерии. По качеству плоха. При существующем положении вещей, когда национальная рознь дошла до неимоверных размеров, необходимо обратить серьезное внимание на перевоспитание армейцев, стремясь к искоренению национальных чувств, иначе наличие Хивинских частей, без достаточной подготовки в вопросах мирового значения может губительно отразиться в дальнейшем для самой же Хивы. Нужно, однако, сказать, что благодаря некоторой политпросветительной работе, проделанной в частях Хивинской армии, сознательность армейцев, как и вообще, выше уровня сознательности населения. Это ясно видно из того, что общее собрание армейцев в ряде требований к правительству запрашивало о том, какая в Хиве власть: буржуазная или советская. Если буржуазная, то армейцы грозили разогнать, а если советская, почему же во главе стоят баи. Это показательный факт уже некоторой сознательности. Из начертания всего предыдущего, из рассмотрения всех приведенных и не приведенных фактов, мы приходим к следующим обязательным для Хивы выводам.
1/ Коренное преобразование психологии русских колонизаторов – крестьян путем ведения политпросветительной работы. Если же это в силу технических причин невозможно – полное выселение их из Хивы.
<<l.32>>
2/ Смена засидевшихся армейских частей с колонизаторской тенденцией новыми частями с более интернациональной психологией. К этому уже приступлено.
3/ Хива – страна, не играющая существенные роли в процессе развития мировой революции и с другой стороны не представляющая собой контрреволюционного дезорганизующего по отношению к Советской России источника. Поэтому работа в ней должна протекать постольку, поскольку это позволяет наличие свободных сил. Революционизирование, видоизменение социально-экономических отношений нужно, но при обстоятельствах не вредящих общей политике Советской России, отвлечением необходимых для этого сил.
4/ Отсутствие промышленного капитала, развитое земледелие, культурная отсталость служит причиной отсутствия классового самосознания среди населения. Необходимо провести земельную реформу, ведущую к классовому расслоению.
5/ Наличие кочующего элемента ставит перед нами задачи по их оседанию. Недостаток воды и занятость обозначенных орошением мест весьма вредит этому. Условия кочевого быта заставляют туркмен, помимо причин национального характера, вследствие чисто экономических стимулов нападать на земледельцев-узбеков. Соответственно с этим, необходимо провести ряд мероприятий, имеющих целью улучшение экономических условий существования, ведущих к искусственному орошению бесплодной территории. Необходимо использовать всех авторитетных лиц населения когда-либо ведших и ведущих работы в этом направлении. С этой стороны привлечение Джунаида является необходимостью.
6/ Национальная вражда узбеков и туркмен все время отвлекает значительные части армии на территорию Хивы, вредит истинно советской работе, мешает мирному строительству. Фактор во всех отношениях репрессивный. Необходимо приложить все усилия к их замирению. Гонение отдельных вождей только отдаляет момент замирения. Поэтому нужно прекратить травлю Джунаида и наше представительство допустившее позорную «Варфоломеевскую ночь» сменить, если нужно казнить и тем самым показать свое отрицательное отношение к этому факту и найти дорогу к национальному замирению. /Необходима проверка этого факта/. *
* Рукописная заметка, сделанная на копии рукой т. Мелькумова. Начканц.: Пирумова
<<l.33>>
- 13 -
7/ Широко провести политпросветительную работу, как среди оседлого населения, в целях выявления классового самосознания их, а также среди кочующего элемента с целью их оседания. Причем земельная реформа должна служить побуждающим к оседанию фактором.
8/ Безжалостная расправа и разгон «коммуниствующих» педерастов, дискредитирующих только своими контрибуциями и поведением партию в глазах населения.
9/ Смена представительства и назначение нового могущего руководить правительством и повести правильную твердую политику.
10/ Воспитание частей Хивинской армии в интернациональной психологии и обращение внимания на углубление работ, а не численное увеличение армии.
Примечание: Настоящий доклад составлен при ближайшем и непосредственном участии Запоарм I тов. Кутузова, отчасти по его указаниям. Этот доклад должен был войти в один общий, о работе на ближнем Востоке, как иллюстрация, но по некоторым внешним причинам общий доклад не успели закончить.
Представляя все-таки настоящее, я снова указываю на необходимость проверки, как и в какой мере наше представительство было осведомлено о предполагаемой «Варфоломеевской ночи».
Представитель Реввоенсовета I армии Туркфронта Мелькумов
С подлинным копией верно:
Нач. канцелярии Пирумова
P.S.: Примечание сделано на копии рукописно т. Мелькумовым. Начканц. Пирумова.
Translation
<<l.20>>
<<Stamp: Executive Office of the Propaganda and Action Council for Peoples of the East 1 December 1920. No. 134a Baku.>>
In inform. for inclusion in the Khiva file [signature] 23/Dec. '20.
… table 22/Dec. 1920 [signature]
Turkestan Department of the Propaganda and Action Council for Peoples of the East
To Cde. Sokolnikov.
As ordered by Presidium Secretary Cde. Stasova we herewith forward you a copy of a report from First Army Revolutionary Military Council Chairman Cde. Melkumov concerning Khiva.
Attachment: Mentioned above.
Office Executive [signature]
Office Director Pirumova
BK.
<<l.21>>
Copy.
- 1 -
Khiva.
Without delving into the history of the state of Khiva's formation, we will limit ourselves to facts that have huge importance in understanding the reasons for its living conditions and attitudes and that play a decisive role in determining types of behavior in Khiva and specific forms of work. Before tsarist forces took over Turkestan, the sands of Transcaspia were inhabited by a nationality called Turkmen that was divided into many tribes and in terms of its anthropological and ethnic features, in terms of its laws, language, etc., constituted a certain whole. The social content of this nationality can be summed up in a single concept: living anarchism. Having adopted Islam for some reasons, the Turkmens are quite indifferent to religious matters, and a number of sayings confirm that even a skeptical attitude toward questions of religion is not rare. Since it has never been united into an indivisible whole under the immediate domination of a single ruler--a khan--and lacking, by their very essence due to their fundamental psychology, the slightest desire to be under any authority, even formally, the Turkmen, in their attitudes toward their neighboring countries, did not present themselves as a whole, rather each tribe reacted independently to every phenomenon, sometimes in an alliance with others. The urge toward the life of a free Cossack explains why separate tribes, when conducting raids on neighboring countries, imposed contributions on them that they collected every year, compelling payment through raids. Free of pressure from above, the Turkmens occupied a position of dominance in relation to all adjacent territories.
Khiva was one of the Turkmens' tributaries, and, based on an assessment of its military strength, was not able to refuse to pay this tribute. Uzbeks (the main population of Khiva) were of rather low quality in the opinion of the free warlike Turkmens. The arrival of Russian troops and the conquest of Turkestan and Khiva fundamentally changed interethnic relations and created completely new conditions and new forms of existence for each nation. The Turkmens, formerly free of pressure, keenly felt this authority. The Uzbeks heaved a sigh of relief when freed from the undesired domination of the Turkmens and took a disdainful and mocking attitude toward them. The Russian troops supported these attitudes and often helped the Uzbeks in their struggle with the stronger Turkmens, committing unspeakable cruelty and violence as they secured the Uzbeks' existence.
<<l.22>>
- 2 -
All this forced the Turkmens, under the pressure of great strength, the greatest, to outwardly reconcile themselves to the situation and recognize it as in the order of things, but to harbor in the depths of their hearts a burning desire to avenge the Uzbeks for the petty, perhaps, harassment they experienced dealing with Uzbek bureaucrats. Unable to resist pressure from the Russians, the Turkmens blamed everything on the Uzbeks and nurtured a hatred toward them. The insolence of Uzbek rulers reached the point that, when a khan who was extremely influential among the Turkmens, Ishan, sent his son to one of the rulers of Khiva to establish neighborly relations, the ruler raped him (the government's debauchery reached unbelievable heights). After this insult to his most elevated feelings, Ishan turned to the Khiva government for help, and then to the Russian authorities, and unsatisfied, turned for help to his fellow tribesmen and the Turkestan people, who by then were upset by widespread rumors of the insult (and such an insult) to Ishan's son, about two years earlier, which was insulting for all Turkmens. There was a man by the name Kurban Mukhamed, who, for personal reasons (having to do with the land question) had committed murder and then, for self-defense or by a fateful turn of events, a number of others, and due to the existing order was not able to live among the Turkmens and was forced to go out "onto the big road." A number of successful lootings and a total lack of personal greed toward the riches attracted the most insulted or simply reckless elements to him. By the time this violence was committed against Ishan's son, he already had amassed an army of militarily inclined Turkmens, and Kurban Mukhamed himself had earned sympathy and fame among broad segments of the population and was being referred to as a serdar or military commander. Failing to receive help from the Khivans and Russians, Ishan turned for assistance to this Kurban Mukhamed and received help from him. A war against the Uzbeks began. The Uzbeks' support of the Russian troops led to Kurban Mukhamed's defeat--he is also called Junaid Khan--and forced him to flee to N. Persia. Ethnic enmity was inflamed, further provoked by the old government, which set out to destroy all Yomuds (a Turkmen tribe neighboring on Khiva). This ethnic discord died down for a while, but never disappeared, and was reignited
<<l.23>>
- 3 -
during the Russian revolution with the return of Junaid Khan, whose name was associated with the image of a national hero, a champion of national honor. Junaid Khan, in waging war with Khiva and the Uzbeks, for a brief period gained the upper hand and established a military dictatorship. In his mind, some sort of government had to be created, and, as a politically unsophisticated person, the only government he could conceive of was a khan, which he selected, rightly reasoning that it was better to have an obedient Khan and govern through him than assume the throne himself. This was Said Abdullah-Khan, a quiet person, a toiler in essence, and obedient to Junaid. The successes of the Red Army and rumblings within the country itself brought the downfall of the khan's government, but the work of Red Army unit representatives, due to their incorrect assessment of the ethnic forces driving events, was not truly Soviet, but just a continuation of old mistakes, old policy. The Turkmen population again saw one-sidedness in the action of Russian support for the Uzbeks and observed in the government that same perversion, the same missteps, that had oppressed it and provoked discontent in the past. Ethnic enmity, as a hugely important regressive factor that contradicts true Soviet undertakings, was exploited in a rather strange way that intensified it.
The economic aspect of life in the Khorezm/Khiva Republic was shaped by the following phenomena. The population of the Khorezm Republic consists mainly of three ethnic groups: 1) Uzbeks (the majority); 2) Yomuds (Turkmen)--many fewer; and 3) Kirgiz. To these must be added a recent, entirely colonizing element: Russian peasants. After taking the best, most richly irrigated places, the Russian peasants firmly adopted the old government's colonizing policy in dealing with the other nationalities. The Uzbeks, a settled element, also managed to use favorable land for farming, and, following the example of all eastern states, farming was concentrated in a small number of hands, which hired the rest of the landless element, or those with little land, to work for them. The Kirgiz are reaching the end of the settling process. As for the Yomuds (Turkmens), the picture is somewhat different. The Yomuds still live a nomadic life overall, but their urge to settle down is clearly evident. But due to the fact that the best
<<l.24>>
- 4 -
places for farming, the best irrigated lands, were already taken by Russians and Uzbeks, a settled life cannot support them and dooms them to great poverty. This is what has largely prevented them from settling down. Ethnic enmity also promoted a continuation of the Yomuds' nomadic existence. We can thus view Khiva as an agricultural and cattle breeding country with no industry. The categorization of classes therefore does not extend beyond the concepts of the peasant and the bai (landowner). This fact was almost completely ignored by the old government, and it should also be said that the new, Soviet, government had at least given it too little attention.
The Khiva revolution, with support from the red units that overthrew the khan, it would seem, should have led the young republic toward a fundamental and beneficial restructuring but in the end gave it nothing, and due to mistakes by its government, which used old thinking and methods in its work, alienated the Yomud nomadic element. The government of the Khorezm Republic, in terms of its workings and inclinations, was utterly bourgeois and too weak to see how important the two factors described above were for the republic or to be able to exploit them and achieve the right outcome. It is also still necessary (to work) to say that the old government, due to its incredibly developed bribe-taking, and a wealth of other negative and profoundly unappealing traits--terribly widespread sodomy, and so forth--had an awful reputation. The revolutionary government, made up of old ministers (Khan Mukhamedov, Yusupov, Sardar-Aga, among others), did not appear to take any measures to eliminate these negative traits, and we saw them flourish with the same, if not greater, strength. Some representatives of Revolutionary Soviet Russia could be accused of being too weak and indecisive and sometimes took absolutely no active measures in opposing these rotten holdovers, this rotten despotism. The political state of Khiva today is clearly reflected in the following. In Khiva there are up to 30,000 communists who, while holding various posts, to provide for their personal lives, have imposed contributions on surrounding kishlaks, utterly arbitrarily, eating them out of house and home while paying little attention to their real jobs.
<<l.25>>
- 5 -
Sodomy, which is strongly developed among them, is furthered through the pretext of opening schools, among other approaches. And this is all out in the open, under the banner of instilling communist principles. The following is typical. There is a certain Bolshakov heading Khiva's communist party--an ethnic Uzbek but with a Russian surname--who is a rather shady character. When our brigade's political department sent Bolshakov one of his subordinates, he raped him. The lack of a correct approach to work by the Khiva government is also expressed in absurd decrees about mandatory education for all 18-year-old girls, after which the Khivans started to sell their daughters beginning at age 8. A shocking failure to understand objectives. Our many sets of representatives were too superficial in regard to the young republic's internal construction and became bogged down in secondary matters. It should be added that the Khorezm Republic's government included individual Yomud leaders (Kosh Mukhamed, Guliam Ali, Bekshi, <<Koshmamed-khan, Shamurada-bakhshi? Many different spellings used here for the former.>> and others), who for personal or other reasons had left Junaid. It was the government and representatives of the Soviet republic's total ignorance of their objectives that brought about, in the country of Soviets and based solely on suspicion, a St. Bartholomew's Day massacre, during which the aforementioned leaders and masses of other Yomud leaders were killed and mutilated--90 people in all, accused of a made-up rebellion and alliance with Junaid. Only Guliam-Ali was able to hide and rejoin Junaid. Through this shameful act, we almost definitively pushed all Yomuds away from us, and they are now united by a sense of ethnic self-defense. Attempts by the 1st Army's Revolutionary Military Council to reach an agreement with Junaid Khan, in whom it correctly saw tremendous power that could be used for its own objectives, ended due to a chance misfortune. It should be pointed out that the Council's undertaking in this area was diametrically opposed to instructions from Tashkent. Although it was a good and correct undertaking, unfortunately it did not yield the expected result. Ethnic enmity, exacerbated by economic factors, grew.
Let us look in greater detail at work done during the revolution in Khiva. The information we introduce certainly cannot cover the past and present in their entirety, it is not sufficient to paint an accurate picture and in some places even requires verification, but it nevertheless will be somewhat helpful.
<<l.26>>
- 6 -
The gaps in material and factual elucidation of events in Khiva stem, first of all, from the haste with which the report has been put together and, second, from the fact that the sphere and rights of influence in Khiva have not been demarcated; it was never made clear who has the actual right to govern the life of the Khoresm Republic--the 1st army or the front. The existence of two representative military bodies, given frequently diverging understandings of issues, occasionally provided grounds for divergent policies in Khiva. Information about Khiva largely came from Tashkent; we received random material. In any event, this was a profoundly abnormal phenomenon and constitutes one reason the picture is not fully elucidated. The Khiva government elected at the Kurultai Congress--People's Representatives numbering 12 people--was bourgeois in makeup. It was incapable of carrying out work in the proper direction and was entirely engaged in satisfying personal interests. Among the members of the government, a striving toward an idle and luxuriously appointed life flourished, and, for example, the Chairman of the Council of Nazirs (the People's Commissariat of Ministers), a man named Yusupov, still has a full harem of wives and dozens of servants. This Yusupov was a comrade of a minister in the Khan's government. The social position of members of the government can be seen in the attachment, but it should be added that these individuals are nevertheless Khiva's best. The successful flourishing of old shortcomings within the apparatuses of the young Republic's administrative bodies--bribe-taking, protectionism, sodomy, bureaucratism, and so forth--is striking, however the government took no decisive measures to root out these failings. Economic conditions remained as they had been, and no measures were taken to improve them. Among the members of the government there were some Yomud leaders, mentioned above, and this phenomenon suggested that the politics of the old, tsarist government, which led to ethnic enmity and the destruction of Yomuds, had died, and that Khiva was entering a new era of ethnic economic relations.
It is true that there were many elements, led by Junaid Khan, that were hostile toward Uzbeks and Russians, but if the reasons for this ethnic enmity are correctly understood, even he can certainly be won over to the side of Soviet rule, since Soviet the policy of Soviet Russia cannot be aimed at destroying one nationality and supporting ethnic enmity. We therefore
<<l.27>>
- 7 -
see every possibility in the further evolution of efforts leading to improvements in the Republic's economic strength. Representatives of Soviet Russia have had different views of existing factors for Khiva, and depending on this assessment they have relied on one, refuting or ignoring the other. Cde. Broida, a representative of the 1st Turkestan Commission, correctly assessed the harm of the colonizing element, the Russian peasants and the remainder of the tsarist army, which I will discuss below, and the solution he found was to restrain these colonizers in front of the native population. That is what he did: the colonizers began to be strongly persecuted and some were shot. Another solution he saw was relying on Turkmens and Uzbeks to pacify them. Reliance on Turkmens was expressed in a number of diplomatic negotiations and concessions, but it seems that Cde. Broida later abandoned this thought.
The next representative--the Turkestan Front Military Council plenipotentiary, Cde. Izmailov, judging by certain information, was inclined toward conducting an eastern policy, putting it into practice. His time in Khiva included the 1st Army Military Council's unsuccessful attempt, against Tashkent's orders, to recruit Junaid Khan and use his influence. Here is the story: Having appreciated the historical and economic conditions surrounding the ethnic enmity between Yomuds and Uzbeks, seeing the importance of Junaid Khan for the Turkmen population, and observing unfolding events, the 1st Army Military Council sent an expedition to Khiva headed by the plenipotentiary Cde. Beliaev with a special assignment for him to arrange negotiations with Junaid Khan and invite him to the 1st Army Military Council to settle on further conditions for using him in the interests of the peaceful construction of Khiva and the promotion if its productive forces. The influential leader of the Teke tribe (made up of Turkmens), Makhtum-Kuli-Khan, was used for this purpose. Under his leadership, and earlier that of his father, the Turkmens resisted attempts by tsarist armies to conquer Transcaspia and for the first time became something akin to a united nation. Makhtum-Kuli-Khan, an extremely influential figure among the Turkmens, under pressure from the 1st Army Military Council, wrote a letter to Junaid, attached, whom, guaranteeing his safety, he asked to travel to Poltoratsk. Cde. Beliaev's attached report provides the details, but here I will briefly state that the negotiations were successful and Junaid agreed to travel with his family to the 1st Army Military Council. When the goal had almost been reached, Cde. Belousov, the commander of the expeditionary detachment that was accompanying him as an honor
<<l.28>>
- 8 -
guard, due to suspicions that arose in his mind, rudely, with a gun in his hand, demanded that Junaid's men disarm, and in so doing destroyed everything achieved, and there was a scuffle in which Cde. Belousov was killed and Junaid escaped--evidently, for good. So ended an unsuccessful, but, in our opinion, correct path. We were also led to that by the circumstance that Junaid Khan, during the years of his military dictatorship, showed a certain concern for improving the economic situation of Yomuds and the overall population of Khiva and how, for example, he sought ways to artificially irrigate arid lands. We now have specific information that a price has been placed on Junaid Khan's head. We assume that this is a product of an incorrect understanding of the facts, an incorrect assessment of them, and it is not called for by operational conditions. As a punitive measure, the killing of Junaid Khan, a figure of great authority among the Turkmens, should it be carried out, will serve only to greatly anger and unite the Turkmens and will make them even more reluctant to engage in national reconciliation. To kill him as a leader unifying people against us is senseless, since we already have information about four other Turkmen leaders beside him who will undoubtedly unite in case of danger and would be just as important as Junaid. Their names are: Yakish Geldy, Durdy Kazi, and Guliam Ali, who used to be part of the Khiva Republic's government, but who, due to our mistakes referred to above (about which I will say more), fled to join Junaid. We can thus see that putting a price on Junaid's head will do nothing and is an utterly incorrect step. According to new information, the new Khan Durdy Kazi has emerged among the Yomuds. He is pursuing the goal of unifying all the leaders and is moving in that direction.
The next and current set of representatives is made up of Sharikov, a man with no particular inclination who does not seem to have a particular interest in Khiva's fate, Malyshev, and Dubiansky, a brigade commander in the 2nd [army], a very nervous and hot-tempered man. These representatives, who lack a particular agenda, have been the cause of many major misfortunes that have made our work in Khiva impossible and divorced from real life. If Cde. Sabitov, head of the Amu Darya group's political department, had the right to say in his report that our representatives do not oversee the government's work, create nothing, and play the role of a finance office, this
<<l.29>>
- 9 -
last set of representatives is the perfect example. Engaged in setting up their personal lives, they are totally indifferent to the life of this republic. It should be pointed out that this is not a chronological overview of events and facts leading to conclusions. The government of the Khoresm Republic, left to its own devices, having little or no experience in soviet construction, having mastered the superficial aspects of communist campaigns without grasping the fundamentals, having tossed out social laws unfamiliar to it, immediately started to publish a series of laws lacking any logical or practical justification. I'm referring to decrees about mandatory education for girls and equal rights for women (while even men don't have equal rights). These mistakes have discredited the government in the eyes of the population, and the mullahs and others have tried to exploit this. As a result of their agitation, rumblings began to be felt in early July mainly having to do with dissatisfaction over the published decrees and the restoration of the dynasty of Said-Abdul-Khan in the person of his son. The movement was crushed in time: 11 were shot by Khiva's Revolutionary Tribunal and the khan's family was expelled from the country. The government of revolutionary Khiva was certainly not communist in makeup and essence and still exhibited the intrigues that are typical of the east and of courts in general, and that came close to being expressed in a palace coup. Sultan-Muratov--a comrade of the Council of Nazirs' chairman (minister) reached an agreement with Bolshakov (communist party chairman), Khasanov (military nazir), and Dzhuma Niiazam (his assistant), to overthrow the existing government and become its new head. They also proposed creating a Revolutionary Committee made up of 5 people. At first the idea was to overthrow just Yusupov (the chairman), but then they decided to overthrow all the others as well. Our representatives, Shakirov and Dubiansky, and especially Tashkent, were against the coup, although they did not have exact information. Comrade Frunze by then had sent a telegram to the 1st army Military Council and to the representatives in Khiva categorically demanding that measures be taken to prevent the coup or there would be consequences. The coup was not carried out, and it should be said that it was simply an intrigue and serves merely to illustrate what kind of government it was.
Meanwhile, our current government, Shakirov and particularly Dubiansky, had a negative attitude toward the Turkmens
<<l.30>>
- 10 -
and kept to the old policy in regard to them and for some reason immediately began to suspect that Turkmen members of the government (Khosh Mukhamed, Bakish, Guliam Ali, and others) were sympathetic toward Junail-Khan and that they would betray the republic. During the events in Bukhara it was assumed that they wanted to help Bukhara. In conversations with Shakirov, Khosh Mukhamed, rightly detecting colonizing principles in the representatives' policies, proclaimed that he would not work with the Russians, especially Dubiansky, who, incidentally, often spoke of the need to pacify Khiva and destroy all the Yomuds. The ethnic enmity between the Uzbeks and the Turkmen brought about by our representatives' policies, in whose opinion the Uzbeks found some support, greatly inflamed passions. In the event that followed in the ethnic realm, the representatives compromised themselves by failing to take measures to prevent them, and we are of the firm opinion that they knew what was coming. Dubiansky, who was told what Kosh Mameda had said, arrived the night before. That was when the St. Bartholomew's Day massacre I referred to above took place. There was no direct proof of the treachery that the Yomud leaders were being accused of, and based on the following fact we presume that no treachery had taken place. When Kosh Mukhamed was being killed, he kept shouting "I'm not guilty, why are you killing me?" They killed them savagely with sables and daggers at night, without a trial. Ninety people were killed. A Yomud detachment of 400 men was disarmed. Only Guliam Ali managed to hide. Turkmens began to flee Khiva in droves. We cannot confirm that this is exactly what happened, all this needs to be verified, but everything convinces us that this is a correct account. This incidence compromises our representatives, and we can confidently state that there is a great deal of other evidence even more compromising. We cannot include it here due to a lack of time. Having cursorily reviewed the activities of all the representatives, we must accuse them, especially the most recent ones, of being insufficiently thoughtful in regard to phenomena unfolding in Khiva, of not knowing its historical and economic circumstances, and of an indifference to events.
A few words about our army will fill out the picture. When the revolution came, the best elements of the old Russian army occupying
<<l.31>>
- 11 -
Khiva, those least interested in colonizing it, left for the motherland. Outright colonizers remained.
By then, ethnic enmity had again erupted, and those who remained took an active part in it, having formed individual guerilla detachments that committed pillaging and violence. These detachments became so barbaric that they turned into marauding gangs. When red units arrived, they merged into them, disrupting them, which was not hard given the situation and the lack of cultural and political forces, and they were essentially transformed into colonizers, malicious ones. We were faced with a task that has now become brutally clear after that St. Bartholomew's Day massacre, when some units protested that they were not invited to join the violence--and that task was to immediately remove the undisciplined units that had overstayed their visit and replace them with more civilized units with an internationalist psychology. This is what we have now started to do. As for the Khiva army, it was created out of natives and Russian units and was supplemented by a stream of volunteers. Now it has an infantry of approximately 1000 and a cavalry of approximately 150. Its quality is poor. Given the existing state of affairs, with ethnic enmity reaching incredible heights, serious attention must be paid to the military's reeducation and an effort to root out ethnic sentiments. Otherwise, having Khiva units that lack sufficient education in questions of international importance could have a disastrous effect on Khiva itself in the future. It must, however, be said that due to certain political educational work done with units of Khiva's army, public spiritedness among soldiers, and in general, is at a higher level than in the population. This is clearly evident from the fact that a general meeting of the military, among its demands of the government, was the question whether the government of Khiva is bourgeois or Soviet. If it is bourgeois, the soldiers threatened to disband it, and if it is Soviet, why is it headed by a bai? This is evidence of a degree of political awareness. From everything outlined above and from an examination of evidence introduced and not introduced, we have reached the following conclusions about Khiva.
1) The psychology of Russian colonizers must be fundamentally transformed, and peasants must undergo political education. If this is not possible for technical reasons, they should be completely expelled from Khiva.
<<l.32>>
2) The army units made up of settlers who have colonizing tendencies must be replaced with new units with a more international psychology. This has already begun.
3) Khiva is a country that does not play a significant role in the world revolution's development and is not a counterrevolutionary, disruptive force in regard to Soviet Russia. Therefore how much effort is put into it should depend on the availability of forces. Socioeconomic relations should be revolutionized and transformed, but only in a way that does not undermine Soviet Russia's overall policy by taking away necessary forces.
4) A lack of industrial capital in the face of developed agriculture and cultural backwardness has led to the population's lack of class consciousness. Land reforms must be carried out that bring about class stratification.
5) The nomadic element confronts us with the task of settling them. A lack of water and the fact that irrigated places are occupied make this difficult. The conditions of nomadic life force the Turkmens, driven by purely economic incentives in addition to reasons of an ethnic nature, to attack Uzbek farmers. Accordingly, measures are needed to improve economic conditions and bring about the artificial irrigation of infertile territory. All knowledgeable members of the population who have ever worked in this area must be used in this effort. From this perspective, the involvement of Junaid is essential.
6) In Khiva, the ethnic enmity between Uzbeks and Turkmens is a constant source of distraction for a significant portion of the army, undermines genuinely Soviet work, and interferes with peaceful construction. It is a repressive factor in all regards. Every effort should be made toward reconciliation. Persecuting individual leaders only delays reconciliation. We must therefore stop badgering Junaid and replace our representatives who allowed the shameful St. Bartholomew's Day massacre and, if needed, execute them, thereby demonstrating our negative attitude to this incident, and find a path to national reconciliation. (This incident should be investigated.)*
* Handwritten note written on the copy by Cde. Melkumov. Office director: Pirumova
<<l.33>>
- 13 -
7) Political educational work must be extensively conducted, both among the settled population, in order to expose their class self-awareness, and among the nomadic element, in order to settle them. Land reform should be an incentivizing factor toward settlement.
8) There must be a ruthless crackdown and elimination of sodomites pretending to be communists while, through their contributions and behavior, bringing nothing but discredit on the party in the eyes of the population.
9) Representatives must be replaced with new ones capable of leading the government and carrying out a correct and firm policy.
10) Units of Khiva's army must be inculcated with an internationalist psychology and attention must be paid to intensifying efforts rather than increasing the army's size numerically.
Note: This report was drafted with close and immediate participation by Zapoarm I <<Deputy Head of the 1st Army's Political Department>> Cde. Kutuzov, partly in accordance with his instructions. This report should have been part of one overall report on work in the Near East, as an illustration, but due to certain outside causes, the overall report was not completed in time.
In nevertheless presenting this report, I again point to the need to verify whether and to what extent our representatives were aware of the presumed St. Bartholomew's Day massacre.
Representative of the Turkestan Front's 1st Army Revolutionary Military Council, Melkumov
True copy of the original a copy:
Office Director Pirumova
P.S.: Handwritten note written on the copy by Cde. Melkumov. Office director Pirumova.