Письмо ЦКК в Средазбюро о заявлении Бабахановой по поводу ареста ее мужа, секретаря Киргизского обкома партии

Transcription

<<l.142>>

Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)

Центральная Контрольная Комиссия

Москва, Ильинка, 21/б, тел. 4-11-09.

27 августа 1926г. №632-4

При ответах ссылка на н/№ обязательна

Строго секретно:

Уполномоченному ЦКК-РКИ

в Средней Азии тов. Сахаровой

гор. Ташкент.

По поручению секретаря ЦКК ВКП(б) тов. Янсона препровождается как дополнительный материал копия заявления гражданки Машахан Бабахановой по поводу ареста ее мужа Дуйшекалы Бабаханова.

Приложение: упомянутое.

Завбюро Президиума ЦКК ВКП(б): [подпись] (Котляренко)

3/МП

<<l.143>>

Копия.

В Центральный Комитет ВКП тов. Сталину.

Москва.

Гражданки г. Фрунзе Машахан Бабахановой.

Заявление.

Мой муж Дуйшекалы Бабаханов последнее время состоял в должности секретаря Киргизского Обкома партии, члена Средне-Азиатского Бюро Цека ВКП и кандидата Исполкомиссии такового.

В конце мая месяца он заключен под стражу; прямым основанием чему, как об этом говорят на улицах города Фрунзе послужило их коллективное письмо, по оздоровлению Киргизской обстановки возникшие после приезда Абдрахманова из  Москвы, тем не менее арестованы были только два участника письма, а остальные трое, в том числе и Абдрахманов уцелели.

Переходя к побочным причинам обвинения моего мужа по коим я также подвергалась допросам, считаю необходимым отметить, что  в силу наличия группировочных условий Киргизии карьеристических уклонов отдельных работников и даже национального антагонизма на любого кир. работника можно найти тысячи голословных обвинений, что уже  имело место в отношении ряда ответработников, как то тт. Садыкова, Абдрахманова и других, и, что известно партсоворганам, я категорически утверждаю и в случае неправильности сообщаемых мною сведений, я готова нести какие угодно наказания.

Что обвинения, приписываемые моему мужу Бабаханову о том, что он якобы преследовал богатство: занимался взяточничеством, убил в 22г. человека, которого застал в одной постеле со мной, имеет задолженность около 12000 руб. абсолютно голословные. Подобные обвинения я считаю жестоким оскорблением не только коммунистической чести моего мужа, моей чести, как женщины, но даже подрывом авторитета перед массой средне-азиатского бюро Цека ВКП(б) членом которого он состоял.

Считаю не лишним осветить еще два момента обвинений в начале с.г. примерно в марте Киргизии Токманского района по инициативе тов. Худайкулова подали в Москву на имя тов. Сталина, кляузное заявление на тт. Садаева, Алтабаева и моего мужа, что в отношении последнего имело значение, а в отношении первых нет.

В настоящее время в Пишпеке тов. Садаев в целях мести за письмо где ему выражалось недоверие подрыва авторитета моего мужа и сбора ложных материалов, призвал к себе на помощь изгнанного из партии манапа из нашего рода Сагына Кандыбаева, в помощь которому дал сотрудника ГПУ Чичасово (уволенного со службы при моем муже), которые разъезжают по аулам и под угрозой заставляют киргиз давать обвинительные прошения на моего мужа, в то же время сами занимаясь взяточничеством эти граждане  не постеснялись даже пригрозить мне с тем, чтобы я согласилась дать им жалобы на мужа.

За время службы мужа в должности секретаря Киробкома муж не брал от кого-либо не только взятки, но даже барашку бесплатно, что по киргизским обычаям считается неизбежным гостеприимством в общем и целом я выражаю мое крайнее удивление и возмущение  против тех несправедливостей, который творятся в Киргизии вокруг вопроса моего мужа, когда он почти один привлекается к ответственности, не взирая на то, что материалы обязывают с ним и его товарищей.

В силу вышеизложенных условий я считаю создавшуюся обстановку в Средней Азии по вопросу моего мужа и его товарищей с одной стороны не вполне объективной и с другой и компрометирующей авторитет Средне-Азиатского Бюро Цека ВКП, как высшего парторгана членом которого мой муж состоял, почему ходатайствую перед Вами об отправлении моего мужа вместе с делом и другими участниками в Москву в распоряжение ЦКК, где я не возражаю против назначения ему каких угодно наказаний.

Так же прошу изменить меру пресечения ибо мой муж прежде всего член партии и содержание его под стражей не вызывается никакой

<<l.144>>

необходимостью.

Июля 21-го дня 1926г. г. Фрунзе.

Просительница гражданка.

Верно: [подпись]

1/МП.