Донесение начальника Туркестанского районного охранного отделения М.Н. Волкова директору Департамента полиции Е.К. Климовичу Report from M. N. Volkov, chief of the Turkestan District Department of Public Safety, to Ye. K. Klimovich, director of the Police Department

Transcription

Донесение начальника Туркестанского районного охранного отделения М.Н. Волкова директору Департамента полиции Е.К. Климовичу

№ 3338                                                                                   8 августа 1916 г.

г. Ташкент                                                                                       Секретно

В начале июня сего года настроение населения Туркестанского края было совершенно спокойное. Среди русского населения замечался подъем патриотических чувств, как результат сведений об успехах нашего оружия на Кавказском и Западном фронтах и единственно все растущая дороговизна на предметы первой необходимости и продукты вызывала неудовольствие русского населения, приписывающего это явление недостаточной заботливости о нуждах его со стороны представителей правительственной власти в крае.

Среди туземного населения края агентурой отмечались единичные случаи выражения неудовольствия русской властью и сочувствия своим единоверцам туркам и даже денежные сборы среди туземцев в пользу Турции. Это сочувствие своим единоверцам выражалось иногда в форме передачи слухов об успехах турецких армий, о поражениях союзников в Малой Азии и на Галипольском полуострове и будто бы в русских газетах эти сведения замалчиваются в целях поднятия духа русских армий.

Кроме того, высказывались надежды на выступление Афганистана против России, для поддержки Турции и что в этом случае возможно изгнание русских из Туркестанского края и возвращение этого края под владычество ислама. Такими ярыми сторонниками мусульманских государств являются преимущественно люди пожилые, ишаны‚ муллы, мударрисы и отчасти казии, молодежь же везде и всегда указывала на преимущества русского порядка управления и приводила как примеры мятежи в Бyxapе и восстание йомудов с Джунаид-ханом во главе в Хиве, где мечтой населения, исстрадавшегося в бесправии и от поборов всякого рода сборщиков податей‚ является полное присоединение этих ханств к государству Российскому. Успокаивающим для русских слухом в отношении надежды старомусульман на выступление Афганистана явились сведения, что мирная политика эмира Афганскаго возобладала над политикой непримиримости к России его брата, принца Насруллы-хана и что чрезвычайное немецкое посольство, сопровождавшееся несколькими турками, имевшее миссию во чтобы то ни стало вовлечь Афганистан в войну с Россией, потерпело неудачу и вынуждено покинуть Афганистан.

Наиболее резкое разделение мусульман на людей приверженцев старого порядка и молодежь, стоящую за преимущества русского порядка управления, замечается в Ферганской и юго-восточной части Самаркандской областях.

Сторонники старого порядка везде имеют еще единомышленников в лице женщин, ныне вовсе не столь далеких от вопросов внутренней жизни среди туземцев – сартов и евреев, как это наблюдалось еще в недавнее время.

Было получено несколько безымянных заявлений, что ташкентские казии и их мингбаши вошли в тайные письменные сношения с Афганистаном и убеждают афганское правительство выступить против России, так как момент благоприятствует и местное туземное население поддержит выступление афганцев. Заявления были голословны, и в виду чрезвычайной замкнутости внутреннего быта мусульман агентура в то время ничем подтвердить эти заявления не была в состоянии.

В таком положении рисуется настроение туземцев к концу июня сего года при все усиливающихся слухах о скором призыве туземцев в войска.

Никаких признаков возможности возникновения крупных беспорядков, в случае если бы даже было объявлено действительно о призыве, не замечалось.

Относительно Самаркандской области я должен оговориться, что в таковой агентурное освещение и до меня было чрезвычайно слабое, так что в действительном настроении в этой области охранное отделение осведомлено вообще весьма поверхностно. Происходит это в виду очень незначительного денежного отпуска на агентурный розыск в крае, причем этот отпуск еще значительно ослаблен с середины сего года после прекращения выдач, производившихся на эту же надобность в Бухаре, канцелярией генерал-губернатора.

Почти открытая продажа спиртных напитков и разврат в наиболее крупных центрах Ферганской области, как, например, в г. Андижане, в преступном попустительстве коих население обвиняет всецело представителей местной полицейской власти, также способствовали тому, что в туземном населении росло недовольство русской властью и скрытая ненависть ко всему русскому. (Доклад от 8-го июля сего года за № 31 л).

По сведениям агентуры в возбуждении настроения туземного населения принесли много вреда престижу русской власти в г. Андижане переводчики управления уездного начальника Чанышев и Кельгенбаев, которые в указанном выше смысле истолковывали по чайханам правительственные сообщения и сообщения штаба Верховного главнокомандующего; и агентура охранного отделения отмечает еще с 10 мая сего года, что Кельгенбаев рассказывает туземцам о получении в уездном управлении распоряжения «брать на военную службу как туземцев, так и русских уроженцев Туркестанского края и что в полицейском управлении ожидают получения какого-то дополнительного по сему вопросу распоряжения, после чего будет все объявлено во всеобщее сведение». (Доклад от 23-го июля сего года за № 2547).

4 июля сего года вспыхнули первые беспорядки туземцев в г. Ходженте Самаркандской области на почве непонимания цели составления списков по набору туземцев для работ в тылу действующих армий. В представлении одной части туземцев рыть окопы значило рыть их в пространстве между находящимися друг против друга враждебными армии, на каковые работы русские не соглашаются идти, другая же часть туземцев верила в слух, что набор для работ – это обман, в действительности же туземцев потом поставят в строй в войска, так как у русских громадные потери на фронте и недостает уже коренного населения.

Подобные слухи росли, беспорядки разрастались, перебрасываясь из одной местности в другую в Самаркандской и Ферганской областях.

Продолжительное необнародование Высочайшего повеления от 25 июня сего года так же внесло свою долю смуты в умы, а когда оно появилось в Ташкенте впервые 7 июля на столбцах утреннего выпуска телеграмм Петроградского телеграфного агентства с опечаткой о наборе «инородческого населения в возрасте от 19 до 43 лет включительно», то среди туземцев даже г. Ташкента началось брожение.

Из содержания высочайшего повеления зажиточный класс населения и туземцы интеллигентных профессий вывели заключение, что и им не избежать набора на непривычные для них работы и начали толковать, нельзя ли будет заменить для них набор денежными взносами. С другой стороны, малоимущая часть населения сочла набор повинностью обязательной для всех и возмущалась пущенным слухом о возможности освобождения за деньги богачей и интеллигентов. Разъяснений в печати не появлялось до 11 июля сего года, настроение нарастало и 11 того же июля начались беспорядки в самом Ташкенте, закончившиеся после применения военной силы.

Что беспорядки в Ташкенте могут возникнуть, агентура Отделения отметила еще 5 июля, дав точные указания на странность поведения ташкентских казиев, их мингбашей и еще нескольких других сартов и измену их в пользу Афганистана, причем казии Сибзарской и Кукчинской части. Казиев и Абдунабиев передаточно через Старую Бухару сообщают сведения для Афганского правительства о внутреннем положении дел в Туркестанском крае и советуют воспользоваться существующим возбуждением туземцев для начала военных действий против России.

Сведения исходили из источника, не оставлявшего сомнений в достоверности, и поэтому я обратился с просьбой к управляющему Политическим агентством в Бухаре изъять путем обысков посланные казиями 5 июля письма на имя книготорговца Ходжиева для передачи некоему Расуль-Хану и арестовать виновных.

Письма, к сожалению, без соблюдения формальности – составления протокола – были задержаны, оказались зашифрованными и подписаны вышеупомянутыми Казиевым и Абдунабиевым, подписи коих эксперты признали неподлежащими сомнению. Ходжиев, Расуль-Мухамед-Хан и передавший одно письмо последнему Фазли Карим (оба великобританские подданные) были тогда же арестованы управляющим Политическим агентством. После разбора шифра письма оказались вполне подтверждающими изменническую деятельность этих двух казиев и, кроме того, наполнены жалобами на поборы, чинимые с них и вообще с туземцев чинами полиции. (Доклад от 28-го июля сего года № 3122).

В тоже время пользующийся особым уважением среди сартов, проживающий в Старой Бухаре ишан Ша-Яхсы разослал послания своим многочисленным почитателям, чтобы мусульмане не давали русским ни солдат, ни рабочих, так как это противно шариату. Эти послания возбудили фанатиков еще более и привели к участию во всех выступлениях туземцев еще и их женщин. Впоследствии Ша-Яхсы отдал свою печать в Политическое агентство для напечатания воззваний от его имени в желательном для нас направлении, но первоначально и как имеются сведения – тайно и в настоящее время – он возбуждает туземцев сопротивляться.

С 10 июля сего года от начальника Кокандского отделения жандармского полицейского управления Среднеазиатской железной дороги стали поступать сведения об угрожающей со стороны туземцев опасности разрешения железнодорожных путей и телеграфного сообщения в пределах Кокандского и Андижанского отделений.

С течением времени сведения получали все более тревожный характер, и 13 июля с усилением мятежного движения в Джизакском уезде Самаркандской области действительно туземцы приступили к разрушению телеграфа и железнодорожного пути на участке между станциями Джизак – Обручево Среднеазиатской железной дороги и к разрушению самих станций.

В это же примерно время толпа сартов убила начальника Джизакского уезда, участкового пристава и нескольких русских.

Убийства туземцами некоторых из представителей туземной администрации в огромном большинстве случаев связываются с недобросовестным отношением их к населению и взяточничеством при определении возраста и состава семьи туземцев, при составлении списков лиц, подлежащих набору на работы.

С 15 июля сего года мятежные вспышки, подавляемые повсеместно военной силой, становятся все реже, хотя по слухам общее восстание туземцев должно было начаться после окончания уразы – 15–25 июля. Страх перед репрессиями постепенно парализовал смуту. Недоразумения с толкованием высочайшего повеления прекратились и к началу августа. В крае появляются добровольцы – рабочие на окопные работы, соблазняющиеся выгодными условиями найма.

Более фанатично настроенная часть населения с середины июля перешла к пассивному сопротивлению и к этому движению примкнула значительная часть молодежи. Эта часть населения, преимущественно из сельских местностей, покинула свои жилища и ушла в степь и горы. Особенно резко выраженным это явление наблюдалось в Ферганской и Закаспийской областях и отчасти в Самаркандской области, в коих движение в горы означало движение под защиту Афганистана. Зажиточный класс населения и главным образом евреи стремились скрыться в бухарских владениях, в коих представители власти южных бекств искушались депутациями туземцев и путем писем к ним выступить вместе с Афганистаном на защиту ислама.

Туркмены и текинцы Закаспийской области категорически высказывались за отказ дать рабочих для работ в тылу армий, но ни к каким активным выступлениям не прибегли. В высшей степени благотворным в этом случае оказалось вмешательство Мервской ханши Гюль-Джамал, убедившей представителей мусульман ходатайствовать о Высочайшей милости и вести себя спокойно. Между тем на восстание туркмен и текинцев, видимо, более всего рассчитывала фанатичная часть мусульман, распустившая слух о возвращении в Хивинския владения бунтовщика Джунаид-хана и сведения среди туркмен, что для вооружения их в пограничных с Закаспийской областью персидских таможнях сосредоточены большие запасы оружия и боевых припасов.

В Семиреченской области киргизы отнеслись к набору рабочих в большинстве безразлично, хотя часть их и откочевала в Китай; немногочисленное же в этой области сартовское население ни к каким серьезным выступлениям не было подготовлено и сведения о беспорядках достигли в эту область и распространились, когда мятежные выступления в Ферганской и Самаркандской областях были уже почти везде подавлены.

С обнародованием высочайшего повеления об отсрочке набора рабочих до 15 сентября сего года всякое возбуждение 1–3 сего августа среди туземцев улеглось и они выжидают, будет ли набор еще осуществлен.

Однако в виду продолжающихся работ по составлению списков, возникновение беспорядков в отдельных местностях легко возможно, так как население относится с недоверием к туземцам – составителям списков, считая их способными к неправильной записи за взятки состава семей более зажиточных жителей и к неправильному определению возраста отдельных лиц мужского населения.

Согласно приказания и. д. Туркестанского генерал-губернатора в ночь на 5 августа с.г. все ташкентские казии, мингбаши и прочие лица, упомянутые в моем докладе за № 3122, были обысканы и арестованы и после допроса освобождены 6-го сего августа согласно приказания все, кроме Казиева и Абдунабиева и содержащихся в Старой Бухаре Ходжиева, Расуль-Хана и Фазли Карима.

На допросе все арестованные в г. Ташкенте отрицали предъявленное им обвинение.

Так как вся взятая у них по обыскам переписка на туземном языке, то до перевода ее о результатах обысков судить не представляется возможным, но вероятно таковые безрезультатны в виду несомненного оповещения из Бухары о происходивших еще 8 июля обысках, задержании писем, подписанных двумя казиями, и арестовании вышеупомянутых третьих лиц.

Более детально осветить о происходивших в различных местностях выступлениях туземцев и жертвах мятежа и о деятельности воинских карательных, названных понудительными отрядов, я лишен возможности, так как, несмотря на ряд циркуляров Туркестанских генерал-губернаторов, краевая полиция ни о чем не извещает охранное отделение, о чем докладывалось военным губернаторам генералам Галкину и Гиппиусу, но, видимо, в особенности первый из них является противником упомянутого распоряжения начальника края, ибо таковое никем не исполняется.

К чему это приводит, видно из представляемой копии сношения моего за № 3291 на имя полицмейстера (в сущности пристав, так как на правах полицмейстера – начальник города) – туземной части г. Ташкента.

Приложение: копия за № 3291.

Начальник Отделения полковник                                                      Волков

ГАРФ. Ф. 97. Оп. 4. Д. 78. Л. 129–134.