Докладная записка агента особых поручений при комиссариатах внутренних и иностранных дел Туркестанской Советской Республики С. Сейдалина в Совнарком Туркестанской Советской Республики Memorandum from S. Seidalin, agent at large for the commissariats for internal and foreign affairs of the Turkestan Soviet Republic, to the Sovnarkom of the Turkestan Soviet Republic
Transcription
Докладная записка агента особых поручений при комиссариатах внутренних и иностранных дел Туркестанской Советской Республики С. Сейдалина в Совнарком Туркестанской Советской Республики
24 декабря 1918 г.
Ташкент
Ферганская область по ликвидации кокандских событий служит ареной разбойничьих банд под главенством известного Иргаша.
Представлявшаяся в начале своего возникновения маленькой шайкой без определенных целей и стремлений, кроме наживы для своего иличного благополучия, эта шайка с течением времени под главенством того же Иргаша сумела быстро сорганизоваться, собрав весь преступный элемент не только Кокандского уезда, но обхватила всю почти Фергану. Что касается средств существования, то эта шайка живет исключительно на контрибуциях и непосильных поборах с населения под угрозой расстрела. Разумеется, на первую голову содержание разбойничьих банд падает на имущий класс. Естественно, борьба с указанной бандой разбойников стала не по силам местных властей в лице советов, причина коих известна центральной власти. Ненормальное положение дел в Фергане обратило серьезное внимание центральной власти Туркестанской республики, и она решила ликвидировать разбойничьи банды и тем умиротворить Фергану. С этой целью был образован специальный карательный отряд под командованием военного комиссара тов. Осипова. С этим отрядом были также командированы председатель Совкома тов. Фигельский, член ЦИКа тов. Исламов и я как лицо, состоявшее в распоряжении Совета комиссаров на предмет ведения организационной работы среди мусульман, и как таковой имею честь представить настоящий доклад о действительном положении дел в Фергане на усмотрение Совета комиссаров.
По приезде в г. Скобелев совместно с указанными выше товарищами были созваны представители уездных советов Ферганы для обсуждения вопросов о том, как умиротворить Фергану.
С этой целью был организован в г. Скобелеве временный оперативный военный штаб.
Города Ферганской области в смысле проведения предначертаний центральной власти представляют из себя разбросанные островки среди океана; отсутствие работников (идейных), деморализованность населения со стороны разбойников лишают возможности планомерной работы во всех областях народного устройства.
Что касается уезда, то уезды представляют из себя обособленную единицу: там не существует советской власти, вся полнота власти в руках разбойников; даже представители уездной администрации, как-то: сельские старшины и волостные управители, чтобы оградить себя от неминуемой опасности со стороны разбойников, принуждены заручиться согласием главарей банд для проведения в исполнение тех или иных мероприятий центральной, а также местной властей.
Положение Старого Маргелана
Из всех городов Ферганы Старый Маргелан очутился в безотрадном положении. Как известно, в начале своей служебной деятельности известный разбойник Мадаминбек находился на службе у советской власти в качестве курбаши в Старом Маргелане. Начальная деятельность его службы вполне, однако, доказала приверженность Мадаминбека советской власти. Эта приверженность дошла до того, что он отказался помочь, по приглашению Иргаша, принять участие в кокандском событии; после этого, естественно, доверие советской власти возросло к нему. Это доверие продолжалось вплоть до момента назначения в качестве чрезвычайного комиссара в то время в г. Старый Маргелан Сугробова. Происшедшее впоследствии трение между Сугробовым и Мадаминбеком и крайне обострившиеся отношения между ними принудили Мадаминбека отказаться от службы и заняться старым своим ремеслом — разбоем. После ухода Мадаминбека Старый Маргелан послужил ареной борьбы как со стороны Мадаминбека, так и со стороны посылавшегося отряда из г. Скобелева. Результатом не прекращающихся стычек — население Старого Маргелана очутилось в безвыходном положении: Мадаминбек стал мстить: не проходит недели, чтобы шайка его не грабила город. Городская масса крайне терроризована; жизнь, которая била ключом раньше в этом городе, вымерла совершенно. 98% населения этого города представляют рабочих-кустарей, которые занимаются обработкой шелка, маты и т.д., известных не только в Туркестане, но и пограничных государствах. В настоящее время этот город вымер.
Профессиональные союзы этого города принуждены прекратить свою деятельность, как приверженцы советской власти, так как Мадаминбек стал проявлять свою месть по отношению к отдельным членам этого союза за то лишь, что они, как рабочая организация, идут под флагом большевиков. Эта месть выражается в том, что отдельные члены этого союза, а также делегированные в местный совет представители того же союза вылавливаются шайкой Мадаминбека и бесследно исчезают. Такая же участь постигает и членов вновь образовавшегося [комитета] партии коммунистов Старого Маргелана.
Вследствие указанных причин в Старом Маргелане образовалась масса безработных и обездоленные жители мечутся из города в город, из кишлака в кишлак в попытке найти себе относительный покой, но вместо этого они находят «вечный покой».
Для ограждения своей личной безопасности члены местной партии коммунистов-большевиков обратились к нам (комиссии) с просьбой вооружить их, каковая просьба раньше была неоднократно направлена как в обсовдеп, так и в областной комитет партии, но, к сожалению, просьба эта была не удовлетворена, тов. Фигельский обещал дать распоряжение Ферганскому обсовдепу о вооружении их. В помощь голодающим старого города Маргелана тов. Фигельским было сделано распоряжение областному совету об отпуске 350 тыс. руб. и 100 тыс. руб. на дело образования того же города.
Джалял-Абадские события
Познакомившись с положением дел в Старом Маргелане, наша группа направилась в Скобелев, оттуда с карательным отрядом с военным комиссаром тов. Осиповым во главе этого отряда направились в Джалял-Абад.
По приезде туда нас встретил местный военный штаб из крестьян русских поселков Джалял-Абадского участка.
По докладу упомянутого военного штаба события представлялись в следующем: [за] 12 дней до нашего приезда, по словам перебежчиков со стана разбойников, выяснилось, что Мадаминбек в своем совете в каком-то мазаре решил сделать набег на поселки русских крестьян и обезоружить последних. На основании полученных сих сведений Джалял-Абадский совет принял ряд предупредительных мер к отбитию нападений банды разбойников, одновременно затребовал вооруженную силу на помощь из гор. Андижана, который этой помощи не дождался; однако нападение банд произошло, в результате коего был ограблен Джалял-Абадский народный банк в сумме около 500 тыс. рублей и убито13 человек, втом числе 11 армян. При столкновении с означенными разбойниками последние отступили в сел. Сузак, где произошла стычка с отрядом крестьян, после чего разбойники, не выдержав натиска, ушли в горы.
По выслушании их доклада нами в Джалял-Абаде был созван митинг, на котором туземец-житель сел. Сузак доложил, что, несмотря на окончание сражения до настоящего момента, т.е. спустя 12 дней происходит грабеж со стороны вооруженных жителей русских поселков: беспрерывно увозятся целыми десятками арб домашняя утварь сузакцев и что до сего времени не прекращаются расстрелы совершенно ни в чем неповинных встречающихся с отрядом безоружных крестьян мусульман. Рассказчик добавил, что в настоящий момент арбы с награбленными вещами, сопровождаемые вооруженными людьми из крестьян, можно встретить по дороге в сел. Сузак. В доказательство своего заявления этот туземец просил нас отправиться на место происшествия и убедиться к правдивости его рассказа. Представители власти во главе с тов. Фигельским направились на место сражения, т.е. в сел. Сузак. Не доезжая до Сузака, по дороге туда действительно попались навстречу нам арб десять награбленных у сузакцев вещей; причем эти арбы сопровождались вооруженными крестьянами русских поселков. При расспросах выяснилось, что вещи эти принадлежат сузакским жителям, что везут их в Джалял-Абад по распоряжению военного штаба крестьян, а при обысках сопровождающих означенных вещей было обнаружено в карманах, в пазухах и в голенищах сапог различные вещи, а также деньги. Удостоверившись в действительности происшедшего грабежа, тов. Фигельский со специальным конвоем отправил арбы с вещами в Джалял-Абадский совет, а крестьян с уликами приказал арестовать, направив их туда же.
По окончании этой процедуры мы направились на место боя — в сел. Сузак. По прибытии в этот кишлак оказалось: Сузак не существовал, на месте его груда развалин, пепелище пожаров и трупы полуобгорелых людей. Оставшиеся жители бывшего Сузака оборванные, голодные слезно нам заявили, что в течение почти 12 дней с начала стычек между шайкой Мадаминбека и отрядом поселковых крестьян они, побросав свои жилища, укрывались на кладбище в могилах, что в течение этого срока они не знают покоя. Происходит форменная охота: вооруженные отряды крестьян без сожаления расстреливают тех из них, которые пытаются выйти из своих могил за поисками хлеба; расстреливаются и те, которые случайно попадаются навстречу отряду. При таких условиях, разумеется, не приходится говорить о грабежах. Далее жители эти заявили, что по прибытии мадаминбекской шайки они дали своевременно знать Джалял-Абадскому совету, к сожалению, это своевременное предупреждение не спасло их, жителей Сузака, от незаслуженной кары: пострадал ни в чем неповинный цветущий кишлак, обездолились жители его.
Положение дел города Оша
Город Ош сам по себе незначительный в смысле количественном, а качественное значение его велико в том смысле, что он расположен на главном пути к китайскому пограничному городу Кашгар, караваны, идущие с товарами из Китая (Кашгар), проходят через этот город. По этой причине этот город, казалось бы, должен занять первенствующее значение, как пограничный с Китаем город, в смысле товарообмена. Действительность показывает, что этот город ни в отношении развития внешней торговли, ни в отношении политического пробуждения оставляет желать много лучшего.
Отсутствуют рабоче-крестьянские организации. Местный совет, сконструированный с начала Октябрьского переворота, неправильный и, не будучи переизбранным, существовал до нашего приезда. Состав существовавшего совета представлял из себя различные элементы, не отвечающие требованиям момента. Это ненормальное положение совета объясняется тем, что в Оше почти вплоть до нашего приезда не существовало доминирующей партии. Что касается организации в среде мусульман, то о них и говорить не приходится.
Правда, существовала наподобие рабочей организации среди мусульман старого города Оша, так называемыйСовет мусульманских депутатов, который образовался в начале революции из так называемых тыловых рабочих. Известно, что повсеместно в Туркестане, при отправке на фронт эти тыловые рабочие вербовались главным образом из среды преступного элемента, таковым и представляется и местный мусульманский совет.
Следует отметить, что на созванном по нашей инициативе митинге в старом городе Оше было избрано бюро из 12 лиц по вопросу об организации профессиональных союзов.
Положение в Андижане
Город Андижан в смысле развития в нем различных демократических организаций вроде профессиональных союзов находится в благоприятных условиях. Я говорю в данном случае о мусульманах старого города. Но согласно заявлению и просьб президиумов различных профессиональных организаций мусульман, как деятельность их не только чисто профессиональная, но и участие в политическом устройстве жизни города всецело тормозятся и все усилия в этом отношении сводятся на нет, благодаря некоторым заправилам старого города.
Главным заправилою является некто Бапишев — организатор мусульманской Красной армии; человек с темным прошлым, не имеющий за душой ни копейки, за короткое время приобрел дом стоимостью в 15 тыс. рублей и ведет себя как барин, ни в чем не отказывая.
Красная армия, над которой главенствует Бапишев, представляет из себя в большинстве из элементов, не вполне чистоплотных. По рассказам местных представителей профессиональных союзов, эта Красная армия, так и предводитель ее Бапишев ничего общего с идеей Рабоче-крестьянской армии не имеют, кроме как личной наживы.
Дело дошло до того, что как этот же Бапишев, так и его ставленники Иргаш, Амадали и компания (после того как Бапишев уехал на Асхабадский фронт) творили в старом городе Андижане такие безобразия, которые позорили советскую власть. Так, например, насильно под угрозой штыков заставляли некоторых почетных туземцев выдавать своих дочерей замуж за подчиненных Бапишеву мусульманских красноармейцев. Подобный случай неоднократно имел место. Другой штрих из деятельности указанной компании выразился в том, что среди белого дня, на виду у всех мусульманские красноармейцы старого города ссаживали с фаэтона сартянок и уводили их в свои казармы (караван-сарай). Указанный выше Амадали, помощник Иргаша, прославился настолько своей «громкой деятельностью», что о нем даже жаловались в Джалял-Абаде и в Оше.
Что касается местной партии коммунистов-большевиков (мусульман), то о ней много не приходится распространяться. Главным ядром этой партии служат вышеуказанные красноармейцы Бапишева.
Развитие этой партии среди различных профессиональных организаций представляется слабым.
Считаю делом своей совести отметить ненормальное отношение между мусульманами и армянами этого города. Национальная армянская партия “Дашнакцутюн” под флагом коммунистов играет доминирующую роль в Андижане, слившись с местной партией коммунистов, и, захватив главные места в cовете, ведут свою линию (национальную) и тем крайне обостряют взаимоотношения власти, с одной стороны, и мусульман — с другой. Укажу на следующее: заведывающий по делам национальным Степаньянц — человек весьма состоятельный, имеет в Андижане винодельный завод, кинематограф и несколько домов, не считая Самарканда (дашнак), заведывающий по военным делам Торосов (дашнак) и др.
Положение г. Коканда и его уезда
Положение Кокандского уезда настолько поглотило наше внимание, что детальное обозрение положения дел в городе пришлось отложить до следующего приезда. Предстояло выступление нашего отряда против Иргаша.
Отряд выступил в поход на Иргаша, и я с тов. Исламовым по дороге к Ташкенту заехали в сел. Канибадам навестить семью.
По приезде в это село представилось совершенно неожиданное предложение со стороны члена партии коммунистов тов. Раимджана-хаджи Шадыева, избранного в качестве политического комиссара со стороны партии в Биш-Арыкский участок. Предложение последнего заключалось в том, чтобы, воспользовавшись возникшей враждой между Иргашем и его главным сподручником Хамдам-Ходжи, предложить последнему порвать окончательно отношение с Иргашем и его организацией и подчиниться советской власти. По словам тов. Р.Х. Шадыева, настолько обострились отношения между обоими главарями разбойничьих банд, что Хамдам-Ходжи дал приказ не допустить под угрозой расстрела Иргаша в «свои пределы». Пределами «его владения» считаются Биш-Арыкский и Канибадамский участки. Считаю не лишним упомянуть здесь, что из всех так называемых курбаши, подчиненных Иргашу, Хамдам-Ходжи является самым гуманным. По свидетельству как русских, что удостоверил и комиссар Канибадамского участка тов. Вальянников, так и мусульман, живущих в упомянутых двух участках, Хамдам-Ходжи не причинил никому вреда: ни воровства, ни разбоев, ни преследования так называемого четвертого номера (это рабочие мусульмане-большевики) — говорит за то, что Хамдам-Ходжи является разбойником по недоразумению. Предложение тов. Шадыева нами было принято, и мы направились в сел. Андархам, в «ставку» Хамдам-Ходжи.
Встреча произошла дружественная. После продолжительных переговоров Хамдам-Ходжи удалось склонить на нашу сторону, т.е. подчиниться советской власти. Мы обещали ему с его джигитами полную безопасность со стороны власти под условием выдачи оружия и перехода к мирному положению. На таковое наше предложение Хамдам-Ходжи ответил отказом, мотивируя свой отказ тем, что не советская власть является угрозой его безопасности, а Иргаш с его шайкой.
Вследствие такого оборота наших переговоров мы сделали новое предложение о легализации и принятии его со всеми джигитами на службу советской власти. На каковое наше предложение последовало согласие Хамдам-Ходжи.
Я с тов. Исламовым неотлагательно поставил в известность председателя Кокандского совдепа тов. Саакова о результатах нашей миссии к Хамдам-Ходжи.
Тов. Сааков всецело одобрил наш шаг и со своей стороны предложил торжественный въезд Хамдама с его джигитами в город; кроме того, сие дело окончить совместно сначальником милиции Канибадамского участка тов. Вальянниковым.
По приезде вторично в Канибадам мы поехали вновь в сел. Андархам к Хамдаму, сообщили ему о результатах переговоров с тов. Сааковым и просили его приехать в сел. Канибадам для окончательного решения этого вопроса совместно с тов. Вальянниковым.
На другой день Хамдам с джигитами приехал в сел. Канибадам, где в присутствии начальника милиции Канибадамского участка тов. Вальянникова, случайно приехавшего с поездом в Санто председателя Ферганского областного комитета партии коммунистов тов. Эпштейна составлен был акт соглашения с подписями присутствующих и приложением именной печати Хамдама. Сущность акта заключается в следующем: Хамдам обязуется составить подобный список своих джигитов, оружий, патронов и лошадей, далее — обезоруживать джигитов Иргаша, вплоть до поимки самого Иргаша. Правительство со своей стороны гарантирует полную безопасность Хамдама и его джигитов и будет считать состоявшим на службе у правительства с определенным окладом жалованья. Причем акт этот составлен в двух экземплярах: один предназначался в Ферганский обсовдеп, другой — в Кокандский совдеп. При этом тов. Вальянников обязался представить копию сего акта в Центральный [Исполнительный] Комитет Республики.
Заключение
Приведя фактический обзор и положение дел в Ферганской области, в заключение настоящего доклада считаю не лишним изложить свои соображения по вопросу об успешном проведении предначертаний правительства на местах.
Неуспех правительственной политики на местах, я полагаю, происходит главным образом непониманием мусульманской средой важности текущего момента. На этом непонимании устраивают свое благополучие разные темные личности — политические авантюристы. Имя последних —легион. В городах, селах хаос вследствие отсутствия работников, проводящих добросовестно программу власти. Об идейных работниках говорить не приходится, так как их совершенно нет. Вследствие такого положения вещей происходит сплошное взяточничество, полный произвол, насилие, последствием чего является дискредитирование власти в глазах народа. Для устранения сей язвы я полагал бы, во-первых, ввести строгую дисциплину среди Рабоче-крестьянской армии, во-вторых, создать на местах строгий контролирующий аппарат из местных партийных организаций над деятельностью местных советов, его отделов, а также членов, в-третьих, образовать особую летучую комиссию из центра, опять-таки из партийных лиц и из представителей власти с широкими полномочиями для посылки на места на предмет контроля и ревизии дел органов власти, в-четвертых, посылка особых инструкторов в уезд для организаций и агитаций.
За сим считаю долгом отметить, что доходящие до центра об объявленном якобы в Фергане против европейскогонаселения газавате (священная война) я считаю провокацией. Слухи эти распространяются среди европейцев недоброжелателями советской власти с явной целью восстановить европейцев против мусульман. Таковыми, к великому моему прискорбию, являются главным образом армяне и их боевые дружины, возглавляемые скрытыми представителями армянской партии «Дашнакцутюн». Предлагаю нашей власти для успешности ее деятельности в Туркестане обезоружить существующие в Фергане армянские боевые дружины. Во всех городах, где я побывал по служебной моей командировке, мне приходилось выслушивать жалобы на армян. Обращение последних с мусульманами, по словам жалобщиков, представляет обращение господ с рабами: мусульман не считают не только за граждан, но даже за людей, на каждом шагу унижают их человеческое достоинство, в результате сего — взаимная ненависть.
Далее, постановка образования в области представляется среди мусульман неудовлетворительно, не говоря об уездах, где совсем почти отсутствуют народные школы. Конечно, недостаток учителей к тому служит виною, но это зло можно при некотором усилии устранить, например, образованием учительских курсов, каковые имеются в Коканде. Подобные курсы для учителей народных школ можно и должно было быть образовано и в Андижане при известном старании вместо ответа, которого пришлось выслушать из уст заведывающего отделом образования в г. Андижане тов. Чеснокова: «Что-де он не Бог и не может сделать из красноармейцев-мусульман — учителей», при этом жестом указывал в зал заседания на представителей мусульман-красноармейцев.
Наконец, считаю долгом указать на голодных мусульман в Ферганской области. Об этом много говорилось и писались специальные доклады, но, к сожалению, краевая директория никаких мер и реальных шагов не предпринимала по этому вопросу, несмотря на то, что накормить голодающих первейшая и священная обязанность ее, в канцелярии директории можно найти целые кипы телеграмм с воплем о хлебе. Об этом вопросе не считаю нужным слишком много распространяться, ибо он успел набить оскомину, но тем не менее, однако, не мог умолчать этот вопрос, видя трупы валяющихся голодных мусульман.
Следует отметить, что пока будут господствовать разбойничьи шайки Иргаша, в Фергане нельзя будет производить какие бы то ни было организационные работы.
Агент особых поручений при комиссариатах внутренних и иностранных дел
С. Сейдалин
˂˂РГАСПИ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 311. Л. 104–109. Заверенная копия.˃˃
Translation
Memorandum from S. Seidalin, agent at large for the commissariats for internal and foreign affairs of the Turkestan Soviet Republic, to the Sovnarkom of the Turkestan Soviet Republic
24 December 1918
Tashkent
Fergana Oblаst in the wake of the Kokand events has served as an arena for robber bands headed by the well-known Irgash.
Represented when it first emerged by a small gang without specific objectives or intentions except their own personal gain, the gang succeeded with time, under Irgash’s leadership, in quickly organizing itself, assembling the entire criminal element not only of Kokand Uezd, but encompassed almost all of Fergana. As for its means of support, the gang lives exclusively on contributions and backbreaking levies from the population under threat of being executed. Of course, support of the robber bands falls primarily on the propertied class. Naturally, fighting this band of robbers has become too much for the local authorities, as represented by the soviets, the reason for which is known to the central government. The abnormal situation in Fergana has received serious attention from the central government of the Turkestan Republic, and it has decided to liquidate the robber bands and thereby pacify Fergana. To this end, a special punitive detachment has been formed under the command of the war commissar, Cde. Osipov. Also dispatched with this detachment were Cde Figelsky, the chairman of the Sovnarkom [Council of People’s Commissars]; Cde. Islamov, a member of the CEC; and myself, as someone who is at the disposal of the Council of Commissars for doing organizational work among Muslims, and as such I have the honor of submitting this report on the actual situation in Fergana for review by the Council of Commissars.
Upon arriving in the town of Skobelev, representatives of the uezd soviets of Fergana were called to meet with the aforementioned comrades to discuss issues regarding how to pacify Fergana.
To this end, a provisional operational military headquarters was established in Skobelev.
The towns of Fergana Oblast, in terms of sketching outlines of central authority, constitute small, scattered islands in an ocean; the lack of (ideological) functionaries and the demoralization of the population by the robbers make it impossible to carry out planned work in all areas of the people’s structure.
As for the uezds, they are isolated units: they have no Soviet rule, all authority lies with the robbers; even representatives of the uezd administration, such as village elders and volost managers, in order to protect themselves against the inevitable threat from the robbers, are compelled to secure the consent of band chieftains to implement any measures by the central and local authorities.
Situation in Stary Margelan
Of all the towns in Fergana, Stary Margelan has found itself in an unhappy position. As is well known, at the beginning of his official activities the well-known robber Madaminbek was serving Soviet rule as a kurbashi [field commander] in Stary Margelan. The initial activities of his service, however, fully proved Madaminbek’s commitment to Soviet rule. This commitment reached the point where he refused to help, on Irgash’s invitation, to take part in the Kokand events; after this, naturally, the Soviet government’s confidence in him grew. This confidence continued right up to the time when Sugrobov was appointed at that time as a special commissar in the town of Stary Margelan. The friction that ensued between Sugrobov and Madaminbek and the extremely exacerbated relations between them forced Madaminbek to resign from his job and take up his old trade – looting. After Madaminbek resigned, Stary Margelan served as an arena of struggle between Madaminbek and a detachment that had been dispatched from Skobelev. The result of the unceasing skirmishes is that the population of Stary Margelan has found itself in a hopeless position: Madaminbek has begun to take revenge: a week does not pass without his gang looting the town. The townspeople are extremely terrorized; the life that previously had been bubbling forth in that town has completely died out. Some 98% of the population of the town are artisans who are engaged in treating silk, mata [a coarse cotton fabric], etc., which are well known not only in Turkestan but also in bordering countries. This town has now died out.
The town’s trade unions have been forced to cease their activities as adherents of Soviet rule, since Madaminbek has begun to take revenge on certain members of the union merely for the fact that, as a workers’ organization, they are moving forward under the Bolsheviks’ flag. The revenge takes the form that certain members of the union, as well as representatives of the same union who were delegated to the local soviet are picked up by Madaminbek’s gang and disappear without a trace. The same fate is befalling members of the newly formed [committee] of the communist party of Stary Margelan.
As a result of these factors, a multitude of unemployed has formed, and destitute inhabitants rush from town to town, from village to village in an effort to find relative peace, but instead they are finding “eternal peace.”
For their their personal safety members of the local party of Communist-Bolsheviks have submitted a request to us (the commission) to arm them, a request that in the past has been repeatedly sent both to the oblast soviet and to the oblast party committee, but unfortunately this request has not been satisfied, Cde. Figelsky has promised to issue a directive to the Fergana Oblast Soviet to arm them. To assist the starving in Stary Margelan, Cde. Figelsky issued a directive to the oblast soviet to release 350,000 rubles and 100,000 rubles for the task of education in that city.
The Dzhalial-Abad events
After familiarizing ourselves with the situation in Stary Margelan, our group headed for Skobelev, and from there, with a punitive detachment led by the war commissar, Cde. Osipov, we headed for Dzhalial-Abad.
Upon our arrival there, we were met by the local military staff, made up of peasants from the Russian settlements of the Dzhalial-Abad sector.
According to the report by the aforementioned military staff, the events consisted of the following: 12 days before our arrival, according to defectors from the robbers’ camp, it was learned that Madaminbek in his council in some mazar [mausoleum] had decided to launch a raid against settlements of Russian peasants and disarm them. On the basis of this information, the Dzhalial-Abad Soviet took a number of preventive measures to beat back the attacks by the robbers’ band, simultaneously called for armed forces to help from the town of Andizhan, which never got that help; but the attack by the bands took place, as a result of which the Dzhalial-Abad People’s Bank was robbed of about 500,000 rubles and 13 people were killed, including 11 Armenians. During the clash with the robbers the latter retreated to the village of Suzak, where a skirmish occurred with a detachment of peasants, after which the robbers, unable to withstand the onslaught, fled into the mountains.
After we heard their report a rally was held in Dzhalial-Abad, at which a native resident of the village of Suzak reported that, even though the battle was over, to this day, i.e. 12 days later, looting is being carried out by armed residents of the Russian settlements: the household implements of Suzak residents are continuously being hauled away by dozens of carts and that to this day there continue to be shootings of completely innocent, unarmed Muslim peasants who encounter the detachment. The resident added that currently the carts with the looted items, which are being escorted by armed peasants, can be encountered on the road to Suzak. As proof of his statement, the resident asked us to go to the site of the incident and see for ourselves that his story was true. Government representatives headed by Cde. Figelsky headed for the site of the battle, i.e. Suzak. Before we reached Suzak, on the road there we indeed ran into about ten cartfuls of items looted from Suzak residents; and these carts were being escorted by armed peasants from Russian settlements. When they were questioned it was ascertained that these items belonged to Suzak residents, that they were being hauled to Dzhalial-Abad on the directive of the peasants’ military headquarters, and during body searches of the escorts of these items various things, as well as money, were found in their pockets, in their chest area and in the tops of their boots. After confirming that the robbery actually occurred, Cde. Figelsky sent the carts with the items, with a special convoy, to the Dzhalial-Abad Soviet, and ordered the peasants arrested with the evidence, sending them there as well.
At the end of this procedure we headed for the site of the fighting – the village of Suzak. Upon arriving in the village it turned out that Suzak did not exist, there was only a pile of debris, the smoldering ruins of fires and the corpses of half-burned people. The remaining residents of former Suzak, tattered and hungry, tearfully told us that for almost 12 days since the skirmishes began between Madaminbek’s gang and the detachment of settlement peasants, they had hidden, after abandoning their homes, among the graves in a cemetery, and that they have known no peace for that entire period. A veritable hunt is taking place: armed detachments of peasants, without any compunction, are shooting those of them who attempt to emerge from their graves in search of bread; those who encounter the detachment by chance are also shot. Under such conditions, of course, there is no need to talk about robberies. These residents went on to state that, when the Madaminbek gang arrived they promptly informed the Dzhalial-Abad Soviet, but unfortunately this prompt warning did not save them, the residents of Suzak, from an undeserved punishment: a completely innocent, flourish village was victimized, and its residents became destitute.
The situation in the town of Osh
The town of Osh in itself is insignificant in a quantitative sense, but its qualitative is great in the sense that it is situated on the main route to the Chinese border town of Kashgar, and caravans with goods from China (Kashgar) go through that town. For this reason this town should be of paramount importance, as a town bordering with China, in terms of commerce. Reality shows that this town leaves much to be desired both in regard to the development of foreign trade and in regard to political awakening.
There are no workers’ and peasants’ organizations. The local soviet, which constructed at the beginning of the October coup, is improper and, since it has not been re-elected, existed before our arrival. The soviet that existed consisted of different elements that do not meet the demands of the moment. This abnormal situation regarding the soviet stems from the fact that there was no dominant party in Osh almost up to the time we arrived. As for an organization among Muslims, there is nothing even to speak of.
True, there was something like a workers’ organization among the Muslims of the old town of Osh, the so-called Soviet of Muslim Deputies, which formed at the beginning of the revolution from so-called home-front workers. It is well known that everywhere in Turkestan, when they were sent to the front, these home-front workers were recruited mostly from among the criminal element, and that is what the local Muslim soviet looks like.
It should be noted that a 12-member bureau for the organization of trade unions was elected at the rally convened on our initiative in the old town of Osh.
Situation in Andizhan
In terms of the development there of various democratic organizations like trade unions, the town of Andizhan is in favorable conditions. I am referring in this case to the Muslims of the old town. But according to the statement and requests of the presidiums of various trade unions of Muslims, both their activities that are not purely professional and participation in the political structure of the town are being completely slowed down and all efforts in this regard are being reduced to naught, thanks to certain bosses of the old town.
The main boss is someone named Bapishev, the organizer of the Muslims’ Red Army; a man with a dark past who does not have a kopek to his name, he acquired a house worth 15,000 rubles in a short time and behaves like the lord of the manor, denying himself nothing.
The Red Army that Bapishev heads consists mostly of elements who are not altogether upstanding. According to the accounts of local trade-union representatives, this Red Army, as well as its leader Bapishev, have nothing in common with the idea of a Workers’ and Peasants’ Army except personal gain.
Matters have reached the point where both this Bapishev and his protégés Irgash, Amadali and company (after Bapishev left for the Askhabad front) committed outrages in the old town of Andizhan that disgraced Soviet rule. For example, some honored native residents were forced, under threat of bayonets, to give their daughters in marriage to Muslim Red Army soldiers who were Bapishev’s subordinates. This has happened repeatedly. Another aspect of this group’s activities was that, in broad daylight and in public, Muslim Red Army soldiers removed Sart women from a carriage and taken them to their barracks (a caravanserai). The aforementioned Amadali, Irgash’s aide, has become so celebrated for his “bombastic activities” that there have even been complaints about him in Dzhalial-Abad and Osh.
As for the local party of Communist-Bolsheviks (Muslims), there is not much to say about it. The main core of that party consists of Bapishev’s aforementioned Red Army soldiers.
The development of the party among various trade unions seems weak.
I consider it a matter of conscience to take note of the abnormal relationship between the Muslims and Armenians of the town. The national Armenian party Dashnaktsutyun [Armenian Revolutionary Federation], under the Communists’ flag, plays a dominant role in Andizhan, merging with the local communist party, and having captured the main seats in the soviet, are pursuing their line (a nationality-oriented one) and are thereby extremely exacerbating the relations between the government, on the one hand, and the Muslims, on the other. I will point out the following: the manager in charge of nationality affairs is Stepaniants, a very well-to-do person who has a winery, a motion-picture theater and several houses in Andizhan, not counting Samarkand (a Dashnak); the manager in charge of military affairs is Torosov (a Dashnak) and others.
The situation in the town of Kokand and its uezd
The situation in Kokand Uezd has absorbed so much of our attention that a detailed survey of the situation in the town had to be postponed until our next visit. Our detachment still had to act against Irgash.
The detachment launched a campaign against Irgash, and Cde. Islamov and I stopped on our way to Tashkent to visit the family in the village of Kanibadam.
Upon arriving in the village, we received a completely unexpected proposal from Cde. Raimdzhan-khadzhi Shadyev, a member of the communist party who had been elected as political commissar for the party in the Bish-Aryk sector. The latter’s proposal was to take advantage of the enmity that had developed between Irgash and his chief henchman Khamdam-Khodzhi and propose to the latter that he break off his relationship once and for all with Irgash and his organization and submit to Soviet rule. According to Cde. R. Kh. Shadyev, relations had become so exacerbated between the two robber-band chieftains that Khamdam-Khodzhi gave an order, under threat of execution, not to allow Irgash “within his boundaries.” The boundaries of “his realm” are the Bish-Aryk and Kanibadam sectors. I consider it not inappropriate to mention here that, of all the so-called kurbashi subordinate to Irgash, Khamdam-Khodzhi is the most humane. From the testimony of both Russians, which was also verified by Cde. Valiannikov, commissar of the Kanibadam sector, and Muslims living in the aforementioned two sectors, Khamdam-Khodzhi has not done any harm to anyone: not thievery, not looting, not persecution of the so-called category four (Muslim Bolshevik workers) – which indicates that Khamdam-Khodzhi is a robber through a misunderstanding. Cde. Shadyev’s proposal was accepted by us, and we headed for the village of Andarkham, to Khamdam-Khodzhi’s “headquarters.”
The meeting was cordial. After lengthy negotiations we managed to win over Khamdam-Khodzhi to our side, i.e. persuade him to submit to Soviet rule. We promised him and his dzhigits [skilled horsemen] complete safety from the government on condition that they laid down their weapons and returned to a state of peace. Khamdam-Khodzhi rejected this proposal, attributing his rejection to the fact that it was not the Soviet government that threatened his safety, but Irgash and his gang.
As a result of this turn in our negotiations, we made a new proposal to legalize and accept him and all the dzhigits for service to Soviet rule. Khamdam-Khodzhi agreed to this proposal from us.
Cde. Islamov and I immediately informed Cde. Saakov, the chairman of the Kokand Soviet, of the results of our mission to Khamdam-Khodzhi.
Cde Saakov fully approved our step and for his part offered to hold a ceremonial entry by Khamdam and his dzhigits into the town; in addition, to close this case together with Cde. Valiannikov, the chief of the militia if the Kanibadam sector.
Upon arriving again in Kanibadam, we went back to Khamdam in the village of Andarkham and reported to him on the results of the talks with Cde., Saakov and asked him to come to Kanibadam for a final resolution of the matter with Cde. Valiannikov.
The next day Khamdam and the dzhigits arrived in Kanibadam, where in the presence of Cde. Valiannikov, the chief of the militia of the Kanibadam sector, and Cde. Epshtein, the chairman of the Fergana Oblast Committee of the communist party, who by chance had arrived by train in Santo, an act of agreement was drawn up, with the signatures of those present and the attachment of Khamdam’s personal seal. The essence of the act is as follows: Khamdam pledges to compile a similar list of his dzhigits, weapons, cartridges and horses, and further, to disarm Irgash’s dzhigits up to the time when Irgash himself is caught. The government for its part guarantees the complete safety of Khamdam and his dzhigits and will regard them as being in the government’s service with a certain salary. In addition, the act is done in two counterparts: one for the Fergana Oblast Soviet, the other for the Kokand Soviet. At the same time, Cde. Valiannikov pledged to provide a copy of the act to the Central [Executive] Committee of the Republic.
Conclusion
In presenting a factual survey and the situation in Fergana Oblast, I think it is appropriate in closing this report to set out my views regarding the successful implementation of the outlines of a government at the local level.
The lack of success of government policy at the local level, I believe, is due mainly to a lack of understanding by the Muslim community of the importance of the current moment. Various shady characters – political fraudsters – are flourishing from this lack of understanding. Their name is legion. There is chaos in the towns and villages due to the absence of functionaries who pursue the government’s program in good faith. I am not even mentioning ideological functionaries, since there are none of those at all. As a result of this situation, there is massive bribe-taking, high-handed behavior across the board and violence, and as a consequence the government has been discredited in the people’s eyes. In order to eliminate this evil, I would recommend, first, imposing strict discipline among the Workers’ and Peasants’ Army; second, creating at the local level a strict supervisory apparatus from the local party organizations over the activities of the local soviets, its departments and members; third, forming a special traveling commission from the center, again made up of party people and government representatives with broad powers, to be sent to the provinces for supervision and inspection of the affairs of government bodies; and fourth, dispatching special instructors to uezds for organizations and agitation.
I also consider it my duty to note that I regard as a provocation the <<word missing; “information”?>> reaching the center about the gazawat (holy war) supposedly declared in Fergana on the European population. These rumors are being spread among Europeans by foes of Soviet rule with the obvious goal of setting Europeans against Muslims. These foes, to my great sorrow, are mostly Armenians and their military squads, which are headed by secret representatives of the Armenian party l relationship between the Muslims and Armenians of the town. The national Armenian Dashnaktsutyun party. I propose to our government, for its activities to succeed in Turkestan, to disarm the Armenian military squads in Fergana. In every town that I visited my official trip, I had to hear complaints about the Armenians. The way the latter treat Muslims, according to the complainers, is similar to the way masters treat their slaves: Muslims are not only not regarded as citizens but even as people, and at every turn their human dignity is demeaned, as a result if which there is mutual hatred.
Furthermore, the organization of education in the oblast among Muslims is unsatisfactory, not to mention the uezds, where public schools are almost nonexistent. Of course, a shortage of teachers is to blame for this, but with some effort this issue can be fixed, for example, by establishing teachers’ courses, which exist in Kokand. Such courses for teachers of public schools can and should be established in Andizhan as well with aa certain effort instead of the response that has been heard from the lips of Cde. Chesnokov, the manager of the education department in Andizhan: “:Even God cannot make teachers out of Muslim Red Army soldiers,” and he gestured toward the conference room of representatives of Muslim Red Army soldiers.
Finally, I consider it my duty to point to the hungry Muslims in Fergana Oblast. Much has been said about this and special reports have been written, but, unfortunately, the krai administration has not taken any measures or real steps regarding this matter, despite the fact that feeding the hungry is its paramount and sacred obligation, and one can find entire stacks of telegrams in the administration office crying out for bread. I do not consider it necessary to hold forth too much about this issue, because people are already sick and tired of hearing about it, but nonetheless, I could not keep quiet about this matter, seeing the corpses of starving Muslims lying around.
It should be noted that as long as Irgash’s robber gangs are dominant, it will be impossible to carry out any organizational work whatsoever in Fergana.
Agent at large under the commissariats of internal and foreign affairs
S. Seidalin