Доклад члена Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР Ф.И. Голощёкина о положении в Ферганской области

Transcription

Доклад члена Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР Ф.И. Голощёкина о положении в Ферганской области

№ 1                                                                                                                        24 ноября 1919 г.                                                                                                                     Скобелев 

Первое, что бросается в глаза при въезде в Фергану, это резкое разделение города и деревни. Город, и по преимуществу новая его часть, где живут «европейцы», находятся во власти советов, правильнее «европейцев», т.е. всех без различия классов и состояний не мусульман, имеющие свои гарнизоны, обеспеченные от нападения разбойников и распределяющие между собой все, что имеется в этой богатой долине. Вся же остальная часть Ферганы, все кишлаки, старые города, когда наступает ночь, все, что находится в трех-десяти верстах от города, называется «фронт», и там [над] ними действительно господствуют крупные или мелкие басмаческие шайки, или, в большинстве случаев, находятся вне всякой власти, но по желанию ежедневно могут превратиться во фронт, куда направляются войска, и кишлак разгромляется и разоряется. И только в Памире и прилегающей местности находятся русские офицера, сбежавшие из Туркестана, интеллигенты, белогвардейцы, имеющие связь с англичанами и Бухарой. Под их влиянием находятся шайка Мадамина, плюс около трехсот русских крестьян и, может быть, еще малая толика сил…

Итак, советская власть в Фергане есть власть европейцев над туземцами.

Фронт — это город и деревня; фронта нет и фронт есть.

Враждебные силы — это европейцы и туземцы.

Европейцы:

а) типичное деклассированное городское население; торговцы, спекулянты, учителя, техники, чиновники, мелкие служащие, — все, что осталось [от] царского колонизаторства (из этой среды рекрутируется главный элемент советских работников).

б) Рабочие, тоже осевшие при колонизации, стоявшие культурно выше туземного населения, и в продолжение ряда лет обзавелись домиками, инвентарем, живущие не только на заработную плату, но и мелкой эксплуатацией, спекуляцией и даже варкой кишмишовки, которая находится почти всецело в руках железнодорожников; и рабочие хлопкоочистительных заводов и железнодорожники считают себя европейцами, высшей расой в отношении к мусульманам и, как это ни странно, ненавидят мусульман и, будучи вооружены, употребляют против них оружие, если туземцы не хотят быть эксплуатируемыми. Несколько лучшим элементом являются рабочие рудников. Лучшая сторона их —это то, что живут большей частью на заработную плату, пользуясь лишь привилегиями в отношении к мусульманам, но и у них силен осадок пренебрежения кмусульманам, а в последнее время в связи с басмаческим движением — вражда. По последнему исследованию тяжелые работы в рудниках выполняются туземцами и иностранцами, русские же находятся на более легких работах.

в) Русские крестьяне, живущие в Кугартской и Узгенской долинах. Это почти все переселенцы южных губерний, главным образом, украинцы, поселившиеся с 1905 г., овладевшие лучшими долинами и захватившие почти все земли киргиз и в течение короткого времени превратившиеся в богачей, крупных кулаков, эксплуатирующих туземное население. Они ненавидят туземное население, как ненавидят эксплуататоры эксплуатируемых, боятся потерять возможность эксплуатировать. Безжалостны и жестоки к туземному населению. Держатся с нами, поскольку мы сильны, и в каждый момент готовы присоединится к нашим врагам. 300 человек находятся у белогвардейцев и несомненно имеют постоянную связь с Гульчой.

е) Армяне — это злые гении Ферганы. Бывшие содержатели кабачков и домов терпимости, они сначала как дашнакцы, а затем под каким угодно флагом режут сартов.

д) К этому надо прибавить всяких авантюристов, мошенников уголовных преступников, свивших себе теплые гнездо в Туркестане.

Вот это европейцы!!!

Туземное население: главная масса сарты. Надо признать, что в этой наиболее богатой области Туркестана сартовская буржуазия сильно развита и, как при первоначальном капиталистическом накоплении, эксплуатирует все массы туземного населения бесчеловечно.

Сарты — торговцы в городах, земледельцы и хлопководы и т.п. в кишлаках в огромной своей массе эксплуатируются своими же баями или лишенные земли, с одной стороны, разоренные и презираемые европейцами — с другой. Наконец при бесчеловечном ограблении и сжигании кишлаков и тысячами убитых нашими отрядами создали: 1) ряд мелких шаек, которым все трын-трава — сегодня награбили — сегодня продали; 2) ряд вожаков, ведущих массы в духе Стеньки Разина против богачей кишлаков и к священной войне против варваров, безжалостных собак-европейцев и 3) ежедневно увеличивающиеся сотни и сотни действиями наших начальников и отрядов, превративших в озлобленных нищих, которым ничего не остается делать, как примыкать к шайкам нападающих.

Вот это басмачество!!!

Два года существования советской власти не только не изменило положения туземцев к лучшему, но значительно ухудшило, ибо если при царизме европейцы все же вносили культуру: постройки железных дорог, орошение и т.д., то туркестанская советская власть уничтожала.

Надо отметить еще одну группу, стоящую между «европейцами» и туземцами, это бывшие военнопленные, положение которых мало изменилось за два года; носят то же название военнопленные, находятся в лагерях и т.д. и т.п. И надо признать, что это единственный элемент, творящий культуру в этом крае (доклад о них особо).

Вот общая канва, на которой рисуется партийная и советская работа, экономическая и военная политика.

Партийная работа: собственно партийной работы никакой нет. Состав членов качественно низок, организационная связь неимоверно слаба. Мелкая вражда и сепаратизм.

Советская работа: любят констатировать как бы общее довольство. Как это ни странно, почти нет жалоб: жалобы только от мусульман. Европейцы удовлетворяются. Кто обойден, может все достать на рынке. По-обывательски все довольны и по-обывательски хотели бы кое-кого сместить, упрятать, но ничего не изменить в строе.

Военная часть: вся военная организация от командных органов до красноармейцев сплошной хаос, дезорганизация со включением в массе преступного элемента. Самая крупная часть Казанский полк, по докладу политкома, пьянствует, хулиганит, насилует; внешний вид отвратителен. 4-й полк состоит из кулаков-крестьян, готовых бороться за все, но не за советскую власть, еще в худшем положении. Мелкие отряды — лучшее впечатление производят интернационалисты.

Устанавливается с несомненностью, что и Реввоенсовет и отдельные части держат и создают фронты, как выгодное занятие.

Моя работа:

а) Агитационные мои выступления на широких собраниях, на узких партийных [собраниях] и советах, отдельных заседаниях с представителями разных групп, несомненно, произвели некоторый поворот впсихологии европейцев, но в особенности зашевелилась мусульманская масса. Остро чувствуется, как начинает проявляться их самодеятельность, проходит испуг и начинается политическая ориентация вокруг советской власти.

Переход Ахунджана и Хал-Ходжи, ослабление нападений и т.п., по-моему, является результатом исключительно политической работы.

б) Организационная: расформирование старого Реввоенсовета и удаление некоторых начальников участков. Новый Реввоенсовет не вполне соответствует своему назначению, но полагаю изменить его в ходе работ, когда будет чем заменить. В настоящее время участвую в организации штаба, Реввоенсовета, в постановке политической работы и других отделов.

Мною была налажена комиссия для переговоров с Ахунджаном. В комиссию вошли: Тохтабеков, Халбадыров, Хадыралиев, Уразалиев, Умарбаев и Садыкбаев.

Несколько часовая беседа с ним убедила меня не только в том, что ему можно верить, но что его уход от нас есть следствие преступных действий старого Реввоенсовета. Ахунджан доказывал рядом фактов свою преданность нам и предательские действия лиц высшего командования. Он часто обращался к нам: «Я хочу иметь дело не только с советской властью, но и с мужчинами». (В смысле быть хозяином своего слова.)

Полагаю, будучи в Коканде, наладить переговоры с Иргашем.

Послан мною человек для исследования на месте положения в Кугартской долине.

Что касается предстоящей военной работы и военных действий, то воевать с басмачами броневиками, пушками и регулярными частями — значит стрелять по воробьям. Поэтому с крупными шайками надо столковаться, за исключением Мадамина, который крепко связан с русским штабом, и поручить Ахунджану, Хал-Ходже и Иргашу, если мы с ними столкуемся, самим покончить с мелкими шайками.

Самим же переформировать войска и создать пять крупных гарнизонов и военный кулак у границ Памира. Кстати, у меня вызывают опасения русские поселки, которые могут преподнести нам сюрприз почище всяких разбойников.

При сведении всех мелких частей в крупные войсковые единицы, поставив политработу и произведя радикальную чистку штабов и частей, через некоторое время можно будет достигнуть желательных результатов.

Ваши опасения за интернационалистов я не разделяю. Мои наблюдения за ними на работах, в частной жизни и в войсках говорят в их пользу. Из их доклада же Вы увидите, чем вызван отдельный уход с работ и т.п.

Поэтому я бы настаивал на разрешении организовать полк интернационалистов.

Одновременно я стою за широкое привлечение в войска мусульман, формируя также отдельные мусульманские полки.

Во всей этой работе мне придется принять активное участие.

Экономическая часть: не в меньшем хаосе находится и экономическое положение Ферганы. Я еще не вполне разобрался, но ясно, что каждый город автономен и ведет хозяйство по-своему и, очевидно, для себя, ставя себе вопрос о товарообмене с другими городами. Увеличивают хаос и спекуляция, присылаемые агенты из Ташкента. Здесь есть пшеница, рис, фрукты, кукуруза, орехи; кустарно выделываются шелка, холсты и т.д. и т.п. Но куда это девается, одному Аллаху известно. То же самое в угольных копях. Натолкнулся я и на такой случай: в Джалял-Абадском районе есть большие залежи угля (Кок-Янгак); уголь лежит пластами на поверхности. Этой площадью владеет какой-то кулак, с которым советские работники заключили контракт.

Работу по организации советской власти и направление курса их политики я провожу путем непосредственного воздействия при обмене мнений, путем выделения отдельных лиц из русских и мусульман, толкая их на реформирование и путем руководства обревкомом.

Что обревком идет к своей цели постепенно, а не стремительно, зубодробительно и оглушительно, я вину беру на себя, считая этот путь наиболее правильным.

Если бы ему был дан сразу большой аппарат или хотя бы десяток людей и если бы все старое можно было переселить к Вам в Ташкент, тогда иное дело; вне этого необходимо идти путем, которым он идет.

Сейчас по моему предложению организованы 4 комиссии: экономическая, административная, культурно-просветительная и следственная.

Эти ядра и организуют аппарат.

Не особенно я склоняюсь к тому, чтобы образовать громоздкий областной аппарат.

Состав ревкома в общем удовлетворителен, только председатель Ходжаев не вполне понимает задачи ревкома и трудно идет на управление.

Это его недостаток и личный.

Но постепенно это можно побороть.

Взаимоотношения с Реввоенсоветом хороши.

С обкомом есть шероховатости, которые я исправляю.

При переорганизации партии будет и это устранено.

Трудности для ревкома предвидятся не в неподчинении отдельных советских органов, а в том, что рабочей массе трудно будет расстаться со своими привилегиями, предрассудками и привычными организационными формами.

Если взять Кизил-Кия, то русские рабочие живут и работают привилегированно над мусульманами и иностранцами; занимаются запретными делами, а управители, пока еще не проверено, но как будто спекулируют углем.

Как видите, с верхушкой справиться легко, но со всей массой, не зная на кого опираться, дело несколько труднее. Учтите это. Все же за это малое время сделано порядочно.

В партийной работе пока сделано следующее: обследовано несколько районов; даны руководящие указания; налаживаю работу обкома в сторону инструктирования и связи с местными комитетами, наметил в каждом городе маленькие группы и по объезде Коканда и Намангана я предложу всю партийную организацию распустить, назначить временные комитеты из намеченных мною групп и произвести перерегистрацию, произведя чистку на основании грехопадения в ферганских условиях.

Предварительно выработаю инструкцию временным комитетам по перерегистрации и т.п. Все это я, конечно, предложу провести через крайком.

Полагаю, что одновременно с перерегистрацией надо будет произвести мобилизацию для армии. Больше половины из наличного количества членов навряд ли останется.

Никишина я назначу произвести следствия андижанских событий, ахунджановской истории и еще нескольких дел.

Среди мер, необходимых провести в жизнь, это: во-первых, по переформированию войск организовать на малое время гарнизоны в крупных кишлаках; опыты в Старом Маргелане и старом городе Андижане дали хорошие результаты. Во-вторых, двинуть народное образование среди сартовских детей, абсолютно лишенных этого в Фергане; в-третьих, создать дома детей для призора бесприютных из разоренных кишлаков; в-четвертых, создать фонд для возмещения бедняков совершенно разоренных кишлаков; в-пятых, возвратить земли ушедшим к басмачам сартам, у которых земля отнята баями или брошена вследствие разорения кишлаков; в-шестых, заняться киргизами, у которых отнята земля русскими поселенцами, и ограждением туземцев от эксплуатации теми же (этот вопрос довольно сложный и трудный, и я послал Смирнова исследовать на месте); в-седьмых, централизовать и упорядочить экономическую жизнь; в-восьмых, упорядочить железнодорожное положение, но это уже ваше дело. Кстати, необходимо реорганизовать ж[елезно]д[орожные] Чека; существующим я не верю.

Примите меры.

Для проведения ряда мер проведите ассигнование или в мое распоряжение или в распоряжение обревкома.

Член Туркомиссии Голощёкин 

˂˂РГАСПИ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 312. Л. 70–73. Подлинник.˃˃ 

____________________________________________________Добавление к докладу № 1

23 ноября 1919 г. 

Более близкое ознакомление с положением дел в Кизил-Кии все больше убеждает меня, что надо принять ряд радикальных мер, будучи готовым к сопротивлению рабочей массы, а в особенности ее верхушки. Совет избирается на основе не классового принципа, а национального — управление тоже избранное и состоит из 30 лиц, в общем они именуют себя Кизил-Кииской коммуной и являются государством в государстве, выпуская даже свои деньги.

Некоторые меры партийного и советского характера будут приняты обкомом и обревкомом до моего приезда из Намангана. Затем я полагаю заняться ими и Чемионом основательно. Но по вопросам управления и других экономических мер я считаю себя и комиссию обревкома недостаточно компетентными. Тем паче, что согласно принятому нашему решению в Самаре, за это дело должна взяться техническая комиссия Туркфронта.

Член комиссии Голощёкин 

<<РГАСПИ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 312. Л. 74. Подлинник.>>