Секретная справка "Панисламистское движение на территории СССР" (1917-1924) (по документам ЦГА Красной армии)

Transcription

<<l.1>>

Секретно

<<Штамп: «Рассекречено»>>

Панисламистское движение на территории СССР

(с 1917 г. по 1924 г.)

(По документальным материалам Центрального Государственного Архива Красной Армии.)

На протяжении последних веков купцы европейские и американские усиленно вывозили свои товары на рынки Азии и Африки. Жажда наживы, легкость торговли в странах большого спроса, но малой производительности, – вот что влекло их туда, в пределы мусульман («правоверных»*). С каждым годом все больше и больше изделий европейцев и американцев появлялось в самых различных уголках Ближнего Востока, главным образом – Турции, а также североафриканского побережья.

«Неправоверные» торговцы прочно завладевали новыми рынками сбыта. Они ловко отводили спрос на местные товары на свои. Происходило скрытное и явное соперничество между пришлыми и местными торговцами. Это напоминало решительную схватку двух силачей, вступивших в единоборство, – кто-то из них непременно должен повалить другого; конечно, тот, у кого больше упорства и сноровки. Участь поверженного на землю борца разделяли купцы Азии и Африки, состязаясь с европейцами и американцами на подмостках купли-продажи.

Как известно, побежденный таит в себе ненависть к своему победителю. Все средства, которые пригодны для борьбы, он превращает в оружие, чтобы оно помогло ему сменить эту ненависть на торжество победы. Одним из видов такого оружия наиболее богатых мусульман – крупных землевладельцев, торговцев, ремесленников, духовных деятелей, стремившихся остановить приток прибылей в карманы европейских и американских купцов, наживавших целые состояния по мере увеличения их товарооборота в странах Азии и Африки, – явилось религиозно-политическое учение, возникшее в конце 18-го столетия и известное теперь как панисламистское.

Это учение проповедывает необходимость объединения всех мусульман в единое государство под верховной властью мусульманского халифа (первосвященника и государственного правителя). Приверженцы данного учения возглавили так называемую священную войну против проникновения иностранного капитала на территорию мусульманского Востока; они развили теорию о политической и религиозной исключительности народов, исповедывающих Ислам (что по-арабски значит «преданность»), – религию, возникшую

«в Аравии в 7 веке христианской эры на почве разложения родового строя и установления феодальных народов отношений среди арабских племен».

(«Малая Советская Энциклопедия», том 4-й, стр.879.)

Новое учение быстро проникло в сознание народов мусульманской веры. Призывы к изгнанию иноземцев из пределов «правоверных», принесших с собой иные обычаи и привычки, иные взгляды

-------------------------

<<М.Х.: Лист обрезан, сноска отсутствует.>>

<<l.1ob>>

на жизнь, более того – иные верования, находили глубокое одобрение среди преданных Исламу. Панисламизм принимал форму определенного религиозно-политического движения. Вскоре оно нашло и своих идейных вдохновителей. Так,

«в конце 19 века идеи панисламизма нашли связное политическое выражение в работах Джемаль-эд-дина-эль-Афгани (умер в 1896 г.). Проповедывавшееся им учение широко использовалось английскими империалистами. В то же время Джемаль-эд-дин был связан с турецким султаном Абдул-Гамидом II, а через него – с империалистическими кругами Германии. В 1911-12 гг. в Германии создался специальный панисламистский центр.*/ Одним из его главарей был Энвер-бей, в то время турецкий военный атташе в Берлине. Германский панисламистский центр издавал соответствующую литературу и имел обширную агентуру в Турции, Иране и в тех областях царской России, в которых численно преобладали мусульмане».

(«Большая Советская Энциклопедия», том 44-й, стр.62-64.)

Учение о необходимости объединения всех «правоверных» в единое государство возымело своих последователей также и среди народов Средней Азии, где оно задолго до установления Советской власти заняло почетное место. Объясняется это тем, что Туркестан (прежнее название территории современных союзных среднеазиатских советских республик) представлял собой в то время

«…богатейшее разнообразие отсталых в культурном отношении народов, либо не вышедших еще из средневековья, либо недавно только вступивших в область капиталистического развития».

(«Правда» № 48, 2 марта 1919 г.)

Туркестан представлял собой даже

«не окраину государства, – читаем мы в документе названной выше эпохи, – а род его колоний. Лишь в недавнее время**/, – читаем далее в том же документе, – от Туркестана было отнято право самостоятельного объявления войны и мира. Это создание комплекса собственных интересов вызвало отчужденность его от европейской России во всех отношениях и прежде всего – полную оторванность психики еще при императорском режиме».

Там же читаем:

«…различные племена, особенно туркмены…, таджики, дунгане и прочие из числа тех, за коими в их отношении… к императорской России издавна стоял знак плюс,…не связаны с Советской Россией единством мировоззрения и единство[м]

---------------------

*/ Разрядка во всех выдержках – моя. Я.С.

**/ Речь идет, конечно, о времени, предшествовавшем установлени[ю] Советской власти в Туркестане. Я.С.

<<l.2>>

тактики…».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.3/c, лл 237-238.)

Обособлению Туркестана, изолированности его духовной жизни от такой же жизни центральной России способствовал

«тормоз в виде сравнительно немногочисленного привилегированного класса туземных эксплуататоров, руководимых духовенством, пропитанным панисламистскими идеями, религиозной нетерпимостью и интересами династическими».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.3/c, лл 237-238.)

Необходимо отметить, что существовавшая между Туркестаном и Россией брешь сильно увеличилась в результате первой мировой войны; как следствие этой войны явилось нарушение хозяйственной жизни в Фергане, наиболее важном сельскохозяйственном районе Туркестана; к этому прибавился неурожай 1918 года, усугубленный разобщением всей Средней Азии с Советской Россией и прекращением подвоза хлеба в Туркестан. Фергана, этот некогда цветущий край, оказалась в очень тяжелом экономическом положении. Создались колоссальные трудности в жизни среднеазиатских народов.

Всем этим тотчас же воспользовались враждебные Советской власти элементы – «баи, ростовщики, феодалы, туземная буржуазия»*/, – все те, кт о органически ненавидел Советскую власть, кто горячо сочувствовал замыслам панисламистов, кто в каждом русском представителе Советской власти видел виновника хозяйственной разрухи в Туркестане, хотя это не помешало реакционным элементам местного мусульманства выступить против новой государственной власти в тесном союзе с русскими белогвардейцами. В данном случае они действовали по правилу: «все средства, которые приводят к намеченной цели, – хороши».

Сторонники панисламизма не замедлили стать на путь вооруженной поддержки басмачества (от тюркского слова «басмачи» – грабители), которое, кстати, с первых дней своего существования восприняло реакционные лозунги – «защита Ислама», «защита Шариата (мусульманского права)» – и было распространено в Средней Азии еще до революции 1917 года.

Духовенство назойливо внушало населению, состоявшему преимущественно из «правоверных», что самим богом на басмачество возложена святая миссия – освобождение мусульман от власти русских, то есть – неправоверных».

«…враждебные революции силы объединились в стремлении не дать многомиллионной массе**/ понять ее подлинные интересы, в стремлении не только удержать массы от революционной борьбы, но наоборот – увлечь их, используя отсталость и религиозный фанатизм, на ложный путь с революцией».

(«История Гражданской войны», т.3-й, стр.542-543, изд. 1930 г.)

--------------------------------

*/ «Малая Советская Энциклопедия», т.1, стр.731-732.

**/ «…татары и башкиры, киргизы и узбеки, сарты и таджеиты,

<<М.Х.: Строка оборвана.>>

<<l.2ob>>

Это стало возможным потому, что особенности жизненного уклада, своеобразие быта туркестанского (читай: мусульманского) населения значительно благоприятствовали усилиям местного духовенства в деле вызова сочувствия панисламизму у «правоверных». Тем более, что муллы оказывали сильнейшее влияние

«не только на религиозную, но и общественную, семейную и личную жизнь мусульман_».

(«Малая Советская Энциклопедия», т. 4-й, стр.879-880.)

Кроме того,

о) «…первые представители и организаторы Советской власти в Фергане не оказались на высоте своего положения и вместо сплочения трудящихся масс оттолкнули их от себя. В ряды Советской власти проникло тогда много элементов, не имевших ничего общего с революцией и интересами бедноты, элементов, которые вместо служения народу занимались набиванием собственных карманов путем насилий над населением».

(Из обращения Командующего войсками Туркестанского фронта Михаила Фрунзе-Михайлова «К мусульманскому населению Ферганской области». ЦГАКА, д.163-923, лл 167-169).оо)

О том же говорит следующий документ эпохи становления Советской власти в Туркестане:

«Помимо косности и фанатизма, взращенных столетиями главенства Ислама, пропитывающего жизнь туземца до мельча[й]ших подробностей, в населении нет доверия к пришельцам русским, ибо эти русские проявляли, да и до сих пор проявляют себя исключительно как эксплуататоры туземцев во всех областях труда».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.4/c, лл 221-223).

Такой запутанный узел во взаимоотношениях между туземцами и русскими объяснялся тем, что

+) «…в Туркестане, отрезанном в продолжение почти двух лет от Советской России, со стороны руководящих русских работников были допущены грубые извращения в проведении национальной политики, являвшейся по существу продолжением политики колонизаторства, усиленно проводившегося царским правительством. Эти работники считали, что, поскольку в Туркестане нет своего пролетариата, русские рабочи[е] являются единственным элементом, способным осуществить диктатуру пролетариата. Поэтому, несмотря на то, что в крае туземное население составляло 95 % всего населения, они во всей своей деятельности опирались на русских раб[о]чих (железнодорожников), на верхушки местного населения (чиновников), придерживавшихся русской ориентации, и н[а] русских крестьян-переселенцев (в Семиречьи), являвшихся [в] большинстве своем кулацкими элементами».

(Из редакционных примечаний, Соч. Ленина, т.24, стр.810).

Центр басмачества находился в Фергане и поддерживался эмиром бухарским и хивинским ханом. Почему? Потому, что

«…первые представители и организаторы Советской власти

<<l.3>>

в Фергане не сумели сплотить вокруг себя трудового населения области, состоя в значительной части из элементов, ничего общего с рабочим классом и его делом не имевших. Местная Советская власть первое время своего существования сделала все возможное, чтобы оттолкнуть от себя трудовое население, вместо привлечения к власти широких кругов рабочего и крестьянского населения, европейского и туземного. Руководящие органы власти захватывались и группами авантюристов, желавших половить рыбку в мутной воде.

Вместо национализации производства шел открытый грабеж не только буржуазии, но и средних слоев населения. Вместо защиты мусульманской бедноты от баев над ней чинились всевозможные надругательства. Действовавшие здесь части красноармейских войск в руках некоторых руководителей превращались из защитников революции и трудового народа в орудие насилия над ними».

(Из приказа войскам Ферганского фронта от 23 мая 1920 г. – за подписью Командующего войсками Туркестанского фронта Михаила Фрунзе. ЦГАКА, ф.110, оп.4, д.726, л.4-5).

Содержателен в этом отношении приводимый ниже документ:

«Снабжение частей скверное. Обмундирования не хватает. Русские захватывают обмундирование в первую очередь. Среди мусульман развивается недовольство. Вообще положение мусульманских частей плохое. В Полторацке красноармейцы русские нехорошо относятся к своим товарищам-мусульманам. На митингах, собраниях не дают им слова. Самостоятельные же собрания мусульман разгоняются. Политические комиссары никаких мер не принимают. Комиссары во всех мусульманских частях – русские. Мусульмане раздеты и разуты и исполняют работы, от которых русские освобождаются».

(ЦГАКА, ф.9, оп.4, д.25/c, л.108).

Дополнением к этому может служить и документ, гласящий:

«…в корне пресечь допущение всевозможных привилегий европейцев над туземцами, которые еще имеют место в пределах Андижанского и Ошского уездов, где еще…европейское мещанство имеет громадное влияние в Советском строительстве».

(ЦГАКА, ф.9, оп.2, д.69, л.43).

Вот на какой

«…почве и создалось то движение, которое известно под именем басмачества. Басмачи не просто разбойники; если бы это было так, то, понятно, с ними давно было бы покончено. Нет, главные силы басмачества составили сотни и тысячи тех, коих так или иначе задела или обидела прежняя власть; не видя нигде защиты, они ушли к басмачам и тем придали им небывалую силу. Вместе с собой они принесли басмачам и поддержку мусульманского населения».

(М.В.Фрунзе, Собр.соч., М.-Л., 1929, т.1, стр.133-135.)

<<l.3ob>>

Таким образом,

«басмачество возникло как определенное политическое движение, имевшее своей целью отстоять прежние хозяйственные формы и прикрытое националистическими (панисламистско-религиозными. – Я.С.) лозунгами, явилось главным орудием в руках туземной буржуазии».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 237-238).

Важную роль в развитии басмачества на территории Средней Азии сыграли Афганистан и Англия. Обе страны усердно снабжали басмачей оружием.

Почему, например, англичане были заинтересованы в росте басмаческого движения, становится ясным из следующего:

«…английский империализм мыслил создать себе точку опоры в борьбе с Советской республикой и в Бухаре и в Хиве. Его агенты заглядывали в Бухару, присматривались к обстановке и старались привлечь на свою сторону влиятельных лиц. Английские оккупационные войска в северной Персии и в Закаспийской области должны были явиться поддержкой активной контрреволюции, если бы она пожелала перейти к решительным действиям».

(«История Гражданской войны», т.3, стр.543, изд. 1930 г.)

Англия имела

«цель подорвать социальную революцию на Востоке».

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.5/c, лл 48-49).

Из истории факты не выкинешь. То, что англичане в годы Гражданской войны в Туркестане попытались совершить вооруженное вторжение в среднеазиатские пределы, также нельзя выкинуть из истории.

«Телеграмма в Полторац[к], командарму I

№ 425/ пш

25 июня 1920 г.

Предлагаю вам по получении сего принять меры к очищению нашей территории в районе Гаудан от английских постов.

Командующий Туркфронтом Фрунзе.»*/

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.7/c, л.259).

----------------------------------

*/ «М.В.Фрунзе, разоблачая происки английских интервентов в Туркестане, пресекал предательскую работу английской агентуры. Попытки англичан захватить наше территорию вызвали с его стороны весьма решительные меры. Одной из них и является это приказание командующему 1-й армии.

Гаудан – таможня на границе по караванной дороге из Асхабада в Иран».

(«М.В.Фрунзе на фронтах Гражданской войны[»]. Сборник документов. Москва, Военное издательство НКО СССР, 1941, стр.285.)

<<l.4>>

Следует упомянуть, что в районах, граничащих с Ираном и Афганистаном,

«…интриги и агитация английских агентов и буржуазных националистов были сильнее, чем на остальной территории Закаспийской области».

(«М.В.Фрунзе на фронтах Гражданской войны[»], Сборник документов, Воениздат НКО СССР, 1941, стр.275.)

Интриги и агитация англичан не оставались втуне. Вот что, например, пишет басмач Махмед Раскулкум к басмачу Ибду Усман Таксоба (оба – главари узбекских басмаческих шаек):

«Вы, мой брат, должны стараться для нашей цели и работать за девиз Ислама. Скажу еще больше, что теперь против большевиков поднялась Англия.

Первая надежда на бога и вторая – на англичан, идут дела и в короткое время осуществится наша цель, будьте спокойны и ни на кого больше не надейтесь».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, л.334).

Однако общая политическая обстановка не позволила Англии осуществить свои кровавые замыслы в отношении захвата советской территории – Средней Азии. Тем не менее она сделала все

«для подрыва авторитета Советской России на Востоке».

(ЦГАКА, ф.9, oп.7/с, лл 139-141.)

Играя на религиозных чувствах местного мусульманского населения, Англия в глазах последнего сначала являлась как бы защитницей Ислама. Но это продолжалось недолго. Хищник остается хищником. Алчность англичан нанесла уйму бед и страданий «воинству» Ислама, строя ему дорогу для безуспешной борьбы с Советской властью.

Это, в конце концов, наложило свой отпечаток на отношение «правоверных» к «защитникам» Ислама. Сказанное проиллюстрируем цитатой:

«…Англичане десять месяцев тому назад, давая множество обещаний, забрались в Туркестан... а затем, нанеся нам большое оскорбление (англичане стали причиной того, что мы лишились много жизней и имущества), оставили нас и уехали…

Мы,...почетные лица и муллы Закаспийских туркмен, в целях возвращения единственной защитнице Ислама – Турции – ее прежних владений и независимости, совершенного выдворения англичан из пределов Персии и Кавказа, полного освобождения Афганистана и восстановления его независимости, считаем себя в состоянии войны с англичанами и их союзниками и будем всеми имеющимися у нас силами и средствами бороться с ними…».

«…На пути к намеченной нами великой цели просим всех братьев по религии в Туркменистане, Персии, Афганистане мусульман поддержать нас и оказать нам духовную и моральную помощь.

С горячим сердцем мы разделяем горе наших братьев-индусов, которые стонут под гнетом жестокого тирана – Индийского правительства, и просим Аллаха об избавлении их от этого Правительства и победы справедливости».

(ЦГАКА, ф.125, оп.2, д.1/c, л.22).

<<l.4ob>>

Это же настроение «пpaвoвepныx» отражает выдержка из призыва толкователей шариата, – призыва, подписанного 113 представителями мусульманского права:

«Перед всем Исламом открыто и громко заявляем: наш враг – злой, коварный, кровавый, хищный зверь, укрепившийся вдали от Востока на островах – отверженный сын Альбиона.

Именем всего мусульманского мира бросаем огненное и грозное возмущение против Англии, ненависть, которую они несут против Ислама, мы обращаем против Англии: да погибнет ее владычество и в гибели врага да возродится и расцветет мусульманский мир».

(ЦГАКА, ф.9, оп.819, д.382, л.103).

Что же касается подрыва Афганистаном авторитета Советской России в Туркестане, то следует отметить, что Афганистан, проводя в жизнь волю Англии, своей «покровительницы», оказывал басмачам широкую помощь

«вооружением, обмундированием, офицерским составом».

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.5/с, лл 48-49.)

На своей территории Афганистан формировал различные шайки и переправлял их затем через границу – в Туркестан.

«... теперь из Афганистана прибывает ежедневно по несколько сот, даже тысяч войска Ислама вместе с оружием и боевыми припасами», –

сообщает уже известный читателю басмач Махмед Раскулкум своему собрату по участию в борьбе против Советской власти – басмачу Ибду Усман Таксоба в том же письме.

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, л.334).

Работе афганцев в оказывании поддержки басмачеству значительно облегчала близость их страны к Средней Азии, – общность границ той и другой стороны. Значение афганской дипломатической миссии для басмачей было также огромно. Сошлемся на факты:

«Афганская миссия чувствует себя в Кушке, как дома, черпая всяческие сведения из всевозможных источников».

«Существует определенная связь 5-го туркестанского стрелкового полка с Миссией. Несколько лиц, очевидно, этого полка (мусульмане) часто бывают в Миссии. Сплошь и рядом наблюдают картины, когда где-либо, даже на улице, попадаются члены Афганской миссии, мирно беседующие с красноармейцами».

«…рядовые красноармейцы так сблизились с Миссией. Имеется подозрение на нескольких лиц, кои стали хорошо жить и не стесняются в средствах».

«Деньгами Миссия бросается. День через день Миссия совершает кавалькады к себе в крепость».

(ЦГАКА, ф.9, оп.9, д.61/с, л.18/об и 19).

И далее в том же документе:

«В 5-м...полку 70 процентов мусульман...Родной язык, вера, обычаи, нравы и хлебосольство, предупредительность и денежность

<<l.5>>

Миссии играют немаловажную роль».

(ЦГАКА, ф.9, оп.9, д.61/с, л.18/об-19.)

«В настоящее время из Афганистана прибыли фабрики и мастерские по выделыванию оружия и патронов. Эти мастерские мы поставили в медрессах Декнау и пустили в ход.

Бог даст, дела идут хорошо, победа за войсками Ислама»

(Махмед Раскулкум – Ибду Усман Таксоба)

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, л.334).

«...на границе Афганистана бывший представитель Афганской миссии в Кушке Абдурахман-хан сбивает племена Джемшидов и хазар-бейцев к переселению в глубь Афганистана и желает заселить границы чисто афганским населением».

(ЦГАКА, ф.9, оп.9, д.42/с, л.42).

«...под влиянием афганской агитации, племена, населяющие Кушкинский и Пиндинский оазисы, пожелали присоединиться к Афганистану и таким образом оторвать большую часть Мервского уезда от Туркестана».

(ЦГАКА, ф.9, оп.9, д.42/с, л.38 и об.)

Как мы сказали выше, центр басмачества поддерживался, в частности, эмиром бухарским. Вот почему Афганистан тесно был связан с ним. Так, в документе читаем:

«Бухарские войска получили не только афганских инструкторов, но частью даже афганское командование и вооружение. Афганистаном даны Бухаре даже орудия».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.4/с, лл 221-223).

Отдельные вожаки басмачей сами искали поддержки Афганистана. К числу их относился Кур-ширмат, главарь узбекского басмачества. В документе за 1922 год сказано:

«…Кур-ширмат добивается установления связи с Афганистаном, для чего он в прошлом (то есть – в 1921 г. – Я.С.) году посылал к эмиру афганскому специальную делегацию, якобы с просьбой принять Фергану под свое покровительство, на что было получено согласие, но с условием подачи письменного заявления от населения.»

«…в начале марта (сообщение агентуры от 14 марта 1922 г. – Я.С.) в Афганистан послан Кур-ширматом с подарками курбаша Хайдат. Нет сомнения, что Кур-ширмат стремится войти в связь с Афганистаном, в надежде на то, что последний окажет ему помощь, главным образом – оружием[,] да, кроме того, это желание усугубляется и той разгоревшейся национальной борьбой между узбекскими и киргизскими группами, которую вмешательство Афганистана могло бы потушить в самом начале. Безусловно, создавшаяся конъюнктура в Бухаре и позиция, занятая Афганистаном, говорит за то, что единство фронта против Советской власти для Афганистана является определенной боево[й] задачей».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.З/с, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

<<l.5ob>>

Афганистан оказывал басмачам и убежище. Так, например, говоря об одном из главарей басмаческих шаек – туркмене Ходжи-Кули-Нияз-Кулиеве, документ сообщает, что он, Кулиев,

«возвращается (сведение от 14 марта 1922 г. – Я.С.) из Афганистана, куда переходил еще в январе текущего года».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

Афганцы же в сентябре 1920 г. приютили у себя в стране бухарского эмира, изгнанного из Бухары общенародным восстанием, возглавленным бухарскими коммунистами и младобухарской партией. Такое покровительство, оказанное необ[ы]чному изгнаннику – эмиру бухарскому, дало последнему возможность продолжить в Бухаре

«…борьбу, пользуясь темнотой и фанатичностью населения».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, лл 139-141).

Таковы факты, уличающие Афганистан в прямой помощи, какую он оказывал басмаческому движению на территории Средней Азии – непосредственно через своих агентов и подкупленных в Туркестане личностей: где-где, а в этом крае не было недостатка в них, элементах, впоследствии показавших себя отъявленными буржуазными националистами, членами

«антисоветского «право-троцкистского блока» в некоторых восточных республиках и областях СССР».

(«Большая Советская Энциклопедия», т.44-й, стр.62-64).

Это они еще в ту пору становления Советской власти в Туркестане заявляли открыто, как, например, на VI съезде Коммунистической партии Туркестана – в августе 1921 года, что задача их –

«показать европейским товарищам, что здесь, в Туркестане, не они должны господствовать, а…туземное население».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.I, л.80/об-81).

Это они, выпячивая обособленность мусульманского населения, то есть – его права на государственное самоопределение в отрыве от великого русского народа, освободителя всех народов России от национального и иного гнета, с трибуны того же съезда говорили (устами Рыскулова):

«Те группировки в партии, которые здесь существовали до сих пор, никакого отношения к мусульманам не имели».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.I, лл 80/об-81.)

И когда им напоминали русские коммунисты, что они, местные работники советских и партийных органов из числа туземцев, в своей деятельности допустили ряд конкретных проявлений националистической тенденции, они, прикидываясь людьми слабой памяти, разводили руками (руками того же Рыскулова):

«У нас не было основательных аргументов, чтобы называть тогдашних работников пантюркистами или националистами».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.I, лл 80/об-81).

То есть – самих себя, как работавших в советских и партийных органах Туркестана с первых дней революции 1917 г. Я.С.

<<l.6>>

А никто другой, как он, Рыскулов, еще в то время, которое предшествовало VI съезду Коммунистической партии Туркестана, будучи

«…на совещании в Москве…заявил, что…весь Восток, включая и Туркестан, ориентируется на пантюркизм*/».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.I, лл 80/об-81).

Ни о ком другом, как именно о нем, Рыскулове, одним из выступавших на указанном выше съезде было отмечено:

«…Рыскулов отрицает наличность особых национальностей в Туркестане, как киргизская и туркменская…Он уверяет, что существует одна тюркская национальность и единый тюркский язык».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.I, лл 80/об-81).

Знакомясь с бюллетенем VI съезда Коммунистической партии Туркестана (№ 3 от 12 августа 1921 г.), читаем:

«…сегодня выступал представитель (речь идет о Рыскулове же. – Я.С.) того течения, которое существовало в Туркестане за время с пятого съезда Коммунистической партии Туркестана, только в скрытной форме. Об этом течении имел суждение пятый съезд Коммунистической партии Туркестана, об этом же упомянул и представитель этого течения. Об этом течении имел суждение не только пятый съезд Коммунистической партии Туркестана, но также и десятый съезд Российской коммунистической партии (большевиков), который осудил, с одной стороны, уклон в сторону буржуазно-демократического национализма и, с другой, – в сторону колонизаторства; десятый съезд указал совершенно точно, что националистический уклон на Востоке принимает форму панисламизма и пантюркизма, сколько бы там ни говорили, что Республика тюркских народов «была случайным лозунгом». По существу идея объединения первоначально по расовому признаку заимствована не из арсенала международного социализма, а из сфер буржуазных. Вопрос о пантюркизме имеет совершенно ясное и практическое значение».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.I, лл 84/об-85).

-------------------------------------------

*/ Пантюркизм – движение за объединение народов тюркской расы в единую державу. Турки, азербайджанцы, туркмены, киргизы, казахи, калмыки, уйгуры, кумыки, карачаевцы, кара-калпаки, татары, башкиры, алтайцы, якуты и ряд других народностей, имеющих родство с тюркской расой, – все они, по мнению вдохновителей пантюркизма, например, в наше время (турецких реакционных кругов) должны составить одно великое государство. Это движение, как нетрудно понять, является по существу турецкой разновидностью современного фашизма с его стремлением к захвату чужих территорий под маской расовой общности или власти грубой силы. Не так давно раскрытый в Турции пантюркистский печатный орган – яркое тому свидетельство. Я.С.

<<l.6ob>>

Для того чтобы осмыслить причину, обусловившую этот националистический уклон на Востоке, необходимо исходить из психологической оценки настроения мусульман – коренного населения Средней Азии:

«Мусульмане…фанатичны настолько, что там, где проведение в жизнь принципов Советской власти потребует применения военной силы, состоящей из других, немусульманских, народностей…в борьбе с сильным буржуазным элементом…вызовет сплочение пролетариата с буржуазией на религиозной почве. Несознательная масса пролетариата, которой мусульманские нации так изобилуют, благодаря силе буржуазии, легко перейдет на сторону контрреволюционного элемента, поддавшись на удочку последнего:

– Опять борьба русских с мусульманами.

– Прислали войска свои истребить мусульман и с ними религию Магомета[»].

(ЦГАКА, ф.17, оп.1, д.2, лл 12-13).

Так рисует нам документ истинное положение вещей разбираемого периода нашей истории – истории народов СССР.

Вот почему в годы разгула басмачества на войсковые части, стоявшие в Средней Азии, местное население смотрело как на врагов Ислама, как на воинов, пришедших разрушить все, что входило в компетенцию Шариата (мусульманского права), ибо эти части состояли из русских, то есть – «неправоверных» (с точки зрения местного населения, – туземного).

Именно это облегчало националистам Туркестана условия для агитации за отделение Средней Азии от остальной части России, – агитации, возглавленной еще в годы крушения старой самодержавной власти. Так,

«20 ноября 1917 года 4-м общемусульманским съездом в Коканде была провозглашена автономия Туркестана и избрано контрреволюционное временное правительство из 32 человек (по числу представителей Туркестана в Российском учредительном собрании). Совет министров автономного Туркестана обратился к Советской власти с требованием признать его единственным правительством Туркестана. После полученного отказа им было организовано нападение на кокандскую крепость. В качестве военной силы приглашена была на службу кокандским автономным правительством крупная шайка басмачей во главе с Иргашем, назначенным главнокомандующим.

Военный разгром автономистов в феврале 1918 г. усилил политическую почву басмачества, которое, получая поддержку туземной буржуазии, недовольной Советской властью, стало принимать организованную форму».

(«Малая Советская Энциклопедия», т.1, стр.731-732).

А когда */ во главе басмаческого движения стал виднейший идеолог панисламизма – Энвер-паша, изгнанный из Турции (где он был военным министром), то это движение стало приобретать особое значение. Энвер-паша

---------------------------------

*/ «Басмачество в Бухаре усилилось в конце 1921 года, когда во главе его стал Энвер-паша, выставивший лозунгом образование среднеазиатского мусульманского государства».

(«Малая Советская Энциклопедия», т.1, стр.731-732.).

<<l.7>>

«выкидывает лозунг освобождения Бухары, Хивы, Туркменистана, Киргизии от ига «красного советского империализма», создания великого мусульманского Халифата. Энвер объединил вокруг себя все басмачество Бухары, завязал тесную связь с Ферганским, Самаркандским басмачеством».

«…Энвер-паша хочет создать единое мусульманское государство».

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.5/c, лл 48-49.)

Олицетворяя собой идейного вождя басмачества, Энвер-паша в союзе с местным мусульманским духовенством развил широкую агитацию среди населения, причем его агитация внешне носила чисто религиозный характер, но внутренне – сугубо политический. Так, он обращался к «правоверным» с призывами повести священную войну против русских, – обращался устно и письменно. Листовки его забрасывались в населенные пункты, расклеивались в людных местах. Вместе с листовками приспешники Энвера-паши сеяли в народе провокационные слухи, которые, впрочем, имели место и ранее – до появления Энвера в Средней Азии:

«…каким-то «Правлением», – читаем в документе за апрель 1920 г., –… наклеено в Андижане объявление…на мусульманском языке, которым призывается мусульманское население под одно знамя Ислама с предупреждениями, что в скором времени появится под Андижаном аэроплан (русский. – Я.С.) с бомбами в 360 пудов».

(ЦГАКА, ф.9, оп.2, д.69, л.43).

«Энвер-пашой ведется усиленная агитация среди мусульманского состава наших частей под флагом борьбы с советским «империализмом» и создания великой мусульманской армии».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, л.80).

Памятуя, что «все средства, которые приводят к намеченной цели, – хороши», Энвер, вождь басмачества, земной бог «правоверных», думал превратить свою армию в «великую», ничуть не брезгуя во имя этого и «неверными» – открыто пополняя свои части русскими, то есть – взятыми в плен красноармейцами или добровольно перешедшими на сторону «войска» Ислама, – теми немногими, которые попали на удочку энверовской агитации.

Вот, как образец, предлагаем вниманию читателя эту самую «удочку» Энвера:

«Красноармейцы, за что и с кем вы боретесь. Разве не с тем же бедными мусульманским населением, как и вы, рабочими и крестьянами, которых вы разоряете вконец. Здесь вы умираете разутыми и раздетыми, голодные и пораженные всевозможными повальными болезнями. Советская власть, кроме этого, ничего вам не дала и не может дать. Ваши отцы и матери, жены и дети умирают там, в далекой России миллионами, а вы здесь оторваны силой от них. Ваши комиссары живут в полном достатке и катаются, как сыр в масле, прикрываясь за вашими спинами. Откройте ваши глаза и переходите к нам, где вы получите все, что вам необходимо. Здесь, у Энвер-паши, не банды, а организованные регулярные части, которые снабжены всем. Переходите к нам и ничего не бойтесь. У нас также есть русские части ваши, перешедшие к нам, они не жалеют.

<<l.7ob>>

Приходите к нам со своим оружием, за которое вы будете удовлетворены. Бросимте же враждебность – мы ждем вас и примем как своих братьев, с распростертыми объятиями – обуем, оденем и накормим. Сдавши оружие, вы сможете идти с нами рука об руку или же заниматься тем же, чем занимались в мирное время».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, л.137).

Так говорят документы. Они говорят о том, что Энвер-паша прилагал все свои силы к тому, чтобы панисламизм восторжествовал на среднеазиатских землях. Заботясь об идеологической стороне дела, он не забывал и о другой, не менее важной, стороне дела: о вооружении своего «воинства» Ислама, о всемерном увеличении числа этого воинства. Факты свидетельствуют, что, помимо получения оружия из Афганистана, басмачи добывали его непосредственно на местах, как-то: путем купли из-под полы у красноармейцев-мусульман, втянутых в круг идей панисламизма; путем захвата у неприятельской стороны при стычках с силами последней.

Все сказанное выше подтверждается документальными данными. Так, документ от 21 мая 1922 года гласит:

«Пойман агент Данияара, производивший вербовку добровольцев и красноармейцев, скупавший оружие в гарнизоне Гуазар».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, л.80).

«Во 2-м туркестанском стрелковом полку…наблюдаются случаи хищения оружия…», – зафиксировано в одном из документов того же периода.

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, л.66/об.)

В деле фонда №125, оп.3, д.2/c имеется материал «по

«по <<sic>> обвинению сартов бухарско-подданных Кара Ягды Менгельбаева и Хамра Артык-оглы в скупке оружия у солдат Чарджуйской городской охраны для Бухарского правительства» (что было равносильно помощи басмачеству. – Я.С.). Материал датирован 16-м июня 1919 г., что доказывает о преемственности Энвера в вопросе о вооружении басмачества, но – с той разницей, что Энвер превзошел своих предшественников. Я.С.)

Кроме того, нельзя забывать, что

«революция дала в руки широких масс народа значительное количество оружия».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл.237-238.)

В качестве примера этого возьмем следующий факт: один из главарей басмаческих шаек – киргиз Муэтдин-бек Усман Алиев при встрече с командующим войсками Ферганской области И.Врачевым весной 1922 года заявил в частном порядке:

«Мы – народ степной, до революции у нас не было даже ломанного пистолета. А теперь… (Муэтдин при этом, как передает И.Врачев, сделал «жест в сторону своих выстроенных джигитов») вы видите – у нас достаточно оружия, у нас есть и винтовки, есть даже…пулеметы».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл.237-238.)

<<l.8>>

«Главные и активные силы повстанцев (12-13 тыс. чел.) группируются в треугольнике Байсун, Кабадиан, Дюшамбэ.

Это наиболее организованное и в политическом и в военном отношениях ядро повстанчества, руководимое более энергично и… умело, учитывая репутацию лица, стоящего во главе движения (Энвер-паша)».

(ЦГАКА, ф.268, оп.3, д.52, л 21-25.)

Так изображает документ обстановку в Бухаре в 1922 году, когда Энвер более, чем до этого, усиливает свою деятельность, призывая

«всех мусульман восстать для очищения Бухары от русских оккупационных войск».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, л.80).

«Население всей Бухары в своей массе относится к повстанцам безусловно сочувственно, так как лозунги священной борьбы против «неверных», изгнание русских из предела Туркестана и агитация агентов эмира, обещающая всяческие блага при условии освобождения Бухары от иноземцев, – все это, несомненно, в значительной мере отражается на настроении масс.

Результаты этого настроения оказались н[а] лицо во время вновь вспыхнувшего движения в районе Западной Бухары (1922 г. – Я.С.), где наблюдались случаи, когда жители целыми кишлаками, вооружаясь чем попало, уходили на помощь к повстанцам. Другой характерный пример. В Байсуне 10 марта (1922 г. – Я.С.) по инициативе Бухарского правительства была созвана конференция народов Восточной Бухары. Однако представители населения явились только из районов, занятых нашими частями. Несмотря на единогласно принятую резолюцию о вреде басмаческого движения для мирного населения и предложении повстанцам сдать оружие, подписать это решение большинство членов конференции отказалось, при чем раздавались даже возгласы:

– Мы еще не знаем, кто такие басмачи и при ком нам будет лучше.

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

Басмачество росло, широко прибегая

«к системе грабежей, дабы иметь возможность существовать».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/с, лл 139-141 и об.)

Хотя басмачи и прикрывали свои цели «Шариатом и делом истинной веры»*/, но это было только лицемерием и обманом. На самом деле вся деятельность басмачей сводилась к тому, чтобы:

1) грабить и убивать невинных жителей по кишлакам;

2) увозить насильно юношей и женщин из кишлаков;

3) с увезенными женщинами и юношами учинять непотребные дела

------------------------------

* (ЦГАКА, ф.9, оп.819, д.382, л.93-94).

<<l.8ob>>

даже по мечетям;

4) обирать и грабить даже небогатых торговцев, которые ради прокормления своих семей ездят на базары по кишлакам;

5) У просящих пощады брать безжалостно поборы, а в случае неисполнения сжигать их дома;

6) отнимать и другим передавать женщин, что способствует увеличению разврата – вот дела басмачей и бедствий, приносимые им им <<sic>> народу.

Кроме перечисленного, они имеют еще сотни пороков, о которых честный, прямой язык человека не может открыто сказать, ибо правила доброй жизни запрещают об этом говорить».

(ЦГАКА, ф.9, од.819, д.382, л.93-94).

Как известно, басмачество состояло из множества крупных и мелких шаек, каждую из которых возглавлял тот или иной представитель мусульманского населения. Нередко между этими шайками не было согласованности в боевых действиях. Нередко та или иная шайка превращалась из религиозно настроенной кучки вооруженных туземцев в банду оголтелых головорезов. В зависимости от обстановки, от удач или неудач на полях схваток с частями Красной Армии шайки басмачей меняли свои позиции: то прекращали борьбу, то вновь возобновляли ее. Снова и снова делали набеги на населенные пункты, снова и снова сеяли в массах провокационные слухи относительно целей русских в Туркестане, еще и еще раз призывая «правоверных» к борьбе с иноплеменниками, иноверцами, то есть – с русскими.

Вот как писали в одном из своих обращений к русско-советским властям в Туркестане Энвер и его приближенные:

«Мы, подлинные представители действительно независимой Бухары, объявляем вам, что, собравшись вокруг Байсуна, решили драться с вами до тех пор, пока от вас не очистим нашу страну.

В настоящее время, не желая кровопролития во имя человеколюбия, предлагаем вам уехать и оставить нашу страну.

Тогда мы с вами можем быть друзьями...

В противном случае…мы вас уничтожим...

Мы не хотим и не желаем проливать без особой нужды кровь, не хотим взять на себя грех. Но борьбу с вами, насильниками, которые заняли, помимо желания народа, нашу страну,…считаем своим долгом – именно за это – пролить свою кровь и умереть.

1) Эмир всех мусульман…Саид Энвер.

2) Представитель Ферганы...(неразборчиво).

3) Фаизиметдин Гази – Слуга Ислама.

4) Ишан Султан.

5) Глава войск – Мамед Ибрагим-бей…

6) Данияр.

(Обращение озаглавлено: «Большевистскому правительству в Байсуне[»])

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, л.333).

<<l.9>>

Силы басмачей в Бухаре (в 1922 году) были велики:

«Численный состав повстанцев не поддается точному учету, так как в момент, когда предпринимается какая-либо операция, по инициативе главарей, к ним присоединяется местное население, почти всегда при этом превышающее в численности основное ядро. В случаях неустойки население немедленно обращается к мирным занятиям и лишь «активная часть повстанцев уходит в другой район».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, лл 178-об-182 и об.)

Усиление басмачества означало учащение набегов его на мирных жителей, следовательно, столкновений о красноармейскими частями. Разумеется, выступления басмачей неминуемо кончались поражениями их. Тем яростней они свирепствовали. Это видно хотя бы из такого факта:

«15 марта (1922 г.) в Самарканде было нападение басмачей на старый город; ликвидировано. Во время преследования нами окружен штаб басмачей Бахрама, находящийся на расстоянии 15 верст от города. Захвачено 34 лошади с полным снаряжением, 14 куржумов с продовольствием, фуражом и куржум денег, 10 винтовок, 3 бомбы.

18 марта разъездом басмачей с красным знаменем обстрелян комсостав 3 батальона 7-го туркестанского полка, осматривавший позиции».

19 марта другой отряд в количестве 60 басмачей напал на хлопковый завод, находящимися там семью красноармейцами нападение отбито.

24 марта в 12 верстах от Самарканда отряд басмачей в количестве 600 человек под командованием Бухрам-бека и Агель-бека окружил транспорт Упродсамоб, который держался 5 часов до прихода подкрепления. Басмачи отступили на Ургут. Потери с нашей стороны: убитых один, раненых один.»

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, л.66/об.)

«В связи с развитием повстанческого движения в Бухаре (в 1922 г.) басмачество в Самаркандской области так же быстро усиливается, имеющее в себе в большей мере характер простого бандитизма, движение принимает постепенно политическую окраску.» «…большинство шаек Бахрама Огиля и Хамида вели себя особо активно. Производился ряд налетов на город Самарканд, грабят население. Так же интенсивно ведет операции Хайбута (Ходжент и Ура-Тюбе), причем им было захвачено до 65 винтовок и убито 44 коммуниста.

Всего на участке к 1-му апреля (1922 г. – Я.С.) состоит 955 человек».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/с, ч.II, лл 178/об-182/и об.)

«...параллельно с усилением гегемонии Энвер-паши и Ибрагим-бека в Восточной Бухаре (1922 г. – Я.С.), 28 февраля повстанческое движение вспыхнуло в районе города Бухары, начавшее быстро развиваться. В короткий срок повстанцами был занят почти весь Заревшанский район.

Наиболее активную роль среди повстанцев играет мулла А[б]ду-Кагар, помимо которого имеется ряд более мелких отрядов Али-Ходжа, Мурахая, Останча-Караул-Беги, Каракула и Буруна. Общая численность повстанцев этого района по неточному подсчету достигает 3.000 человек. В течение первых десяти дней

<<l.9ob>>

повстанцы проявили максимальную активность, занимая крупные пункты, грабя мирных жителей и легко справляясь с бухарскими частями, и тем самым создали весьма тяжелую обстановку, угрожающую непосредственно столице Бухары. Только пришедшей 10-го марта первой кавбригаде удалось очистить прилегающий район Старой Бухары и полосу железнодорожной линии. Наиболее активная группа басмачей отступила в северо-восточном направлении, в район города Кермине, осадив гарнизон последнего в цитадели города. 21 марта подошедшими частями Кермине был освобожден, и мулла Абдукагар со своими отрядами устремился снова в район города Старая Бухара.

Во время осады Кермине, в цитадели последнего находился Военный Назир Бухарской республики Арифов, начавший переговоры о сдаче на милость противника. Когда же город был очищен, Арифов с незначительным отрядом скрылся и, по последним сведениям, примкнул к повстанцам, оперирующим в районе Кермине-Хатырчи. В последних числах марта из Кассан бежал к повстанцам председатель ревкома Бахрам-Бай-Бача и начальник милиции с 55 милиционерами и 60 человек курсантов из Бухарской военной школы, находящейся в Кассане».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

В Бухаре, «в долине Зерваншана действуют шайки муллы Кагана и Арифова, силою до 2000 человек».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, лл.66/об.)

Вырождение басмачества из религиозно-политического движения в бандитские шайки началось после смерти вождя движения – Саида Энвера. За кампанию апреля-августа 1922 года его организация, самая крупная, самая сплоченная во всей Средней Азии, была разбита частями Красной Армии, а сам Энвер убит в одном <<sic>> из боевых схваток.

«Басмачество получило тяжелые удары в районе Западной Бухары, задачей коего было оттянуть на себя возможно большее количество наших войск с главного восточно-бухарского театра военных действий. Убита центральная фигура панисламистского движения. Поражением басмачества нанесен серьезный удар возродившимся с наступлением Энвера панисламистским чаяниям. Движение после смерти Энвера приобретает уже более местный характер…».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, лл 139-141 и об.)

«Смерть Энвера внесла большое расстройство в ряды басмачества. В…Самаркандской области сдались ряд курбашей. 11 сентября (1922 г.) мы нанесли решительный удар басмачам в Западной Бухаре, уничтожив ряд крупнейших курбашей. Затем сам глава западно-бухарского басмачества мулла Абдул-Кагар терпит два поражения. Начинают сдаваться один за другим крубаши – сначала мелкие, а потом и более крупные, в общем за октябрь (1922 г. – Я.С.) сдалось до 250 басмачей. Сейчас в Западной Бухаре осталась шайка Абдул-Кагара до 100 чел., ранее доходившая чуть ли не до 1000, и Мурат-Машкапа – до 150 чел.»

(Из доклада бывшего члена РВС и начальника Политического управления Бухарской группы войск Красной Армии в адрес

<<l.10>>

Начальника Политического управления РВСР от 29 ноября 1922 г.)

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, л.146.)

«После разгрома Энвера было приведено к повиновению локайское племя, почти поголовно участвовавшее в борьбе против Советской власти (в Восточной Бухаре. – Я.С.), и его вождь Ибрагим-бек вынужден был со сравнительно небольшим отрядом уйти в район Бальджуана. Но растерянность после смерти Энвера проходит, эмир не думает прекратить борьбу и теперь ведет работу по сплочению басмачества в одно целое*/ и, по-видимому, думает использовать в качестве главы движения кого-либо из бывших деятелей Бухарско-Советской власти, ныне оказавшихся в рядах басмачества.

Сейчас наблюдается усиление басмачества в районе Бальджуана – у места смерти Энвера, которое начинает приобретать значение святого места и куда собрались со своими отрядами все крупнейшие басмачи в Восточной Бухаре».

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.5/c, лл 48-49)

«На участке… к югу от левого берега реки Вакша (в районе Бальджуана) группировались все время значительные, около 1000 человек, шайки басмачей. Туда после смерти Энвера сошелся целый ряд курбашей (предводителей)…там происходили совещания, приезжала специальная миссия от эмира, цель которой была поддержать падающее духом басмачество».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, л.145).

«…басмачами вырезана в районе Бальджуана Чрезвычайная миссия Всебухарского Курултая, проводившая там большую политическую работу»

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, л.145).

«В общем с 18.000 басмачей, зарегистрированных к началу кампании, к концу октября (1922 г. – Я.С.) в Восточной Бухаре числилось их 1000 с небольшим».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, л.146).

«После восстановления связи с Центральной Россией в Туркестане началась лихорадочная работа по устранению всех прежних безобразий. Стал преобразовываться аппарат власти, беспощадно стали изгоняться все примазавшиеся грабительские элементы, стал наводиться порядок в войсках. Это быстро почувствовалось

-------------------------------

*/ «В начале настоящего (1923 г. – Я.С.) года зарождается басмаческое движение в Западной Бухаре, организуются басмачи в очищенной от наших войск Восточной Бухаре при деятельной поддержке Афганистана и находящегося там эмира бухарского. В среде Бухарского правительства создается афганофильское течение».

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.5/c, лл 48-49).

<<l.10ob>>

населением, и народ стал тянуть в сторону Советской власти. Вожди басмачей, успевшие своей борьбой приобрести большую силу и влияние, учли это и в большинстве признали Советскую власть. Таким образом…было в основе своей подточено и обессилено басмаческое движение. Но ослабленные еще продолжали держаться».

«Те, которые привыкли к грабежам и насилиям, привыкли за счет беспощадно обираемого населения строить себе праздную и привольную жизнь. Те, кто, опираясь на собравшиеся под их знаменем шайки, мечтал стать властителем края, новым ханом».

(М.В.Фрунзе, Собр.соч., М.-Л., 1929 г., т.I, стр.133-135.)

(ЦГАКА, ф.110, оп.4, д.726, лл 4-5.)

«С хозяйственным восстановлением страны, после мероприятий 1923-24 гг. (ввоз почти довоенного количества хлеба, мануфактуры и металлических изделий, отпуск средств на работы по обводнению земель) в басмачестве остались лишь совершенно деклассированные уголовные элементы».

(«Малая Советская Энциклопедия», т.I, стр.731-732).

«Выпрямление линии национальной политики в крае, широкое вовлечение в советское строительство трудового населения всех национальностей, особенно в результате работы специальной Комиссии ВЦИК и ЦК РКПб по делам Туркестана, организация красных частей и добровольной красной милиции из беднейших слоев коренного населения, а также помощь, оказанная разоренному крестьянству, – все это решительно повлияло на окончательную ликвидацию басмачества».

(«Малая Советская Энциклопедия», т.I, стр.731-732).

Михаил Васильевич Фрунзе, командовавший в 1920 году войсками Туркестанского фронта, требовал,

«…чтобы… как отдельные красноармейцы, так и целые части внушали населению любовь и доверие [к] Красной Армии».

«…чтобы не слезы и горе, а радость и благодарность оставляли …за собой, проходя селения и кишлаки Ферганы»;

«…чтобы…оказывалась всяческая помощь и содействие трудовому населению области без различия национальности».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.4/c, л.225).

Эти требования великого полководца Красной Армии были строжайше выполнены. Вот почему «правоверные», в том числе и мусульманские ученые,

«которые…участвовали в вынесении приговоров и резолюций против большевиков и советов, …увидев такое отношение и такую работу,…начали сгруппировываться, собираться и заседать для того, чтобы всеми мерами и средствами призвать всех мусульман, особенно находящихся в стороне басмачей, даже от имени Шариата, в сторону советских примерных мусульманских войск».

(ЦГАКА, ф.17, оп.3, д.8, л.375 и об.)

Многие басмачи, видя безуспешность своих усилий, пускались в мирные переговоры с советскими властями и, как уже было сказано,

<<l.11>>

прекращали борьбу и переходили на сторону советских войск.

Именно этим объясняется происхождение следующего документа:

«Просим Вас послать к нам двух человек, единословных, обладающих мозгом и знающих правду ради Бога. С ними пошлите и Рахматходжу. Мы укажем причины нашего выезда из г.Ош. Будем говорить о наших желаниях, о наших сердечных делах. Если желание наше встретит соглашение, мы пойдем к Вам со всеми нашими отрядами. Или – из хороших людей, как я сам, пошлем к Вам для переговоров. Просим поскорее отправить Ваших послов, потому что страна в трудном положении и мы в неловком положении. Вы скорее выведите нас из этого положения, нам скорее нужно покончить с этим.

Кланяюсь вам, товарищам».

(Из письма басмача Хал-Ходжи к советскому командованию).

(ЦГАКА, ф.17, оп.3, д.13, л.3/об.)

Или вот:

«На все желание от сердца… работать, целуясь в дружбе с такими братьями, как вы; к сожалению, я не достиг моей цели. Но неудивительно, – может быть, я ее достигну».

(Из письма басмача Лутфулла Ишан к советскому же командованию, как указано в предыдущем письме).

(ЦГАКА, ф.17, оп.3, д.13, л.3/об).

Мусульманское духовенство, тесно переплетавшееся с басмачеством, и тут последовало за ним, то есть, видя, что басмачество меняет свое отношение к Советской власти, так же стало менять свою неприязнь к ней. Это нашло яркое отражение в призыве толкователей Шариата, в котором говорится:

«Внемлите призыву, мусульмане всего мира… Братья, стоящие у истока истины, слушайте слово правды.

Кто является врагом правой веры, кто враг народов Востока. Спросите знающих мудрость Пророка и дайте ответ: где враг веры, разрушивший мир Ислама; кто осквернил священные места, превратив жизнь и радость Ислама в пустыню.

Укажите угнетателей наших народов, по коварству которых вера утрачивается у нас и теряет свое значение. Кто бросил нас в пропасть бед и довел до нищеты. Какие грязные животные осквернили и топтали священные места, кто привел Мекку к унижению.

С первых дней знамя Ислама высоко воздвигнуто, а ныне хотят сорвать, бросить под ноги и растоптать. 1.300 лет тому назад – в глуби веков – войско Ислама было непобедимо, почему же теперь эти победители доведены до крайнего унижения.

Какие угнетатели, откуда явились эти хищники, которые в рабских целях держат наших братьев-мусульман Индии.

Кем угнетается Афганистан и кем подавлены и замучены мусульмане завоеванных стран. Наши единоверцы – народ Ирана, кем он брошен в круговорот смерти…»

(ЦГАКА, ф.9, оп.819, д.382, л.103).

<<l.11ob>>

Характерно, что подписавшие этот призыв заканчивают его уже не указанием на необходимость борьбы с русскими, на что бы обязательно указали, будь это при Энвере-паше, а обращают внимание «правоверных» на важность их ненависти к подлинным интриганам, спекулирующим на религиозных чувствах мусульман, – к интриганам в зеленых френчах из австралийской шерсти; но о них мы уже говорили вначале.

Рассматривая вопрос о движении панисламизма среди народов Средней Азии, где выражением его было басмачество, нужно говорить о каждом народе в отдельности. Правда, мы скажем коротко.

1. О туркменах.

«70% населения Закаспия составляют туркмены, живущие до сих пор родовым патриархальным бытом. Только половина их осела и занимается скотоводством… Совсем недавно в жизнь туркмен проник денежный капитал и торговля составляет занятия очень незначительного круга туркмен».

(ЦГАКА, ф.9, оп.9, д.42/c, л.38 и об.)

«Туркмены Закаспия, всего 35 лет тому назад представлявшие свободную коммуну, жившую разбоем, рабским трудом и работорговлей, и теперь / не мечтают ни о чем другом».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.4/c, лл 221-223.)

(Из документа за 1920 год. – Я.С.)

«…Бандитское же басмачество (главным образом – туркменское) легко может быть использовано в политических целях и фактически является крупным политическим фактором отрицательного для Советской власти значения (Джура Алим при его активности и др.)»

(ЦГАКА, Сборник копий документов, подобранных сотрудниками ЦГАКА для Постоянного представительства Туркменской СССР <<sic>> в Москве на тему: «Революционное движение и партия ВКП/б/ Туркмении») 1943 г., л.105).

Туркменские басмачи неистовствовали

«…особенно в волостях: Бий-Базарской, Нукусской, Чимбайской, где увезено все: сняты крыши, двери, вынуты окна, забраны все кормовые злаки как для людей, так и для скота; увезены женщины, лошади, рогатый скот и овцы» «…шайки местных туркмен, которые принимали явное участие в осаде города Чимбая, оперируют в песках верст за 150-200 от Петро-Александровска, грабят проезжающих с караванами верблюдчиков».

(ЦГАКА, ф.125, оп.1, д.5/c, л.35/об.)

«Движение туркменских племен в район Келифа только лишь начало обозначаться, и в настоящий момент размеры его развития не могут быть…учтены в полной мере».

(ЦГАКА, ф.268, оп.3, д.52, лл 21-25).

«Большую активность…шаек мы имеем в Туркменской области, там оперируют шайки Ходжи-Кули-Нияз-Кулиева…, Авди-Овез-Оглы, Ягмур Хана и Рахман Ниязова, всего насчитывается к 1 апреля (1922 г. – Я.С.[)] 460 чел., из них вооруженных 400. Хотя по существу движение в Туркмении

<<l.12>>

является определенно бандитским, но все же руководителями его проводятся попытки политической агитации:

«борьба с русскими, освобождение из-под их гнета, неоспоримость прав Турции на Туркестан и стремление…добиться единения Ислама».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c ч.II, лл 178/об-182 и об.)

А вот документ, показывающий, как враждебные Советской власти силы на территории Туркмении вели борьбу против этой власти, как реакционные представители туркмен выступали с оружием в руках против русских (в 1919 году):

«Командиру парохода и комиссару отряда, едущим из города Термеза.

Ультиматум.

Сообщаем Вам, что город Керки занят союзными и добровольческими войсками, прибывшими из города Асхабада. Потому и приказываем Вам сдать без жертв пароход с командой и находящиеся на пароходе военные припасы, иначе будет уничтожен как пароход, так и командный состав.

Командир Туркменского отряда

Полковник Кара Сардар».

(ЦГАКА, ф.125, оп.1, д.3/c, л.2).

Из доклада управляющего делами Чрезвычайной советской миссии, командированной в Хиву для заключения мирного договора с хивинским диктатором Джунаид-ханом (от 7 апреля 1919 г.), явствует, что местное туркменское население отнеслось к представителям Советской власти крайне враждебно. Так, например, в это время советский пароход «Чарджуй»

«был обстрелян в Питнике туркменами; их было около тысячи».

(ЦГАКА, ф.125, оп.1, д.5/c, л.5-6).

«2-го ноября 1918 года в Иолотане, среди громадного стечения народа Рахман Нияз Бекмеров требовал указать, кто какие обиды терпел от большевиков и их сообщников. Тотчас Нурбердибай и Парасмебай Кара-оглы указали на меня*/. Среди всего народа меня[,] Мухомед Назар Курбан-оглы[,] растянули и подвергли наказанию 200 розгами. Затем совершенно нагого с кушаком на шее водили по городу и заставляли меня же кричать:

– Вот какому наказанию подлежат все сообщники большевиков[»].

(ЦГАКА, ф.125, оп.2, д.1/c, л.26).

------------------------

*/ Участника в разоблачении баев, спрятавших свой хлеб от сдачи государству по продовольственной разверстке; активно помогавшего частям Красной Армии в сборе продналога с местного зажиточного населения. – Я.С.

«Несмотря на мирный договор Джунаид-хана с Хорезмским правительством, по которому Джунаид-хан обязался сдать оружие, до настоящего времени этот договор не выполнен в части сдачи оружия. Современная обстановка говорит за то, что Джунаид-хан не собирается выполнить его, даже более, им в связи с наступлением теплого

<<l.12ob>>

времени начато снова военное действие. Об этом говорит ряд фактов, как-то: нападение на кишлаки, столкновения с нашими отрядами мелких шаек Джунаид-хана, частичная мобилизация туркменского населения, состоявшее[ся] в Ургениче секретное совещание аксакалов («седых бород». – Я.С.) и баев, постановивших оказывать ему посильную помощь продовольствием, открыто, однако, не выступая, боясь репрессии со стороны власти.

К концу (марта 1922 г. – Я.С.) продолжает условно оставаться 1010 человек и 2 пулемета».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

2. О киргизах.

«…некоторая часть киргизского населения района Астраханской, Уральской, Оренбургской и Тургайской областей продолжает с недоверием относиться к Советской власти, а местами даже поддерживает белых».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.8/c, л.144 и об.)

В ноябре 1919 года Советской властью была объявлена амнистия

«…всему киргизскому населению, прямо или косвенно принимавшему участие в борьбе против Советской России».

(ЦГАКА, ф.110, оп.1, д.8/c, л.144 и об.)

«Муэтдин-бек возглавляет басмачество кочевых и полукочевых народностей юго-восточного района Ферганы (Маргеланский, Ошский, Андижанский и незначительная часть смежного Кокандского уезда). Среди этих народностей первое место занимают киргизы (кара-киргизы), затем следуют кипчаки, кара-калпаки и тюрки.

У ферганских киргиз, как известно, имеются два главнейших рода: отуз-оглы и ичкилик, причем наиболее влиятельным родом является первый (отуз-оглы). Муэтдин является представителем рода ичкилик, чем в значительной степени объясняется отсутствие единства в рядах возглавляемого Муэтдином басмачества и наличие междоусобной борьбы, о чем, впрочем, речь пойдет особо.

Руководимое Муэтдин-беком горное, преимущественно киргизское, басмачество по своему характеру является глубоко отличным от долинного – преимущественно узбекского. В кочевых районах басмачество возникло по совершенно иным причинам и мотивам, нежели в культурных – долинных районах. Дело в том, что еще до настоящего времени межнациональный антагонизм этот имеет свою историю и основывается на тех социально-экономических, исторических и бытовых взаимоотношениях, которые установились между упомянутыми национальностями.

В эпоху Кокандского ханства межнациональный антагонизм в Ферган[е] был особенно острым и выливался в форму беспрерывных национальных войн. И лишь с завоеванием Ферганы русским царизмом и с развитием в этом крае капитализма, заинтересованного в «порядке и спокойствии», установились более или менее мирные отношения между населяющими Фергану народностями.

Но установившиеся отношения были именно «более или менее мирными. С развитием в Фергане капитализма межнациональный антагонизм не был уничтожен, – он лишь принял иную форму и центром тяжести его стала экономическая область. Быстро развивающийся торговый капитал захватывает кишлак, втягивает в свою орбиту сотни и тысячи туземных торговцев и в своем поступательном движении стремится к аулу. Тут-то и начинается борьба кишлака с аулом. Торговый класс узбекского общества захватывает в свои руки все местные рынки. Фергана вступает в период расширения культурных оазисов за счет пастбищ, встречая на этом пут[и]

<<l.13>>

сопротивление кочующих народностей, пытающихся сохранить отсталые формы своего хозяйства. Все выше перечисленное не могло способствовать установлению мира и добрососедских отношений между ферганскими народностями. Именно этими основными причинами нужно считать ту вражду и междоусобицу, которая существует в ферганском басмачестве, резко разделяемом на горное – киргизское и долинное – узбекское».

«… горное – киргизское – басмачество появилось к жизни, в первую очередь, именно как национальная сила, в противовес такой же национальной силе, стремивше[й]ся (в лице главных организующих элементов) к захвату государственной власти и к господству по всей Фергане/, – для того, чтобы посчитаться со своими вековыми врагами (узбеками)…».

«Был и еще ряд моментов, которые нужно отнести к причинам возникновения киргизского басмачества. Такими моментами является наличие вражды между теми последними группами (о которых только что шла речь) и русскими крестьянами, а также и тот колонизаторский уклон тогдашней Советской политики, благодаря которому население порой действительно вынуждено было брать в руки оружие для своей защиты. Так именно киргизские курбаши и объясняют свое происхождение».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 237-238.)

Среди вожаков басмаческих шаек наиболее известными, не говоря об Энвере и его сподвижнике, а порой и прямом сопернике / – Ибрагим-беке, были такие, как:

Йрга//Мулла,	Кур-ширмат,	Мулла Дауран,
Мадамин-бек,	Рахманкул,	Батыр-бек,
Махкам-хаджи,	Абкар-али,	Гаиб Пансат,
Абдулла-бек,	Парпи,	Хамдан,
Туйчи,	Хал-хаджи,	Ахунджан,
Бахрам-бек,	Джунаид-хан,	Агель-бек,
Карабай,	Джани-бек,	Муэтдин-бек,
Мулла Ходжа,	Арифов,	а также мн.др.

<<М.Х.: Напротив имен Махкам-хаджи, Абдулла-бек, Туйчи, Бахрам-бек стоят прочерки, напротив Кур-ширмат и Рахманкул – галочки.>>

-------------------------

/ Для показа взаимоотношения, существовавшего между Энвером и Ибрагим-беком, приведем выдержку из письма первого на имя Эмира Бухарского – от 19 июня 1922 года:

«Многоуважаемый брат Газы.

«…Мусульмане борются друг против друга, таким образом мусульманская сила слабеет в пользу русских – причина всему этому является Ибрагим-бек, которому, кроме проклятия, ничего не могу сказать. В скором времени, если Бог даст, сорганизуются вместе все мусульмане и поведут более энергичную борьбу против русских.

С великим почтением Ваш брат Энвер».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.7/c, л.130).

<<l.13ob>>

Для характеристики, что из себя представлял тот или иной главарь басмаческой шайки, остановимся на последнем из перечисленных выше, – на Муэтдин-беке. Вот что известно о нем:

«Муэтдин-бек – киргиз, родом…из кишлака Кок-Джар, Иски-Наукатской волости, Маргеланского уезда, сын дехканина. Уверяют, что Муэтдин еще с детства имел наклонность к грабежу, а уже к 18 годам…сделался превосходным вором и вошел в местную шайку грабителей. До революции (точно год установить не удалось) Муэтдин два раза представал перед судом. Первый раз судился за мелкое воровство и был приговорен к 11 месяцам заключения, по отбытии какового он убил осудившего его казия (судью) и скрылся в горы. Пойманный вторично, он был присужден к 5 годам каторги, однако ухитрился бежать и вновь стал заниматься грабежами и разбоями.

С начала революции, пользуясь периодом безвластия, Муэтдин-бек организует при себе отряд, который, ко времени Октябрьской революции, был доведен до 40 человек, правда, вооруженных преимущественно охотничьими ружьями и револьверами и лишь частично бердан[к]ами.

В период Кокандской автономии Муэтдин входит в отряд Мадамин-бека, где увеличивает свой отряд до 200 человек, вооруженных винтовками, преимущественно 3-х линейного образца.

Муэтдин-бек одним из первых сумел войти в контакт с белогвардейскими элементами и, в частности, с русскими крестьянами, в союзе с которыми он предпринимал ряд операций. К этому времени отряд Муэтдина возрос до 300 джигитов. Потерпев однажды крупное поражение от Советских войск, и с ликвидацией последними крестьянского восстания, Муэтдин удалился в район Иски-Наукат, впоследствии ставший его главной резиденцией.

С переходом Мадамин-бека на сторону Советской власти Муэтдин также переходит с ним. Отряд Муэтдина вливается в один из полков интернациональной бригады… и преобразуется в эскадрон, командиром которого остается Муэтдин, причем Муэтдин неоднократно с частями бригады лихо дрался с басмачами, во главе которых, между прочим, стоял Кур-ширмат.

Вскоре был ранен командир полка…что называется державший в руках Муэтдина, и в это же время Муэтдин окружается рядом темных и явно враждебных нам личностей (например, его теперешний секретарь Садый-Бай, Исмаил, впоследствии – курбаша, и др.), которые всячески науськивали его против Советской власти. Работе этих личностей значительно способствовало частичное разоружение Муэтдина, невыдача его эскадрону продовольствия. Еще большее влияние на Муэтдина оказывала его мать (к которой он относился с большой любовью и уважением), твердившая, что он предал свою религию, продал интересы Ислама и служит «неверным».

К этому прибавилось еще одно маленькое обстоятельство, сыгравшее для Муэтдина роковую роль. При посещении больного командира полка…Муэтдин выпил вместо воды раствор сулемы, что им было понято как умышленное отравление.

Совокупность всех этих явлений и послужила причиной бегства Муэтдина. Вырезавши гарнизон Кок-Джара, Муэтдин со своим отрядом в 25 джигитов перешел на сторону басмачей. Здесь он целиком подпал под влияние окружающих его «советников» и, постепенно разрастая, превратился в современного хорошо нам известного Муэтдина.

В нынешнем своем виде Муэтдин представляет серьезного противника. Он объединяет до 30 пансатов (командующих районами и участками), распространившихся в 3-х уездах (Маргеланский, Ошский, Андижанский). В настоящее время Муэтдин-бек располагает вооруженной силой до 1.000 человек. Кроме того, Муэтдин-бек имеет значительные богатства, приобретенные путем ограбления населения. Так, у Муэтдин-бека имеется 18.000 голов мелкого рогатого скота (баранов), 2.000 верховых и рабочих лошадей,

<<l.14>>

300-350 дойных кобыл и 400 рабочих волов. Характерно, что Муэтдин имеет несколько собственных строений, захваченных от крупных землевладельцев, и является собственником нескольких мельниц и разных угодий.

Как личность, в политическом отношении Муэтдин представляет собой человека совершенно неразвитого. Ни одного политического выступления самостоятельно не производит, действуя по указке «советников». Очень хитрый. В бою отважен и храбр. Угрюмый и злой человек. В своей злобе доходит до варварства. Так, по рассказам киргиз-очевидцев, за несвоевременную подачу пищи собственноручно сносит повару голову. В особенности свиреп бывает в пьяном виде, когда лично производит террористические акты по отношению ненавистных ему людей. Любит поиграть и в благородство, в силу чего отпускает захваченных в плен красноармейцев и предупредительно вежливо относится к попадающим в плен рабочим (Кизил-Кийских копий), нередко отпуская их на свободу с подарками».

(Из документа за 1922 год).

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, лл 228-229.)

А вот и характеристика главных курбашей Муэтдина:

«Янги-бай, происходит из кишлака Уч-Тюбе, кипчак. В дореволюционное время был сельским сторожем, 42 лет. Курбашей давно – со времен Мадамин-бека. Спокойный, рассудительный, с большим тактом. Имеет большое влияние на Муэтдина, считается его помощником. За время курбашества приобрел большое состояние. Имеет при себе отряд в 250 джигитов. Пользуется значительными симпатиями населения. В прошлых и настоящих переговорах проявлял наибольшую склонность к миру с Советской властью.

Нурмат-Минбаши, является как бы вторым помощником Муэтдина, вместе с тем ляшкар-баши (районным военачальником) Караула. Киргиз, из рода отуз-оглы. До революции был волостным правителем. Также человек состоятельный. В обращении с джигитами строг и суров.

Мирза-Рахмат, является одним из приближенных к Муэтдину курбашей. Происходит из кишлака Караван, той же волости. До революции был арбакешей, – возил уголь с Кизил-Кия на железную дорогу. Басмачем с 1918 года, неграмотный. Умный, с сильной волей человек. Все нити организационной работы в отрядах Муэтдина находятся в его руках. С подчиненными строг. За грабежи и насилия расстреливает сам лично. Имеет влияние на Муэтдина, который очень его ценит и любит.

Бек-Мурат, ляшкар-баши Караванской волости. Происходит из кишлака Меркод. До революции занимался земледелием и торговлей лошадьми. 40 лет, неграмотный, рассудительный и сдержанный человек. В ряды басмачей попал после двух арестов, основанных на подозрении в басмачестве. Богатый киргиз, но весьма «демократичен», что доказывает «простым» обращением с населением и джигитами и работой в поле.

Таш-Булат, ляшкар-баши Мархамандского района. Сын служащего хлопкоочистительного завода, был комиссионером одного из заводов, 25 лет, хорошо грамотный, беспринципный человек, ревностно служащий Муэтдину. Населению неизвестный. Имеет при себе отряд в 100-120 джигитов.

<<l.14ob>>

Исман, ляшкар-баши Ходжа-Арыкского района. Житель кишлака Кок-Джар, бывший сельский старшина. 40 лет, в отрядах басмачей 3 года, за которые приобрел большое состояние. Хитрый, злостный человек, ярый противник какого бы то ни было мира с Советской властью. Имеет при себе отряд в 150 джигитов».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, л.239 и обр.)

3. Об узбеках.

«Еще в начале марта (1922 г. – Я.С.) в Чим-Кургане состоялось совещание Энвер-паши (или его представителя) с Даниаром, Джабаром, Ишан Султаном и представителями Самаркандских басмачей по вопросу о совместных действиях».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

Письмо к Главарю узбекской шайки басмачей Каршинского Вилайята./

«Брату и единоверцу Ибду Усман Таксоба.

Да поможет Господь.

Ставим в известность, что Ваше письмо получили, чем очень были обрадованы.

Теперь мы в окрестностях Байсуна, приехали к Саид Шаху (говорится об Энвере), ибо нужно было нам уладить те недоразумения и спор, которые возникли между Энвер-пашой и Ибрагим-беком. Вместе с этим сообщаю Вам, брату: если Вы пожелали бы услужить Исламу, то время теперь как раз…».

«По распоряжению Его высочества (речь идет об Энвер-паше) прибывают все беки и сановники – Бура Тексаян тоже прибыл в Байсун и работает, также братья Такишта и Али Роза с своими войсками дерутся с русскими[».]

«Если Вы хотите переходить через Чили (местечко около Гузара), Вас наши люди доставят. Я тоже по дорогам поставил до 100 человек охрану. Когда только перейдете гору, увидите сами – у нас все спокойно.

До тех пор нам Падишах разрешит и мы прибудем в Танги Харали и там можете соединиться с нами».

«Брата Алты Кульбека Таксоба и то, что в списке, возьмите с собой.

Послан Капима, сколько можно, пошлите с ним людей. Сами обязательно возьмите Альты Кула Таксабы и…приезжайте к нам через Хайдар Куи. Пришлите несколько шапок, два куска модепаламу. Будьте здоровы.

Махмед Раскулкум.

Аумя Кули-бек».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, л.334).

«Фергана. Наиболее характерным моментом Ферганской обстановки (1922 г. – Я.С.) является постепенно растущий национальный антагонизм между киргизским и узбекским отрядами басмачей. Неудачные переговоры в конце прошлого года с нами представителем узбекской группы Кур-ширмата (в тот период числившегося руководителем всего басмачества в Фергане) привели к тому, что Муэтдин, объединявший киргизское горное басмачество, вышел окончательно из-под влияния Кур-ширмата и к началу отчетного времени становится по своей силе фактическим руководителем всего Ферганского басмачества».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

<<l.15>>

«Кур-ширмат, проигравший свою ставку на поддержку его населением при переговорах с нами и таким образом потерявший свое влияние на большую часть киргизского басмачества, вынужден искать установления связи с Муэтдином, для чего начинает вести с ним переговоры, женит своего брата Нурмата на дочери Муэтдина. Сам же выбывает через Аланскую долину в Восточную Бухару, где ведет переговоры с восточно-бухарским басмачеством. В этот период отсутствия Кур-ширмата Муэтдин все больше и больше закрепляет свое влияние на басмаческие отряды».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

«6-го марта (1922 г.) в районе Аима произошло столкновение между узбекскими отрядами Юлдаш Полвана и Нурда Максума с киргизскими отрядами Мулла Даурана и Мулла Ходжи, в результате чего Юлдаш Полван был захвачен в плен и расстрелян. 18 марта Исраил имел столкновение с киргизскими отрядами в районе Аима, причем захватил в плен до 60 чел. Впоследствии, однако, киргизские отряды Мулла Даурана и Мулла Ходжи, подкрепленные отрядами Батры-бека и тремястами басмачей, присланными на помощь Муэтдином, вытеснили Исраила из Аимского района, производя повальные грабежи узбекского населения, обкладывая жителей налогами, грозя за невыполнение разгромом».

(ЦГАКА, ф.9, оп.7, д.3/c, ч.II, лл 178/об-182 и об.)

Переходя к вопросу о распространении идей панисламизма также и среди народов Кавказа, следует отметить, что и здесь чувство религиозной преданности издавна было сильно развито. Не случайно поэтому в первые годы Советской власти на Кавказе местное население, находившееся веками на поводу у мулл, недоверчиво, порой даже враждебно, относилось к Советскому режиму. Сошлемся на документы:

«В настроении горцев, в особенности чеченцев, наступил перелом в худшую для нас сторону. В Чечне до сих пор никакой Советской власти нет. Там властвуют муллы: в одних местах прямо открыто, а в других – через посредство комиссара». Чеченский исполком совершенно бездействует и в данном составе не надежен. Некоторые селения (аулы) явно контрреволюционные. В таких аулах почти открыто вербуются отряды для контрреволюционных целей. Эти отряды, по сведениям Особотдела, имеют связь с Грузией (меньшевистской. – Я.С.) и пользуются поддержкой грузинского правительства. В Чечне заметные группировки:

1) Советская, состоящая из чеченской бедноты, действительно преданной Советской власти и готовой оказать ей всякую поддержку;

2) Национально-демократическая, тяготеющая к Грузии и Армении (меньшевистской. – Я.С.), мечтающая о своего рода Чеченской Республике;

3) Национально-религиозная, проводящая идею бесшабашного (мусульманского) фанатизма, и

4) Явно контрреволюционная из числа незначительной группы чеченской интеллигенции, кучки ханов и беков и наемных авантюристов».

(ЦГАКА, ф.9, оп.2, д.8/c, лл 11-12).

«Чеченцы – населяют район к востоку от линии Моздок-Владикавказ и к югу от р.Терека. Население около 500 тыс., воинственное, хорошо вооруженное. Разделяются на затеречных, грозненских, введенских, Большую и Малую Чечню и хасавюртовских, из которых хасавюртовские враждебны нам, остальные относятся благожелательно.

<<l.15ob>>

Жители, населяющие Чечню, полудикие, падкие на различного рода подкупы, хитрости по различным уверткам, но признающие единственно только власть грубой силы и торжественной обстановки видимости этой силы. Религиозны, поддаются влиянию турецкой ориентации через своих мулл, шейхов и беков. Со вступлением англичан в эту полосу весь контрреволюционный элемент Чечни изменил свою турецкую ориентацию на английскую». (Документ от 15 декабря 1918 г.)

(Сборник копий документов к теме: «Гражданская война на Северном Кавказе (действия II армии)[»], отобранных в ЦГАКА, июнь 1937 г., том 1, ч.1,2, экз.3, лл 87-89.)

«Кабардинцы – в районе Новопавловская-Нальчик-Баташево-Павлопольская. Численность их около 200 тыс. До середины октября (1918 г.) кабардинцы были настроены враждебно Советской власти, вероломны, что выражалось в выдаче наших гонцов отдельным группам белогвардейцев, рассеянных по Нальчикскому округу. В середине октября в настроении кабардинцев произошел решительный сдвиг в нашу сторону и из Нальчика в Пятигорск во главе со всем высшим духовенством под предводительством Эффенди прибыл отряд кабардинцев в тысячу всадников, присягнувших от имени всей Кабарды на верность Советской власти и образовавшей 1-й Шариатский Советский полк, боеспособность которого весьма низка, благодаря страшной трусости кабардинцев[»]. (Документ от 15 декабря 1918 г.)

(Сб. копий документов к теме «Гражд. война на Сев. Кавказе (действия II арм.)[»], отобранных в ЦГАКА, июнь 1937 г., т.1, ч.1-2, экз.3, лл 87-89).

«Ингуши – в районе Моздока-Владикавказа, численность около 60 тыс. чел., являются большими приверженцами Советской власти благодаря своей малоз[е]мельности и крайней бедности[»].

(Документ от 15/XII-18 г.)

(Cб. копий док-в к теме: [«]Гражд. война на Сев. Кав-зе (действия II арм./[»], отобранных в ЦГАКА, июнь 1937 г., т.1, ч.1-2, экз.3, лл 87-89).

«Ингуши в районе Владикавказа нападают на поезда, отбирают продовольствие, высаживают из вагонов… казаков и разрушают железнодорожные пути».

(Документ от 15/ХII-18 г.)

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.25/с, л.40/об.)

«Осетины – к югу от кабардинцев – вместе с дикойцами их около 200 тыс., отношение к Советской власти неопределенное (колеблющееся) с явным стремлением примкнуть к сильному. Есть небольшие хорошие отряды коммунистов (кермисты)».

«Горцы, кабардинцы и осетины: а) хороший боевой материал (кавалеристы), но склонны к мародерству. Дисциплину воспринимают, но им невозможно давать русский командный состав (из-за незнания языка), их же командиры сами недостаточно дисциплинированы. Служат верно, пока видят превосходство Советских войск, при неудачах – становятся ненадежными (как видно на факте: все черкесы перешли к белым после нашего отхода из Екатеринодарского и Майкопского отделов)».

«Население Дагестана: тавлинцы, кумыки (довольно трусливы), персы, лезгины, татары являются только отчасти сочувствующими Советской власти, весь вопрос, на чьей стороне будет перевес, т.е. нашей или наших врагов, туда они и присоединяться».

(Документ от 15/ХII-18 г.)

(Сборник копий документов к теме: «Гр. война на Сев. Кавказе

<<l.16>>

(действия Il арм./[»], отобранных в ЦГАКА, июнь 1937 г., том 1, ч.1 и 2, экз.3, лл 87-89).

«Характеристика населения*/ в районе Каспийско-Кавказского фронта.

Население Степного фронта, к югу от реки Волги, за исключением Ставропольской губернии, состоит преимущественно из Калмыков и к юго-востоку от линии Яшуль-Св.Крест и западнее линии Черный рынок-Кизляр кочуют Кара-ногайцы, около 40 тыс. чел.

Все кочевые народы в указанном районе мало воинственны, но могут быть использованы как конная часть для фронта и для охраны тыла. Отношение к Советской власти – благожелательное, но, к сожалению, терпя часто притеснения от недисциплинированной части наших войск, вооружаются против нас, тая в своем сердце ненависть к тем, кто их притесняет. Благодаря обширности протяжения нашего фронта и невозможности наладить порядок в тылу при недостатке свободных и дисциплинированных войск мы принуждены констатировать факты, когда разные банды, под видом представителей различных войсковых частей, а иногда и без этого производят грабежи, реквизируют лошадей и седла, отбирают от жителей продовольствие и разоряют селения».

(Сб. копий док-в к теме: «Гр. война на Сев. Кавказе (действия II арм.)[»], отобранных в ЦГАКА, июнь 1937 г., том 1, ч.1-2, экз.3, лл 87-89.)

«Пpифpoнтoвaя полоса Андыко-Мочажный Улус уходе белых всюду следы разрушения[.] Население ограблено, подверглось оскорблениям религиозное чувство калмыков».

(ЦГАКА, ф.9, оп.4, д.18/с, л.100).

Отдельные лица калмыцкой расы проявляли неустойчивость, будучи в рядах вооруженной силы Советов. Так, например,

«присланные Центральным Калмыцким Исполкомом политработники…Манджие Атубе … самовольно покинули позиции, исключены ячейкой из партии, возвращены в (1-й калмыцкий кавалерийский полк) бойцами».

(ЦГАКА, ф.9, оп.4, д.18/с, лл 113-114).

«Кумыки – к северу от дорог Прохладная-Моздок и между нижним течением Терека и р.Сулаком. К северу от линии Моздок-Червленная они смешаны с калмыками и кара-ногайцами. Кумыки мало воинственны и относятся к нам благожелательно».

(Сб. копий док-в к теме: «Гр. война на Сев. Кавказе (действия II арм.)[»], отобранных в ЦГАКА, июнь 1937 г., том 1, ч.1-2, экз.3, лл 87-89)

---------------------

*/ то есть – калмыков, кара-ногайцев, кумыков, – представителей буддийской веры, но, говоря о них, мы в данном случае имеем в виду их родство с монголо-тюркской расой – в связи с упомянутым выше пантюркизмом. Я.С.

<<l.16ob>>

О казанских татарах.

Над выращиванием панисламистских устремлений немало поработали современные враги человечества – германские империалисты, как было нами указано ранее. Еще со времен Вильгельма Второго немцы старательно выводили в своих идеологических теплицах все новые и новые сорта одного и того же растения – панисламизма, чтобы ядовитым запахом его цветов были одурманены темные массы мусульман – во имя завоевания земель последних германским оружием. Вот почему

«…военнопленные мусульмане в Германии пользовались исключительным вниманием германской военной партии и работающих вместе с ней турецких национал-патриотов.

Они были выделены в особые концентрационные лагери, где их «обрабатывали» в целях восстановления против союзного «империализма». Одновременно с этим велась не менее усиленная агитация против Российской Советском власти. В этом деле особенно усердствовали татарские социал-предатели, убежавшие, по ликвидации мусульманских буржуазных организаций в России, в Турцию, а оттуда в Германию. Из последних называют члена, упраздненного Центральным Мусульманским Комиссариатом, Всероссийского Мусульманского Национального Совета («Милли Шуро») У.Токумбетова и члена разогнанного им же Всероссийского Мусульманского Военного Совета («Харби Шуро») Ю.Музафферова.

Последними среди военнопленных устраивались регулярно митинги и собрания, а также издавались на турецком языке специальная газета и другая литература. Число сконцентрированных таким образом военнопленных мусульман в Германии достигло до ста тысяч (документ за 1919 г. – Я.С.). B одном только городе Сосине в лагере Вейнсдорф их было сконцентрировано до 20 тысяч.

По словам военнопленных, их митинги и собрания несколько раз посещались Кайзером и Энвер-пашой.

В настоящее время вся эта распропагандированная масса направляется через Москву во внутреннюю Россию: в Поволжье и Приуралье».

(ЦГАКА, ф.17, оп.1, д.24, л.16).

Не здесь ли нужно искать корни того, что при создании Татарской автономной советской социалистической республики местные татарские националисты проявили притязание на образование обширного мусульманского государства, не останавливаясь перед попыткой попирания интересов, например, башкирского народа, о чем свидетельствует приводимая ниже телеграмма за 1918 год:

«Председателю Совета Народных Комиссаров – ЛЕНИНУ,

Комиссару по делам национальностей – СТАЛИНУ.

Из Оренбурга 606 177 3/3 28

Третьего февраля Оренбургский мусульманский военный Комиссариат, орган врагов автономии Башкирии, сторонников Татарского Штата, арестовал весь Башкирский Областной Совет во главе с Валидовым. При аресте татарские шовинисты, надевшие маску большевиков, заявили, что арестуют по постановлению Губернского Революционного Комитета. Официально сообщают, что аресты произведены по просьбе Мусульманского Комитета, считающего Башкирский Совет контрреволюционным, и арест произвел сам Мусульманский Комитет. Он принимает все меры, чтобы добиться ареста всех членов Предпарламента Совета

<<l.17>>

– Манатова в Петрограде и всех причастных в Петрограде к автономии Башкирии. Назначение Манатова комиссаром по мусульманским делам, также его телеграммы о готовности Советского правительства утвердить автономию Башкирии, переход Караван-Сарая к Башкирии взволновал местных татарских шовинистов, считающих, что башкиры ими окончательно ассимилированы. Татары клевещут на башкирских деятелей, что они члены Юго-Восточного Союза, хотя противное доказано фактическими данными, татарские шовинисты хотят в корне задушить автономию Башкирии.

Протестуем против такого покушения на права двухмиллионного народа. Автономия Башкирии погибает от руки татар. Просим принять зависящие от вас меры. Готлыбаев».

(ЦГАКА, ф.17, оп.1, д.1, л.6.)

Татарские националисты желали превратить Татарию в исключительно мусульманское государство. Они всячески будили в сознании народа мысль о былом величии ханства татар, двухвековом владычестве последних над Русью.

«Не надо забывать, – говорили они, – что татарский пролетариат, несмотря на 500 лет самых грубых насилий и издевательств со стороны русского царского правительства, всегда помнил о лучших временах своей истории, временах своей политическая свободы; вместе с тем татарский пролетариат за то же время угнетения воспитал в себе чувства недоверия к русским».

(ЦГАКА, ф.9, оп.1, д.2/с, л.1.)

Многие из националистически настроенных татар мечтали о придании Татарии самостоятельной военной силы. Вот документ, характерный в этом отношении:

«В Центральную Мусульманскую Военную Коллегию.

Судя по последним сведениям, скоро будет издан декрет о Татарской Республике. Из предшествовавших сведений явствовало, что это будет Республика без Комиссариата по военным делам, т.е. она сама не будет распоряжаться своими войсками, набранными из числа ее граждан.

Вот относительно этого разрешите высказаться. Республика, т.е. государство без вооруженной силы, это – человек без костей. С такой республикой никто не будет считаться. Кроме того, она приобретается (получается) не путем борьбы, как заслуженное право, а путем испрашивания. И она отдается властями не как заслуженная и неотъемлемая принадлежность татарского пролетариата, а как бы делается снисхождение и милость, давая республику. Ни одно государство в мире не возникало таким странным путем».

«Чтобы... Татарская Республика имела уважение и вес, нужно…нам добиться создания Высшего Военного Управления, которое должно сосредоточить в себе все, что относится до создания татарских войск и управления ими. От этого не надо отказываться под предлогом неимения сведующих людей, сведующие люди найдутся, а нужно прямо приступить к делу. На это ответят, что этого не дают нам власть имущие. В таком случае нужно непременно предъявлять требование, чтобы у нас было Высшее Военное Управление и войсками своими командовали бы мы сами. В противном случае нужно отказаться от Республики и вообще от работ и помощи. На что татарскому пролетариату республика без войск, человек без костей. Армия – это железный остов народа. Из какого народа набирается армия, тот народ и должен распоряжаться

<<l.17ob>>

армией. Народ без армии, народ без железного остова – это не народ, а ползущие черви без костей.

Самое требование можно бы предъявлять таким образом. Каждая татарская воинская часть, команда, ячейки коммунистические, комитеты партии, татарские рабочие, мастера на заводах, в учреждениях и т.д., одним словом, весь татарский пролетариат должен в собрании вынести постановление с требованием высшего военного управления и послать это требование в центр. Нам не нужны в первую очередь комиссариаты здравия, социального обеспечения и т.п., нам нужен в первую очередь Высший Военный Комиссариат.

Можно бы также обратиться к соседним родственным нам советским республикам, например, Туркестану, Азербайджану, Хиве, Башкирии и другим, чтобы они оказали давление на Советскую Россию по удовлетворению наших законных требований.

Искренне преданный вам Тагиров Сагдель-Ислам.

13 мая 1920 г.

г.Казань, Тукаевская, 58, кв.4.»

(ЦГАКА, ф.17, оп.3, д.17, л.54 и об.)

Не бездействовали в это время и те из мусульманских националистов, которые бежали за границу. Вот что повествует документ:

«...из Германии прибыли в Москву …бывшие военнопленные... Среди них 20 человек татар, которым был устроен встречный митинг. По словам их, выяснилось, что кадет Садри Максутов находится в Париже, где он провозглашен тамошней буржуазией президентом будущей Сибирской Республики. Товарищи, прибывшие из Германии, передают, что Садри Максутов обращался к некоторым мусульманам с просьбой одолжить денег, обещая возвратить их, когда он будет Президентом Сибирской Республики».

(ЦГАКА, ф.17, оп.3, д.10, л.16).

Говоря о требовании мусульман о предоставлении им права иметь свою собственную армию, состоящую исключительно из мусульман, надо отметить, что этот вопрос, по существу, являлся не новым, ибо, например,

«вопрос о формировании мусульманского стрелкового корпуса был поднят еще до Октябрьской Революции – Всероссийским Мусульманским Военным Шуро. После долгих просьб и угроз, что мусульмане будут отозваны с действующего фронта, вопрос получил положительное разрешение и предсмертным приказом Главковерх Духонин разрешил формирование 1-го мусульманского корпуса на территории Румынского фронта. В приказе указывалось, что командиром корпуса назначается Генерал-лейтенант Сулейман Сулькевич, а инспектором артиллерии – Генерал Мильковский, коим поручается немедля отбыть в ставку генерала Щербачева, командарма Румфронта, и спешно приступить к формированию, для чего из каждого фронта выделяется по 7.000 мусульман в их распоряжение.

С целью провести спешно формирование, при Румфронте образовалась специальная мусульманская комиссия, куда вошли представители мусульманских корпусных и армейских комитетов и военные специалисты – офицеры Генерального Штаба Базаревские.

После Октябрьского переворота Главнокомандующим фронтами был назначен Крыленко.

Имеющийся национальный польский корпус стал в оппозицию

<<l.18>>

новому командованию.

Шуро вело небольшевистскую тактику и программу.

Как следствие указанного национализация армии была воспрещена. Отделение Украины и обособление Румфронта под командованием ген. Щербачева поставило и корпус мусульман вне влияния Российской политики.

Дружественные отношения Рады и Шуро способствовали внешнему благополучию корпуса.

Генерал Сулькевич получил из расформированных великорусских частей Румфронта: 4 артиллерийских бригады, 144 легких пушки 3 калибра, 24 гаубичных мортиры, броневое и аэропланные отделения и огромные денежные суммы.

Штаб корпуса расположился в городе Яccax.

Мусульмане – воины Румынского и Юго-Западного фронта начали сосредоточиваться в Яссах, аналогичное распоряжение было сделано и на другие фронты, но по вполне понятным причинам Главковерх Крыленко этому воспрепятствовал.

Разрыв и война с Украиной порвали связь с корпусом. Известно лишь, что он сохранил нейтралитет.

В корпусе много офицеров и до 20 тысяч воинов (документ за 1918 г.).

(ЦГАКА, ф.17, оп.4, д.6, лл 3-4).

Таковы факты. Они показывают, что мусульманские националисты стремились объединить своих «единоверцев» в одно целое, неделимое государственное образование и подпереть его военной силой. Именно поэтому, например, татарские националисты с первых дней Советской власти вели активную работу по хлопотам о формировании мусульманской армии, именно мусульманской (состоящей из людей единой веры).

Армия татар, по плану последних, должна была состоять из трех родов оружия: пехоты, кавалерии и артиллерии. Что же касается формы, то и здесь татары стояли на своем:

«Надо выработать специальную форму мусульманской советской армии», – настаивали они в 1918 г.

(ЦГАКА, ф.17, оп.4, д.6, л.5 и об.)

Такое же положение наблюдалось и в Средней Азии.

«Вопрос о мобилизации местного населения был в Туркестане очень острым. Мусульманское население прежде не служило в армии. Однако оно было готово защищать с оружием в руках завоевания революции. Этим воспользовались националистические элементы и организовали в Ташкенте (в Окрвоенкомате) «Штаб мусульманской Красной армии». М.В.Фрунзе приказал немедленно расформировать этот самочинный штаб. Политические мусульманские организации Туркестана выставили перед командованием следующие требования:

1) провести мобилизацию мусульманского населения;

2) сформировать особые мусульманские части; 3) открыть мусульманские военные курсы;

4) удалить из Туркестана русских красноармейцев;

5) подчинить весь аппарат военного управления Турцику.

Эти требования были категорически отвергнуты М.В.; мобилизованное местное население было использовано для укомплектования формировавшихся в Туркестане регулярных дивизий. Мобилизация, проведенная М.В., дала в августе 1920 г. туркестанским войскам около 25.000 пополнения. Отвергая принцип формирования мусульманских частей, М.В.Фрунзе возражал лишь против формирований по признаку вероисповедания (по такому признаку, – говорил он, – пришлось бы формировать части православные, католические, лютеранские, старообрядческие). Однако М.В. не

<<l.18ob>>

возражал против формирования по национальному признаку, что для того времени было приемлемо. Так, например, в Туркестане были узбекские, киргизские, туркменские, таджикские, татарские войсковые части. Мобилизация мусульман прошла успешно вследствие того, что Турккомиссия ВЦИК приняла меры к удалению из руководящих краевых органов буржуазных националистов. Эта мера вообще устранила трения, происходившие между руководящими органами Туркестана, и внесла в их среду доверие к друг другу.»

(«М.В.Фрунзе на фронтах Гражданской войны». Сборник документов. Воениздат НКО СССР – 1941, стр.279).

О башкирах.

«Вскоре после Февральской революции в городе Уфе было организовано «Мусульманское Национальное Собрание», избранное на антидемократических началах. Будучи явно контрреволюционным и буржуазным, Собрание это («Миллят – Меджелиси») было разогнано.

На почве разгона указанного Собрания, черносотенными группами при непосредственном и деятельном участии членов «Миллят Меджелиси» созывались антисоветские митинги, волнения и т.д.».

(ЦГАКА, ф.17, оп.4, д.6, л.8)

«… «В Республике объявляется полное внутреннее самоуправление, каждая мелкая автономия остается по-прежнему в смысле внутреннего самоуправления. В Республике объявляется собственность и вольная торговля и не допускается никакая идея коммунизма».

«Центром Башкирского княжества объявляется завод Преображенский, куда должны сосредоточиваться все воинские части, а также все Управления Княжества Башкирии. После освобождения Башкирии будут освобождены Киргизы. По освобождении соединятся с Башкирией».

(Из воззвания контрреволюционной банды, действовавшей на территории Уральского Военного Округа, – к башкирскому населению (от 4 июня 1921 г.). Под воззванием подпись: «Председатель Башкирии Амантаев».

(ЦГАКА, ф.9, оп.9, д.61/с, л.53).

О казахах.

«Буржуазно-националистское правительство Алаш-Орды образовалось в декабре 1917 г. на территории Казахстана, где возникли затем губернские и уездные комитеты партии Алаш. Оно провозгласило автономию Казахстана и приступило к формированию своих вооруженных отрядов. Алаш-ордынцы вошли в контакт с Колчаком и интервентами, поддержкой которых они пользовались и которые, в свою очередь, использовали их для контрреволюционной борьбы против Советской власти. Разгром Колчака и продвижение наших войск в Туркестан вынудили алаш-ордынцев обратиться к командованию Красной Армии с просьбой начать переговоры. Попытка правительства алаш-ордынцев стать на точку зрения равноправной договаривающейся стороны была решительно пресечена М.В.Фрунзе (документ № 205*). Алаш-ордынцы принуждены были капитулировать, а их войсковые части беспрекословно подчиниться командованию Красной Армии; в

<<l.19>>

январе (1920 г. – Я.С.) по заключенному договору правительство алаш-ордынцев было отправлено в Оренбург в киргизский ревком, конные части подчинены командованию Красной Армии, аульные и волостные дружины разоружены и расформированы».

* (См. «М.В.Фрунзе на фронтах Гражданской войны». Сб. документов. Москва, Воениздат НКО СССР, 1941, стр.244).

Научный сотрудник Центрального Государственного Архива Красной Армии:

Я.Сотников (Я.Сотников)

31 августа 1944 г. 

В деле пронумеровано 19 /девятнадцать/ листов

10/V-54г. [подпись]

<<М.Х.: «Пропуски слов, обозначенные в цитатах многоточием, соответствуют оригиналу.>>