Письмо Рыскулова Сталину о ситуации в Туркестане.

Transcription

<<l.40>>

Тов. Рудзутаку. Лично.

О причинах перемен, происшедших на XII Всетуркестанском Съезде Советов в составе руководящих работников.

На заседании Пленума ЦК РКП при утверждении цекисской комиссии для партийного руководства Съездом Советов СССР в составе этой комиссии числилась и моя фамилия. Тов. Рахимбаев выступил с возражением против моей кандидатуры, указывая, что я даже не был избран делегатом на Всероссйский Съезд Советов от Туркестана.

Конечно, среди отдельных присутствовавших членов ЦК могли возникнуть недоуменные вопросы о причинах происшедших перемен на последнем Всетуркестанском Съезде Советов, и в частности, причинах не избрания меня.

Я, действительно, занимал ответственные партийные и советские посты. Как-будто не было предпосылок к таким неожиданным переменам в составе Правительства Туркреспублики, не оказалось, тем не менее что в частности, я, действительно, не прошел ни в члены Турк ЦИК-а и не избрали делегатом на Всероссийский Съезд Советов. Могло это случиться в результатах неблаготворности деятельности того органа, который я возглавлял /Совнарком/, ошибок в работах его или из-за каких-либо других поступков. Естественно, такие вопросы должны возникнуть.

В частности, не думаю, чтобы эта перемена была произведена по директиве ЦК РКП, хотя тов. Светлов /Отв. Секретарь ЦК КПТ/ в частной беседе указывал, что эти изменения производятся не без ведома ЦК РКП, но тем не менее к этому не было как будто никаких предпосылок. Почему я склонен объяснить все происшедшее на основе чисто местных явлений.

Оказались снятыми с поста, кроме меня, ПредТуркЦик-а Тов. Хыдыр-Алиев, которому в начале открытия Съезда Советов при аплодисментах преподнесен был орден Красного Знамени и Ответ. Секретарь ЦК КПТ Тов. Светлов, который, как будто до последнего момента, был в единодушии с большинством Исполбюро ЦК.

В результате узбеки разделились на три группы: хыдыр-алиевскую, рахимбаевскую и узбекскую молодежь в лице Ишанходжаева, Рамзи и Низаметдин-Ходжаева, выступая против того  и другого.

<<l.41>>

Произошла национальная дифференциация с оппозицией узбекам со стороны киргиз Джетысуйской, Сыр-Дарьинской и Аму-Дарьинской областей и туркмен /см. стенограф. отчет и речи XII-го Съезда Советов/.

Среди киргиз также наметились группировки. Все эти группы готовы внутри партии вступить во фракционную борьбу друг с другом и в большинстве основаны не на принципиальных моментах. Ср.-Аз. Бюро ЦК РКП и Исполбюро ЦК КПТ запутались в последнее время в своей руководящей роли, благодаря несговоренности внутри, и нажили много нареканий своими бестактными выступлениями.

В чем дело? Почему так быстро произошли эти перемены? Конечно, во всем этом явлении имеются свои причины. Последние прежде всего основаны на разношерстности состава Туркестанской Компартии, пестроты национального состава населения с разными производственными формами хозяйства, иногда в своих противоречиях сталкивающихся между собою, рост трудящихся отдельных национальных групп и бедноты, требующих полностью своих прав, каковые тенденции приходят в столкновения со стремлениями имущего класса, шатание отдельных частей партийных товарищей  в этой обстановке и, наконец, отсутствие твердого партийного руководства – приведшие в результате к таким столкновениям и последствиям.

В данном случае в основном корень кроется в тех причинах экономического и политического характера, которые изложены в письме группы кирработников, поданном на имя Ср.-Аз. Бюро ЦК РКП, копии с которого посланы были потом тов. тов. Сталину и Рудзутаку с дополнительной моей запиской, разъясняющей некоторые неясные моменты в этом письме /было бы очень хорошо, если эти письма были бы разосланы всем членам ЦК/.

Ср.-Аз. Бюро ЦК РКП признало в своем постановлении, что изложенные взгляды ?? и предложения в этом письме сходятся с решениями последнего VII-го Съезда КПТ, подлежат проведению в жизнь, однако указав на неправильности формы подачи ! и попытки поставить вопрос по узбеко-киргизской национальной линии. О последних замечаниях я дал объяснения в вышеупомянутой дополнительной моей записке.

Не вдаваясь в подробное объяснение основы причин, перечисленных мною группировок и их целей /ибо, кроме национального и классового момента, остальные группы не носят принципиального характера/, так как можно об этом много написать я хочу коснуться моментов, говорящих о

<<l.42>>

необходимости восстановления нарушенного равновесия, восстановления твердого партийного руководства, определенности дальнейшей политики, а также дать объяснения по личному моменту.

По последнему случаю, как я указал, оказался не выбранным ни на какую советскую работу. Неужели настолько, действительно, потерял авторитет, что Съезд пришел к заключению освободить меня от всякой работы, как лишнего работника? Конечно, дело не так обстоит. Съезд /я так считаю/  имел и выразил не меньше доверия мне, чем остальным, выступавшим против меня товарищам.

Об этом доказывают следующие факты. Джетысуйская Область выбрала меня делегатом на Краевой Съезд Советов. Ферганский и Сыр-Дарьинский Областные Съезды Советов выбрали почетными членами своего Президиума в составе других.

Ташкентский уездный Съезд Советов выбрал почетным председателем  /по предложению именно узбек/ и депутатом. Мзачульский уезд выбирает также своим депутатом. Сыр-Дарьинский Областной Съезд Союзов /«Кочши» выбирает почетным членом Президиума. Прохожу депутатом по новому и по старому гор. Ташкенту в городские Советы.

Самаркандский Областной Съезд Декханской Взаимопомощи выбирает почетным председателем и присылает специальный адрес /документы обо всем у меня имеются/.

Открываются школы моего имени среди Ферганских киргиз и в Пишпеке, а также клуб «Кошчи» в Аулие-Ата. Все это происходило не так давно перед Краевым Съездом Советов и никто указанных Съездов не принуждал это делать. Мне неудобно об этом говорить /получается самохвал/ но, когда хотят и продолжают некоторые товарищи бороться со мной, как с личностью, и против моего личного авторитета и распространяют разные разговоры о моей работе, я должен дать объяснения ЦК РКП, в котором я состою кандидатом и реабилитировать себя. Я не выпячивал бы свой личный момент, если бы не придавали другие мне в личном отношении другого значения.

И вот, несмотря на эти предпосылки, вдруг, оказалось, что Краевой Съезд Советов, созванный из тех же Областных Съездов не выбрал меня никуда, якобы выражая этим мне недоверие.

Причины этого кроются не в принципиальных моментах /эти принципиальные моменты служили просто орудием/, а просто на просто  прежде

<<l.43>>

всего механически в борьбе ряда товарищей, конкурирующих за преобладание в Туркестанской власти.

Классовые и национальные моменты /вообще принципиальные моменты/ о чем я говорил выше, стоят особо, и особо по ним можно дать объяснения. Но то, что разыгралось на Съезде Советов, носило характер драки в кругах руководящих работников, где перечисленные мною принципиальные моменты использовались постольку, поскольку они выгодны были той или иной личности.

Я заявляю – меня сняло сверху /принудительно/ большинство Исполбюро ЦК КПТ, а не Съезд.

Прежде всего, в сравнении с теми товарищами из местных работников, которые домогаются теперь верховенства, я имею больше всего стаж революционной работы и завоевал прошлой своей работой больше доверия трудящихся масс. Многие из членов Исполбюро ЦК КП из местных работников коммунисты с 20 года, принадлежали до этого другим партиям и некоторые боролись до этого с соввластью. Период революционной борьбы до 20 года вычеркнуть из истории нельзя, а эти товарищи хотят это вычеркнуть, но ничего не выходит.

Конкретные общие факты, благодаря которым мы завоевали влияние среди масс такие: туземные коммунисты во главе со мной в 1918 году – 1919г. /период небывалого голода/ в процессе экспроприации излишков имущих элементов и Государственной помощи, спасли ровно около одного миллиона туземных пролетариев от голодной смерти и эксплуатации баев при поддержке русского пролетариата – это факт. Эти пролетарии живы и сейчас, участвуют в том или другом производстве и помнят эти годы. Одновременно в революционной борьбе в начальные годы соввласти росла туземная часть партии, по развитию которой особенно огромную роль сыграли организации мусульманских бюро партии, имевшие большое значение в смысле углубления влияния соввласти на Востоке.

С этими периодами связаны целые слои честных и идейных членов партии, вышедших из беднейших масс, и не желающих вычеркнуть свое прошлое.

Из этих элементов в большинстве состоит партия и теперь.

В земреформе, проводившейся среди кочевого населения в Туркестане по известной директиве ЦК РКП в периоде 1921-22г. батрацкие массы знают причастность к этому делу нас, тогдашних работников и знают, что

<<l.44>>

это была реальная помощь российского пролетариата бедноте отсталой национальности, но не личная выдумка и благодеяние отдельных лиц, /как стараются доказать это некоторые товарищи/.

Но группа местных работников администрации путем поставленная в свое время во главе правительства Туркреспублики в 1920г. в связи с тогдашними изменениями, не хотят лишиться роли «вождя» и цепляются всеми силами за верховные посты.

Эта группа составляет, как раз, большинство теперешнего Исполбюро и с ней со мной получаются личные противоречия, несмотря на мои всемерные стремления сойтись с этой группой работников на деловой почве /что эта попытка составляла свою основу моей работы – это я могу доказать при надобности и доказать, что я хотел быть не выше, а равным среди них/.

Работники, стремление которых противоречит со мной, главным образом следующие: Ходжанов, Рахимбаев, Хыдыр-Алиев, /беря состав Исполбюро/.

Отличие мое от этих работников – мой прошлый стаж, а также, как я говорил, со мной связано много работников и среди киргиз, и среди узбеков, и среди туркмен и половина работников Бухары и Хорезма.

Указанные же товарищи имеют влияние  только в известных районах и каждый в рамках только одной национальности.

Т. Хыдыр-Алиев /слишком молодой член Партии, а его знаю по работе своей в Фергане, принимает участие в партии с 20 года/ - возглавлял группы Ферганских работников во главе с бывш. царскими переводчиками, которые сами того не замечая, связались имущественно с частным торговым капиталом, упустив из вида интересы класса бедноты/ например, большинство нашей ссуды Фергане или байским элементам/, из-за этого эта группа работников получила должную оценку со стороны узбекской молодежи на Съезде Советов и потерпела неудачу. Но постольку, поскольку т. Хыдыр-Алиев, выдвинут был партией, /т. Рудзутаком/ на работы, я считал что использовать его в интересах партии необходимо и нужно с ним работать. Но, тем не менее, обиженная половина Ферганских коммунистов, а также последнее время рабочие организации, шли ко мне, жаловались, я им давал советы, по возможности помогал. Делал соответствующую попытку поднять их вопросы в официальных кругах, но получал отпор от т. Хыдыр-Алиева, который, зная об этом, видел в этом моем поведении поход против

<<l.45>>

себя и угрозу своему положению.

Но с другой стороны, молчать об этом нельзя было, ибо рушилась вся основа партии в Ферганской области. В последней, наряду с восстановлением хлопковой промышленности, мы прямо-таки шли по пути восстановления старых феодальных отношений, забывая о бедноте /я это могу доказать фактами и готов вступить в дискуссию с кем угодно для доказательства этого положения/.

Т. Ходжанов /мой политический противник, до 19920 года боровшийся против соввласти/. Постольку, поскольку он был привлечен на работу, я примирился с ним, чисто сердечно хотел сойтись в работах, но на деле получалось всегда другое. Недавно мы с ним подписывали письмо кирработников, сходились на известной деловой позиции, но неожиданно выступает против меня в союзе с теми, с кем у него существовали непримиримые противоречия и которых он тогда ругал на каждом перекрестке /видите ли, личный момент тут взял верх над принципиальными его взглядами/. т. Ходжанову хочется быть монопольным руководителем среди киргизов, но я мешаю ему. Как-то т. Ходжанов говорил, что он существует на противоречиях и, действительно, в частности выступая против меня, он сохраняет свое положение /такова политическая необходимость/. Но в мирной обстановке, когда укрепилась соввласть, всякий может  доказывать, что он подлинный коммунист и даже левый. Я думаю, если привлекли бы к делу Алихана Букейханова или Халилла Дос-Мухамедова, /руководителей Алаш-Орды/, то они не хуже были бы того же Ходжанова/ а ведь последний был руководителем Алаш-Ордынской организации до 20 года в Туркестане – см. газету «Брлык-Тун»/.

На последнем Съезде Советов, благодаря перемене своей позиции и выступлению заодно с Рахимбаевым и Хыдыр-Алиевым с защитой переводчиков /Ходжанов всегда говорил, что он против переводчиков/, т. Ходжанов оттолкнул от себя и тех киргизских работников, которые были за ними, ибо такая перемена позиции была понятна, как стремление сохранить посты с игнорированием принципиальных взглядов.

Т. Рахимбаев желает быть единоличным вождем узбеков, но имеет влияние только в небольшой части узбек /главным образом по Самаркандской области/, окружен группой бывших приказчиков /Хемутханов, Инеятов и др./ интересы которых противоречат с интересами  узбекской молодежи 

<<l.46>>

Т. Рахимбаев по приезде определенно ставил своей целью быть председателем Турк ЦИК-а. Вся последующая работа Рахимбаева выразилась в этом направлении, включая и Съездовский период. Но для этого мешал я, опять-таки, и потом товарищ Хыдыр-Алиев /Пред-ТуркЦИК-а/. В дальнейшем изложении видно будет, в чем выразилась эта тенденция т. Рахимбаева.

У т. Светлова и Карклина /последний при всей честности и прямоте оказался чрезвычайно узким работником по своему политическому кругозору и я с ним работал еще в Наркомнаце/ перед Съездом Советов почему-то возникла мысль, что будто я против хлопковой промышленности/ тогда как этого никто не докажет/ и отсюда сделали вывод, что хлопок должен быть основой экономики Туркестана и, кто выращивает хлопок /т.е. узбеки/ должны возглавлять все ответственные политические посты. Так заявил, по крайней мере, т. Светлов на одном из заседаний Ср.-Аз. Бюро ЦК. Потом он же написал статью в 2 номера газеты, сопоставляя хлопководство со скотоводческим хозяйством.

Такая точка зрения подбодрила т.т. Хыдыр-Алиева и Рахимбаева и они бешено стали развивать узбекский шовинизм и великодержавную тенденцию.

Распространяли письмо группы кирработников, подданные в Ср.-Аз. Бюро ЦК, среди узбеков, комментируя, что это письмо направлено против узбеков, как таковых. Распространяли слухи, что я, главным образом, настаивал будто бы на аресте курбашей /басмачей/ Ферганских, что я сошелся с т. Любимовым и защищал его.

Особенно в злость приводило этих работников такое явление, когда свои же узбеки не хотели им подчиняться. В старом городе Ташкенте имеется крупный рабочий центр – кожевенные рабочие в количестве около 4 тыс. с организацией коммунистов 300 человек и кандидатов около 100 чел. Эти кожевенники терпели в свое время гонения от т. Рахимбаева и др. При поддержке т. Рудзутака и моей они снова укрепились. В последнее время к ним присоединились ячейки союзов «Кошчи» и др. рабочих центров. Эти рабочие организации не хотели признавать т.т. Рахимбаева и Хыдыр-Алиева, ибо в прошлом, как я выше указал, они были гонимы. Этих рабочих игнорировали до последнего времени. Несмотря на неоднократное мое выступление в защиту их не хотели ответственные узбекские работники вести среди них работу и считаться с их интересами.

<<l.47>>

Но после разных трений и настойчивости самих рабочих /которые кстати сказать выросли за это время и на редкость представляют одну из самых сплоченных организаций/ вынуждены были на них обратить внимание. И вот за шесть лет существования Соввласти у них недавно только открыли клуб и стали ходить к ним ответственные узбекские работники. Клуб наименован именем тов. Рудзутака. Меня избирали почетным членом бюро ячейки.

По приезде своем т. Рахимбаев начинает свое гонение на руководителей рабочих. Накануне Съезда Советов 3-4 человека главарей рабочих были по инициативе т. Рахимбаева без основания исключены из партии, из-за опасения, чтобы рабочие не помешали работам Съезда. Если т. Рахимбаев после всех этих пертурбаций, как он предполагает, усилиться, то намечен дальнейший разгром этой единственной в своем роде рабочей организации, потому что эта организация против  Рахимбаева и сочувствует другим.

На Ташкентском уездном Съезде Советов, когда меня по предложению узбекских рабочих выбрали в состав почетных председателей, но не избрали Рахимбаева и Хыдыр-Алиева, первый пригласив к себе двух узбекских товарищей /фамилии их известны/ угрожающе указал им, что узбеки на Съезде совершили преступление, не выбрав почетным Председателем своего узбека, а выбрав киргиза.

Такая шовинистическая деятельность развивалась и дальше, в каковых целях устраивались всякие собрания узбекских работников /своих сторонников/ с распространением разных слухов.

В результате этих сложившихся обстоятельств и стечений личных столкновений, наряду с таким нелепым взглядом, как противопоставление хлопководства скотоводству, накануне Краевого Съезда Советов решают снять меня с поста Пресовнаркома. Происхождение определение состава Президиума Съезда Советов, куда Исполбюро целиком вводит себя, но нет меня. При личном разговоре с т. С...ловым о причинах такого отношения ко мне, он заявил, что по его взгляду, я являюсь одним из передовых работников, имеющих свой самостоятельный взгляд, более подходящий пост Предсовнаркома, но снимаюсь по особым соображениям и не без ведома ЦК РКП.

И вот перед Съездом т. Ходжанов также оказывается успел договориться с Хыдыр-Алиевым и Рахимбаевым на условиях, что последние проведут его и ряд его лиц в состав власти, и тоже выступил против меня, несмотря на письмо, которое мы с ним подписывали.

Причем до Съезда Советов уже определился и состав правительства, где ни во главе ТурЦИК-а и ни во главе Совнаркома киргиз не было, и почему то Хыдыр-Алиева решили назначить Председателем Совнаркома, сняв с ТуркЦИК-а.

Причем при составлении  Правительства со стороны Рахимбаева и некоторых лиц допущен был форменный «шантаж». Ходили к отдельным членам Исполбюро со списком Правительства и заявляли, что «уже с остальными согласовано», и тот присоединялся, не разбираясь в сущности дела.

Об этом говорят товарищи Розенблюм, Манжара /члены Исполбюро/ и др. При чем нужно сказать, почему-то перед Съездом Советов члены Исполбюро с 6-7 вдруг стало около 10. При открытии Съезда предлагается список членов Президиума. Задается со стороны делегатов опрос о том, почему нет Рыскулова.

Т. Светлов отвечает, мотивируя что СССР заинтересована в хлопке, последний является главной основой хозяйства Республики, поэтому решили, что во главе Правительства должен быть человек обеспечивающий проведением этой линии. Поэтому Рыскулова, говорит, заменили Ходжановым.

Последний попадет в неудобное положение и дает объяснение, что  он как раз противник хлопка, не собирается заменять Рыскулова и фактически во главе Совнаркома будет другой. Создается полная неувязка.  Я выступаю, предлагаю обо мне вопроса не поднимать, что снятие с поста Совнаркома соответствует моему желанию и что я могу быть полезным и в других отраслях работы, предлагаю заняться делом и после выслушания докладов Правительства, выносить уже то или другое решение. Таким образом Съезд переходит к деловой работе, но постановка вопроса с противопоставлением хлопка скотоводству и в начале же определения уже состава Правительства не сочувственно встречается  большинством Съезда, а киргизы сразу занимают отрицательную позицию. Вся работа Съезда проходит вокруг вопросов соотношения хлопка и скотоводческого хозяйства и в возражениях против такой постановки.

Выступают против этой тенденции также и туркмены.

Нет единения в составе Исполбюро ЦК. Неумелое руководство последнего подчас бестактичное создает в конце концов, неустойчивое

<<l.49>>

положение. Состав Правительства уже известен был до выборов на улице.

Хыдыр-Алиеву преподносится орден Красного Знамени в торжественной обстановке и после этого происходит выступление узбекской молодежи при поддержке большинства делегатов от областей с отводом т. Хыдыр-Алиеву и остальной группе Ферганских работников. Половина Съезда /даже больше фактически/ высказывается против этой группы работников. Но тем не менее Исполбюро до предела возможности делало попытку настаивать провести свой состав Правительства.

При выборе делегатов в национальный Совет Исполбюро предлагает т. Асфендиарову выяснить, кого желают киргизы выдвинуть в национальный Совет от себя. Киргизы выдвигают меня. Исполбюро это утверждает, но при внесении списка на Съезд опять т.т. из Исполбюро отменяют свое же постановление.

Джетысуйская делегация выдвигает меня провести по Центральному списку в члены ТурЦИК-а – это решение Исполбюро не оглашает на Съезде. А когда спросили, почему Рыскулова нет в списке членов ТурЦИК-а, тов. Светлов дает ответ, что не было предложений /ясно обманывал Съезд/ - все просто удивились этой выходке.

После окончания Съезда начинается безалаберная дележка портфелей не по деловому, а групповому признаку. Оставляются Наркомами лица, не получившие большинства голосов Съезда.

При выборе Президиума Рахимбаев, в отмену предыдущих постановлений Исполбюро, предлагает снять из членов Президиума ТурЦИК-а т.т. Хыдыр-Аливева, Дадабаева и Аралбаева и на их место вводится совершенно не деловые свои люди. Рахимбаев «показывает», как он стоял за Хыдыр-Алиева.

Но к занятию поста ПредТурк ЦИК-а Рахимбаевым /а об этом предложении даже выносилось на пленуме ЦК/ выросла еще одна преграда – это узбекская молодежь в лице Ишанходжаева-Низамходжаева.

По инициативе Рахимбаева руководителям молодежи, подававшим отвод и выступавшим не в согласии с Рахимбаевым, предъявляется обвинение и их дело передается в Контрольную Комиссию. Тов. Ишанходжаева снимают с поста Секретаря Сыр-Дарьинского Обкома и назначают Наркомпросом /мысль – обезопасить по партийной линии Область/.

Т. Рахимбаев предполагает привезти в Ташкент т. Икрамова и Бурнашева и противопоставить их остальной молодежи и разбить их. Стремление

<<l.50>>

т. Рахимбаева я понял с момента приезда его, когда мне самому он заявил, что он послан сюда руководить партией в целом.

Если ко всему сказанному еще добавить от тех всяких «махинациях» и «устрашениях», проделывающихся над депутатами Съезда, установлениями усиленного караула в проходах здания Съезда, запрещение комсомольскому студенчеству и рабочим присутствовать на Съезде /хотя это распоряжение в виду протеста и нарушалось/, чтобы они не аплодировали тем, кому нежелательно аплодировать, то станет вполне понятно, как Съезд должен был выявить свою волю.

Большинство Съезда было против Дадабавева и Аралбаева, к обоим были предъявлены всякие обвинения, но тем не менее первого провели в члены ТурЦИК-а, назначается ЗАМ Наркомземом, второй – остался на своем посту Наркомвнудела.

Таким образом Съезд оказался использованным для сведения разных групповых счетов, но не заботился  о гарантировании делового направления дальнейшей политики.

Делалась также попытка объяснить эту перемену  и в частности снятия меня с поста тем, что последний пленум ЦК КПТ якобы наметил «новый курс», который например, я лично как будто бы не смогу провести.

Этот «новый курс» может быть нелегально был в головах отдельных товарищей, но постановление Пленума ЦК КПТ ничего нового не содержит.

Есть некоторые повторенные просто резолюции VII Съезда КПТ, например, о привлечении рабочих и батрачества в партию, о партвоспитательной работе и т.п., что наоборот показывает, что многое из решений VII Съезда КПТ не проведено в жизнь. С другой стороны на Пленуме ЦК КПТ и Съезде Советов, например, ни т. Рахимбаев, и ни т. Светлов, ни одного предложения программного характера не вынесли. Некоторый поворот в вопросе туркменском и земельном /в смысле необходимости разрешения его в районах оседлых/ опять-таки выдвинуты были  нашей инициативой.

Вот приблизительно те, главным образом, групповые причины, которые послужили поводом к перемене в составе руководящих работников на Съезде Советов. Других причин нет. Что касается моей работы, то за год с лишним работы на посту Предсовнаркома единственное мое стремление было работать, не покладая рук, в интересах партии и трудящихся. В основу моей повседневной работы были положены директивы высших органов нашей партии,

<<l.51>>

от этих директив не отклонялся и думаю: возложенные на меня, как на члена партии, задачи выполнил.

В области национальной политики, если я проявлял в чем-либо инициативу, то все это делалось в рамках решений XII-го Съезда РКП и по пути проведения этих решений в жизнь. В общей экономической политике, на ряду  интересами Туркестана никогда не упускал из виду, также и общие интересы федерации и никто не докажет, что были в этом отношении серьезные отклонения.

Основная резолюция XI-го Всетуркестанского Съезда Советов, резолюция VII-го Съезда КПТ по работе в ауле и кишлаке, основные резолюции предпоследнего Пленума ТурЦИК-а и предпоследнего Пленума ЦК КПТ были приняты с небольшими поправками по моему проекту. Также два предпоследние решения ЦК РКП директивного характера о строительстве в Туркестане были составлены по моим проектам. Все это показывает, что точка зрения моя соответствовала линии партии.

Точно также все мои предположения программного характера в Совнаркоме принимались последним всегда без особенных возражений. Не было случая разногласия в целом с Президиумом ТурЦИК-а и составом Совнаркома.  В частности, в области хлопковой промышленности, по которой некоторые стараются ставить минус в моей деятельности, мы действовали в составе высших органов Туркреспублики в полном согласии на основе директив КПТ. Были общие само собой разумеющиеся разногласия с Главхлопкомом, зависевшие не от моих личных точек зрения, но от общей линии органов Туркреспублики.

Разговор о моем стремлении будто бы поддерживать исключительно скотоводческое хозяйство – неверен, ибо в деятельности Совнаркома и других органов Туркреспублики не по вине их меньше всего уделено внимания этому  скотоводческому хозяйству, что зависело от общих условий нашей работы. Тем не менее после хлопка, конечно, по своему удельному весу стоит, связанное с хлопководством, скотоводческое хозяйство, имеющее также  огромное значение для той же СССР. Но противопоставлять хлопок скотоводству, нарушая основы экономической политики о смычке отдельных видов хозяйства между собою и нарушая принципы  национальной политики о национальном равноправии, было бы совершенно неправильно. 

<<l.52>>

Некоторые разногласия, которые получились в верхах среди работников, это: по вопросу об аресте курбашей /в чем я меньше всего повинен и о чем я указывал выше/, выдвижению проблемы взаимоотношений города с деревней и серьезному привлечению в строительство, в частности туземных рабочих масс и ряду мелких вопросов. Точка зрения во всех этих вопросах соответствовала уже установленной линии партии и спора о них не должно было быть.

XII-й Всетуркестанский Съезд Советов по отчету ТуркЦИКа и Совнаркома постановил с удовлетворением констатировать за год работы происшедший коренной поворот в сторону улучшения хозяйства и окончательному умиротворению Туркестана с одновременным подчеркиванием об успехах во всех отраслях /за малым исключением/ хозяйственной жизни Туркреспублики.

Правда, Совнаркому приходилось более энергично выявлять свою инициативу в строительстве, чем ЦК КПТ и в принципиальных вопросах, но ... обижаться на это совершенно не приходится. Чтобы руководящее положение занимать, нужно было руководящим работникам ЦК выявлять больше своей инициативы. На Пленуме КПТ узбекские товарищи обижались на то, что я имею влияние среди узбекской интеллигенции. Я думаю это не плохо, что член партии имеет влияние на интеллигенцию и может по возможности привлекать лояльную часть ее к работе в интересах соввласти.

Например, мною написана статья заграницей в «Накануне» о Туркестане в противовес клеветам эмиграции и думаю, что Мустафа Чокрев, бывш. Председатель Кокандского Автономного Правительства не сумеет выступить против меня, ибо он знает, что я обосновываю свои данные на фактах и передаю действительное настроение населения.

Но из-за того, что один из товарищей оказался более энергичным работником и имеет влияние среди населения, бороться без причины против него нельзя.

Я думаю, допускать такие политические интриги, нарушать равновесия создающие группировки, вместо дела, также не в интересах ЦК РКП. Об ошибках и случаях бестактичных выступлений Исполбюро ЦК КПТ, дискредитировавших состав последнего расскажут другие, но следовало бы ЦКК вообще разобраться в том, что произошло на XII Всетуркестанском Съезде Советов. 

<<l.53>>

В данном случае я хочу сказать, что сейчас руководящего Исполбюро и Ср. Аз. Бюро /принимая во внимание нахождение в Москве т. Рудзутака/ нет. т. Рахимбаев неизбежно займется дальше сведением групповых счетов, начнется борьба с узбекской молодежью и киргизами, работник бестактичный, неопытный, не разбирающийся в вопросах строительства и не деловой/ можно это доказать из фактов его же деятельности/. От его работы не поздоровится партии.

Т. Карклин при всей его честности и как я указал прямоте не годится на пост руководителя Ср. Аз. Бюро. Он удивительно растерялся в последней обстановке. Сделался слепым орудием Рахимбаева и выдвигал узбекскую шовинистическую тенденцию, как это не удивительно, больше чем даже сам Рахимбаев. Об этом, если спросить, скажут сами т.т. Светлов, Розенблюм и др., которые этим поведением т. Карклина просто поражались. Например, т. Карклин /говорил т. Светлов/ выдвигал Председателем ТуркЦИК- Курбансеидова /туркмена/ человека с темным прошлым. Работник не выше областного масштаба, которого даже не все туркмены знают. Он участвовал среди белых во время наступления англичан на Закаспию. Зная это, т. Карклин выдвигал его на указанный пост. Это же ведь форменная близорукость. Нужны крупные работники на пост Секретаря ЦК КПТ и Пред-Ср.-Аз. Бюро /в случае, если т. Рудзутак и в дальнейшем будет находиться в Москве/. В противном случае ничего хорошего не получится.

Например, эта неспособность к руководительству данного состава возглавляющих парторганов и дальнейшей нормальной работе выразилась даже в процессе проведения дискуссий о внутрипартийной демократии в Туркестане.

Одно неумелое выступление товарищей Светлова и Карклина отталкивали низовых работников. Благодаря этой слабости руководителей Исполбюро по городу Ташкенту, можно сказать, оппозиция одержала верх над линией ЦК РКП и самым комичным в данном случае является то, что в своем заключительном заседании на Пленуме ЦК КП берут верх т.т. Цехер и др. /хвосты т. Эпштейна/, возглавлявшие и вдохновлявшие оппозиционеров в Ташкенте во время парт. дискуссии, и в результате Пленум ЦК КПТ выносит решение об отстранении /аппаратчика/ т. Светлова и вызове на пост Ответственного Секретаря т. Эпштейна /так сказать, демократически самоопределились/. Т. Эпштейн, как известно, раз уже был отозван из Туркестана и не знаю за какую линию он стоит теперь.

<<l.54>>

Разве не было других людей и это решение не доказывает ли неопределенность линии Исполбюро и случайность его работы.

В общем, на мерах какими нужно исправлять Туркестанские дела я останавливаться не буду. Это дело Туркестанской делегации и ЦК РКП. Но последнему нужно серьезно отнестись к делам Туркестана, анализировать более глубже результаты Туркестанского Съезда Советов и характер роли отдельных, причастных к Туркестанским событиям, лиц и выработать скорее пути исправления.

Нужно устроить заседание при участии всей Туркестанской делегации и расспросить их о произошедшем, а не заставлять делегатов подвергаться разным «хулиганским» провокационным выходкам мальчишек, вроде Рахимбаева.

Ждут серьезного отношения к этому делу со стороны ЦК РКП не один и не два, а сотни и тысячи людей и все население Туркестана, ибо оно несогласно с такими случайными экспериментами, задевающими нормальный ход его жизни.

Карьеризму и хулиганству нужно положить конец. ЦК РКП, думается, обратное не сделает, а действительно учтет серьезность вопроса и не будет создавать антагонизма.

Моя задача была дать справку о происшедшем на Туркестанском Съезде Советов и по реабилитации себя.

Что касается лично себя и своей дальнейшей работы, то об этом я дам отдельное заявление в ЦК РКП. Но заявляю, что правду искать буду и буду за правду бороться. В политического почетного инвалида превратиться не желаю и думаю, что работать там, где я должен работать буду.

Если потребуется дополнение, те или иные разъяснения, к тому, что я изложил в своем заявлении, могу всегда представить.

16-I

Г. Рыскулов

г. Москва

Подлинник, адресованный на имя т.т. Сталина и Рудзутак, я  лично вручил т. Сталину еще во время партконференции.