Отчет заседания Средазбюро о межэтнических противоречиях в Хорезмской республике

Transcription

<<l.83>>

Стенографический отчет

Заседания Средне-Азиатского Бюро ЦК РКП  13 апреля 1924 года в 6 часов вечера.

Заседание открывает тов. Карклин, во время доклада тов. Карклина председательское место занимает тов. Рахимбаев.

Тов. Карклин: Я хочу, товарищи, вкратце остановиться на общем состоянии положения в Хорреспублике в данный момент. Нужно сказать, что за последнюю половину марта и за первую половину апреля в Хорезме наступил решительный перелом в событиях, которые в Хорезме с января месяца так или иначе все-таки продолжались. Перелом заключается в том, что началась усиленная сдача басмачей, чего до сих пор не было заметно; со сдачей Агаджи-Ишана и его сына Максума и еще двух курбашей, можно считать, что этот район очищен от басмачей и, что там дальнейшие военные действия не требуются; то же самое можно сказать относительно Туркменского района, - там тоже наступило замирение.

Что касается операций против самого Джунаид-Хана, то они ведутся уже почти в течение месяца в песках, а не в культурной части оазиса. Наш полк, кажется IV, который оперировал против Джунаид-Хана, находился в 200 верстах от культурной полосы; так что последние решительные схватки, которые были в феврале нанесли решительный удар Джунаиду. После этого происходили лишь мелкие стычки. В данный момент можно определенно сказать, что военные действия в Хорреспублике закончены. Нужны меры комбинированного характера, о которых мы поговорим после и присутствующие здесь представители военного ведомства нас в этом отношении пополнят.

Что касается хозяйственного и советского строительства, то нужно сказать, что в этом отношении дело обстоит весьма и весьма печально. Хорправительство не имеет возможности

<<l.84>>

предпринять в этом отношении каких-либо мер не потому, что материально не возможны, а потому, что нет сил, которые могли бы осуществить это строительство. Как например, приведу распределение сельско-хозяйственных кредитов. В распоряжении Сельхозбанка в Новом Ургенче лежат 300.000 рублей уже целый месяц, но размещение их среди населения не может быть произведено, потому, что нет аппарата, который мог бы заняться этим делом. Сельскохозяйственные товарищества организованы только в районе, прилегающем к Новому Ургенчу, там организовано 10 товариществ, но, если прибавить товарищества, которые организованы в Аму-Дарьинской области в общем количестве 21, то на них потребуется в год, как пишет управляющий отделением 200.000 рублей. Ясно, что можно будет покрыть полностью всю потребность из имеющихся там средств. Сверх того кредитование страшно осложняется формальностями,  которыми обусловлена выдача кредитов дехканам. Я думаю, что этот порядок выдачи ссуд нельзя сохранить, так как он является, по разговорам с товарищами, - настолько сложным, что дехкане, желающие кредитоваться, могут скорее умереть с голоду, чем получить деньги, поэтому, если эти формальности не будут упрощены и, если сохраниться такой же порядок выдачи ссуд, какой имеется в губерниях Центра, то деньги будут лежать бесцельно. В этом направлении я уже из Хивы сообщил по телеграфу тов. Межлауку, - т.е. предложить Сельхозбанку упростить существующий порядок распределения денег. Я должен констатировать, что положение в отделении настолько скверно, что даже нет ни одного экземпляра устава кредитных товариществ, так что, если кто-либо хотел бы поинтересоваться уставом, то не может его получить. Правда, Отделение Банка, как будто еще не открыто, но уже имеются служащие, и на них тратиться из 300.000 руб. достаточное количество средств, таким образом оказывается, что мы содержим известный только аппарат, деньги имеются в кассе, идут на уплату служащим, а дехканин смотрит, как служащие получают деньги. Вот какое положение в Хорезме с сельскохозяйственным кредитованием. Нужно было бы предпринять какие-либо меры 

<<l.85>>

к тому, чтобы расплатиться с населением за снабжение Красной Армии, в каком бы виде это не производилось, т.к. там забирали и фуражом и транспортом и проч. и проч. Некоторые средства на это уже были отпущены и кое-как расплачивались, но этого не достаточно и, если привести примеры за что и в каком размере производилась задолженность населению, то я скажу, что, например, для операции с Джунаид-Ханом потребовался верблюжий транспорт в количестве 2.000 верблюдов с лишним; согласен, что в то время, когда наши отряды действовали, верблюжий транспорт был нужен, но, если он имеется и сейчас, то нужно начать, по крайней мере, расплачиваться за него. Если у нас не имеется на это достаточно средств, можно было бы сделать так: Госторг имеет в Хиве мануфактуру на сумму  около 1 ½  миллионов рублей, которая лежит на складах. Мануфактура эта была закуплена старым правительством до IV Курултая. И оказывается, что большая часть ее пригодна в Москве или где-нибудь за границей, а для Хивы она чересчур «хороша». Таким образом может быть могло бы эту мануфактуру превратить в деньги, которые могли бы пойти на покрытие задолженности населению, мы старались этот вопрос поставить в такой форме в ЦК КПТ несколько раз, но несмотря на то, что вопрос этот возбуждался несколько раз тов. Адинаевым и друг., вопрос этот постоянно с обсуждения снимался, проявляется какое-то нежелание трогать этот фонд, поэтому я полагаю, что сегодня нужно будет решить, каким образом производить расплату.

Что же касается самого советского аппарата Хорезма, то если сказать, что на местах его нет, нужно признаться, что и в центре таковой почти не существует. Можно выносить какие угодно хорошие постановления, все же для проведения их в жизнь не найдется подходящих работников и соответствующего органа. Так, например, имеется постановление Исполбюро о сокращении Госаппарата, при чем, надо сказать, что до того времени, как мы там были, на уплату служащим тратилось 80% всех государственных доходов, на остальные же нужды оставалось только 20%. 10 марта было вынесено постановление

<<l.86>>

о сокращении штата служащих, однако, до нашего приезда все оставалось на бумаге. Учитывая эту ненормальность, мы поставили во главе комиссии Турсун-Ходжаева, который сейчас же приступил к работе и урезал весть штат на 60%. Из этого вы видите, как постановления проводятся в жизнь. Конечно, сокращение даст кое-какие ощутительные результаты. Вообще нужно сказать, что, проезжая по этой маленькой стране, я нигде не видел хотя бы отдаленное подобие в смысле нашего нового строительства, повсюду чувствуется самое отдаленное средневековье; безусловно это весьма печально. В подтверждение этого я мог бы привести целый ряд примеров, но приведу только пару. В этом же Ходжелили, начальник гарнизона, например, приказывает расстрелять человека, голову срубают, сажают на кол, и она торчит в течение трех дней на глазах населения в центре города. До последнего времени все дела, которые возникали против восставших, а также по другим злоупотреблениям, разбирались в ГПУ, в закрытых заседаниях, потому что отсутствовал всякий суд, Ревтрибунал имелся, но не действовал, а дела разбирались или в кабинете Председателя ГПУ, а более серьезные дела в Коллегии из трех лиц. В 18-м году это являлось необходимостью, но в Хорезме такой необходимости пока нет. Когда мы спросили, сколько человек имеется в тюрьмах, то нам ответили, будто бы сидит всего на всего 80 человек; когда же мы создали комиссию для обследования этого вопроса, то оказалось, что в хивинских тюрьмах содержится 300 человек, из которых 200 человек совершенно не знают, за что они арестованы, даже фамилии их не были известны, сидят себе и только. Мы создали комиссию, провели ее через Исполбюро и поручили ей обследовать тюрьмы и освободить тех, против которых нет определенного обвинения, и в результате этого, уже во время нашего пребывания в Хорезме были освобождены 200 человек, относительно которых трудно было установить, за что именно они арестованы.

Затем во время восстания было конфисковано много разного имущества у населения, целые лавки, а также и отдельные

<<l.87>>

предметы домашнего обихода, без всякого основания и неизвестно за что. Мы получали сотни заявлений; по многим из них которые мы проверили, удалось установить, что у того взята лошадь, у этого ковер и т.д. Некоторое удалось вернуть, а некоторое нет. А таких безобразий много. Перед нашим отъездом мы создали Чрезвычайную Сессию, которая должна привлечь к ответственности за злоупотребления в первую очередь представителей власти, их-то придется судить в первую очередь. На днях получил я телеграмму от Тов. Бройдо, который находится в Хорезме о том, что еще освободили 80 человек, таким образом заключенных осталось только 28 человек, против которых имеются кое-какие улики.

Таким образом за время нашего пребывания в Хорезме, мы несколько исправили крупные ошибки местной власти.

Следующий больной вопрос Хорезма, это вопрос о национальных взаимоотношениях. Я еще нигде не видел, чтобы трения проявлялись в такой резкой форме, как там. Если, например, узбек появится на лошади в Ташаузском районе, то можно быть уверенным, что у него лошадь отберут, его самого побьют и т.п.; то же самое, если в Ходжелли появится туркменская женщина, то ее всячески обижают, только потому, что она появилась среди киргиз; такие же отношения против туркмен в узбекских районах и повсюду они выливаются в конкретных действиях. Очень плохо смотрят в Хорезме на татар, какие  бы они ни были, партийные или другие, раз татарин – значит переводчик, так и говорят. Я должен сказать, что это явление болезненное. С другой стороны нужно сказать, что татары повсюду стремятся занять доминирующее положение. Мы много говорили по этому поводу и решили образовать автономные области: Киргизскую  и Туркменскую. Я должен сказать, что если брать в основу национальную арифметику, то до сих пор туркмены были повсюду представлены в очень малом количестве, так, если взять партию, то мы видим, что на 600 членов, там имеется только 3 туркмена, причем одного даже оспаривали и утверждали, что он не член, а кандидат.

<<l.88>>

Комсомол, где тысяча с лишком человек, туркмен также мало, там даже русских больше, чем туркмен;  то же самое оказывается в центральных органах власти. Когда мы стали организовывать Президиум Хорцика, то оказалось, что должны ввести товарища извне, для того, чтобы был представитель туркмен. Туркмены совершенно резонно говорят, что это узбекское правительство.

Теперь конечно, эти национальные отношения обострились чрезвычайно не только между туркменами и узбеками, нет они везде и всюду скверны и между киргизами то же самое, так там, например, говорят, когда возникал вопрос о перенесении столицы Хивы в так называемый «индустриальный центр» - Новый Ургенч (это постановление было нами отменено), что секретарь ХКП киргиз и что он переносит сперва столицу Хивы в Новый Ургенч, а потом перекочует через реку и столица Хивы окажется в Турткуле. Стоит остро водный вопрос, так как узбеки в этом отношении поставлены в более выгодные отношения, чем туркмены,  водные вопросы являются предметом древних ссор, являются коренной враждой  и, если теми мероприятиями, которые я оглашу, кое-что будет достигнуто, то мы будем иметь некоторое успокоение.

Затем еще вопрос относительно родовой вражды среди самих туркмен. Надо сказать, что эту родовую вражду многие бессознательно  и сознательно поддерживали и поддерживают до сих пор и думают при этом, что наша политика ведется правильно. Ведь родовая вражда существует давно, и она вызывала  самые кровавые события, так например, в 20-м году из-за родовой вражды был убит Шамамедов и вместе с ним масса туркмен, однако после этого мало что изменилось. До IV Курултая у старого правительства были дружественные и враждебные роды, так и теперь – мы видим то же явление. Возьмем, например, род Джунаид-Хана – он будто весь враждебен существующему правительству, его постигают всякие наказания, а род Нияз-Бакши дружественен, ему дают почеты, его награждают и т.д., члены его рода работают в ГПУ, они дают сводки и проч., а род Гулям-Али,

<<l.89>>

он почему-то не имеет этих почетов; на мой взгляд это не правильно – и род Якши-Гельды, Нияз-Баши и Гулям-Али нисколько не хуже один другого. Говорят, что враждебный  род имеет связь с Джунаидом и т.п. вещи. Я хотел бы особенно в присутствии Реввоенсовета отметить, что многие сведения ложны и неверны и получаются они вот по какой причине: представители тог рода, которые работают в ГПУ и других органах нашей разведки, они из дружественных нам родов, зачастую дают сведения, опорочивающие другой род. Так, например, во время январских событий сам Гулям не был здесь, он был в Персии, но из его рода были люди, которые сражались против нас, потому, что мы не сумели с ними сговориться и, если бы мы были более справедливы, то этого не было бы, и они вели бы себя вполне нейтрально, если не дружественно. Я думаю, что нам нужно так поставить вопрос, чтобы не было подразделений и чтобы все начальники родов были нам одинаково дружественны. Я получил письмо сегодня от одного товарища, который пишет следующее: (читает выдержку из письма).

Это та точка зрения, /которая существовала до сих пор, а именно, что мы имеем дело с племенами дружественными и враждебными, на основании такого мнения некоторые товарищи считают, что все племя  Джунаид-Хана враждебно нам и что его нужно истребить в полном составе. Но ведь многие, в сущности, совершенно мирные люди, которые не воюют и относятся к нам вполне дружественно, они не против нас, а во многих случаях сами обращаются против Джунаида, в подтверждение этого имеется масса примеров. Мы старались в этот вопрос внести вполне определенную ясность, установить такую линию поведения, чтобы наши отношения были ко всем одинаковы. Конечно, с Джунаид-Ханом мы дружить не можем, но с другими мы одинаковы, если мы кого-нибудь выдвигаем на почетный пост, награждаем и т.п., то и всех остальных. Если мы выдвигаем на административные посты кого-нибудь из одного племени, то нужно устроить так, чтобы однородное повышение получили бы и другие, если награждаем кого-нибудь из одного

<<l.90>>

племени, то и других; если формируем милицию, то с таким расчетом, чтобы из каждого племени было одинаковое число, чтобы все были одинаково поставлены: и те, которые работают по военной линии и по ГПУ и проч. и проч.

Мне приходилось, - Тов. Пугачев, кажется присутствовал, - когда Кутяков говорил, что Гулям-Али надо снести с лица земли, на это я ему сказал, что  в таком случае – Вы уже не будете воевать против 600 человек Гулям-Али, а и женщины и дети и старики восстанут и пойдут против Вас.

Такова приблизительно линия поведения во взаимоотношениях с местными племенами и родами, ее нужно соблюдать. Оформленной парторганизации не существует ни в Туркмении, ни в других районах. Это, конечно, можно объяснить тем, с одной стороны, - с начала января все партийные товарищи были брошены на ликвидацию создавшегося фронта, это была та задача, на которую партия устремила все свои силы. Членов Комсомола насчитывается около 1.000 человек, но точно сказать трудно, поскольку работа не ведется слабо, но во всяком случае организация комсомольцев является самой передовой и самой живой, все важнейшие посты в правительстве заняты комсомольцами. Среди Комсомола имеются и старые товарищи, которые состоят комсомольцами, так например, Адинаев, ему 27 лет и он комсомолец. Создалась и определенная точка зрения в отношении Комсомола, так, если надо разрешить какой-нибудь важный вопрос, то случается, что скажут комсомольцы и под этим углом разрешаются многие вопросы: но нужно отдать справедливость в том, что комсомольцы действительно вели себя геройски во время восстания, они драться умеют. Они защищались, оборонялись и дрались именно так, как следует коммунисту драться. Учитывая все их заслуги и общее положение в Хорезме, наш подход к Комсомольской организации должен быть особенно тактичным и, если мы не будем считаться с местными особенностями и, если мы просто скажем, что их нужно вычистить и будем к ним применять только критикование, то мы потеряем всякую здоровую связь, а при существующем в Хорезме положении это означает, что нам придется там связаться с баями и попами. Вообще политическое положение в

<<l.91>>

Хорезме носит такую особенную окраску, что например Низам-Ходжаев, который здесь считается одним из «левых» коммунистов, он там так загнул направо, что комсомольцы возмутились. Поэтому я говорю, подход к этим вопросам должен быть весьма и весьма осторожный и внимательный. Даже такой левый, как Низам-Ходажев и он сделался правым, поэтому, если мы отсюда пошлем туда товарищей, то нужно таких, которые сумели бы точно учесть положение и чтобы они могли бы руководить, но не умеют.

Заканчивая я еще скажу несколько слов о самом восстании, о том, как оно происходило. Здесь определенно нужно сказать, что, если бы Хорвласти действовали в свое время иначе, то никакого восстания не было бы. Может быть некоторым товарищам не известно, как оно началось.

13 января собрался народ приблизительно в количестве тысячи человек и пошел искать справедливости и помощи у власти. Шли они 70 верст в Хиву. В крепость их не пустили, была выделена делегация, которая была пропущена в Хиву. Замечательно то, что так сильно было недоверие их к правительству, что они не обратились к представителям его, а пошли в Полпредство. Первая делегация не могла сговориться, послали другую. Эту вторую делегацию Хорезмское Правительство засадило в тюрьму; за стенами Хивы стояли тысяча человек и ждали ответа, не дождавшись ответа, послали вторую делегацию в количестве 100 человек, которую тоже арестовали. После этого вся масса пошла обратно и начала вооружаться, вооружились старики, дети, все, кто мог. Требования, с которыми они обращались к власти, заключались главным образом в снижении налога и, если не снизить налог, то, чтобы подождали до осени. Следовало бы поехать и убедиться на местах, насколько правы и законны просьбы пришедших, или пойти им навстречу, но этого не было сделано. К этому нужно еще добавить, что все те, которые были

<<l.92>>

отстранены от власти IV Курултаем, вели сильную агитацию против существующего правительства.

Теперь еще несколько слов относительно комиссии тов. Бройдо. Мы были в Хиве с 16 марта по 4-е апреля и ждали там комиссию, которая должна была приехать из Москвы.  Я не знал, что было решено командировать в Хиву Бройдо  и Седова и что в эту Комиссию включен Асфендиаров. Они приехали 31-го, я остался до 4-го; первого открылась конференция, на которой был поставлен ряд  вопросов. Постановления я не имею с собой, так как конференция еще не закончилась. Должен сказать, что за время моего пребывания в Хорезме был установлен тесный контакт с комиссией и местными органами и налажена работа. Мы условились, что комиссия будет сноситься с нами по прямому проводу, чтобы мы могли сообщить ей согласованные здесь решения. Когда комиссия приедет, то ей будет сделан доклад.

Теперь относительно некоторых товарищей, которых нужно  было бы откомандировать и переменить, так например т. Городецкого, но я бы предложил не разрешать этот вопрос до приезда комиссии.

На этом можно было бы закончить.

Предложения, которые я вношу, они все разосланы и поэтому читать не буду.

Ответы. Еще несколько слов относительно налога. Налоги в Хорезме взымались хаотично, никаких правил в этом отношении не было, сельхозналог понижен на 50%. Я должен все-таки сказать, что во время нашего пребывания по этому вопросу был вынесен ряд постановлений, однако, постановления туго проводятся. Я просил Секретаря ЦК передать еще раз по телеграфу под ответственность секретарей обкомов о снижении налога.

Translation

<<l.83>>

Transcript

Meeting of the Central Asian Bureau of the CC of the RKP, 13 April 1924 at 6 p.m.

The meeting is opened by Cde. Karklin, and during Cde. Karklin’s report the chairman’s seat is occupied by Cde. Rakhimbaev.

Cde. Karklin: Comrades, I would like to discuss in brief the overall state of the situation in the Khorezm Republic at this point. It must be said that in the last half of March and the first half of April in Khorezm there has been a decisive turnaround in events, which have been going on since January in Khorezm in one way or another. The turnaround has to do with the fact that basmachi have been surrendering more intensively, which had not been noticeable before; with the surrender of Agadzhi Ishan and his son Maksum and two other kurbashi [field commanders], we can assume that this area has been cleansed of basmachi and that further military operations are not required there; the same may be said of Turkmen Raion—things have settled down there, too.

As for the operations against Dzhunaid Khan himself, they have been under way for almost a month already in the stands, not in the cultivated section of the oasis. Our regiment, the Fourth I think, which was operating against Dzhunaid-Khan, was 200 versts from the cultivated zone; so the latest decisive clashes, which were in February, dealt a decisive blow to Dzhunaid. After that there were only small skirmishes. At this point we can say for certain that military operations in the Khorezm Republic are over. Measures of a combined nature are needed, which we will talk about afterward and the representatives of the military ministry who are present will supplement us in this regard.

As for economic and Soviet construction, it must be said that the situation in this regard is very, very gloomy. The Khorezm government is not able

<<l.84>>

to undertake any measures in this regard not because they are not feasible financially but because there are no personnel who can carry out this construction. For example, I will cite the distribution of agricultural loans. The Agricultural Bank in Novy Urgench has had 300,000 rubles at its disposal for a whole month already, but it cannot be allocated among the population because there is no staff that can handle this matter. Agricultural partnerships have only been organized in the area adjoining Novy Urgench, 10 partnerships have been set up there, but if one adds the partnerships that have been organized in Amu-Daria Oblast totaling 21, they will need 200,000 rubles a year, according to the branch manager. It is clear that the entire requirement can be covered in full with the funds available there. On top of that, the granting of loans is hampered terribly by the formalities on which the issuance of loans to dehkans is conditioned. I don’t think this procedure for issuing loans can be sustained, since it is, according to conversations with comrades, so complicated that dehkans who want to get loans may starve to death before they get the money, so unless these formalities are simplified and if the same procedure for issuing loans as in the gubernias of the Center continues, the money will lie around for no purpose. In this regard I have already reported by telegraph from Khiva to Cde. Mezhlauk, i.e. to instruct the Agricultural Bank to simplify the current procedure for distributing money. I must state that the situation at the branch is so lousy that there is not even a single copy of the charter of the credit partnerships, so if anybody wishes to take a look at the charter, they cannot get it. True, the Bank Branch is supposedly not yet open, but there are already employees, and a fairly substantial amount of the 300,000 rubles is already being spent on them, so it turns out that we are maintaining what is only a well-known staff, and there is money in the cash office, it is being used to pay employees, while the dehkans are watching the employees receive money. That is the situation in Khorezm regarding the issuance of agricultural loans. Some measures should be taken

<<l.85>>

to settle accounts with the populace for supplying the Red Army, no matter what form it takes, since forage and transport and so on and so forth were collected there. Some funds for this have already been released and have been paid out in one way or another, but that is not enough, and if examples are to be cited as to what the debt to the populace was paid for and in what amount, I will say that, for example, the operation involving Dzhunaid-Khan required camel transport in a quantity of 2,000-plus camels; I agree that while our detachments were operating, camel transport was needed, but if it is available now, then it is necessary, at the very least, to pay for it. If we do not have enough funds for this, we could do this: Gostorg [State Export-Import Office] has fabrics in Khiva amounting to about 1.5 million rubles that are in warehouses. These fabrics were purchased by the old government before the Fourth Kurultai [Assembly]. And it turns out that a large quantity of them are usable in Moscow or somewhere abroad, but they are too “good” for Khiva. So maybe these fabrics could be turned into money, which could be used to cover the debt to the populace, we tried to frame this question in this form with the CC of the Communist Party of Turkestan several times, but even though this question was raised several times by Cde. Adinaev and others, this question kept getting dropped from discussion, there is some reluctance to touch this fund, so I think it must be decided today how the payment is to be made.

As for Khorezm’s Soviet administration itself, if we say that it does not exist at a local level, we must acknowledge that it is almost nonexistent in the center as well. You can issue all the nice resolutions you want, but there are no suitable functionaries or the appropriate body to implement there. For example, there is a resolution by the Executive Bureau reducing the State Administration, and we should point out that before we were there 80% of all state revenue was spent on paying employees, while only 20% was left for other needs. On 10 March a resolution was issued

<<l.86>>

reducing the staff of employees, but until we arrived it all remained on paper. Taking into account this abnormal situation, we put at the head of the commission Tursun Khodzhaev, who immediately got down to work and cut the whole staff by 60%. You can see from this how resolutions are implemented. Of course, the cutback will bring about some appreciable results. In general I must say that, as I traveled around this little country, I did not see anywhere even a remote semblance of our new construction, I have a feeling of the most faraway Middle Ages everywhere; naturally this is very sad. I could cite a whole host of examples to support this, but I will cite only a couple. In this very city of Khodzheili, the garrison commander, for example, orders the execution of someone, the head is chopped off and impaled on a stake and it sits there for three days before the populace in the center of the city. Until recently all cases that came up against insurgents, or regarding other offenses, were sorted out in the GPU, in closed meetings, because there was no court, there was a Revolutionary Tribunal, but it was not operational, so the cases would be sorted out either in the office of the GPU Chairman or more serious cases would be taken up by a three-member Collegium. In 1918 this was a necessity, but this necessity does not yet exist in Khorezm. When we asked how many people are in prison, the answer we got was that supposedly only 80 people are locked up; yet when we created a commission to examine this question, it turned out that Khiva’s prisons were holding 300 people, of whom 200 people have no idea what they were arrested for, even their names were not known, they were just locked up. We created the commission, pushed it through the Executive Bureau and assigned it to inspect the prisons and release people who had no specific charges against them, and as a result 200 people were released already while we were in Khorezm because it was difficult to establish exactly what they were arrested for.

Then, during the uprising, a lot of different property, entire shops and specific household items were confiscated from the population, without any basis and for no known reason. We received hundreds of complaints; regarding many of them that we checked on, we were able to establish that a horse was taken from one person, a rug from another person, etc. We were able to return some things, but not other things. But there are many such abominations. Before we left, we created an Extraordinary Session, which was to hold, above all, government representatives to account for abuses, and they will have to be tried first. A few days ago I received a telegram from Cde. Broido, who is in Khorezm, to the effect that another 80 people were released, so only 28 people against whom there is any evidence were still in prison.

As a result, while we were in Khorezm we somewhat rectified major errors made by the local authorities.

The next sore problem in Khorezm is the question of nationality relations. I have never before seen frictions manifested in as sharp a form as they are there. If, for example, an Uzbek appears on horseback in Tashauz Raion, one can be sure that the horse will be taken away from him, he himself will get a beating, etc.; the same thing applies if a Turkmen woman appears in Khodzheili , she is insulted in every conceivable way, only because she appeared among Kirgiz; the same attitudes prevail against Turkmens in Uzbek areas and they are expressed everywhere in concrete actions. People in Khorezm view Tatars very badly, no matter who they are, party members or otherwise, if somebody is a Tatar then he is a translator, that is what they say. I must say that this is an unhealthy phenomenon. On the other hand it must be said that the Tatars everywhere seek to occupy a dominant position. We talked a great deal about this and decided to form autonomous oblasts: the Kirgiz and Turkmen oblasts. I must say that if one takes the ethnic arithmetic as a basis, Turkmen until now have been represented everywhere in very small numbers; for example, if we take the party, we see that out of 600 members there are only three Turkmens, in fact one was even challenged with the claim that he was not a member but a candidate member.

<<l.88>>

The Komsomol, which has a thousand-plus members, also has few Turkmens, it even has more Russians than Turkmens; the same turns out to be the case in the central government bodies. When we began setting up the Presidium of the Khorezm CEC, it turned out that we had to bring in a comrade from outside in order for there to be a Turkmen representative. The Turkmens say with good reason that it is an Uzbek government.

Now, of course, these nationality relations have become much worse not only between the Turkmens and Uzbeks, no they are lousy everywhere and the same holds between the Kirgiz; they say there, for example, when the question came up of moving the capital of Khiva to the so-called “industrial center,” Novy Urgench (we rescinded this resolution), that the secretary of the KCP [Khorezm Communist Party] was a Kirgiz and that he was first moving the capital of Khiva to Novy Urgench, and then would migrate across the river and the capital of Khiva would end up in Turtkul. The water question is serious, since the Uzbeks in this respect are in a more advantageous position than the Turkmens, water questions have been a subject of ancient quarrels, they are a fundamental source of enmity, and if the actions that I will announce achieve something, we will see tensions ease to a certain extent.

Then there is also the question of the blood feuds among the Turkmens themselves. It must be said that these blood feuds have been maintained, and are maintained to this day, by many people unconsciously and consciously, and yet they think that our policy is correct. After all, the blood feuds have existed for a long time, and they have caused the bloodiest events, such as in 1920 when due to a blood feud Shamamedov was killed and together with him a lot of Turkmens, yet not much has changed since then. Before the Fourth Kurultai the old government had friendly and hostile clans, and the same is true now—we see the same phenomenon. Take, for example, Dzhunaid Khan’s clan—all of it seemed to be antagonistic to the existing government, it suffered all kinds of punishments, while Niyaz Bakshi’s clan was friendly, it received honors, awards, etc., members of his clan work in the GPU, they provide summaries and so forth, whereas Guliam Ali’s clan

<<l.89>>

for some reason does not have these honors; in my view this is wrong—and the clans of Yakshi Geldy, Niyaz Bakshi and Guliam Ali are no worse one than the other. People say that a hostile clan has a connection with Dzhunaid and things like that. I would like to note especially in the presence of the Revolutionary Military Council that a lot of information is false and incorrect and it is received for this reason: representatives of the clan who work in the GPU and our other intelligence agencies, they are from clans friendly to us, and they frequently provide information that denigrates another clan. For example, during the January events Guliam himself was not here, he was in Persia, but there were people from his clan who were fighting against us because we were unable to reach an agreement with them, and if we had been fairer, this would not have been the case, and their behavior would have been completely neutral, if not friendly. I think we need to frame the matter so that there are no subdivisions and all the commanders of clans are equally friendly to us. I received a letter today from a comrade who writes the following: (reads excerpt from letter).

This is the view that has existed up until now, namely that we are dealing with friendly and hostile tribes, and on the basis of this opinion some comrades believe that Dzhunaid Khan’s entire tribe is hostile to us and that it must be completely annihilated. But after all, many, in essence, are absolutely peaceful people who do not fight and are quite friendly to us, they are not against us, and in many cases they themselves turn against Dzhunaid, and there are a lot of examples of this. We have tried to bring definite clarity to this matter and to establish a line of conduct such that our relations with everybody are the same. Of course, we cannot be friends with Dzhunaid Khan, but with the others we are the same, if we promote someone to a post of honor, bestow an award and so forth, we do it for everyone else as well. If we promote someone from one tribe to administrative posts, we need to arrange things so that others get the same kind of promotion, if we bestow an award on someone from one

<<l.90>>

tribe, then we do so for the others as well; if we form a militia, then it must be calculated so that there is an equal number from each tribe, so that all of them are placed equally: those who work in the military, in the GPU, and so on and so forth.

I had—Cde. Pugachev, I think, was present—when Kutiakov said that Guliam Ali should be wiped off the face of the earth, I responded to him that in that event you will no longer be fighting against Guliam Ali’s 600 men, but women and children and old people as well will rise up and march against you.

That is approximately the line of conduct in relations with local tribes and clans, and it needs to be followed. There is no formalized party organization either in Turkmenia or in other areas. This can be attributed to the fact, of course, on the one hand, that since the beginning of January all of the party comrades have been deployed to liquidate the front that was created, that was the task on which the party focused all of its resources. The Komsomol has about 1,000 members, but it is hard to say exactly, since the work is not being done poorly, but in any case the organization of Komsomol members is the most advanced and liveliest, and all of the major posts in the government are held by Komsomol members. There are also old comrades in the Komsomol who are Komsomol members, for example Adinaev, he is 27 years old and he is a Komsomol member. A certain viewpoint has also taken shape regarding the Komsomol, such that if some important matter must be resolved, then the tendency is, what will the Komsomol members say and many matters are resolved from this perspective: but we must be fair and point out that the Komsomol members have indeed been heroic during the revolt, they know how to fight. They protected themselves, defended themselves and fought exactly the way a Communist should fight. Considering all of their contributions and the overall situation in Khorezm, our approach to the Komsomol organization should be especially tactful, and if we fail to take account of specific local characteristics and if we simply say that they must be purged and we will only be critical of them, we will lose any healthy connection, and given the current situation in Khorezm that means that we will have to get involved there with the beys and priests. In general the political situation in

<<l.91>>

Khorezm is of such a peculiar tint that for example Nizam Khodzhaev, who is regarded here as one of the “leftist” Communists, he has turned so far to the right there that he made the Komsomol members angry. That is why I say that the approach to these matters must be very, very cautious and attentive. Even a leftist like Nizam Khodzhaev has turned into a rightist, so if we send comrades there from here, they must be the kind who know how to precisely gauge the situation and so that they can lead but do not know how.

In closing I will say a few more words about the revolt itself, about how it occurred. I must say definitely here that if the Khorezm authorities had acted differently at the time, there would not have been any revolt. Maybe some comrades do not know how it began.

On 13 January about a thousand people gathered and went to seek justice and assistance from the government. They walked 70 versts to Khiva. They were not allowed into the fortress, and a delegation was appointed, which was allowed into Khiva. What is remarkable is that their distrust of the government was so great that they did not go to its representatives but went to the Plenipotentiary Representative’s Office. The first delegation was unable to reach an agreement, so they sent another one. The Khorezm Government put this second delegation in prison; a thousand people were standing behind the walls of Khiva waiting for a response, and before they got one they sent a second [sic] delegation numbering 100 people, which was also arrested. After this the whole crowd went back and began to arm themselves, old people, children, everyone who could. The demands they made to the government mostly had to do with lowering the tax, and if the tax was not lowered, then to wait until autumn. What the government should have done is go and see for itself at a local level how valid and legitimate the requests of the people who had come to it were, or to meet them halfway, but this was not done. I should also add to this that everyone who was

<<l.92>>

ousted from the government by the Fourth Kurultai conducted intensive agitation against the current government.

Now a few more words about Cde. Broido’s commission. We were in Khiva from 16 March to 4 April waited there for the commission, which was supposed to come from Moscow. I didn’t know that it had been decided to send Broido and Sedov to Khiva and that Asfendiarov had been included in the Commission. They arrived on the 31st, and I stayed until the 4th; the conference opened on the 1st, and a number of questions were raised at it. I don’t have the resolutions with me since the conference had not yet ended. I must say that while I was in Khorezm close contact was established with the commission and local authorities and the work was set up. We arranged that the commission would communicate with us on a direct line so that we can let it know of the decisions that are agreed on here. When the commission arrives, a report will be made to it.

Now as to certain comrades who should be transferred and changed, such as Cde. Gorodetsky, but I would suggest that this matter not be decided until the commission arrives.

With this, I can close.

The proposals I am submitting, they have all been sent out and so I will not read them.

Responses. A few more words about the tax. Taxes in Khorezm have been collected in a chaotic fashion, there have been no rules in this regard, and the agricultural tax was cut by 50%. I must say, all the same, that during our stay a number of resolutions were issued regarding this matter, but the resolutions are hard to get passed. I have asked the Secretary of the CC to transmit instructions again by telegraph on a tax cut and assign the responsibility for it to the secretaries of oblast committees.