Письмо Комиссариата по делам мусульман внутренней России в Чрезвычайную следственную комиссию с предложением разобраться с приложенным протоколом и доносом-обзором деятельности Центрального Татаро-Башкирского комиссариата с обвинениями против Вахитова в создании "особой независимой партии" вне партии большевиков, о ненадежности мусульманских частей, борьбе казанской фракции коммунистов с Вахитовым, роли духовенства в деятельности мусульманского комиссариата и др.

Transcription

<<l.70>>

<<На полях: «Нельзя рассылать. Как обзор не соотв. своему назначению. Много личного элемента. Но бесспорно, что политика руководителей Мусульм. Комиссар. заслуживает серьезного внимания. [подпись] Доложить зам. нар. комис., справиться в секрет., посланы ли ему эти "обзоры"»>>

Копия.

Комиссариат по делам мусульман внутренней России при Совете Народных Комиссаров

Отдел Канцелярия

«2» октября 1918г.

№-1438.

В Чрезвычайную Следственную Комиссию.

Центральный Мусульманский комиссариат препровождает при сем протокол соединенного заседания фракций Мусульманского комиссариата и один экземпляр доноса Эдгема Булбуловича, служащего при Народном комиссариате по делам национальностей информатором по мусульманским делам, прибавляя, что данное лицо было исключено из состава сотрудников подчиненных Мусульманскому комиссариату учреждений за нерадение по службе и несоответствие своему назначению, и просит по существу доклада принять меры ограждения престижа Советского учреждения от провокационной инсценировки преступления, гнусной клеветы и грязных интриг.

Председатель Комиссариата: (Казаков).

Секретарь: (Альмухамедов).

С подлинным верно делопроизводитель: [подпись]

<<l.71>>

Информационный отдел при Народ. Комиссар. по делам национальн.

Обзор деятельности Центрального Татаро-Башкирского комиссариата

№1.

Для представления этой деятельности в более конкретном виде нужно на нее смотреть с партийной и общеполитической точек зрения и описывать только характерное, не вмешиваясь в мелкие подробности.

В начале этой работы я ставлю себе вопрос, в каком виде является эта деятельность и в каком должна была бы явиться. Отвечая на этот вопрос, дело будет изложено отчасти объективно, а отчасти субъективно, более в форме доклада, чем обзора. Я буду ограничиваться теми фактами, которые будут знакомить нас с самыми видными деятелями Мусульманского комиссариата, так, чтобы остальные вопросы автоматически отпали.

Одновременно с эвакуацией Петрограда в Москву был переведен и Мусульманский комиссариат, почему группа рабочих, организованная мною, получила громадное значение и сделалась центром тяжести комиссариата.

По инициативе тов. Вахитова была созвана Всероссийская конференция рабочих-мусульман (татар), на которую я был делегирован со стороны организованных мною рабочих. Так как участники этой конференции стояли на очень низкой степени образования и не были интеллектуально независимы, то они находились под сильным влиянием самоуверенного Вахитова и все резолюции были приняты под его давлением.

Уже тогда я убедился, что тов. Вахитов стоит не на правильной точке зрения и что он желает создать особую независимую партию вне организации русских коммунистов. Я видел, что Вахитов больной, нервный и самолюбивый человек и требует всеобщего подчинения ему и его капризам.

<<l.72>>

Я подчиниться ему не мог и перешел в оппозицию Вахитову. Я требовал, чтобы конференция ясно и точно определила платформу и тактику мусульманского пролетариата так, чтобы он был в тесном контакте с русскими коммунистами и противился особым партиям, не стоящим в рядах интернационала.

На этой конференции были приняты основные принципы коммунизма и по требованию т. Вахитова, который желал объединить всех мусульман-социалистов в одной корпорации, была создана замаскированная организация «Мусульманский социалистический комитет».

Конечно, такая замаскированная организация, как не выступившая на политическую арену с открытой физиономией, не могла добиться общего доверия и не могла занять позиции в рядах интернационала и все время оставалась изолированной, существующей только для Вахитова, но этого только и нужно было ему. В члены этого комитета Вахитов предложил конференции кандидатуры совершенно посторонних и незнакомых лиц. Большинство их было из среды комиссариата. Так как конференция смотрела на Вахитова как на своего лидера, то она отнеслась с доверием и приняла их всех.

Но в конце концов выяснилось, что наш лидер обманул нас. Из среды предложенных им кандидатов в состав Центрального комитета попало много эсеров и других нежелательных элементов, которые, как и сам Вахитов, оказались панисламистами.

Так как этот комитет являлся избранным представителем рабочего класса, то он был юридическим лицом, имевшим право при диктатуре пролетариата быть моральным контролем правительства.

<<l.73>>

Исходя из этой точки зрения, я противился как кандидатуре Вахитова в председатели комитета, так и выставленным им кандидатурам, и требовал, чтобы комитет был независим от комиссариата. Но, несмотря на это сопротивление, требование Вахитова было исполнено конференцией, и комитет, в состав которого вошел и я, был избран по его желанию. Вахитов запугал нас, говоря, что Советская власть смотрит на такую организацию, какой являлся комитет, как на частное лицо и, как таковому, она не будет помогать и что лишь при комиссариате комитет может быть обеспечен материальными средствами.

Таким образом, Мусульманский социалистический комитет целиком вошел в состав комиссариата, и должности комиссариата были распределены среди членов комитета. При таких условиях члены комитета были слишком заняты работой комиссариата, так что им не оставалось времени заниматься делами комитета. Мне стало ясно, что Вахитов созвал эту конференцию не для торжества идеи, а для осуществления своих капризов.

Вахитов является человеком с очень богатой фантазией, но очень плохим администратором и партийным вождем. Он оставил реальную почву и бросился в атмосферу фантастики. На словах он сильный, а на деле очень слабый революционер. Вахитов как очаровательный оратор своим красноречием вводит многих в заблуждение и заставляет пойти за ним. Он не соответствует своему назначению. Люди такого свойства не смеют занимать ответственного поста. Партия, лидером которой является Вахитов, есть и будет такая, как ее лидер.

Созданные Вахитовым Центральный мусульманский социалистический комитет и его отделения не пользуются совершенно никаким авторитетом среди мусульман. Комитет, во главе которого

<<l.74>>

стал Вахитов, был мертвым организмом, потерявшим созидательную силу. Даже и самый ц.м. комиссариат, которым управляет Вахитов и который сосредоточил все силы в Москве, только знает разрушать и не умеет ничего созидать.

Все дела, предпринимаемые комиссариатом, остаются только на бумаге и в проектах, не поступив в реальную и практическую жизнь. Но с отрицательной стороны Мусульманский комиссариат создал много кое-чего. Он отторгнул почти всех мусульман, которые так радостно приветствовали октябрьскую революцию и исторический манифест товарища Ленина и Сталина к мусульманскому миру от Советской власти. Даже в самом центре, в Москве, он потерял симпатии мусульманского пролетариата так, что в данный момент и Московский мусульманский комиссариат противится ему.

Почти все мусульмане саботируют против своего комиссариата и вместо него обращаются к другим органам власти. В грандиозный ц.м. комитет, где работают сотни людей, кроме приходящих с какими-нибудь денежными требованиями, почти никто не обращается. Как буржуазия, так и крестьянство и трудовая интеллигенция и рабочие, вообще вся демократия российских мусульман относится враждебно к комиссариату, а следовательно, и к Советской власти. Все начинания комиссариата против такого настроения остались безрезультатными.

Комиссариат в мае месяце созвал съезд учителей, но ничего хорошего не получилось. Все что Мусульманский комиссариат сделал, – это выработка проекта Татаро-Башкирской республики. Но на самом деле, что такое Татаро-Башкирская республика[?]

Татаро-Башкирская республика есть авантюра Вахитова, есть утопия, которую нельзя осуществить.

<<l.75>>

Эта республика в той форме, в которой представляется комиссариатом, есть противоречие с самим социализмом, ибо она в этой форме является диктатурой 40% над 60% населения этой территории. Даже и в случае, когда бы первая часть поднялась до цифры 60%, эта диктатура неосуществима, ибо остальная часть с культурной и экономической точки зрения гораздо сильнее мусульман.

Татаро-башкирские батальоны, которых нельзя сравнивать ни с одной хорошей боевой единицей, были созданы для поддержки этой утопии и не принесли никакой пользы. Татары, сколько ни гордились своим героизмом, но в настоящее время они потеряли на рынках свою историческую боевую храбрость.

В июне месяце, когда я был в Казани, я лично удостоверился, что эти батальоны не являются надежными для успешной борьбы с врагами революции. Не говоря о других местностях, даже в самой Казани из заводских митингов и частных разговоров с мусульманскими рабочими я твердо убедился, что революционная энергия совсем ослабла и что они совершенно потеряли веру и надежду в конечную победу трудящихся масс. Зная, какие суммы тратятся Мусульманским комиссариатом на агитационное дело среди рабочих, я был поражен их настроением.

Мусульманский комиссариат, заботясь об осуществлении Татаро-Башкирской республики, потерял из вида общий ход революции, и все его предприятия остаются без выполнения.

Конечно, меня, как противника такого положения дела, Вахитов ненавидел.

Уже в апреле месяце, когда Мусульманский центральный комиссариат разогнал Национальный совет московских мусульман (Милли Шуро)

<<l.76>>

(постановление о разгоне было принято в моем отсутствии) и поручил тогда же мне организовать московский мусульманский комиссариат, но я тогда же протестовал против вынесения подобного решения без представителя московских рабочих, хотя раньше я сам открыл борьбу против Милли-Шуро, ибо он являлся гнездом московской буржуазии, и именно против него я и организовал московских рабочих. Я протестовал во имя Советской власти и противзамены диктатуры комиссариата над пролетариатом диктатурой пролетариата над комиссариатом.

Разогнать Совет как раз в это время мне казалось преждевременным, ибо корни этого Совета были глубоки даже в рабочей массе, а большинство рабочих было еще не организовано. Раньше образования московского мусульманского мусульманского <<sic>> комиссариата нужно было приготовить материалы для него. Кроме того, так как я в это время являлся единственным представителем со стороны московских рабочих, то я считал оскорблением себя и делегировавших меня рабочих решение, без моего присутствия, комиссариатом вопроса, касающегося рабочих г. Москвы.

По поводу этого протеста многие в комиссариате называли меня контрреволюционером.

Чтобы яснее охарактеризовать деятелей Мусульманского комиссариата, нужно остановиться на Всероссийском съезде так наз. мусульманских коммуно-социалистических комитетов.

Этот съезд состоялся в Казани с 17-го по 22 июня, где собралось около 25 делегатов, среди которых присутствовал и я как член М.Ц.Соц.К. и представитель московских рабочих-мусульман. Из-за опоздания Вахитова съезд состоялся без его присутствия. Этот съезд рассмотрел программу

<<l.77>>

Российской партии коммунистов, принял ее целиком и переизбрал Ц.К. На этом съезде была сброшена маска со многих «социалистов». Сам секретарь бывшего Ц.К., любимец Вахитова, откровенно заявил, что он, как и Вахитов, панисламисты. Но несмотря на это, все-таки как он, так и Вахитов снова были избраны в Ц.К. Так как мое предложение избрать Вахитова не активным, а почетным членом Комитета было отвергнуто, то я снял свою кандидатуру и отказался быть избранным в состав Комитета, в который входил Вахитов.

В последний день съезда приехал Вахитов. Узнав о резолюциях съезда, он воспротивился им и категорически потребовал, чтобы к замаскированному имени мусульманских социалистов не были прибавлены слова «коммунистов и большевиков». Более сознательные члены съезда горячо противились этому требованию Вахитова, говоря, что он не имеет права изменить постановление представителей мусульманского пролетариата. Но Вахитов, хотя и не имел права, но как комиссар был сильнее и по своей воле изменил постановление съезда.

Тогда же в присутствии всех общественных деятелей мусульманского пролетариата под председательством Вахитова состоялось особое заседание, на котором обсуждался вопрос о Татаро-Башкирской республике. На этом заседании Вахитов совсем открыл свою политическую физиономию, на что я в присутствии всех заявил, что он потерял веру и надежду во всемирную революцию и считает российскую революцию случайным явлением, и снова повторил свои аргументы о нецелесообразности этой республики и ее утопичности.

<<l.78>>

Да, я представитель мусульманского рабочего класса Боснии, этой передовой страны мусульманского мира, которого судьба бросала по многим странам и который узнал исламский мир. Я должен признать, что мусульманский пролетариат, хотя он и представляет годный материал для социальной революции, т.к. больше всех подвержен угнетению со стороны мирового капитала, но он может быть надежным лишь под руководством западного пролетариата.

Чтобы иметь полное представление о Центральном мусульманском комиссариате, кроме Вахитова Вам нужно познакомиться и с другими самыми видными деятелями, которые являются двигателями комиссариата. Одним из таких лиц является видный татарский литератор и публицист товарищ председателя Мусульманского комиссариата Алимхан Ибрагимов. Он принадлежит к партии левых эс-эров. В настоящее время, когда Вахитов отсутствует, А.Ибрагимов является заместителем его и управляет комиссариатом. Моим назначением на должность информатора Татаро-Башкирского комиссариата при Народном комиссариате по делам национальностей Ибрагимов оказался очень недоволен, ибо в данный момент под его властью Татаро-Башкирский комиссариат является чисто лево-эс-эровским учреждением. Ему не понравилось иметь информатора коммуниста.

По поводу этого назначения Ибрагимов потребовал меня к себе и задал мне вопрос, как я в данный момент смотрю на комиссариат. На этот вопрос я ответил, что на комиссариат я смотрю как на учреждение Советской власти под согласованным управлением разных элементов. На этот ответ Ибрагимов сказал, что он, хотя и левый эс-эр, но находится в полной гармонии с коммунистом (фальшивым) Вахитовым,

<<l.79>>

и предупредил меня быть осторожным в своих информациях. На это я заметил, что мне не интересны личности Вахитова и Ибрагимова, а интересна лишь их совместная деятельность, что именно отражает мысли деятелей.

В конце разговора Ибрагимов заявил мне, что поволжские татаро-башкирские левые эс-эры не имеют ничего общего с российской партией левых эс-эров и что они имеют совершенно особую тактику. Ибрагимов даже потребовал, чтобы об этом заявлении осведомил надлежащий орган власти.

Именно в этом-то и заключается корень зла как мусульманских, так и остальных инородческих национальных социалистов. Несмотря на то, что везде интересы всемирного пролетариата совершенно одинаковы, все-таки эти социалисты имеют какие-то особые тенденции. В общем вся инородческая демократия и они – социалисты – не понимают общего международного характера российской революции. Они думают, что эта революция создана для удовлетворения личных капризов и узких интересов, но не для общего блага всего мира. Несмотря на то, что главным творцом российской революции является русский пролетариат, эта инородческая демократия паразитически приспособила российскую революцию к своим капризам и пользуется ею как временным случаем. Вся слабость российской революции и заключается именно в этом. Вся ответственность и вина за эту слабость лежит на руководителях инородческой демократии. Величественные слова всемирная революция и интернационал являются перифразами на языке инородческих социалистов.

<<l.80>>

После Вахитова и Ибрагимова нужно позабавиться третьей силой Мусульманского комиссариата – турецким профессором и вождем турецкого социалистического комитета при комиссариате – Мустафа Субхи-Бегом. После двух первых он пользуется самым большим авторитетом в Мусульманском комиссариате. Они трое образуют неделимое целое. Мусульманский комиссариат функционирует по компромиссу этих трех лиц. Обвиняя одну часть этой троицы, невозможно исключить другую. Сложность Мусульманского комиссариата состоит в том, что когда члены Ц.М.С.К. были избраны всероссийской конференцией рабочих-мусульман и т. Вахитовым были распределены по должностям ц.м. комиссариата, то и я, как член этого комитета, был назначен в новообразованный отдел международной пропаганды. Получив назначение, я начал разработку проекта планомерной агитации мировой революции, которая могла бы явиться успешной среди иностранного мусульманского пролетариата. При этой моей первоначальной работе в Мусульманский комиссариат является никому не известный, не рекомендованный никакой организацией, какой-то турецкий профессор Субхи-Бей (слово Бей на турецком языке в феодальную эпоху Турции и служило титулом дворянства, но в настоящее время обозначает нечто выше «господин»). Новоприезжий (Бей) называл себя государственным социалистом, сторонником точки зрения Лассаля, а относительно Турции откровенно говорил, что он требует лишь небольших реформ в рамках парламентаризма.

Несмотря на такое убеждение, которое не соответствует учению Карла Маркса, и на остальные подозрительные

<<l.81>>

черты профессора, Вахитов, желающий собрать под свой панисламистский флаг всех, хотя бы и буржуазных революционеров, принял его и назначил заведующим отделом международной пропаганды.

При каждой революции, когда власть переходит в руки новых правителей, деятели бывают заняты более важными делами и многие революционеры остаются праздными и, не успев успокоить свою амбицию, образуют оппозиционный лагерь.

Такой лагерь обыкновенно является контрреволюционным, ибо сторонники прежнего разрушенного режима почти целиком переходят в этот лагерь и маскируют свою старую антипатичную физиономию перед народом.

При буржуазной революции младотурок такое несчастье случилось и с нашим профессором Бегом. Не примирив свою амбициозную страсть с получением желательного ему поста, он перешел в новообразованный противный лагерь. Лагерь, к которому присоединился Субхи-Бей, известен в Турции под именем – Национальная Конституция.

Он не был известным общественным деятелем в Константинополе, и здесь, в Мусульманском комиссариате, эти сведения он сообщил сам.

Говоря об этих сведениях, я апеллирую к совести всех честных людей Мусульманского комиссариата, которые хорошо знают Субхи-Бега, и знаю, что они должны подтвердить это, несмотря на его красные слова. Я, который вблизи очень хорошо познакомился с эгоизмом и характером турецкого Бега, вижу ясно, что он, если бы имел власть, оказался бы – даже не говоря о младотурках – хуже султана Хамида. Конечно, я, который являлся сознательным

<<l.82>>

избранником рабочих, я, который горю жаждой всемирной социальной революции – я не мог терпеть такого заведующего, который никогда не был и не мог быть в состоянии быть чистым социалистом, и начал бороться с ним.

Уже с самого начала, когда разрабатывалась программа газеты «Новый Мир», среди нас появились разногласия. Он настойчиво требовал, чтобы газета издавалась только в информационном духе, а я предлагал в научно-агитационном и творческом, ибо главный недостаток турецких граждан заключается в том, что они не имеют политического и классового сознания. Так как российская революция мне представлялась объявлением открытой борьбы и в союзе с российским пролетариатом, он в этой борьбе принял бы участие и турецкий пролетариат, то для успеха необходимо развить в нем классовое сознание. Тогда сама собой явилась бы социальная революция, тем более что газета «Новый Мир» печаталась на турецком языке. Но благодаря Вахитову, который наградил Субхи-Бега неограниченной самостоятельностью, газета начала издаваться не как орган Ц.Соц.К., а как орган Субхи-Бега, ибо она вместо идей марксизма распространяла только среди российских мусульман имя турецкого профессора. Он вместо социалистической агитации нападал только на турецкое правительство.

Газета не могла встретить со стороны турок симпатии. Многие военнопленные турки, которые относились очень благоприятно и благодарно к Советской власти, узнав, что она помогает этой газете, получали какое-то неприятное впечатление. Кроме тех, кому она помогает, газета Субхи-Бега не имеет ни одного сторонника.

<<l.83>>

Для первого номера (Нового Мира) я написал статью (Турция и Россия), в которой строго критиковал политику турецкого правительства и турецкое нашествие на Кавказ. Субхи-Бег, говоря, что Турция этим нашествием занимает только свое, не принял статью и на мои настояния принять ее ответил, что эти вопросы меня не касаются, так как я не турок и что я не имею права на эту газету как на турецкую. Для второго номера я приготовил статью «Красная и черная армия». В этой статье я в ярких чертах рисовал все зло старой постоянной империалистической армии и турецкую армию целиком преобразоваться в красную социалистическую. Но профессор Бей, говоря, что «Новый Мир» как политическая информационная газета не может дать места моей статье, и заявил, что я могу участвовать в его газете только в качестве переводчика российской и иностранной печати. Конечно, я не мог согласиться быть техническим аппаратом, функционирующим в пользу профессорского эгоизма, отказался от сотрудничества в этой газете и начал писать научным татарским языком для татарских газет, издававшихся комиссариатом. Но так как и эти газеты находились в руках подчиненных Субхи-Бегу людей, то и они не могли терпеть моего сотрудничества, говоря, что их газеты издаются для рабочих и что нужно писать не на научные темы, а только для рабочих в простом понятном духе, и не хотели в своих газетах уступить места для моих сочинений. В своем отказе они были правы.

Зная, как неграмотны мусульманские рабочие и что самое больное место Мусульманского комиссариата находится в недостатке интеллигентных сил, то я, желая сломить саботаж интеллигенции

<<l.84>>

и привести ее на сторону революционного пролетариата, открыть непримиримую борьбу против этой саботирующей интеллигенции, и писал исключительно на темы, которые интересуют ее. Я чувствовал себя достаточно сильным для достижения победы в этой борьбе.

Недостаток издающихся комиссариатом газет и состоит в том, что они пишутся лишь для рабочих. Так как мусульманский рабочий класс газет совсем не читает и в этих газетах помещаются только глупые воззвания, то их фатальная судьба служить на пользу лавочникам.

При таких условиях служить в Мусульманском комиссариате мне не удалось. Весь мой труд и масса литературного материала остались бесполезными.

Организация турецких социалистов.

В июне месяце, когда Субхи-Бег был в Казани на съезде социалистических комитетов, он собрал несколько турецких офицеров, которые совсем не имели понятия о социализме, и, обещая им денежную помощь, пригласил их в Москву на конференцию турецких социалистов. Эта конференция открылась 22 июля в присутствии 13 турецких и нескольких татарских делегатов. Но здесь я должен отметить, что эти делегаты не могли представить собой турецких военнопленных, так как они не были избраны, но с фальшивыми мандатами приехали. Они собрались по заказу Субхи-Бега на деньги Мусульманского комиссариата.

На этой конференции проявились только две противоположные силы – я и Субхи-Бег. Исключив самых важных и характерных резолюций, которые под давлением Субхи-Бега были отстранены, почти

<<l.85>>

все остальные были приняты конференцией по моему предложению. Но несмотря на все затруднения, нашлись смелые противники Субхи-Бега, и мне удалось составить маленькое оппозиционное левое крыло. Секретарь конференции товарищ Хуспи (при помощи его Субхи-Бегу и удалось созвать конференцию) и секретарь центрального комитета татарских социалистов-коммунист[ов] Мансуров перешли на мою сторону. Но благодаря материальным средствам большинство осталось на стороне Субхи-Бега, и он победил.

Самым активным участником конференции являлся я. Быть докладчиком по самому главному вопросу (точка зрения турецких социалистов на октябрьскую революцию) досталось мне. В своем докладе я констатировал, что организм и болезнь Турции и России являются одинаковыми и лекарства должны быть одинаковы, и предложил конференции всеми силами бороться против политики турецкого правительства и организовать красные турецкие отряды, активно участвовать в обороне и защите Советской власти, против империалистического контрреволюционного нашествия.

Это предложение было принято, а к предложению о борьбе против турецкой империалистической политики прибавлена поправка: против политики не прошлого, а будущего времени. Но предложение о государственном строе – диктатуры пролетариата в форме Сов.Ф.России было отклонено, говоря, что нельзя наименовать еще не родившегося ребенка.

Субхи-Бег предложил резолюцию, гласящую только о федеративном строе. Мою резолюцию, что турецкие социалисты считают аннулированными все панисламистские тайные и явные договоры, которые могли бы затруднить победу социализма, Субхи-Бег

<<l.86>>

отклонил, говоря, что такие резолюции могут произвести неприятное впечатление среди мусульман. Между прочим Субхи-Бег заявил, что конференция ошиблась, предоставив мне доклад такого важного вопроса.

При обсуждении проекта программы турецких социалистов Субхи-Бег предлагал пока принять только основные принципы коммунизма, а окончательную разработку отложить. Я выступил против него, говоря, что, так как мы живем в революционное время, когда нужно действовать, а не думать, то мы должны сейчас же откровенно и ясно, в окончательном виде определить свой путь, а не откладывать такое важное дело, ибо неясные, замаскированные элементы не смеют занимать ответственного поста в рядах революционного пролетариата и интернационала.

Я предложил турецким социалистам целиком принять программу Российской партии коммунистов (большевиков) и самим себя назвать так, а не какими-то турецкими левыми социалистами. Но и в этом вопросе победа досталась Субхи-Бегу.

В последний день конференции при выборах Ц.И.К. турецких социалистов Субхи-Бег, чтобы отстранить от себя своих противников, предложил такую систему выборов, которая отнимает всякую возможность меньшинству не только избрать своих людей, но даже и выставить их кандидатуру. Узнав о подлых интригах и увидав стремления Субхи-Бега, я горячо протестовал и, заявив, что для меня является позорным участвовать в выборах по заказу, разорвал свой мандат и бросил его в лицо конференции. Этот акт вызвал скандальное волнение, и Субхи-Бег назвал меня провокатором и контрреволюционером.

Так как я был против чьей бы то ни было

<<l.87>>

подлости, амбиций и мародерских аппетитов, то мне подходило имя контрреволюционера со стороны имевших эти качества паразитов октябрьской революции, и я спокойно выслушал их оскорбления и с удовольствием вышел из среды их и поступил на службу Народного комиссариата по делам национальностей. На очереди был поставлен еще финансовый вопрос, но Субхи-Бег, боясь неприятных нападений на себя, не обсуждая вопроса, закрыл конференцию.

Таким образом, конференция турецких социалистов кончилась, и в комитет были избраны наемные люди, которые не имеют другой цели кроме получения жалованья.

В продолжении 15 дней после моего ухода более честные люди, которые не были в курсе спекуляции и авантюры турецкого профессора Бега, оставшись с ним, убедились своими глазами, как он пьянствует со своими приверженцами, как устраивает султанские гаремы в Советском учреждении, как злоупотребляет партийной работой и международной пропагандой и как делаются всякие безобразия под маской социализма и коммунизма.

Они закипели негодованием против своего вождя и приходят ко мне посоветоваться, какие шаги можно предпринять против этого.

Так как я много раз бывал разочарован грозными симптомами эгоизма со стороны окружающих меня людей, то я был настроен пессимистически и чувствовал, что моя энергия сломлена, я не хотел принимать участия в этом деле, но по настойчивой просьбе этих товарищей, среди которых я сам раньше работал, я счел долгом оказать им помощь и начал руководить делом.

По этому поводу 12 августа мы имели особое заседание, на котором участвовали все противники Субхи-Бега. Выяснилось, что большинство турецких

<<l.88>>

социалистов перешло уже на сторону образованного на конференции лево-оппозиционного крыла. Верными Субхи-Бегу остались только четыре лица: 1) бывший турецкий исправник и сотрудник казанской мусульманской черносотенной газеты, а в настоящее время секретарь газеты «Новый Мир» Джемиль, 2) бывший слуга казанской мусульманской буржуазии, настоящий адъютант Субхи-Бега Асиль и еще два, которые в это время были делегированы в Казань, – Жевдет и Нихад. Семеро присутствовавших на этом заседании противников Субхи-Бега единогласно заявили, что они, которые свергли самодержца – султана Хамида, не будут терпеть самодержавия Субхи-Бега.

На этом заседании было постановлено созвать общее собрание турецких социалистов и предложить им следующее: 1) принимая целиком программу партии коммунистов (большевиков), преобразовать комитет турецких социалистов в турецкую группу Российской коммунистической партии (большевиков), 2) избрать ревизионную комиссию и потребовать отчета от Субхи-Бега, 3) объявить газету «Новый Мир» органом группы и издавать ее под редакцией особой коллегии в форме соответствующей группы и 4) принимать активное участие в борьбе против контрреволюции и бороться до конца, защищая Советскую власть.

Причина последнему предложению была такая: Субхи-Бег со своими приверженцами в связи с провокационным слухом о предстоящем занятии Москвы немцами, в предвидении краха Советской власти, собирались уехать.

В случае отказа со стороны Субхи-Бега принять наши предложения мы решили оставить его и создать Р.К. группу иностранных мусульман коммунистов (большевиков).

<<l.89>>

На 15 августа состоялось под председательством Субхи-Бега общее заседание турецких социалистов, и лево-оппозиционным крылом были вынесены вышеприведенные резолюции.

После долгих обсуждений Субхи-Бег откровенно заявил, что он не может работать на Советской платформе и буквально следовать тактике большевиков. Его приверженцы, говоря, что они как турецкие социалисты могут бороться и приносить жертвы только за свое, а не чужое отечество, отказались от принятия предложенных им резолюций левого крыла. При такой обстановке мы

<<М.Х.: Далее следует пропуск текста до конца листа 89.>>

<<l.90>>

нам, которые отрекаемся от антисоциалистических, догматических традиций, от патриотизма и национального фанатизма, нам, которые стоим на точке зрения интернационала и относимся к Советской России как к своему социалистическому отчеству, нам оказалось невозможным продолжать работу вместе с Субхи-Бегом, заявив Ц.К.-ту Российской коммунистической партии, федерации иностранных рабочих и крестьян и Народному комиссариату по делам национальностей, начали принимать нужные меры к исполнению своих требований.

В этот момент, когда Субхи-Бег был изолирован, два члена турецких социалистов, которых он делегировал в Казань, приезжают опять в Москву. Так как они рассказывали будто они ограблены чехословаками, то Субхи-Бег дал каждому из них по 1000 рублей вознаграждения и подкупил их. Увидя на этом примере, какой силой располагает в м. комиссариате Субхи-Бег, два члена нашей партии, боясь остаться без куска хлеба, заявили себя нейтральными, несмотря на то, что они являлись самыми ярыми противниками Субхи-Бега. Кроме того, прибывает в Москву еще какой-то посторонний турок и, называясь левым эс-эром, присоединяется к Субхи-Бегу. Вот благодаря этим событиям Субхи-Бег составляет искусственное большинство и постанавливает выгнать из группы и комитета турецких социалистов всех своих противников. К этому постановлению он еще прибавляет подлую ложь, что его противники имеют связь с турецким посольством. Люди, стоящие во главе м. комиссариата, без всякого следствия и допроса исполнили постановление и как собак изгоняют на улицу его противников – коммунистов. За что[?] За то, что такова была воля и каприз профессора. Раз он профессор, он должен быть честным, неприкосновенным и непогрешимым, совесть ему не позволяет лгать, как профессор, он истинный коммунист, идейный социалист, верный революционер.

А мы. Мы простые угнетенные люди, мы не Беги и профессоры,

<<l.91>>

не вольные эмигранты. Мы страдающие от мирового капитала и империализма военнопленные солдаты. А раз мы таковы, то мы хулиганы и провокаторы, мы поддельные коммунисты, изменники-социалисты и подлые контрреволюционеры. Раз мы профессорам и Бегам противники, то мы криминальные преступники. Нам не может быть места в Советском учреждении. Вот как рассуждает ц. мусульманский комиссариат. Теперь эти люди, которых сам Субхи-Бег привел сюда, стали бороться за справедливость, стали жертвой ее и страдают за свою идею. Они остались на улицах незнакомой им Москвы, без убежища, голодными и, как чужестранцы в чужом городе, не знающими, куда обратиться и кому жаловаться.

Конечно, я не мог хладнокровно отнестись к их трагическому положению и пришел им на помощь.

Открывая борьбу против Субхи-Бега, я не ставлю себе целью занять его место и пользоваться его властью.

По моему мнению, мои товарищи могут быть полезными работниками только под руководством более честных и сознательных руководителей, революционеров, а не как самостоятельные деятели. Но как страдавшие в плену, они являются более верными и надежными пролетарской революции, чем те, которые сами себя подписывают Бегами и называются профессорами.

Теперь Вы получили полное понятие обо мне и Субхи-Беге, так что можете сравнить нас двоих. Конечно, Вы можете потребовать протоколы и убедиться.

Субхи-Бег является очень гордым, эгоистичным и самолюбивым человеком. Он, как таковой, никогда не может быть искренним социалистом. Еще замечание: здесь, в России, он, как вольный эмигрант, когда был в Аральске буржуазным чиновником на железной дороге в качестве смотрителя рабочих, то до своего приезда в Москву старался как можно больше эксплуатировать этих рабочих в пользу свою и своих господ-капиталистов.

<<l.92>>

Во время съезда мусульманских коммунистических комитетов м. социалистический коалиционный комитет разделился на фракцию коммунистов и фракцию левых эс-эров, так как абсолютное большинство членов вошло в фракцию коммунистов, то они стали доминирующей фракцией и пользовались сильным авторитетом. Своими благородными действиями они завоевали много сердец и начали все более и более привлекать [к] себе симпатию м. пролетариата.

Зная, что Ц.И.К. мусульманских соц. коммунистов в Москве, во главе которого стоял Вахитов, не соответствует своему назначению, казанская фракция заявила, что она не подчиняется ему, и начала самостоятельно работать.

Испугавшись этого признака приближающейся катастрофы, Вахитов поспешил в Казань и начал угрожать арестом неподчинимым ему казанским коммунистам. Но так как власть в Казани принадлежала коммунистам, Вахитову не удалось испугать их. После занятия Казани чехословаками многие члены казанской фракции м. коммунистов приехали в Москву и вместе с чистыми коммунистами Ц.И.К-та собрались на тайное заседание и постановили реорганизировать Ц.К. и исключить Вахитова из его состава.

Вместо старого Ц.К. избрали временный исполнительный орган, в состав которого вошел и я. Между прочим еще решено было скорее приступить к реорганизации Мусульманского ц. комиссариата, который в данный момент является чисто лево эс-эрским учреждением, и непосредственно тесно связано с Ц.К. Российской коммунистической партии большевиков. Благодаря денежной помощи Советской власти в последнее время в России находилось 12 губернских, 18 уездных, 2 областных и один окружной мусульманский комиссариат. Но многие из них не соответствуют своему назначению. Они не обхватывают широкие горизонты всемирной революции, а только кругозор личной амбиции.

Всеми этими учреждениями издаются бесчисленные газеты, и на них тратится огромная сумма. Но и ихние издатели, так и эти газеты, своему назначению не соответствуют, и мусульманская демократия не поднимется на защиту полезной

<<l.93>>

для нее октябрьской и всемирной революции. И так все воззвания этих комиссариатов останутся

<<М.Х.: Предложение обрывается.>>

В социальной жизни российских мусульман не выражено… определенных социальных классов. В ихней жизни главными факторами являются духовенство и интеллигенция. Самые важные места в общественной жизни занимают клерикалы. Они являются регуляторами всего социального порядка и движения российских мусульман. Как при старом режиме российское мусульманское духовенство существовало эксплуатацией темной массы, так и в настоящее время оно, конечно, не будет содержаться на государственные средства и поэтому не может добровольно отказаться от своей исторической роли. При таких экономических условиях мусульманское духовенство присоединяется к буржуазии.

Все мусульманские школы находятся непосредственно в руках духовенства. Советская власть должна положить этому конец. Чтобы более познакомиться с российским мусульманским духовенством, я, когда был в Казани, имел продолжительную беседу с самыми выдающимися и даже свободно мыслящими представителями его: Муфти Алемжан, Барути и Абдуллой муллой Апанаевым. Из их слов я ясно узнал, что они уже поняли, что социализм противоположен их учению. Тогда я ясно понял, на каком основании мусульманское духовное ведомство опубликовало знаменитое священное проклятие большевикам. Еще нужно прибавить, что второй из этих священников, исходя из экономической точки зрения, является противником Татаро-Башкирской республики.

Поэтому Советской власти совершенно невозможно надеяться на поддержку [со] стороны мусульманского духовенства.

Количественно российская мусульманская интеллигенция очень мала, но и качественно не соответствует своему званию.

В данный момент мусульманская интеллигенция почти целиком примыкает к буржуазии. Буржуазия и интеллигенция очень близки друг к другу. Интеллигенция имеет моральные, а буржуазия материальные… нужно уважение для уважения,… зависимое правительство,

<<М.Х.: Часть текста отсутствует в связи с обрывом листа.>>

<<l.94>>

Буржуазия путем эксплуатации бедного класса удовлетворяет нуждам интеллигенции.

Мусульманская интеллигенция, будучи очень малочисленна, держится замкнуто и гордо и не знает реальных нужд народа.

Особенно в этом повинна часть обучавшихся в светской капиталистической школе и оставшаяся верным другом буржуазии.

Только маленькая часть учившихся в духовной, слитой с народом школе желает ему помочь, но, будучи заражена предрассудками, часто вредит Советской власти.

Мусульманский пролетариат, благодаря духовенству и интеллигенции, находится как в экономическом, так и в умственном рабстве у буржуазии. Экономическая эмансипация пролетариата тесно связана с умственной и начальной. Не освободив пролетариат от моральной зависимости, трудно освободиться от экономической.

Для моральной эмансипации пролетариата нужно усилить живую агитацию. Буржуазия подкупает духовенство и интеллигенцию, для мирового торжества социализма нужно овладеть этими силами. Несмотря на все недостатки мусульманской интеллигенции, она не является так[ой] безнадежной, как духовенство.

Желая победить ее саботаж и привести ее на сторону революционного пролетариата, я уже давно предпринимал меры к открытой кампании против мусульманской саботирующей интеллигенции, но пресса м. комиссариата мне не дала места.

Октябрьская революция, хотя и признала лозунг самоопределения наций, в данную переходную эпоху этот лозунг является преждевременным. Во время революции диктатура является необходимой.

При настоящем положении, в котором находится социальная Россия, нужна тесная централизация власти.

Единственным залогом торжества социализма является крепкая революционная дисциплина пролетариата, а такая дисциплина получается только при централизации власти.

С этой точки зрения, когда большая часть инородческого пролетариата является еще достаточно неподготовленной, я никак не могу согласиться с его самостоятельностью.

При царском режиме инородцы, чтобы сохранить свою

<<l.95>>

традиционную индивидуальность и целость, сильно развили свое национальное самолюбие и фанатизм, так что их нельзя удостаивать автономии и самоуправления при социальной революции.

Между прочим и мусульмане России являются такими.

Поэтому все национальные учреждения надо поставить так, чтобы власть в стране и руководство революцией осталось в руках единого пролетарского правительства.

<<l.96>>

Копия

Протокол

соединенного заседания фракций коммунистов и левых социалистов-революционеров Центрального комиссариата по делам мусульман. 1-го окт. с/г.

Присутствовали: представители коммунистической партии – т.т. Казаков, Яруллин, Маликов и И.Фирдевс; представители левых соц.-рев. – т.т. А.Ибрагимов, А.Касимов и Альмухамедов.

Слушали:

Соединенное заседание фракций коммунистов и левых соц.-революц. Центрального Мусульманского комиссариата, состоявшееся 1-го октября 1918г., подробно рассмотрело добытый экземпляр информации-доноса служащего при Народном комиссариате по делам национальностей информатора по мусульманским делам Эдгема Булбуловича, пришло к заключению:

Постановили:

1. Данная информация является гнусной провокацией, имеющей целью, дискредитировав всю деятельность Центрального Мусульманского комиссариата и его видных деятелей, искусственно создать атмосферу политического скандала вокруг него и послужить моральной базой для ликвидации самого комиссариата, а также вызвать преследование руководящих деятелей.

2. Она является в то же время грандиозной провокацией, стремящейся искусственным обострением отношений между Советской властью и мусульманскими пролетарско-революционными организациями посеять раздор и недоверие и тем осложнить национальный, в данном случае мусульманский, вопрос.

3. Информация Э.Булбуловича представляет собой наглую, бессовестную, глупую клевету на мусульманские народные массы и их революционные организации, презрительно аттестуя их «инородческой массой и паразитическим наростом на теле русского пролетариата».

4. Информация клевещет на военные мусульманские отряды, говоря, что храбрость и героизм мусульман как бойцов давно поблекла и они мало чего хорошего дали революции и скорее вредили.

<<l.96ob>>

5. Необходимо возбудить ходатайство перед Народным комиссариатом по делам национальностей, немедленно же уволить клеветника-информатора, арестовать и произвести обыск на его квартире.

6. Если экземпляры этого шедевра-информации разосланы уже по учреждениям, необходимо ходатайствовать перед Народным комиссариатом по делам национальностей о необходимости разъяснить о провокационном характере этих сведений и сообщить об увольнении и привлечении к ответственности автора.

7. В отношении же председателя Центрального Мусульманского комиссариата тов. М.Н. Вахитова, Субхи-Бея и Ибрагимова информация проникнута духом личной мести за неудачные попытки политической борьбы автора путем пропаганды, агитации и открытых выступлений, которые всегда кончались для автора позорным поражением.

8. Согласно заявления члена Коммунистической партии и Чрезвычайной Комиссии тов. Яруллина, Эдгем Булбулович состоит одновременно членом Коммунистической партии и членом федерации анархистов-индивидуалистов.

<<На полях напротив последнего абзаца: «партийный»>>

Центральный Мусульманский комиссариат обязан немедленно апеллировать тысячами воззваний и статьями в газетах об открывшейся провокации в стенах комиссариата по делам национальностей и поставить на обсуждение всех организаций этот вопрос и донос.

Председатель: (подпись)

Секретарь: (подпись)

С подл. верно: Секретарь Альмухамедов