Письмо редактора-переводчика Управления агитации и пропаганда ГлавПУРККА С. Аманжолова начальнику Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрову о недостатках в деле перевода политической литературы с русского на казахский язык

Transcription

<<l.186>>

Начальнику Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) тов. Александрову

Считаю своим партийным долгом сообщить Вам следующее:

Внимательно присматриваясь к тому, что делается во время войны в Казахстане, я, как бывший работник этой республики, ныне находящийся в рядах Красной Армии, не могу равнодушно относиться к тем фактам из области культуры Казахстана, которые, как мне кажется, ничего общего не имеют с политикой нашей партии.

Установка партии большевиков и лично тов. Сталина в деле развития и роста национальной культуры вообще, а в частности задача работников и органов культуры и науки во время Великой отечественной войны, как будто всем известна. Также известно, что культура казахского народа, несмотря на отчаянное сопротивление националистов и других вредителей, росла и развивалась социалистическая по содержанию, национальная по форме.

Национал-фашисты, вплоть до их разоблачения (1937 г.), всячески старались отмежеваться от великого русского народа, всеми силами отгораживали казахский язык от влияния русского языка. Они как огня боялись интернациональных терминов, всеми силами стремились изгнать из казахского лексикона советизмы, искалечить значение и форму (начертание) терминов.

Они ненавидели слово «совет», «союз», «республика», «коммунист», «интернационал», «большевик» и т.д.  В своих переводах и произведениях националисты явно издевались над ними, всячески извращали их. Когда нельзя было не употреблять эти слова, то они, под видом приспособления их к казахскому (причем их ориентация была исключительно на неграмотного казаха!) произношению, искажали до неузнаваемости. Так, например, слово «коммунист» то переводили как «ортакшыл» (артельщик), то писали в виде кэмуvnes; слово «интернационал» то перевели   бейбауырмал (бессердечный, жестокий, немилосердный), то писали enternatsjonal, слово «большевик» то перевели «копшил» (любящий множества),

<<l.187>>

то писали в виде  «balcebek», и т.д.

Несмотря на все это, через школы, печать и путем личного общения с русскими среди казахов давно укоренились всем известные, всеми любимые советизмы. В трудах Ленина и Сталина, Маркса и Энгельса, в учебниках для начальных и средних школ, изданных на казахском языке, в течение 20-25 лет они фигурировали. Они вошли в быт колхозного крестьянства и индустриального рабочего.

В свою очередь, советская интеллигенция Казахстана, вооружившись марксизмом-ленинизмом, сумела отразить неоднократные атаки врагов и отстаивать интересы трудящихся. Ибо для советской интеллигенции выше всего идея сплочения и дружбы народов СССР.

В1940 г. Казахстан, наряду с другими братскими республиками, с латинского алфавита перешел на русский алфавит. Этот важный акт, совершенный перед Отечественной войной, по моему мнению, являлся одним из тех рычагов, который значительно облегчил обучение русского языка казахами, язык последних русскими.

Принцип последней орфографии и терминологии учитывали прошлое  и будущее казахского народа, а потому приняты все буквы русского алфавита, плюс буквы, выражающие специфические казахские звуки. Однако не могу молчать о том, что при разработке и одобрении алфавита и терминологии опять-таки нам не пришлось обойтись без серьезной идеологической борьбы. Против принятия русского алфавита целиком, следовательно, против правильного написания терминов, слов, вошедших в казахский язык, выступали такие «герои» тыла, как Саурамбаев Н. (ныне директор ин-та языка, литературы и истории филиала Академии наук СССР), языковеды Кенесбаев С., Жиенбаев С., Балакаев М. и Бегалиев Г. Они странным образом свои предложения мотивировали так: а зачем нам принимать русский алфавит целиком, ведь русские не включат в свой алфавит такие знаки, которые выражают специфические звуки казахского языка! При этом они не признают преимущества русского языка, его оборонное значение и то, что все новые научно-технические термины  в языке нерусской национальности идут и должны идти через русский язык.

<<l.188>>

Они все усилия приложили к тому, чтобы изгнать из нового казахского алфавита (основанного на русской графике) буквы: ы, ц, щ, ч, ъ, ь, ф, х, хотя знали, что без них в начальных школах создадутся бессмысленные трудности, так как казахские дети, обучаясь русскому языку со 2-го класса, т.е. через год вынуждены будут (общие и русским и казахам слова) писать по разному; например: в 1-х и 2-х классах казахской школы слово «апрель» писали бы «эпрел», слово «электрик» писали бы «електрик», слово «цемент» писали бы «семент», слово «училище» писали бы «ушилишше» и т.д.

Если бы этим горе-языковедам удалось провести свои предложения, то русский алфавит в казахском пользовании был бы хуже арабского, а мальчики или девочки  незаслуженно страдали бы от такого искусственно созданного двойного  правописания.

Конечно, предложения перечисленных выше лиц в 1940 г. не получили достаточную поддержку. И мы, решив вопрос более демократично, не придавали им серьезного значения, не квалифицировали их как продолжателей дела алаш-ординцев или национал-фашистов.

И вот, когда цвет казахской молодежи, основная масса интеллигенции ушла на фронт, когда по призыву вождя все должно подчиняться делу победы над немецко-фашистскими бандитами, благодаря попустительству соответствующих руководителей республики некоторые издавна националистически настроенные элементы (из числа литературоведов и языковедов) с января с.г. брали реванш, совершили «переворот», ломали орфографию, тем самым превращая грамотных в малограмотных, изгоняли из казахского употребления такие слова, как «совет», «союз», «республика», «информация», «салют» и т.п., тем самым заставляя заменить тысячу словолитню, клише, печать, штемпелей, стереотипы, матрицы и т.д., которые стоят для государства миллионы средств.

Этот тихой сапой совершенный акт на фронтах вызвал массу негодования, ибо бойцы и офицеры понимают, что никакой мудрец не объяснит, для чего понадобился такой «переворот» в терминологии и такая ломка орфографии.

Если сюда прибавить переиздание трудов классиков марксизма, учебников и учебных пособий для начальной и средней школы, то весь годовой бюджет Казахстана уйдет на удовлетворение капризов бездельников. Иначе я их не могу на­звать,

<<l.189>>

т.к. за три года войны эти люди не давали что-нибудь полезного для оборо­ны страны, да и не могли давать, потому что они были заняты исканием пути и метода чистки казахского языка от советизма, от русского влияния. Эти люди до войны и во время войны ни на одну минуту не забывали тормозить в полном и частичном издании таких работ (находящихся в папках казахского филиала Академии наук СССР), как полный русско-казахский словарь (который с 1939-40 гг. готов был к печати), военный русско-казахский словарь (составлен в начале войны, выпущен в самом ограниченном тираже), казахский орфографический словарь (составлен в 1940 г. в связи с переходом на русскую графику), его тираж умышленно задержан. Они понимают, что эти работы, несмотря на некоторые дефекты, имеют огромное военно-политическое и просветительное значение, но не хотят видеть их. Во-первых, они боятся русского влияния (идущее через них), во-вторых, им нежелательна популяризация авторов и редакторов этих словарей.

Один из писателей Казахстана Мусрепов Г. совместно с композитором Жубановым А., делая перевод Гимна Советского Союза на казахский язык, говорят, «доказали» несозвучность, неритмичность, вообще трудность таких слов, как «совет», «союз», «республик». А все остальные алма-атинские «герои» им поверили. Текст Гимна на казахском языке мне знаком, хотя все руководящие работники из Алма-Ата хвалили, все же в таком виде одобрить его нельзя. Несмотря на то что они избегали советизмов, пользовались «чистоганом», все же казахский текст ничуть не похож на стихотворение и на оригинал; получилось «ни рыба ни мясо». Там немало и искажений. Только беспринципные люди восхваляют всякую чепуху, тогда как некоторые с намерением хотят преподнести казахскому народу Гимн Советского Союза в виде какой-нибудь белиберды. И это не случайно.

Казалось бы, работникам тыла по культуре достаточно других важных дел, особенно надо было им помочь трудящимся в деле глубокого изучения книги тов. Сталина. Языковедам и литературоведам тем более. Но им не до этого было. Мало того, им некогда было указать на небрежность и ошибки, допущенные работниками республиканской газеты «Соц. Казахстан» и КазОГИЗа при переводе и издании книги тов. Сталина на казахском языке.

<<l.190>>

Приведу несколько примеров.

Слово «осенит» переведено словом «движет вперед»; слово «необычайно» (стр. 70) в переводе «тотеншк» приняло значение «чрезвычайно»; слово «серьезно»  — «громадное» (стр. 70); слово «изоляция» (стр. 72) «аулакталу» — «удаление» и т.д.  Местами там встречаются неверные переводы целых фраз и предложений, например: предложение: «Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию»  переведено: «Бу эрине, акмактын отрiгi жэне акылсыздын кызыл Армияга жа кан жаласы» (стр. 46), что означает: «Это, конечно, брехня дурака и клевета глупца на Красную Армию».

Перевод острого словца — пословицы: «Не так страшен черт, как его малюют» (стр. 39)  получилось бледней и несколько искаженный. Потому что слово «малюют» передано словами «как сказалось» (казахский текст, стр. 36).

Как ни странно, но факт. Переводчики и здесь умудрились употреблять никому непонятные провинциальные слова типа «желеу» (стр. 77), тогда как есть общеизвестное литературное слово «сылтау». Непростительно также  потребление глагола «пусть придет  (келсин) в сталинском призыве «Смерть  немецким оккупантам!» Получается: «Пусть придет смерть немецким оккупантам!» В книге немало стилистических, грамматических и корректурных ошибок.

Все это, безусловно, местами отразилось и на стиле великого полководца.

Так относились в Алма-Ата к такому важнейшему документу, к переводу и изданию книги тов. Сталина «О Великой отечественной войне Советского Союза». О других книгах и брошюрах, пожалуй, говорить не стоит.

Не могу не отметить и такой факт, что среди интеллигентных слоев — казахов, которых незаслуженно поддерживают некоторые руководящие работники республики, наблюдается узконационалистическая тенденция, выражающаяся в возведении почти всех казахских ханов-феодалов в национальных героев — ос­вободителей (см. «Историю Казахской ССР с древнейших времен до наших дней»).

Люди с этой тенденцией, пользуясь покровительством   высокопоставленных лиц, вошедших в коллектив авторов и редакторов «Истории Казахстана», делали нажим на русских товарищей и

<<l.191>>

добились субъективного, одностороннего, а не объективного описания фактов, обобщения. В результате такой дальновидный, умный хан, как Абильхаир, первым присягнувший российскому правительству, принявший подданство, фигурирует в качестве изменника.

Говоря о борьбе казахского народа против русских, авторы-редакторы сознательно предпочитают зависимость казахов от среднеазиатских завоевателей, одобряют политику ханов, тянущих народ назад к средневековью.

Ясно, что с подобными трактовками и многими другими ошибками она не может воспитывать советскую молодежь в желанном нам направлении.

Вообще книгу нельзя назвать «Историей Казахской ССР», в лучшем случае она является «очерком по истории Казахской ССР». В ней много противоречий, положение одной главы не согласовано с другой. Очень туманно и путано представлены I, II, III, IV и V главы. Плохо освещены отношения казахского народа с другими народностями. В ней нет строгой хронологии и системы последовательности. В целом она требует серьезной и коренной переработки.

Между тем, говорят, большинство из составителей и редакторов этой  книги правительством Казахстана и ЦК КП(б)К представлены к Сталинским премиям. Я не удивляюсь этому, потому что книга объемистая (46 п.л.) и издана  во время войны (!), хотя она была начата еще задолго до войны. Не удивляюсь еще потому, что в ней фигурирует имя двух руководителей учреждений  (Абдыкалыков М. и Сауранбаев И.), хотя их участие в этой книге «кот наплакал».

Уважаемый товарищ!  Прошу принять соответствующие меры, чтобы оздоровить создавшуюся атмосферу.

Мне в Казахстане не раз приходилось страдать за свою резкость и принципиальность. А потому это свое письмо направил в ЦК ВКП(б) на Ваше имя.

С ком. приветом.

Редактор-переводчик Управления агитации и пропаганды ГлавПУРККА капитан С. Аманжолов 
20 мая 1944 г.