Заявление инспектора отдела музеев Комитета Культурно-просветительных учреждений при Совмине УзССР А.И. Сидоренко С. Игнатьеву о проявлениях буржуазного национализма среди узбекских работников

Transcription

<<l.65>>

П168 П169

ПП-168, 169 21 марта 50

Секретарю ЦК КП(б) Узбекистана товарищу Вахабову М.Г.

Посылаем Вам на рассмотрение копию заявления гр-ки Сидоренко А.И. и копию письма пред.правления артели художник "Узбекистана" тов. Габжановой и секретаря первичной парторганизации Шековцова.

Пом. Уполномоченного ЦК ВКП(б) по Узбекской ССР (Буяков)

16л.

<<l.66>>

П-168

Копия

Уполномоченному ЦК ВКП(б) по Узбекистану

тов. Игнатьеву

Инспектора отдела музеев Комитета по делам Культурно-просветительных учреждений при СМ УзССР

Сидоренко Анны Ивановны.

Заявление

По вопросу:

О проявлении буржуазного национализма в комитете.

Считаю своим долгом сообщить Вам, что руководство комитета по делам культурно-просветительных учреждений при СМ УзССР в практике своей работы допускает такие действия, которые свидетельствуют о непартийном и несоветском отношении к русским специалистам и прочим сотрудникам русской национальности со стороны председателя комитета Таджиевой, и ее заместителя Талибовой Г. и нач-ка отдела кадров Абдурахимова Д.

В комитете царит неприкрытый произвол по отношению к русским, затирание их по работе, подбор кадров не по деловым и политическим, а исключительно по национальным признакам.

Таджиева и ее окружение в течение ряда лет последовательно проводят линию вытеснения из системы комитета русских по национальности и на замену их подхалимами, угодниками хотя бы даже безграмотными, а подчас и темным прошлым людьми, лишь бы они были по национальности узбеки.

Вместо соединения в одном дружном коллективе работников всех национальностей Таджиева занимается натравливанием узбеков на русских, настойчиво подчеркивает при всяком случае какое то превосходство узбеков над русскими, всеми методами старается унизить, оскорбить, иногда буквально морально уничтожить неугодных ей работников не узбекской национальности.

Критика и самокртика в комитете задушены. Сама Таджиева деспотична, чванлива, критики не терпит и не выносит смело высказанных суждений, к советам не прислушивается, проявления разумной инициативы в работе не любит и никогда не поддерживает.

На своем посту она ведет себя не как государственный деятель, а, скорее, как феодальный хан, превративший советское учреждение в свою вотчину. Своими методами руководства Таджиева сделала грубость, окрик, деспотизм, запугивание, фальшь.

В то же время Таджиева работой не руководит, не компетентна, не интересуется, не учится и не хочет учиться. Работы не знает, не разбирается, отстала в своем политическом развитии и не имеет авторитета у коллектива, добившись лишь чувства боязни у большинства сотрудников.

<<l.67>>

Неугодных ей работников, которые не мирились с такой политикой, Таджиева Д. под тем или иным предлогом убрала, а оставшиеся русские запуганы и молчат, боясь, что если они поднимут голос против творимых Таджиевой безобразий, то завтра же будут уволены, а те из них, которые продолжают не поддаваться создавшейся ситуации, не в состоянии присечь, творимых безобразий, т.к. убеждены, что ей ничего не будет, что она пользуется большой поддержкой, и что борьба с этими безобразиями ни к чему не приведет, кроме личных неприятностей для них.

Однако, в коллективе есть стойкие принципиальные люди, которых трудно запугать, но они часто расплачиваются: кто слезами, кто систематическим моральным угнетением, кто опалой.

Я нахожусь в лучшем положении чем другие. Во-первых, я проработала более 15 лет в музеях Узбекистана, имею опыт и знания, умею работать и люблю свою работу. Во-вторых, меня трудно запугать увольнением. А самое главное, я твердо уверена в то, что политика, проводимая Таджиевой, - не наша политика, что она будет вскрыта и осуждена партийными органами и нашей общественностью.

Поэтому я одна из тех, уже не многих к прискорбию, работников комитета, которых Таджиевой не удалось запугать. Я держусь независимо, самостоятельно, полным голосом высказываю свое мнение Таджиевой и Талибову. Запрещаю им повышать на меня голос, стучать по столу и угрожать увольнением. Это им не нравится, и я уже чувствую, что меня будут стараться "убрать" из комитета так же, как "убрали" не одного работника. Я и сама думаю об уходе, хотя и очень люблю свою работу, но неприятно работать во враждебной обстановке, а кроме того, и это также важно, - нет никаких условий для повышения квалификации, для идейного и теоретического роста. Даже тот факт, что я учусь в Университете марксизма-ленинизма вызывает недовольство. Что же говорить о моей кандидатской диссертации, за которую мне так и не дают приняться.

Я считаю своей задачей разоблачить скрытых националистов из комитета и попрошу Вас, тов. Игнатьев, обратить серьезное внимание на мое заявление.

Приведу некоторые факты:

1. При острой нужде в музейных работниках Таджиевой изгоняются ценные специалисты - не узбеки по национальности. Уволен из Сурхан-Дарьинского музея его организатор археолог Г.В. Парфенов, заслужен. учит. УзССР высоко-квалифицированный специалист с тридцатилетним стажем краеведческой работы. Вынужден был уйти из музеев Узбекистана директор Янги-Юльскго музея Гафуров (татарин по национальности) и уехать из пределов Средней Азии, хотя и молодой растущий музейный работник.

Подвергается активным преследованиям зам. директора по научной части И.И. Маленков - квалифицированный музейный работник, работавший 13 лет в музеях Узбекистана.

Не вытерпел бесконечных придирок и травли, ушел из системы комитета и уехал в Москву директор Хивинского музея Русин П. - коммунист, писатель, участник борьбы с басмачеством. Со специальным заданием - найти причины для увольнения Русина, Даджиевой был командирован в Хиву Петров И.П. (ныне нач-к отдела музеев комитета), который доложил по возвращении, что Русин работает хорошо, им проведена

<<l.68>>

большая работа в музее, и нет никаких причин для увольнения, за это Петров имел большие неприятности.

2. Всем русским специалистам в приеме на работу отказывается. Нач-к сектора кадров Абдурахимов, не стесняясь заявляет, что нужны только узбеки. Он же говорил мне в личной беседе, что ему нужен инспектор (вместо Березовского) такой работник, который по его приказу мог бы убить человека.

3. Инспектор отд. кадров Березовский, честный исполнительный, с высшим образованием, работник, коммунист, фронтовик, был помехой для буржуазных националистов и его убрали: была инсценирована "пропажа" двух личных дел у Березовского, Талибов вызвал его к себе, запугивал, угрожал и добился подачи заявления об "увольнении по собственному желанию". После ухода Березовского "пропавшие" личные дела "нашлись" у Абдурахимова в столе. Березовский сейчас призван в армию, работает в Байсунском райвоенкомате гвардии капитан.

4. Директор Беговатского музея краеведения Алимов более 6-ти месяцев "работает" в музее, из них меньше половины был в Беговате, остальное время без дела и вызова проживает в Ташкенте. На мое требование выехать на место работы и вести подготовку, сбор экспонатов, он высокомерно заявил в присутствии Абдурахимова: "мы здесь сильные, а вы будете делать то, что мы хотим". Я возмутилась и потребовала объяснить кто это "мы" и кто "вы". Алимов отметил: "а вы забыли в какой республике находитесь". Абдурахимов при этой наглой выходке распоясавшегося националиста только улыбался, явно сочувствуя Алимову. Мой доклад по этому поводу Таджиевой и Талибову остался без результата, наоборот вызвал нападки на меня.

5. Малейшие ошибки и проступки русских работников немедленно раздуваются в "преступления", творимые ставленниками Таджиевой и Талибова, замазываются и маскируются. Когда бухгалтер музея естественно-научной пропаганды Горобец Г.А. отказалась проводить незаконные списания материалов и прикрывать махинации директора музея Каримова, сигнализировала о его незаконных действиях Таджиевой и Талибову, ей зажали рот. Талибов предложил Горобец подать заявление об уходе. Под давлением руководства, в обстановке травли, Горобец была вынуждена уйти.

6. В отношении меня изыскиваются те же методы, что и ко многим, чтобы меня так или иначе устранить. В августе 1949г. Таджиева мне заявила, что на мое место нужен узбек, а мне предложила пойти в музей естественно-научной пропаганды в качестве ст. научн. сотр. что означало понижение в должности, хотя оклад и тот же. Я отказалась, заявив, что меня это не устраивает, что мне непонятны причины понижения моего по должности, а когда она мне сказала в присутствии нач-ка отдела музеев Баранова и инспектора отд. кадров Березовского, что это потому, что на мое место нужен узбек. Я ответила "можете уволить меня на этом основании". Такое неповиновение ей не понравилось. С тех пор я подвергаюсь всяческим нападкам.

В течении многих лет я была в музеях Узбекистана ведущим научным работником и директором, в комитете работаю по переводу из Андижанского музея с 1948 года. Таджиева не только не способствует моему росту, но тормозит его, запрещая мне научную работу, лишая меня минимально-необходимых условий.

<<l.69>>

Однажды Таджиева заявила мне: "пока я у руководства, вы не будете заниматься научной работой", я вынуждена поверить этому заявлению, потому что оно подтверждено фактами: за все время своего существования комитет, как в своем аппарате, так и на местах, не вырастил ни одного кандидата наук, хотя для этого есть возможности и есть способные люди.

Тов. Игнатьев, я беспартийная, но мы привыкли идти к партии за помощью в любом серьезном деле. Поверьте мне, что обстановка в комитете требует немедленного вмешательства партийных организаций.

Поговорите с нашими людьми и они подтвердят Вам то, что я пишу, если будут уверены, что их за это не постигнет кара со стороны Таджиевой и Талибова, а возможно и более высоких ее покровителей.

Я готова отвечать за каждое слово заявления.

А. Сидоренко

Домашн. адрес.

гор. Ташкент, ул. Навои 136,

кв. 7, Сидоренко А.И.

Служебн. адрес.

гор. Ташкент, ул. К-Маркса 7, отдел музеев Комитета.

20.III-50г.