Письмо Х. Хас-Мамедова А.М. Топчибашеву

Transcription

6-XII-28

Ст[амбу]л 

Многоуважаемый Али-Мардан бей, 

Согласно обещанию пишу дополнительно: опасение мое оправдалось. М.Э. не согласился на взятие из банка 1000 л[ир] на дорогу членам М[илли] м[еркеза] и пр. Это заставило нас обратиться в КНК, прося с этой целью из наличности своей перевести в Париж 600 л[ир] за счет суммы, причитающейся М[илли] м[еркезу] за декабрь. Я узнал сегодня, что М.Э. уже против этого не возражает. Очевидно, повлияло на него коллективное заявление ваше о желании приехать сюда. Вопрос вырешится на этих днях и о результате извещу по телеграфу. Как бы то ни было, приезд ваш с материальной стороны будет обеспечен.

Я очень рад, что мое решение о приглашении вас сюда совпало с коллективным желанием вашим, изложенным в общем заявлении вашем от 27.XI, присланным судя по дате еще до получения означенного моего приглашения. Думаю, что совпадение это не случайное, вытекая из правильного уяснения и оценки происходящих здесь печальных событий.

Раскол «Мусават» совершившийся факт. Партия разделилась на две самостоятельные группы, причем наша не менее сильна и с каждым днем увеличивается. Произошел раскол в результате 2-[лет]ней моей борьбы с М.Э., который сделал: 1) партию орудием для личных своих вожделений и сведения счетов с теми, кто учиняет ему препятствия на этом пути, и 2) М[илли] м[еркез] ширмой. Отношения же наши особенно обострились, когда я с самого начала возражал против разрыва с Парижем и снятия делегации? << Знак вопроса здесь и далее поставлен Топчибашевым>> и замены ее новыми лицами??, а затем, когда он вернулся из Парижа и стал кричать о блестящей своей победе, я стал доказывать, что он потерпел полное поражение, невзирая на то, что соглашение, для меня желанное, состоялось, так как цели его были иные. Благодаря дисциплине партийной я вынужден был молчать?? и держать себя пассивно. Я сильно мучился и наконец решил порвать…

Когда же после раскола мы стали уже действовать самостоятельно, то М.Э. сумел попытку совершить «coupd’état», т.е. организовать новый М[илли] м[еркез] без меня и Шефи бея, но с заменой из своих послушных молодцов, что, однако, ему не удалось, благодаря Абдул-Али бею и др., перешедшим на нашу сторону, т.к., по мнению их, в этой борьбе мы были правы, а с другой стороны, это повело бы к расстройству налаживающегося общего дела.

Сейчас деятельность М[илли] м[еркеза] приостановлена, как уже я писал Вам, до вашего приезда. Очень жаль, что Вы не собираетесь приехать. Приезд Ваш был бы очень кстати во всех отношениях… Сейчас наша задача состоит в том, чтобы его поставить М[илли] м[еркез] в такое положение, чтобы он не мог быть в руках какой-либо личности или группы орудием для стремлений, ничего общего не имеющих с основными его целями. А это возможно будет, если между нами и Парижем выявится одинаковая оценка происходящего, а также солидарное действие для достижения сказанной цели. По моему крайнему разумению это нужно сделать сейчас, а завтра уже будет поздно, а может быть и невозможно. Судя по первым нашим информациям, этот общий язык как будто бы уже налицо. Таково мое впечатление. Акпер-Ага в бытность свою здесь изучил и знает все стороны нашей борьбы и он при желании Вашем может дать Вам нужные сведения.

Я сейчас нарочно? воздерживаюсь от сообщения подробностей, опасаясь, что все это может быть истолковано, как результат может быть нашей уязвленности. Ничего подобного нет. В этом деле правота на нашей стороне, и мы убеждены в этом. Иначе чем объяснить, что вся симпатия здешних беспартийных и др. на нашей стороне, не говоря уже о том, что и они решили проявить активность. Наконец, дело даже не в личностях, а в постановке его, гарантирующей в будущем от подобных кризисов, сделавшихся уже хроническими и вне сомнения пагубно отражающихся на устойчивости и авторитетности учреждения, олицетворяющего наше «объединение» <<Кавычки вписаны Топчибашевым красным карандашом>>.

Раздоры наши, к сожалению, сделались не только достоянием улицы, но и сведения о них проникли туда, куда не следовало. Это тоже не по нашей вине: 29.XI Мустафа бей по уговору с М.Э. без нашего ведома, т.е. остальных трех членов М[илли] м[еркеза], и секретно выехал отсюда в Варшаву и, кажется, оттуда собирается приехать в Париж для осведомления. Нужно ли сказать, что он уже не считается представителем М[илли] м[еркеза], так как отставка его принята большинством М[илли] м[еркеза]. Мы догадываемся о цели тайной его поездки, но думаем, что его там ожидает разочарование, ибо здесь наши «друзья» собрали, как мы узнали, сведения о нем, а также о происшедшем, и сообщили туда. Короче, скандал… Обезумевшие люди, чтобы забрать все в свои руки, делают стремительные шаги, не видя, что идут в пропасть…

Надо вам скорее приехать сюда, что[бы] ликвидировать кризис, в противном случае надо опасаться, что мы можем потерять симпатию наших «друзей», а также поддержки, без которой все может остановиться.

Если Вы не пожелаете приехать, то во всяком случае следовало бы Вам оставить за собой право голоса по основным вопросам, подлежащим разрешению М[илли] м[еркеза]. Вы сами знаете, как это сделать. Может быть, по сему поводу снабдите кого-либо определенным полномочием. Заканчивая письмо, еще раз прошу Вас содействовать скорейшему приезду членов М[илли] м[еркеза]. Материальная сторона обеспечена. Мы имеем средства, но не можем использовать благодаря капризу М.Э.

Всего хорошего, горячий привет.

С глубоким уважением Х. Хас-М.