Письмо Дж. Гаджибейли М. Магаррамову

Transcription

Копия письма, адресованного  5 июля 1934 г. Мамеду Магеррамову

St. Cloud 26, rue de Garches 

Многоуважаемый Мамедбей, 

Подробности заседаний в комитете Cercl’a мне неизвестны. Извест­но мне лишь то, что комитет в начале апреля пригласил меня про­честь лекцию; хотя я не особенно вообще люблю публичные вы­ступления, все же решился ответить любезностью за любезность и согласился, тем более, что я полагал, что мой отказ мог бы покоро­бить моих соотечественников и коллег, находящихся в составе ко­митета... А затем мне стало известно, что дата моей лекции тянет­ся именно... из-за оппозиции азербайджанских представителей, причем один из них выступает активно, а другой «пассивно».

Охотно Вам верю, что Вы были вначале за эту лекцию. Но такая позиция должна была бы логически продиктовать Вам известное действие в тот момент, когда в последующем заседании (до интер­венции горцев) Ваш коллега и закадычный друг, движимый, безус­ловно, низменными чувствами, пытался «отводить» лектора. Если Вы не разделяли мнения, а самое главное, мотивов (истинных, а не призрачных) Вашего коллеги и друга, то вполне было логично и нормально, чтобы Вы это высказали на заседании, а вне заседания указали бы ему на непристойность его поведения, которое безуслов­но роняло достоинство и самого комитета, уже пригласившего меня, и меня, не чувствующего за собой острых грехов быть «отведен­ным», и его самого и Ваше и наше национальное, азербайджанское.

Я полагал, что если г. Атамалибеков за те несколько сот франков, получаемых им от Мир-Ягуба, считает себя обязанным, помимо технических услуг, оказывать своему патрону услуги и такого «де­ликатного» характера — что меня не особенно-то теперь удивляет, после его буржуйского поведения — то Вы-то, дорогой Мамед, мой коллега и товарищ по несчастию, и вполне свободный, слава Богу, в своих действиях, Вы никак уж не могли бы следовать за ним по этой стезе и должны бы были это показать, тем более, повторяю, мотивы, заставляющие г. А[тамалибеко]ва так печально и бесцеремонно играть нашим общим достоинством, Вам не были небезын­тересны (я, кроме любезностей, благожелания и добра ничего не желал по отношению г. А[тамалибеко]ва и его семьи). К сожале­нию, Вы так не поступили. Что Вами руководило, не знаю, Бог Вам судья. Но Вашим поведением Вы очутились тоже слепым орудием в руках интригана, который не брезгует никакими средствами, дабы излить свою немощную желчь против меня.

В таком случае не пеняйте на то, что другие Ваши коллеги, ар­мяне, горцы и грузины, сочли себя вправе дать азербайджанским представителям в Cercl’e, который не может быть инструментом в руках интриганов, урок благопристойности, как это сделали ряд французов из France–Orient в ответ на такое же унизительное дейст­вие, где опять-таки «почетная» роль принадлежала Вашему коллеге и закадычному другу. Это весьма печально, но что же поделаешь? Надеемся, что честь Азербайджана от этого не пострадает, т.к. лю­ди, более беспристрастные и более зрячие, чем мы с Вами, могут отделить страну от интриганов. Во всяком [случае], мне очень и очень больно и обидно, что Вы и здесь захотели сохранить Ваш обычный «нейтралитет», который впоследствии даже и не был вы­держан до конца..

Все же я ценю это Ваше желание, хотя и несколько поздновато, выразить мне Ваше дружеское чувство.

Уважающий Вас Гаджибейли