Материалы дискуссии в Институте красной профессуры по докладу Г. Сафарова о состоянии изучения Востока, национальных отношений в СССР и пр. (выступление Скалова)

Transcription

<<l.55>> 

СКАЛОВ.

Недостаток времени не позволяет мне подробно остановиться на прошлом выступлении Пастухова, но, конечно, с подобными выступлениями необходима самая решительная борьба. Совершенно ясно, что спекуляция на прежних политических ошибках Сафарова, на его участии в троцкистско-зиновьевской оппозиции нужна Пастухову, чтобы оправдать свои правые дела и теории, на которых я не буду останавливаться, т.к. хочу затронуть другие вопросы. Очевидно, это сделают другие товарищи. Я хочу лишь заявить свое величайшее возмущение против подобных недостойных методов полемики и борьбы. По существу основных моментов доклада т. Сафарова я с ним целиком согласен, политическая линия его безусловно верна.

Переходя к тем вопросам, которые я хотел затронуть в своем выступлении, мне прежде всего хотелось бы остановиться на самом термине «востоковедение». Мне кажется, что в этом вопросе мы напрасно следуем за терминологией буржуазной науки. Что такое «востоковедение»? Разве мы руководствуемся в делении страны на различные группы «географическим единством»? Конечно, нет. Совершенно ясно, что в основу классификации мы должны брать социально-экономические, а не географические признаки. Колониальная экономика, особенности колониальной структуры, колониальная революция – вот что нас интересует в т.н. «восточных» странах. Я думаю, что в нашей марксистской литературе мы должны этот термин буржуазной науки выбросить. Коминтерн это сделал давно, он пишет о «колониальной революции», а не о «Востоке». Марксистская терминология должна быть терминологией принципиальной, свободной от буржуазного хлама.

Нам этот термин – «востоковедение» – мешает. Он мешает четкости постановки основных исследовательских задач на фронте колониальной революции. Пользуясь им в нашем марксистском «востоковедении», мы оставляем в стороне такие страны, как

<<l.55ob>>

южноамериканские, например. Между тем совершенно ясно, что они составляют один из участков колониального фронта, что борьба против империализма и феодализма является основным содержанием их революции, т.е. что в отношении их исследования перед марксистом-большевиком стоят принципиально те же вопросы, что и при исследовании стран т.н. «Востока». Между тем в отношении марксистского изучения стран Южной Америки дело обстоит крайне неблагополучно.

Далее необходимо подчеркнуть, что в нашем марксистском «востоковедении» мы ведем работы крайне раздробленно, почти исключительно по отдельным странам и притом на явно недостаточном теоретическом уровне. В то время, как в отношении политическом и в отношении основных экономических вопросов развития колоний мы имеем руководящие обобщения II и VI конгрессов Коминтерна, на нашем «востоковедном» фронте мы почти не имеем обобщающих работ. Нет общих работ по империализму в колониях, о его влиянии на особенности экономического развития колоний, на социальную классовую структуру колоний, на особенности классовой борьбы в них. Своеобразие развития капитализма в колониях, своеобразный колониальный переплет капиталистических и феодальных отношений не нашли достаточного отражения в наших работах. Отсутствуют обобщающие работы по аграрному вопросу в колониях, в частных же работах проявляется величайшая теоретическая путаница, и это при той исключительной важности, которую имеет аграрный вопрос в колониальной революции. Вопрос о неравномерности развития самих колоний – все мы знаем, что капиталистические отношения хотя бы в Китае или в Индии распределены далеко не равномерно по всей стране – вопрос этот играет чрезвычайное значение с точки зрения развития революции в колониях, а в наших «востоковедных» работах он вовсе упущен. Особенности перерастания буржуазно-демократических революций в революции социалистические – об этом говорит программа Коминтерна – требуют углубленного марксистского

<<l.56>>

изучения экономики колоний под этим углом зрения, между тем здесь тоже почти ничего не сделано.

Если мы возьмем национальный вопрос в колониях, то не найдем буквально никаких работ, хотя с точки зрения революционной борьбы и организации наших сил они играют чрезвычайно важную роль. Возьмем Китай, который далеко не представляет единого национального целого. Даже в нашей марксистской литературе те или иные национальности называются просто «мусульманами», т.е. религиозный признак вместо национальности. Национальный вопрос в Китае чрезвычайно плохо разработан. В Индии, где этот вопрос имеет не меньшее значение, мы в наших востоковедных работах также ничего не найдем. Те же вопросы выплывают в Южной Америке, по этому поводу мы тоже ничего не знаем.

Если мы возьмем религиозный вопрос в колониях, то тут у нас тоже прорыв. За последний год мне пришлось на практической работе столкнуться с вопросом о буддизме Монголии, с вопросом о борьбе против т.н. «духовного» теократического феодализма. Увы, по этому вопросу, по вопросу о роли монастырского хозяйства в экономике Монголии, о его организации, о способах эксплуатации адатства нет ни одной марксистской работы. Наши товарищи большевики, конкретно работающие в деле строительства социализма в Монголии, по вопросу буддизма, по вопросам организации монастыря и его хозяйства принуждены адресоваться к проф. Тубянскому, который хотя и нашел в буддизме и диалектический материализм и марксизм, но который может, конечно, дать лишь «теоретическую» базу для правых уклонов в Монголии.

Нужно коснуться еще военного вопроса. Тов. Мамаев своим выступлением достаточно показал чрезвычайную слабость военной мысли на восточном фронте. Не только те вопросы, которых касался т. Сафаров – из них важнейшим является вопрос о военной «базе» для

<<l.56ob>>

создания армии – стоят на очереди. Если мы возьмем такой вопрос, как организацию и тактику партизанского движения, который сейчас чрезвычайно актуален в Индии и других колониях, то имеем ли мы что-нибудь серьезное и обещающее в этом вопросе. – Нет. Если мы возьмем вопрос о тактике на малокультурных театрах, то тоже должны констатировать отставание военной мысли в этих вопросах и тех требований, которые предъявляет развитие колониальной революции. Общим недостатком теоретического уровня востоковедный фронт обязан также тому, что не было достаточной борьбы, которую необходимо было вести с теорией «азиатского способа производства» Мадъяра и Далина. Нужно развернуть на этом фронте активную борьбу, в этом т. Сафаров совершенно прав. Но т. Сафаров был не вполне прав, когда он решительно и целиком оторвал теоретическую позицию Мадъяра от его политических установок. Несомненно, настоящая политическая позиция т. Мадъяра не встречает каких-либо сомнений. Но вот в 1928 г. т. Мадъяр несомненно проявил некоторые правые колебания. Я имею в виду его попытку в 1928 г. доказать стабилизацию, укрепление и развитие капитализма в Китае.

Эти искания отражали правые установки и в известной мере коренились в том, что Мадъяр, исходя из своей «азиатской» теории, недостаточно учитывал степень феодальных отношений в Китае. Хотя т. Мадъяр и отказался теперь от «азиатских отношений» для настоящего /Сафаров… «не совсем»/, да, не полностью, но с их помощью он все еще хочет объяснить нам особенности исторического развития ряда колоний Китая, Индии и друг. Эта защита «азиатского способа производства» политически опасна в том смысле, что теоретические ошибки в тот или другой момент могут дать и неизбежно дадут свое политическое отражение. Вот почему по отношению к т. Мадъяру у нас остается некоторое настороженное отношение и в отношении политическом, хотя настоящая политическая линия т. Мадъяра, повторяю,

<<l.57>>

совершенно ясна. Слаба была также среди марксистов-востоковедов борьба против теории Дубровского, практически реставрировавшего богдановщину.

На всех этих вопросах Сафаров должен был бы остановиться в своем заключительном слове более подробно, чем в докладе, ибо эти вопросы показывают, что на востоковедном фронте не все благополучно, что наша теория отстает от добросовестной критики и что мы все еще машем не кулаком, а растопыренными пальцами.

Далее я хочу коснуться нескольких отдельных участков востоковедного фронта или фронта колониальной революции и прежде всего затрону вопрос о Монголии. Может быть, покажется ненужным вспоминать о том капитальном труде о Монголии, которым является небезызвестная «Монголия» Майского. Я должен, однако, на этой работе остановиться. Хотя Майский писал этот труд тогда, когда он не был членом нашей партии и работа эта достаточно стара – она написана десять лет тому назад, но, во-первых, Майский, уже будучи членом нашей партии, насколько я знаю, собирается переиздавать эту работу и, во-вторых, я считаю, что эта работа до сих пор является теоретической базой для целого ряда других работ наших партийцев и коммунистов.

Каковы основные моменты в этой работе Майского? Прежде всего, характерным является то, что т. Майский считает, будто в Монголии мы имеем каких-то «дикарей» со слабо выраженной классовой дифференциацией. Он говорит: «Социальная дифференциация среди монгольского населения пока еще не очень велика и экономическое значение высшего сословия в общем довольно огромно», видите – не классы, а сословия.

И дальше: «Самой характерной ее /системы хозяйства/ особенностью является минимальное вмешательство человека в совершающиеся естественно-исторические процессы».

<<l.57ob>>

Эта теория слабости классовой дифференциации и отсутствия трудовых навыков у монгол находит свое выражение в целом ряде работ.

Я считаю безусловно не марксистским такое утверждение Майского и тех товарищей, которые идут за ним, что «Земля является общественной собственностью /подчеркнуто Майским. – Г.Ск./, которой фактически распоряжаются хошуны. Ни князья, ни высшие ламы, ни сам Богдо-Геген не имеют особых, только им принадлежащих участков. Все несут свой скот на равных основаниях».

Это абсолютно ерунда, покидание классовой точки зрения и затушевывание классовой эксплуатации остатками патриархальных отношений. Конечно, феодальные князья и монастыри распоряжались использованием земельных фондов и, в частности, недостаточным фондом зимних пастбищ, как бы все это ни затушевывалось Майским.

Анализируя экономическую структуру княжеских и монастырских хозяйств, Майский считает, что «первые являются формой единоличного или частного, а вторые формой коллективного или общественного крупноскотоводческого хозяйства» /курсив Майского. – Г.Ск./. В «коллективности» монастырского, феодально-эксплуататорского хозяйства Майский видит его наиболее специфическую черту.

Следующий момент, на который необходимо обратить внимание, – это оценка Майским деятельности т.н. «Монгольской экспедиции» по закупке скота для нужд старой царской армии, которая проводила концентрированный колониальный грабеж Монголии. Он пишет, что «самим фактом своего существования Монгольская экспедиция подготовляла торжество идеи социалистического хозяйства», что «она как колосс» возвышалась над мелкими фирмами частной русской торговли, знаменуя собой пришествие в Монголию крупного общественного капитала», – это царский-то капитал выступает у Майского

<<l.58>>

в роли «общественного». Прямая, открытая идеализация царского самодержавия, «подготовлявшего торжество социализма».

А когда закупки скота в Монголии для нужд колчаковской армии перешли в 1919 г. из рук «Монг. экспед.» в руки продажно-соглашательского, колчаковского Центросоюза, Майский пишет: «Так, руками черных рыцарей колчаковщины организация бессознательно-социалистическая была заменена организацией сознательно-социалистической». Как видим, скачок из колчаковского царства в социализм. Тут опять весьма скверно прикрытое оправдание той колониальной эксплуатации, которая имела место в Монголии. Майский, член партии, должен был давно отказаться от этой позорной книги, а не пытаться переиздавать ее.

Целиком становится Майский на точку зрения оправдания колониальной политики царизма также и в вопросе отношений России и Монголии. Так, рассказывая о фактическом захвате Монголии под формой «автономии» ее от Китая в 1911 году, Майский пишет: «Казалось, жизнь страны должна была войти в колею мирного созидательного творчества в области культурной, административной и финансовой».

И, наконец, последняя выдержка из этого «труда»: «В сфере политической для России в высшей степени важно сохранить за автономной Монголией известную долю», – только «долю», да и то «известную», – «государственной независимости… и так как осуществлять эту политику призвана революционно-социалистическая Россия, те ее методы и приемы, применяемых в подобных условиях капиталистическими державами». Итак, никаких принципиальных изменений Октябрьская революция не принесла, она изменила лишь «методы и приемы». По существу же, «проводя намеченную политику /т.е. политику колониальной эксплуатации, сохраняющей «известную долю независимости» Монголии. – Г.Ск./, Россия

<<М.Х.: Пропуск текста обозначен многоточием в оригинале>>

<<l.58ob>>

будет не только служить своим собственным интересам, она будет вместе с тем осуществлять свою естественную историческую миссию».

Я думаю, что степень великороссийского шовинизма, степень прикрытия феодальной эксплуатации, которую мы имеем в Монголии, при слабой социальной дифференциации и незначительном удельном весе княжеских и монастырских хозяйств, попытки прикрыть и оправдать режим колониальной эксплуатации достаточно бьют в глаза и не требуют особой квалификации. И однако этот «труд» не только не большевистский, но даже не меньшевистский в своих теоретических посылках, труд, достойный царского или колчаковского чиновника. Этот труд в качестве основного теоретического труда по Монголии является «кладезем мудрости» для целого ряда других работ.

Имеется так называемая «Революционная Монголия» Калиникова, которая буквально полностью переписывает целый ряд основных рассуждений Майского, утверждая, напр., что «о классовом строении общества в современном понимании этого слова можно говорить с большими ограничениями», что «скот князей и бедняков пасется совершенно свободно» и т.д.

Пропуская под давление президиума – мое время истекло – ряд моментов, на которых я хотел остановиться, нужно все же упомянуть издающийся в Монголии журнал «Народное хозяйство Монголии», который фактически руководится рядом наших товарищей. Этот журнал должен был бы прежде всего помогать народной монгольской партии в ее борьбе за конкретное строительство социализма, и, однако, в этом руководящем журнале нередко отражаются самые откровенные правые взгляды, черпающие свои… у того же Майского. Так, напр., в №№ 4 и 5 за 1929 год Ботвинником и Баевским развивается теория о том, что… население стабильно не вследствие социализма, но вследствие

<<М.Х.: Пропуск текста обозначен многоточием в оригинале>>

<<l.59>>

биологических причин, что в основе стабильности лежит «слабая рождаемость монгольских женщин». Аграрно-скотскодческий <<sic>> характер монгольского хозяйства Баевский объяснял в первую очередь «естественно-историческими» причинами, полагая, что они будут определять его характер и в ближайшем будущем. В ряде статей журнала есть прямые отрицания самой возможности для Монголии планового хозяйства. В вопросах политических т. Ботвинник, являющийся лидером журнала, противопоставляет интересы хозяйственного и политического развития, делая ошибку явно меньшевистского, базаровского типа. Так, в № 4 журнала за 1929 год он пишет: «Социально-экономическое состояние азиатской дифференциации не может не внушать целого ряда опасений с политической точки зрения. Но вместе с тем интересы хозяйственного развития страны не позволяют ставить резко вопрос о перераспределении основных фондов страны». «Более или менее широкое перераспределение скота… немедленно отразится на товарности сырья, с которой целиком связаны на ближайший этап судьба и развитие монгольского хозяйства. Поэтому нам представляется, что разрешение социально-экономической проблемы скотоводческого хозяйства /не классовых отношений, а «скотоводческого хозяйства». – Г.С./ должно в первую очередь идти не по линии перераспределения основных фондов этого хозяйства, а по линии создания государственных и коллективных хозяйств».

О каком перераспределении фондов идет тут речь? В тот момент, когда писалась эта статья, боевым вопросом в Монголии был вопрос о конфискации имущества и скота у верхушки светских и духовных феодалов, перераспределении среди……

Ботвинников <<sic>>, а он в этом вопросе отражал точку зрения целого ряда весьма ответственных работников в Монголии. Этот вопрос решался так, что с хозяйственной точки зрения конфискация феодалов,

<<М.Х.: Пропуск текста обозначен многоточием в оригинале>>

<<l.59ob>>

скрываемая за словечком «перераспределение», недопустима, ибо только хозяйства выше определенного уровня имеют шансы на прочное существование и развитие в Монголии. Это есть правая теория, вопросы классовой борьбы подменяются внеклассовым развитием производительных сил, с которой в нашей литературе не велось никакой борьбы.

Характерно и то, что Ботвинник в этой статье и в других местах противопоставляет колхозное развитие госхозам, считая, что «из этих двух форм в первую очередь необходимо остановиться на форме госхоза», так как для колхозного строительства нужно большое количество усилий, т.е. по существу отрицается в отношении Монголии ленинский кооперативный план.

Параллельно бухаринскому «врастанию кулака в социализм» Ботвинник пишет об «отмирании крупных эксплуататорских хозяйств зажиточной и кулацкой верхушки», пытаясь заменить классовую борьбу «отмиранием эксплуататоров».

Так наше марксистское «востоковедение» помогло монгольской народной партии бороться за ликвидацию феодализма.

Словом, надо сказать, что монгольский фронт у нас неблагополучный.

Чтобы покончить с монгольским участком нашей востоковедной работы, я должен привести следующее место из статьи Шлезингера в № 26-27 «Нового Востока», политическую ответственность за который несет, как известно, т. Диманштейн. «Широкая аратская масса населения не имеет источников накопления капиталов или сокровища, ибо весь ее доход полностью уходит на покрытие своих элементарных бытовых и хозяйственных потребностей импортными товарами». И далее, в конце той же статьи, Шлезингер пишет в 1929 г. как о будущем «о разрешении вопроса об экономической независимости Монголии и о ее превращении из объекта колониальной политики иностранного капитала в

<<l.60>>

самостоятельный государственный фактор».

Угодно ли, не феодальная эксплуатация, не классовая эксплуатация, а, очевидно, колониальная эксплуатация Советского Союза – вот что препятствует накоплению в аратском хозяйстве. Если перед партией не отвечает за такие «теории» беспартийный Шлезингер, то партийная часть редакции «Нового Востока», и Диманштейн в частности, должна за них отвечать.

Я должен сказать хотя бы несколько слов относительно фронта китайской работы. Я думаю, что у т. Сафарова была несколько ненужная и вредная мягкость в отношении квалификации ошибок т. Войтинского. Он сказал, что т. Войтинский дает критику своих ошибок в той статье, которая будет опубликована. Мы с удовольствием прочитаем его признание своих ошибок и их критику, но для многих не секрет, что к этой статье т. Войтинский пришел с боями. Для того чтобы облегчить Войтинскому понимание его ошибки, необходима критика более заостренная и четкая. Время не дает мне возможности подробно остановиться на этом, но все-таки, оказывая т. Войтинскому товарищескую услугу, я должен сказать, что речь идет не только о старых ошибках, сделанных им в его практической работе в Китае.

В прошлом году в период событий на КВЖД вышла брошюра т. Войтинского, которая при целом ряде чрезвычайно противоречивых и путанных формулировок страдает двумя существенными политическими грехами – целым рядом уклонов к правому оппортунизму и некоторым родством с троцкистскими установками. К первой категории этих новых, уже не в Китае сделанных ошибок относится утверждение т. Войтинского, что буржуазия ведет в Китае борьбу не только за свою гегемонию, но и за диктатуру. «Являясь объектом по отношению к империалистам, китайская буржуазия борется за установление своей диктатуры внутри страны» /курсив автора, стр. 21 брошюры/, и далее говорится о «Гоминдане как орудии китайской буржуазии и

<<М.Х.: Курсив в оригинале отсутствует>>

<<l.60ob>>

борьбе за свою диктатуру» /стр. 26/. Это правая теория, защищаемая меньшевиками и китайскими оппортунистами. Что роднит его с троцкистскими установками? Тов. Войтинский утверждает, что «уже с апреля прошлого /т.е. 1927 г. – Г.С./ года уханьский центр конкурировал в правизне с Нанкином», что «победа нанкинского центра над уханьским совершилась уже в апреле прошлого /1927/ года за 4 м-ца до полной победы первого» /стр.9/. Что это значит? – Это значит, что та оценка Уханьского правительства, которую давал VIII пленум ИККИ, была неверна, что вхождение КПК в Уханьское правительство было объективным предательством революции и т.д. Несомненно, что эта ошибка т. Войтинского прямо смыкается с установками троцкистов, и на этом пути т. Сафаров должен был заострить больше внимания.

Заканчивая, я должен сказать, что на фронте востоковедения мы до сих пор не имеем организующего центра, который нам совершенно необходим для того, чтобы увязывать нашу работу по разным странам, для того, чтобы наладить разработку ряда общих проблем колониальных стран и колониальных революций для того, чтобы наладить коллективную и плановую работу.

На фронте «марксистского» востоковедения нам необходимо вести заостренную борьбу с правыми уклонами, а также непримиримую и острую борьбу с примиренческим отношением к нему. Если можно говорить о так называемом руководстве на востоковедном фронте, то оно по меньшей мере повинно в примиренческом отношении к правооппортунистическим теориям и к целому ряду буржуазных теорий.

Борьба с правым уклоном, с примиренчеством, с левыми заскоками – такова наша линия. Борьба с «левачеством» на фронте китайской революции, отнюдь не снимая вопроса о правой опасности как основной, составляет очередную нашу задачу.