Проект докладной записки Национального управления мусульман тюрко-татар внутренней России и Сибири Российскому правительству с ходатайством признать культурно-национальную автономию мусульман внутренней России и Сибири

Transcription

Проект докладной записки Национального управления мусульман тюрко-татар внутренней России и Сибири Российскому правительству с ходатайством признать культурно-национальную автономию мусульман внутренней России и Сибири

Не позднее 9 октября 1919 г. 

Краткая история национального движения мусульман тюрко-татар

Дореволюционная эпоха

Тюрко-татары, населяющие в довольно значительном количестве (местами по волостям до 75–90%) пространство Волго-Камского бассейна и западную часть Приуралья, а именно губернии — Казанскую, Уфимскую и Оренбургскую, а также, в меньшем % отношении, соседние губернии: Пермскую, Вятскую, Нижегородскую, Симбирскую, Самарскую, Саратовскую и Астраханскую и наконец, рассеянные в остальных частях российского государства, представляют из себя совершенно отдельную группу в 4–5 миллионов по племени и религии, а по тому самому языку, укладу жизни и быту. По мере роста своего сознания они все сильнее и сильнее чувствовали, что они лишены даже той возможности саморазвития, которая в малой степени была предоставлена коренной основной части населения России — русским. По мере же усиления властью забот о народном просвещении на принципах централизации для тюрко-татар становилось тягостнее и гораздо чувствительнее, чем для других народностей.

Как неудачные попытки бывшего правительства русификации путем насильственного навязывания русского языка, так и деятельность миссионерства под защитой государственной власти, доходившая временами до принудительных мер, еще более укрепляли чувство розни, давая знать татарам всю тяжесть их политического бесправия и тем самым усиливали их стремление к получению самостоятельности в делах духовных и просветительных.

С учреждением Государственной думы явилась возможность народу выявить в той или другой степени свою политическую физиономию. Тут впервые мусульмане смогли проявить открыто свое стремление к самостоятельности по своим национальным делам; мусульмане-депутаты образовали особую мусульманскую фракцию. Общая политическая окраска всех 4 дум коснулась и мусульманских при них фракций.

В первой и второй Думе мусульманские фракции занимали вторые слева места и лишь в 3 и 4 составе избранных по закону 3 июня — мусульманская фракция занимала позицию левую, если не считать непримиримых левых, преследовавших не деловую работу, а исключительно цели демонстрации.

Первые дни революции

Волна революции 1917 г., конечно, не могла не захлестнуть и татар, но особенностью в проявлении революционного духа у последних было отсутствие злобности, так как у татар и вообще у мусульман исторические условия не создали национально-классовой розни; за исключением 3–4 деревень не было крепостных мусульман, точно так же почти не было и заводских или фабричных мусульман-рабочих. Поэтому весьма естественно, что татары, как внеклассовый элемент, все демократы; что касается отдельных личностей из мусульман, как промышленников, так и бывших помещиков, то таковые, как единичные индивидуумы, и при том более способные умерять свои личные интересы, не давали повода к классовой вражде. Не будет преувеличением, если сказать, что первые месяцы революции у мусульман были сплошным праздничным, полным взаимного радушия и всеобщей радости временем.

Взамен думской мусульманской фракции в Петрограде немедленно образовалось Центральное мусульманское бюро, которое объединило всех мусульман России. 

Съезд в Москве

Это бюро занялось организационной работой по созыву съезда в Москве, который и продолжался с 1 по 10 мая. На съезде этом принимали участие представители мусульман всей России, в количестве 900 делегатов.

Коренной вопрос съезда — о будущей форме государственного устройства России — был разрешен путем закрытой, шарами, баллотировки, причем 446 голосами против 271 голоса отдано было предпочтение принципу федерации перед унитарной формой.

На этом съезде впервые, можно сказать, замечено было течение, склонное к дифференциации по вопросам социально-экономическим. Но это исходило из групп, представляющих такие местности, где мусульманское население находится среди других в распыленном состоянии.

Другой работой этого съезда было создание самостоятельного духовного управления и выборы состава «Диния Назарат» — муфтия и кадиев и намечены пути к преобразованию дел просвещения мусульман. Детальная разработка вопросов как об общем государственном устройстве, так и о своих культурно-национальных задачах оставлена была на разрешение второго съезда, созываемого в Казани.

Съезд в Казани

Съезд в Казани заседал 15–22 июля 1917 г. По разработке возложенных на него вопросов и ввиду того, что одновременно в Казани заседали еще съезд мусульманского духовенства и съезд представителей мусульман-воинов, 22 июля состоялось общее собрание всех трех съездов и на нем были проверены голосованием резолюции, предварительно обсужденные каждым из съездов в отдельности, провозглашавшие три положения:

1) Признать необходимым предоставление полной автономии по национально-культурным и духовно-религиозным делам мусульман тюрко-татар.

2) Признать желательной формой государственного устройства России в будущем демократическую республику на федеративных началах.

3) Немедленно приступить к проведению первого пункта в жизнь, публично заявив об этом, и санкционировать через Всероссийское Учредительное собрание, а второй пункт должен быть разрешен окончательно на том Всероссийском Учредительном собрании.

Кроме того, на этом съезде был избран временный исполнительный орган по культурно-национальной автономии с отделами — просветительным, духовно-религиозным и финансовым, а также особая коллегия для принятия мер к осуществлению начал этой автономии путем выработки положения о ней на Национальном представительном собрании мусульман (Миллят меджлиси).

Сущность национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар внутренней России и Сибири

Согласно положению об автономии, выработанного Национальным собранием с ноября 1917 по январь 1918 г., в котором принимали участие представители мусульман тюрко-татар всей России и Сибири, за исключением Крыма, Кавказа, Средней Азии и степных киргизских областей, все тюрко-татары составляют персональный добровольный союз, ведающий самостоятельно свои дела по просвещению и духовно-религиозные. На расходы по управлению этими отраслями общественной потребности и по удовлетворению их устанавливается самообложение в виде национального налога. Союз должен быть облечен правом принуждения по отношению к своим членам и обеспечен защитою этого права со стороны государства.

Порядок управления культурно-просветительными, духовно-религиозными и финансовыми делами союза, а также установление норм и мер союза определяется Национальным собранием; исполнительным же органом является Центральное и местные (областные, городские и сельские) национальные управления, согласно выработанных о них Национальным собранием положений.

Государство, предоставив полную свободу урегулирования культурных и духовных дел союза, по установлении взаимоотношений между своими правительственными органами управления и учреждениями союза, ничем не проявляет своего вмешательства по вопросам внутреннего распорядка; вопросы же общие рассматриваются правительством при участии представителя Национального собрания.

О правах языка тюрко-татар в школе, суде, управлении и общественной жизни приводится в ст. 12 и 13 Основ[ных] пол[ожений] о Национальном управлении.

О праве участия тюрко-татарской нации в государственном управлении изложено в ст. 15, 16 и 17 того же Положения.

Национальное собрание

Высшим органом самоуправления по делам тюрко-татар как нации является Национальное собрание (Миллят меджлиси), издающее законы по культурно-национальным делам и по управлению духовно-религиозными делами, а также по вопросам налогового обложения.

Оно состоит из избранных по округам членов из расчета по одному от каждых 50 тыс. душ.

Национальное управление

Центральное национальное управление (Милли идаре) есть центральный исполнительный орган, состоящий из трех ведомств: духовного, просветительного и финансового.

На местах ведают делами нации окружные (по округам), городские (в городах) и сельские управления — все на выборных началах.

Как Комитет членов Учредительного собрания, так и директория в периоды своей власти относились к идее национальной экстерриториальной автономии мусульман весьма сочувственно, советская же власть отнеслась отрицательно, как преследующая цели негосударственные. Теперь остается высказать свой взгляд современному правительству.

Задержка в разрешении этого вопроса, крайне нервирующая мусульманское население и могущая так или иначе повлиять на настроения массы, была бы нежелательна. В то время, когда нужно напряжение всех наличных сил страны для успешного одоления врага, подтачивающего мощь и единство государства, беспричинная подозрительность правительства к учреждению, созданному народом, невольно вызывает со стороны последнего такое же подозрительное отношение, и никакими доводами, убеждениями, а тем более физической силой нет возможности рассеять эти подозрения и убедить, что только в здоровом организме, крепком государстве могут пользоваться благами отдельные его члены.

Только недостаточною осведомленностью можно объяснить ту оценку, которая дается правительством различного рода выступлениям против идеи культурно-национальной автономии вообще и против состава Национального управления со стороны совершенно безвестных, подчас действующих от чужого имени отдельных личностей и посредством представления искусственно составленного общественного мнения.

Насколько известно Национальному управлению, во-первых, существует подозрение в тяготении к сепаратизму. Из совершенно объективно изложенных выше данных ясно видно, что это подозрение не имеет никакой почвы под собою. Идея культурно-национального самоопределения, особенно при условии экстерриториальности, имеет своею исключительною задачею создание условий, благоприятных для проникновения культуры в массы.

Очень может быть, что различные слухи и варианты о взгляде тюрко-татар на федеративное устройство государства наводят правительство на эти опасения. Но для беспристрастной оценки необходимо же понять, что вопрос этот поднимался в тот период времени, когда кругом все были стихийно объяты идеей федерации, когда каждому казалось, что мы накануне момента, когда вопрос о государственном устройстве нашего отечества будет разрешен и разрешен с молниеносною быстротой, присущей всякой революционней буре, в то время, когда вера в революцию была еще крепка, когда ее считали преддверием к новой покойной жизни и когда не замечали еще, как она настолько уже углубилась, что очутилась на самом дне. В такое время всякая группа должна была считать необходимым быть готовой к этому моменту со своим наиболее выгодным проектом. Нет надобности доказывать, что это естественное желание и ничуть не есть признак какого-либо сепаратизма.

Правда, есть вариант — течение башкирское. Но это течение совершенно самостоятельное и, следует сказать, отдельно стоящее от организации культурно-национальной автономии тюрко-татар.

Вторым поводом к недоверию по отношению к Национальному управлению служат выступления различных Курбангалиевых и других неизвестных личностей вплоть до групп, состоящих из 7 лиц, из коих трое даже отказались от своих подписей, учиненных по недоразумению. Оправдываться против них нет никакой надобности.

Таким образом, казалось бы, не должно быть никаких препятствий к признанию культурно-национальной автономии тюрко-татар с ее органами и разрешение этого вопроса должно бы было быть поставлено в первую очередь именно теперь, когда такая острая нужда в организации сил. Признание тюрко-татар как правомочной и организованной нации отзовется тотчас на настроении их и вызовет у них тот подъем духа и искренность порыва, которые столь необходимы для успеха дела.

Поэтому Национальное управление просит о скорейшем принципиальном признании культурно-национальной автономии мусульман тюрко-татар внутренней России и Сибири и органа ее в лице Национального управления и таковое признание объявить к всеобщему сведению.

˂˂ГАРФ. Ф. Р-176. Оп. 3. Д. 18. Л. 40–44 об. Копия.˃˃