Протокол вечернего заседания секции по национальным делам 7-го Чрезвычайного съезда Советов Туркестанской Советской Республики

Transcription

Протокол вечернего заседания секции по национальным делам 7-го Чрезвычайного съезда Советов Туркестанской Советской Республики 

16 марта 1919 г. 

Под председательством тов. Кобозева, тов. председателя тов. Рыскулова и тов. Низам Ходжаева и секретаря тов. Лабазнова.

Очередной вопрос: Текущий момент.

Докладчиками по вопросу выступали: тов. Низамбаев, тов. Хусанбаев, тов. Тюрягельдиев и прочие.

Тов. Низамбаев (из Ферганы): «Я не буду говорить, как мы умираем с голоду, аскажу, как нас уничтожают. С появлением в уезде разбойничьих шаек было выдано оружие. Впоследствии же, когда два отряда Красной гвардии, состоявшей из русских и мусульман, были захвачены разбойниками, в местном совдепе поднимается русскими и красноармейцами вопрос о недопущении мусульман на заседание; последние протестуют, что они-де такие же члены совдепа, как и все другие члены и не ушли. Это недопущение мусульман мотивировали тем, что из них-де организуются шайки. Когда же замечается появление шайки, то немедленно сообщается в совдеп, но последний экстренных мер не принимает и уже, когда шайка, удовлетворившись кровью мусульман, грабежами и насилием, уходит, является Красная гвардия и вместо того, чтобы установить порядок, начинает грабить население, творить насилие, а затем распродажу награбленного имущества. И на все это власть смотрит сквозь пальцы. Был случай в Чусте, когда были вырезаны разбойниками 260 мусульман-коммунистов, пришедшая затем Красная гвардия из армян-дашнакцутюнов, именующих себя коммунистами, для восстановления порядка начала бесчинствовать и грабить население. И не мудрено, ведь партия дашнакцутюнов состоит исключительно из армян: богачей, торговцев и спекулянтов». В заключение оратор, говоря об уничтожении мусульман разбойничьими шайками и Красной гвардией, вносит пожелания: 1) обезоружить и расформировать партию «Дашнакцутюн» и 2) очистить Красную гвардию от преступного элемента.

Тов. Садыров говорит о том беззащитном положении мусульман, в каком они очутились во время набега разбойничьих шаек на Наманган. Когда последние появились близ города, то к охране русской части города были приняты всевозможные меры, вплоть до хлопковых заграждений (из кип хлопка), а местные русские большевики-коммунисты заперлись в крепость; что же касается старого города, населенного исключительно мусульманами, то он остался без всякой охраны, а потому и подвергся нападению и разграблению шаек. Когда же находящиеся в нем мусульмане-коммунисты направились в крепость города, то по дороге были перестреляны, а двое были пойманы и убиты, и им были подложены Красной гвардией из дашнаков карточки, как участникам шайки. Этот факт доказан русскими жителями.

Тов. Хусанбаев говорит, что он долгое время жил в Фергане и кое-что, по словам товарищей, может сказать о ней. Когда в Оше появились разбойничьи шайки, то об этом было сообщено в Андижан, откуда пришел отряд Красной гвардии, разбил шайку, после чего поджег базар и начал грабить старый Ош; через некоторое время приходит второй отряд из дашнаков и совместно с первым снова начинает грабить, насильничать и убивать даже детей, разрубая их на куски. И такому разгрому старый Ош подвергался в течение 5 суток, и в результате 2000 жертв. «Если это, — говорит докладчик, — национальная борьба между армянами и мусульманами, то не давайте нас, безоружных, к беспощадному уничтожению, дайте нам оружие, чтобы мы имели возможность защищать свою национальность и идти авангардом революции. К сожалению, нашим же оружием уничтожают нас, благодаря гнусному предательству армян, вступающих в связь с разбойниками, и продающих не только оружие целых отрядов, но и выдающих идейных борцов мусульманского пролетариата на уничтожение».

Тов. Киргизов: «4 января из сел. Балыкчи был послан отряд в количестве 68 человек, из которых было 43 армянина и остальные русские и туземцы, против разбойничьих банд. Отряд занял хорошую позицию и начал перестрелку. Со стороны разбойников то и дело слышались стоны и выклики: “Давид, иди скорей”. Присутствующий здесь Давид Караханов, красноармеец, во главе 20 армян стал уговаривать начальника отряда тов. Анисимова и его помощника Обды вступить с разбойниками в переговоры, но эти честные революционные деятели ни на какие уступки не пошли, говоря, что мы умрем здесь, выполняя свой долг. Тогда Давид самовольно отправился с 20 упомянутыми армянами к разбойникам как парламентер. Перестрелка прекратилась. Через некоторое время самовольники вернулись, но без оружия, и говорили о том, что разбойников слишком много и нам необходимо им сдаться. Тогда оставшиеся армяне последовали примеру первых, нам, оставшимся в количестве 25 человек и уже окруженных разбойниками, ничего не оставалось сделать, как сдать оружие. Затем шайка по указанию армян начала расстрелы. Так были расстреляны идейные борцы Анисимов и Обды. Сам докладчик, избитый прикладами, еле остался жив, хотя его русские товарищи и скрывали, сидя на нем, завернутом в шинель. Но как только встречали по дороге разъезды шаек и на вопрос последней: “Имеется ли среди вас 4-й список?”, армяне из дашнаков указывали на меня, и так было два раза, пока русские товарищи им не пригрозили. Ныне Давид Караханов служит сотником у Мадаминбека».

Тов. Низамбаев дополняет, что по предательству армян в Фергане шайкой разбойников был обезоружен отряд с пушкой, причем от ротного командира Сергеева была под угрозой смерти отобрана расписка в уплате ему за оружие денег. Ныне Сергеев находится в Намангане в крепости.

Тов. Мангельдин характеризует армян, как пришельцев и паразитов Ферганы. Указывает, что в Намангане в первых годах прихода армян чуть даже не вспыхнуло восстание между последними и сартами. Далее оратор, указывая на телеграмму исполкому от Саакова об упразднении Центральной комиссии по борьбе с голодом, говорит, что тут опять-таки политика армян и иначе думать нельзя, так как при отсутствии названной комиссии смертность голодающих достигла огромных размеров, что и было на руку армянам. Теперь же, когда работа комиссии направилась, дав огромную помощь голодающим, Сааков просит ее упразднить. Вообще же говоря, Фергана — это осиное гнездо армян, каковое необходимо расследовать.

Тов. Хусанбаев описывает, с какою роскошью обставлены квартиры армян, не стесняющихся в средствах и платящих извозчикам за неимением мелочи по 1000 руб. за конец. Говоря о выборах председателя совдепа Саакова, оратор указывает, что он выбран мусульманами лишь только потому, что последние встали перед необходимостью подчиниться вооруженному насилию и террору армян-дашнаков Ферганы, работающих заодно с разбойниками. За это говорит и то обстоятельство, что шайка Иргаша, вначале насчитывавшая 67 человек, ныне достигла огромных размеров и хорошо снабжена оружием, полученным благодаря предательству армян. Кого же в этом нужно винить? Винить нужно революционных деятелей Колесова и Тоболина, оградившихся людьми, благодаря которым не представлялось возможности близко подойти к ним. Сами же они разъезжали на автомобиле и пили.

Тов. Казакбаев (из Намангана) говорит, что посланному отряду против разбойничьих шаек и состоявшему из 215 человек, из которых было 80 человек партийных, бывшим председателем областного совета Крутиковым совместно с Куколь-Яснопольским было внушено, что они идут на военную прогулку.

Тов. Низам Ходжаев протестует против возводимых одним из ораторов обвинений на тов. Тоболина и характеризует последнего как честного и идейного работника, которому было оказано полное доверие избранием его делегатом всероссийского съезда. Далее, коснувшись созданного усилиями мусульман-коммунистов в старом городе райсовдепа, говорит, что он бесправен что-либо сделать без санкции совдепа, несмотря на то, что является гласом 220-тысячного населения мусульман. Насколько с райсовдепом не считаются, характеризует и тот факт, что национализированный им сад был изрублен представителем совнархоза. Коснувшись национализации кожевенного производства, оратор указывает, что в русском городе эта отрасль стоит гораздо ниже, чем в старом городе, дающем уже готовый материал для армии республики. Для борьбы с разбойничьими шайками необходимо установить твердую власть, самим мусульманам быть активнее: организовывать партийную дружину, создать железную армию и обезоружить партию «Дашнакцутюн».

Тов. Тюрягельдиев (из Черняева) говорит, известно ли ЦИКу, что несколько человек в Перовске и Туркестане были расстреляны без суда, известно ли, что под видом обысков у буржуев происходят обыски и грабежи у пролетариата? «В поселках кулаки-крестьяне у являющихся на базар киргиз-бедняков отнимают лошадей и быков, говоря потерпевшему, что ты-де еще в николаевские времена украл у меня лошадь (или быка), и против этого бесчинства не принимается никаких мер. Мало того, половина киргизского населения вымерла от голода, вторая — расстреливается крестьянами. Когда же киргизы обращаются к своим представителям, прося защиты, последние говорят, что они бессильны что-либо сделать, так как и их выгоняют. Советуют обратиться в Комиссариат юстиции. Подаем туда, но и там наши крики о помощи остаются тщетными, как в бездонной пропасти; подаем в исполком, но результатов нигде не добиваемся. Наши делегаты расстреливаются, несмотря на то, что киргизское население преобладающее (из 57 волостей 15 русских поселков). Когда мы вздумаем говорить о своих правах, нам говорят, что мы неработоспособные и взяточники. Сегодня счастливый день, когда я могу сказать правду. Когда киргизы после голодовки пришли в исполком, дабы их спасли от голодной смерти, то их спросили: нет ли среди них баев, у которых мы возьмем и дадим вам. По указанию этих голодных у нескольких киргиз-баев были отобраны 290 лошадей (у одного 160 и другого 130) и пшеница, но тем не менее голодные остались голодными, ибо им ничего на попало. Местные крестьяне-кулаки живут зажиточно, имея по 2000 баранов и 30 быков, а голодному киргизу не разрешается иметь и 10 баранов (случай в Арысе), ибо они у него отбираются. Потерпевшего отобравший совет посылает в другой совет за 75 верст (Чимкент) отстаивать свое право, но там, получая ответ: власть на местах, остается ни с чем, ибо нет власти: творится полная анархия». Мало того, выборы в совдеп ведутся неправильно, и оратор просит тов. Кобозева делегировать двух представителей для контроля. Говоря все это, оратор опасается, что его, несмотря на имеющуюся здесь за ним слежку, будут преследовать и там.

Тов. Кобозев вносит фактическую поправку, что партия «Дашнакцутюн» в центре считается правой и предательской, предавшей, в частности, Баку англичанам, и никогда не считалась коммунистической — советской; не понимает, как дашнаки попали в руководители здесь.

Тов. Ибрагимов вносит справку, что Арысский исполком в лице комиссара милиции угнал у жителей Булатовской вол. 2958 баранов, ряд просьб, телеграмм и наконец угроза со стороны тов. Казакова сделали то, что нам вернули только 2700 баранов, а за недостающее количество уплатили; для расследования поехала следственная комиссия.

Тов. Тюрягельдиев продолжает: «В Арысе комиссар Нечаев брал взятки, подавали уездному комиссару жалобы на неправильные его действия: в результате оказалось, что ему предоставлена свобода действий. Командированные от исполкома лица (Юлдашбеков и И. Пет) для приема дел от Нечаева также подтверждают его взяточничество. Военный комиссар Арыса Чекулаев отобрал у десяти киргиз 65 000 рублей. В Черняеве начальник охраны города Ивлиев — пьяница. Когда его спросил уездный съезд, почему в городе развито пьянство, и не принимается никаких мер к его искоренению, Ивлиев ответил, что этого сделать он не может, так как Красная гвардия постоянно требует вина, а сам он не винодел, а потому мер к искоренению пьянства никаких не принимал». Далее оратор в подтверждение неправильных выборов рисует картину последних в уездный исполком: баллотируется Ивлиев, рук никто не поднимает, тогда председатель съезда поясняет, что баллотируется Ивлиев и нужно поднимать руки, но и после этого получается то же самое. Тогда кандидатуру Ивлиева соединяют с кандидатурою мусульманского представителя, с предупреждением, что если-де они провалят Ивлиева, то и провалят своего. На голосование ставят сразу двух этих кандидатов, и вот таким образом Ивлиев уездный комиссар.

Тов. Кобозев стоит за необходимость в самом непродолжительном времени кассировать выборы уездного исполкома, назначив новый съезд, а существующий уездный исполком расформировать.

Тов. Садыков присоединяется к мнению тов. Кобозева, как комиссар по национальным делам этого исполкома.

Тов. Турсунходжаев, обрисовав картину темноты мусульманского пролетариата, легко поддающегося каким угодно вожакам, и сопоставив религиозный фанатизм мусульман с социальной революцией, говорит, что эти факторы имеют огромное значение в деле революции, так как могут служить прекрасной почвой для идей панисламизма. Далее оратор читает письменный доклад, приобщенный к сему протоколу, и вносит пожелания: Основной задачей советской власти в республике является приурочивание всей ее внутренней и внешней политики и должно исходить из жизненного представления:

1) что Туркестан есть единственный авангард социальной революции на Востоке, что только Туркестан способен противопоставить буржуазной и буржуазно-демократической идее панисламизма, которая, как при успехе, так и тяжелом положении социальной революции, имеет шансы на широкое реальное разлитие;

2) что Туркестан может развивать социальную революцию внутри и распространить ее на Восток при том условии, что особенности мусульманского населения требуют ясных указаний, что социальная революция не только не посягает на религиозную совесть граждан, но раскрепощает ее от искусственного политического влияния капитала;

3) что социальная революция считает национальные чувства, как естественное проявление всех условий жизни и быта народов, почему и не посягает на них;

4) что только всемерное развитие словом и делом в сознание мусульманского трудового народа, что социальная революция реально несет ему освобождение и благоденствие, может закрепить Туркестан, как революционный центр, из коего, прежде всего, сами мусульмане способны разлить социальную революцию на Востоке, при представлении народами последнего благоприятного условия и положения мусульманских народов, уже активно участвующих в ней.

Тов. Кобозев, возражая второй части доклада Турсунходжаева, говорит, что «нам, коммунистам, хорошо известна сила религиозного фанатизма в просыпающемся мусульманстве Востока. Мы знаем, что социальная революция не строится на одновременной готовности к коммунизму всех наций, так как культура их неодинакова и не представляется возможным, например, надеяться на развитие социальной революции у дикарей, но это и не нужно. Социальная революция следует своим законам, как море составляется из ручьев, стекающих в него, так и пламя коммунизма всемирно разольется из ряда отдельных коммунистических и социальных революций и даже отдельных бунтов и восстаний. Что касается опасения докладчика возникновения панисламизма, как чего-то третьего среди схватки двух буржуазно-капиталистических коалиций, как буфера между ними, то эти опасения напрасны. Эти мировые колоссы настолько оборудованы технически, что по сравнению с ними не только панисламизм, но даже Советская Россия оказывается еще весьма слабой, и даже сам по себе коммунизм пока не собирается противоставить этим колоссам техническую силу, и не только панисламизм, но и он не в состоянии был бы этого сделать. У коммунизма есть другой путь борьбы — это борьба внутри капитализма, борьба за разложение его. И когда под давлением одной капиталистической коалиции (глыбы) произойдет падение капитализма другой, то в этот последний момент неизбежна всемирная вспышка национальных революций, претворяющихся в конечном своем развитии в социальные. Что же касается вторжения панисламистских идей, то нам, коммунистам, их нечего опасаться, ибо там, где идет борьба двух вышеуказанных мощных течений, нет места третьему».

Тов. Кобозев к порядку ведения собрания оглашает письменный доклад, представленный тов. Сейдалиным о положении Ферганы, который ввиду его важности приобщается к протоколу.

Тов. Сейдалин вносит фактическую справку, что поданный им письменный доклад месяца два тому назад был им представлен в Совет комиссаров и тов. Исламов (член ЦИКа) представил этот жедоклад в Центральный Комитет партии и в ЦИК.

Заседание (продолжение) 17 марта 1919 г.

Тов. Мусаханов: «В Коканде был образован профессиональный союз, насчитывавший в своем составе от 10–12 тыс. членов-пролетариев; положение его было самое беззащитное, так как разбойничьи банды вешали и резали его членов; когда обращаемся к местной власти, прося защиты, то принимается к сведению. Находящиеся там мусульмане-коммунисты в количестве 400 человек имели 38 винтовок и, конечно, не могли спасти положения. Благодаря бутаде << от франц. boutade — каприз>> Цагина, пропагандировавшего Учредительное собрание и свержение советской власти, чуть было не разгорелся мятеж, но энергией Саакова удалось бескровно успокоить. Мало того, профессиональный союз насчитывает до 8000 безработных, не имеющих продовольственных карточек и хлеба, когда же он явился во фракцию коммунистов, прося хлеба, то 15 ноябрявыдали продовольственные карточки, по которым нам отпускались: ¼ фунта хлеба, тогда как европейцы получали ½ фунта. Мало того, товары и продовольствие нам отпускались по другим ценам, например: европейцам хлеб 1 фунт — 80 коп., чай — 30 рублей, нам же обходится хлеб по 1 руб. 76 коп. и чай по 50 руб. Когда обратились к председателю Мещерикову, почему это так, то оказалось, что управа терпит убытки, и выходит так, что убытки возмещаются якобы за счет мусульман. На областном съезде некий левый эсер, указывая на наш профессиональный союз, говорил, что в нем нет пролетариев; тогда в нашу защиту выступил тов. Колесов, следствием чего было то, что мы на другой день приветствовали съезд. Через некоторое время в одной из мечетей Коканда был большой пролетарский митинг, выражавший недовольство своим положением: говорили-де, что теперь власть бедноты, но на самом деле только европейских товарищей. Если здесь говорили, что у нас нет организации, то это не так. В Коканде имеется от 12–14 тыс. организованных рабочих. Мало того, умерший ныне разбойник Муллаумар и Иргаш всегда дрались между собою; впоследствии Иргаш сделался беженцем, а Муллаумар с джигитами был принят на службу советской властью, что вызвало брожение среди мусульман и недовольство советской властью, ибо Муллаумар с джигитами грабил и чинил насилие, несмотря на то, что его действия были известны начальнику города Мокееву. Теперь Муллаумар умер, но остались его джигиты, от которых население не имеет покоя». Далее оратор, коснувшись кокандских событий, говорит, что если бы не было армянской дружины из дашнаков, занимающихся варкой самогонки, то не был бы сожжен город. В последнее время, когда на город была наложена контрибуция, было арестовано 130 человек, из них двое армян, тогда в исполком явились дашнаки и потребовали их освобождения. Был случай в Ягач-базаре, когда разбойники убили армянина, а виноватыми сделались мусульмане, ибо явившейся армянской дружиной для отыскания убийцы было арестовано 70 человек включительно до стариков-мусульман. И только благодаря вмешательству Саакова было отпущено 50 человек, остальные же отправлены в арестный дом. Мало того, дашнаки хотят теперь устроить в Коканде центральный комитет партии и, по мнению оратора, это усилит бедствия мусульман. Что касается тов. Колесова, то в Фергану он приехал как социалист и за трехмесячную свою работу принес большую пользу делу организации мусульман.

Тов. Кобозев задает оратору вопрос, какое мнение о Колесове, ибо ясно даже и здесь недоверчивое отношение к боннам, которые называют «Колесовскими»?

Тов. Мусаханов говорит, что за три месяца его пребывания он сделал только хорошее и при нем по просьбе мусульман был открыт подотдел для приема в партию.

Тов. Хусанбаев говорит, что распространяют слух о малоценности бонн баи, а беднота их принимает. Далее оратор говорит, что приезд тов. Кобозева — это манна небесная, и его (оратора) желание, чтобы настоящая секция по национальным делам так и существовала, возглавляемая тов. Кобозевым, и «мы всегда сносились бы с центром, работая по указанию последнего».

Тов. Кобозев говорит, что он здесь останется, и вместе с двумя другими преданными революции людьми тт. Элиавой и Киселевым они составят то контролирующее око тов. Ленина и Цека партии, о котором здесь шла речь. Кроме того, информировал, что едут 100 человек для продовольственной организации, которые в корне ее изменят. Касаясь ареста Тоболина и Колесова, говорит, что им ставилось в вину натравливание масс и даже приписывают участие в убийстве 12 комиссаров.

Тов. Хусанбаев говорит, что Тоболин честный работник, но был опутан политиканами вроде Саакова.

Тов. Кобозев говорит, то вчера пленум съезда нашел арест тов. Тоболина и Колосова для себя оскорбительным и послал телеграмму об их освобождении. Если же они и виноваты, то, во всяком случае, их судить нужно здесь, но не там.

Тов. Абдусаттаров просит от имени мусульманского пролетариата защиты в лице тов. Кобозева до тех пор, пока он не окрепнет, и просит не уезжать до тех пор в Центральную Россию.

Тов. Кобозев говорит, что он дал клятву служить Туркестану, из которого он никуда не поедет.

Тов. Абасходжаев: «У нас организовано 38 профессиональных союзов. Дадасянц, лидер партии большевиков-коммунистов, 28 декабря внес в заседание совдепа внеочередное заявление о роспуске райсовдепа, ибо этот вопрос во фракции партии уже разрешен, но на самом деле фракцией даже не обсуждался. Совдеп постановил распустить, несмотря на то, что работа райсовдепа направилась. Главными инициаторами роспуска райсовдепа были левые эсеры Малахов и Хохлов, настаивавшие заменить таковое Союзом союзов». И когда это осуществилось, пролетарий потерял почву, а потому оратор просит до образования областных советов восстановить райсовдеп. В Чусте было нападение, из Намангана и Коканда пришли армянские дружины из дашнаков и побили 1500 невинных жителей-мусульман. На вопрос русских жителей, зачем они так делают, они отвечали, что «мы ждали этого дня 20 месяцев, как бриллианта». Мало того, 25–35 коммунистов-мусульман имели винтовки: вдруг распоряжение обезоружить их, так как они-де не пользуются доверием. Благодаря этому, положение ухудшилось: в 6 часов вечера нельзя идти за город, потому что убивают и привешивают убитым 4-й номер. Когда же эти два отряда уехали, явился Иргаш и в один день перерезал 360 младомусульман (коммунистов). «Положение наше, коммунистов, более чем ужасное: куда ни глянем, везде нам смерть: с одной стороны, Иргаш, а с прочих — армяне. Я не имею права поехать назад в Фергану до тех пор, пока не будут обезоружены армяне. Житье армян в Фергане богатое и сытое, живут так, как некогда жил генерал Куропаткин; мы же голодаем, а они едят кур и занимаются провокацией. Когда у нас были 35 вооруженных, то все-таки кое-как охраняли нас и даже ловили разбойников, которых освобождала власть, и оказавшихся впоследствии, по словам плененных Иргашем, действительно разбойниками. И теперь старый город совершенно без защиты». Кончая доклад, оратор просит не оставить их в руках армян.

Тов. Кобозев, обращаясь к оратору, говорит, что в Фергану послан надежный и испытанный человек — Сафонов и к нему-то и нужно там обратиться за помощью и постараться ему указать, с кем он там может работать.

Тов. Мужавиров рисует ужасающую картину положения семиреченских киргиз, эксплуатируемых местными крестьянами-кулаками. После бывшего в 1916 г. киргизского восстания все их земли захватили кулаки-крестьяне, а оставшиеся земли уездный совет отдает, несмотря на просьбы киргиз, запрещая входить с последними в сношение, под озимые и яровые хлеба. Крестьяне-кулаки обирают киргиз, заставляя на себя работать за грош, а с наступлением зимы выгоняют на голодную смерть.

Тов. Мангельдин сообщает факт, что одним киргизом была подана жалоба на Перовский совдеп: результатом этого было то, что направившаяся туда следственная комиссия была чуть не арестована и вернулась; а киргиз, подавший жалобу, впоследствии был арестован.

По окончании докладов секция по вопросу текущего момента выносит следующую резолюцию:

Выслушавши доклады по текущему моменту, секция констатирует ужасающую картину вырезания целого народа, как шайками разбойников Иргаша, Мадаминбека и другими, так и бандами, называющими себя Красной армией и даже коммунистами, в действительности же теми же разбойниками, весьма, вероятно, являющимися оружием в руках империалистической Англии, ибо во главе их идет армянская партия «Дашнакцутюн», заклеймившая себя, как известно, предательством всего Кавказа и, в частности, Баку в руки англичан. Все местные богачи, торговцы армяне оказались в рядах этой «коммунистической» партии и даже беднейшие из армян живут с роскошью прежней буржуазии. Советская власть или в их руках в Фергане, или же бессильна против них. Мусульманский пролетариат сознательно обезоруживается, как той, так и другой шайками разбойников. В первую голову вырезаются пролетарии профессиональных союзов и большевики-мусульмане (№ 4). Даже эти авангардные слои пролетариата, обязанные по программе и тактике партии нести вооруженную защиту социальной революции, так же лишены оружия. Ввиду этого секция делает запрос правительству автономного Туркестана: известны ли ему эти факты, а если известны, то что предпринято в смысле самозащиты 95% мусульманского населения от разбойничьих банд, под каким бы флагом они ни выступали; что предполагает принять правительство для немедленного разоружения как этих банд, так и разложившихся частей Красной армии, [для] вооружения подлинного носителя социальной революции в Туркестане — мусульманского пролетариата, честно и открыто примкнувшего к идеям коммунизма, доказавшего свою преданность делу коммуны в минувшие январские события, когда мусульманство старого города Ташкента выступило на защиту советской власти наравне с русскими товарищами-коммунистами? Понимает ли правительство, что подобной тактикой недоверия к целым народам мусульманства, населяющим Туркестан, оно выбивает всякую почву из-под ног защитников советской власти и коммуны и готовит новый взрыв панисламистских идей наподобие старого царского правительства? Что сделали представители мусульманства, находящиеся в рядах правительства, против такого разжигания чувств национальной вражды?

Председатель П. Кобозев

Тов. председателя Т. Рыскулов, Н.И. Ходжаев

Секретарь Лабазнов

˂˂РГАСПИ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 311. Л. 75–80. Подлинник.˃˃