Докладная записка о съезде мусдуховенства и представителей верующих в г. Уфе A memo regarding the congress of Muslim clergy and representatives of the faith community in Ufa

(25 октября — 4 ноября 1926)

<<l.13>> Перед съездом

Предыдущий съезд мусдуховенства районов, объединяемых Центральным духовным управлением в г. Уфе, состоялся в 1923 году. По уставу ЦДУ подобные съезды, имеющие целью разрешение религиозных вопросов и перевыборы ЦДУ, должны происходить через каждые три года. Таким образом, в 1926 г., в мае месяце, должен был состояться очередной съезд м/д. в Уфе.

По ряду причин этот съезд был созван лишь 25 октября 26 года (причины — см. нашу записку «О съезде м/д. в Уфе») [см. документ № 1] Чтобы правильно оценить как работы съезда, так и результат этих работ, необходимо, хотя бы вкратце, остановиться на основных положениях, характеризовавших предсъездовский период и наложивших  определенный отпечаток на ход съезда.

В основном мы имели перед собой заметное усиление наступательной активности всех слоев мусдуховенства и части верующих в области вероучения (требования о расширении прав и изменении декрета о вероучении), в области борьбы против советских школ, комсомола, жендвижения, пионерского движения, кооперации и т.д.

Одновременно с этим духовенство усиленно вело работу по отвоевыванию политических прав и экономических ресурсов (религиозные фонды, кассы взаимопомощи, требования возвращения мечетных имуществ и т.д.). Вся эта деятельность м/д. шла по линии борьбы за влияние на крестьянство и использование наиболее фанатичной его части в своих политических целях.

Все эти моменты нами самым подробным образом освещались в нашей записке «Наступление мусдуховенства и меры борьбы с ним», в свое время представленной в АРК при ЦК ВКП /б/. В этой же записке мы указывали на то обстоятельство, что во всех этих стремлениях м/д. мы не видим прямой заинтересованности масс и что большую долю некоторого <<l.14>> успеха деятельности м/д. нужно отнести за счет умелой инсценировки «напора масс».

Все это на протяжении съезда было проверено еще раз и нашло свое подтверждение.

В силу такого положения вещей, мы еще в докладной записке в АРК

«О съезде м/д. в Уфе, о нашей подготовке к нему и некоторых перспективах» указывали на возможность возникновения на съезде ряда нежелательных для нас вопросов, несмотря на огромную работу, проведенную в связи со съездом нашими органами (ОГПУ) на местах.

Можно и нужно было ожидать, что несмотря на очень значительное количество на съезде делегатов, не солидарных с указанными выше стремлениями м/духовенства в целом, все же могут возникнуть на съезде нежелательные нам вопросы. С другой стороны, можно и нужно было ожидать, что соотношение сил на съезде разрешит нам в основном разбить оппозиционную к нам часть мусдуховенства.

Положение уже в самый период съезда усугубилось еще сл. тремя обстоятельствами: 1) Вместо предполагавшихся 300–350 человек делегатов, на съезд съехалось много больше (437 с решающим голосом и 265 — с совещательным). Большинство приехало по собственной инициативе. 2) В период работы съезда приезжали делегации из деревень (Татария, Башкирия) специально с целью проконтролировать поведение своих делегатов, чем некоторые делегаты ставились прямо-таки     в безвыходное положение. 3) Руководящее ядро съезда, связанное определенными обязательствами, вынуждено было выступить крайне осторожно, т.к. нужно было и сохранить авторитет, и дать отпор низовому духовенству, выступавшему очень воинственно и пытавшемуся дать нам на съезде продолжение инсценировки «напора  масс».

Но, несмотря на все это, основные задачи, стоявшие перед нами в связи со съездом, мы считаем разрешенными вполне.

Заседания Совета улемов

Открытию съезда предшествовали работы Совета улемов (Ученого совета при ЦДУ). Заседания Совета улемов происходили [л. 15] 7 раз —  с 18 по 24 октября. Прилагаемый при сем дневник работ Совета улемов дает точное представление о работах Совета, поэтому мы здесь остановимся только на важнейших моментах. Сводятся они к следующему: 1)  Совет улемов, по  общему признанию, бездействовал все три года.

2) Выявились, и очень резко, неприязненные отношения между Советом улемов и ЦДУ. Среди членов Сов. ул. были тенденции подчинить себе ЦДУ, взяв на себя верховные контролирующие функции, в ответ на что внутри самого ЦДУ стали назревать тенденции к ликвидации Сов. улемов и передаче его функций ЦДУ. Мотивы: параллелизм в  работе, отсюда задержка в проведении тех или иных вопросов, лишние расходы.

Наша линия в этих вопросах состояла в сл.: а) Совет улемов сохранить, б) разрешать все вопросы в такой плоскости, чтобы противоречия между С.у. и ЦДУ сохранить,) ликвидировать институт почетных членов Сов. улемов (представителей районов, не входящих в ЦДУ), дабы тем самым еще по одной линии оторвать эти районы от ЦДУ.

В результате работ как Совета улемов, так и самого съезда вопросы, относящиеся к деятельности и структуре Сов. улемов, были разрешены именно так, как мы предполагали.

Состав съезда

Всего делегатов было, по данным мандатной комиссии: 437 — с решающим голосом, 265 — гостей. Решающие голоса распределились следующим образом:

Башреспублика                              — 105

Татреспублика                               — 78

Казакстан                                         — 132

Внутр. губ. РСФСР                     — 63

Урал. область                                 — 21

Сибирь                                              — 15

Узбекистан                                      — 5

Кара-Калпакия                                                     — 3

Крым                                                 — 1

Сев. Кавказ                                       — 1

От китайских мусульман              — 1 Неизвестен   — 8

<<l.16>> Из указанного числа: 73 мутаваллия (представители мирян), остальные в абсолютном большинстве — имамы, до 100 человек мухтасибов и 4 муэдзина.

Заседания съезда

Съезд заседал с 25 октября по 4 ноября включительно. Подробный дневник работ съезда прилагается при сем, вкратце же съезд проделал следующее.

Первый день съезда (25 окт.). Был сконструирован президиум в составе 18 человек. Заслушаны приветствия с выражением благодарности Соввласти.

Второй день съезда (26 окт.). Приветственные речи; решено послать от имени съезда приветствен. телеграммы: тт. Сталину, Калинину, Рыкову. Избрана Комиссия для личного приветствия Баш. ЦИКа. Избраны: секретариат,  комиссии:  мандатная,  организационная, по рассмотрению наказов и разбору жалоб.

Третий день съезда (27 окт.). Приветствие муфтия Крыма и доклады делегации ЦДУМ о поездке на Мекканский конгресс.

Четвертый день съезда (28 окт.). Доклады первых трех Отделений ЦДУ. Утвержден текст приветственных телеграмм. От имени съезда послано приглашение в БДУ.

Заслушаны приветствия представителей БДУ и гостя с Сев. Кавказа. Пятый день съезда (29 окт.). Были заслушаны доклады   остальных

(4-й и 5-й) Отделов ЦДУ, принята резолюция по докладу о Мекканском конгрессе.

Шестой день съезда (30 окт.). Заслушаны доклады о деятельности Совета улемов и ревизионной комиссии при ЦДУ.

Седьмой день съезда (31 окт.). Прения по докладам ЦДУ, Совета ученых и ревизионной комиссии. Принятие одной общей резолюции о деятельности ЦДУ.

Восьмой день съезда (1 нояб.). Принят текст приветственных телеграмм ВЦИК’у, Ибн-Сауду и Исполкому Мекканского конгресса, заслушан и утвержден доклад организационной уставной комиссии.

Девятый день съезда (2 ноябр.). Заслушан доклад о печати и о снабжении приходов религиозными книгами и вынесено по нему соответствующее, вполне благоприятное для нас, постанов <<l.17>> ление. После заслушания доклада мандатной комиссии и утверждения ее работы было приступлено к рассмотрению самого острого вопроса всей повестки дня съезда — доклада комиссии по предложениям и разбору наказов.

В результате доклада этой комиссии разгорелись сильные прения,   и в конечном счете часть предложений комиссии была передана для вторичного рассмотрения той же комиссии.

Десятый день съезда (3 ноябр.). Продолжение рассмотрения доклада комиссии по предложениям и разбору наказов и рассмотрение и утверждение положения об ученом Совете.

И последний, 11-й день съезда (4 ноябр.). Избрание ЦДУ и Совета улемов, утверждение финансовой сметы, расходов ЦДУи Совета улемов  и избрание ревизионной комиссии. Кроме того, были посланы приветственные телеграммы Сталину, Ворошилову и Академии наук в Ленинграде. Затем зачитано обращение съезда к мусульманам, и съезд закрылся заключительным словом муфтия.

Анализ работ съезда. Первые восемь заседаний

Первые восемь заседаний съезда проходили под нашим исключительным влиянием. Все доклады — о Мекканском конгрессе; о деятельности ЦДУ, различного рода приветствия и т.д. проходили под знаком полнейшей лояльности к Советской власти и всех законоположений ее в области религиозных вопросов.

В этот же период (по докладу о Мекканск. конгрессе) были особенно резкие выступления (М. Бигиев) против политики империалистических держав на Востоке и призывы полной поддержки Соввласти, единственно защищающей интересы угнетаемых мусульманских наций.

Доклады Отделов ЦДУ носили исключительно информационный характер, и все вопросы, по которым могли быть подняты споры (о создании типографии, об организации рел. школ, медресе и т.д.) были искусно обойдены. Очень многое зависело также от состава президиума и комиссий, почему были приняты все меры к введению в эти организации наиболее лояльных к Соввласти лиц, что нам хотя и не в полной мере, но все же удалось разрешить.

Все это имело тем большую ценность, что на съезде определеннейшим образом чувствовался громадный напор рядовых <<l.18>> деревенских членов съезда, создавших во время съезда особую группу так называемых деревенских делегатов. Эта группа выражала неоднократно явное недовольство президиумом и членами ЦДУ, проводившими съезд все время под знаком подчеркиваемой лояльности Соввласти и ее законоположениям. Раздавались даже голоса за [пере-. — Д. А., Г. К.] избирание президиума, как не отвечающего якобы общему настроению съезда. Но, повторяем, несмотря на все это, работы съезда протекали вполне для нас благоприятно.

Доклад комиссии по разбору наказов

Основным вопросом съезда был, конечно, доклад комиссии по разбору наказов и предложений о мест. Общее число наказов к моменту доклада комиссии достигло 250. Характер этих наказов нами освещался очень подробно в наших записках «Наступление м/духовенства» и «О съезде    в Уфе». Так как этот пункт повестки дня сулил нам наибольшие неожиданности, в первые дни съезда нами была проделана громадная работа по созданию определенного настроения по всем этим вопросам. Этого мы достигли. Уже из докладов о деятельности различных отделов ЦДУ съезду дано было понять, что руководящее ядро мусдуховенства Союза считает выдвижение каких-либо новых требований, идущих по линии расширения Декрета о вероучении или по линии пересмотра основных законоположений об отделении церкви от государства, несвоевременными и чреватыми серьезными для мусульманского духовенства последствиями.

Кроме того, с нашей стороны было обращено самое серьезное внимание на работы комиссии по предложениям, от доклада коей зависело,  в каком направлении развернутся последующие прения. В этом отношении, несмотря на численное превосходство в комиссии членов, стоящих на точке зрения необходимости расширения рамок вероучения и политических прав мусульманского духовенства, нами была достигнута победа противоположной точки зрения. Этому, конечно, способствовало и то настроение, которое было создано на съезде выступлениями руководителей съезда в первые дни съезда. В результате комиссия по предложениям, из общего числа 44 пунктов, имевшихся в наказах, исключила 13 пунктов, наиболее для нас нежелатель <<l.19>> ных. Мотивировано это было тем, что эти пункты не носят чисто религиозного характера. Президиум на своем заседании по докладу комиссии, по тем же основаниям, исключил еще 6 пунктов из оставшихся. Таким образом, вниманию съезда было в конечном счете предложено 25 оставшихся пунктов.

Первый же пункт, оглашенный на съезде в редакции комиссии о возможности открытия медресе и религиозных курсов в губернских гoродах и там, где позволяют условия, и только с санкции Соввласти, внес волнение и шум на съезде. Сразу же посыпались масса протестов на эту редакцию, и решительно предлагалось выбросить из формулировки слова «условия» с внесением народа не только в городах, но и в деревнях.

Часть делегатов так же решительно выступила на защиту формулировки комиссии. В этот критический момент, когда съезд принял почти форму бунта. Президиум съезда воздержался от активного вмешательства в споры, тем самым повлияв в громадной степени на отклонение формулировки комиссии, правда, незначительным большинством голосов.

Наиболее воинственно настроенные делегаты приняли пассивность президиума за его слабость и один за другим стали выступать с предложением тут же выбрать и послать делегацию в Москву с ходатайством об удовлетворении требований съезда, т.к. президиуму эти вопросы доверить якобы нельзя.

Накаленная атмосфера была в конце концов ликвидирована выступлениями некоторых членов президиума, предложивших передать все спорные вопросы на вторичное рассмотрение той же комиссии. Предложение было принято, и обсуждение всех других пунктов постановления комиссии протекало уже в более спокойной атмосфере. В результате было принято 17 пунктов в сл. редакции:

1) Религиозные курсы и медресе открывать там, где этого пожелает народ.

2) В тех местах, где школы вероучения открываются не первый раз, просить власть разрешить не брать на них разрешения, а только об этом ставить власть в известность.

3) Предоставить право преподавания вероучения не только духовенству, но и также и тем, кто имеет удостоверение ЦДУ <<l.20>> или мухтасибата о сдаче им экзамена на право [преподавания]  вероучения.

4) Принять меры к тому, чтобы местные власти не препятствовали проведению в жизнь декрета ВЦИК о вероучении.

5) Просить разрешить преподавание вероучения в религиозных школах ежедневно.

6) Инструкцию ЦДУ о вероучении проводить в жизнь.

7) Проводить в жизнь все постановления съезда и инструкции ЦДУ.

8) Принять меры ЦДУ к обеспечению населения Кораном и др. религиозными книгами.

9) Выпускать журнал «Ислам» полнее и приспособить его содержание к моменту.

10) Принять меры к увеличению числа разъездных ораторов с тем, чтобы они разъезжали больше по деревням и заводским  районам.

11) Взять ЦДУ под свое наблюдение нравственную сторону жизни духовенства.

12) В предстоящем выборе ревкомиссии избрать в ее состав специалистов.

13) Принять меры к борьбе с проституцией и пьянством в мусульманских приходах.

14) Принять меры к открытию при мечетях и медресе религиозных библиотек.

15) Принять меры к подготовке проповедниц и исповедниц из женщин.

16) Принять меры к изданию проповедей в большом количестве, чем это было до сих пор.

Перед самым концом заседания, уже после принятия вышеуказанных пунктов, волнения возобновились опять. Выступавшие одновременно несколько ораторов стали упрекать президиум в затирании вопросов, в частности об ограничении возраста учащихся до 10 лет, а другая часть — даже до 8 лет. В результате голосования прошло предложение комиссии довольствоваться тем, что в этом вопросе разрешено декретом ВЦИК.

<<l.21>> Таким образом, несмотря на всю остроту обстановки, предложения комиссии по разбору наказов были в общем проведены в желательном нам духе.

Следующий день несколько изменил положение вещей. Воспользовавшись предложением президиума о вторичном пересмотре спорных вопросов на заседании комиссии, недовольная часть съезда повела усиленную агитацию как на самом съезде, так и в комиссии, и вынудила комиссию пойти на ряд уступок. На следующем пленарном, 3.XI, заседании съезда, после особенно бурных прений и выступлений, большинство постановлений, вынесенных на предыдущем заседании съезда, было пересмотрено, и включены пункты, определенно ставящие вопрос о необходимости пересмотра декрета ВЦИК о вероучении и других законоположений Соввласти. В результате — резолюция по докладу комиссии по наказам, принятая 2.XI, была дополнена следующими 12 пунктами:

1) Принять меры к возвращению в распоряжение приходских Советов быв. зданий религиозных медресе и мектебов.

2) Вероучение ограничить возрастом.

3) Производить вероучение с 10 летнего  возраста.

4) Детям, не обучающимся в совшколах, разрешить изучение вероучения в любом возрасте и в любое  время.

5) Не вести в совшколах антирелигиозной агитации.

6) Организовать при ЦДУ типографию.

7) Обеспечить духовенство жалованьем.

8) Не оскорблять духовенство и религию.

9) Разрешить выступать в прессе против атеизма в литературном духе.

10)  Не  препятствовать  приходам  вести  протоколы  на  татарском языке.

11) Учение в совшколах не должно препятствовать [изучению] вероучения в религиозных школах.

12) При разрешении на открытие религ. школ не ставить в обязательство наличие мечети.

Этот день съезда прошел настолько хаотично, что ни у одного делегата съезда не осталось твердого впечатления, какие пункты в конечном итоге прошли и какие нет. Кроме того, президиумом <<l.22>> съезда было предложено М. Бигиеву, как наиболее авторитетному делегату на съезде, выступить в последний день съезда и заявить от имени президиума, что, несмотря на то, что съезд настаивает на своих решениях по докладу комиссии по разбору наказов, президиум вынужден категорически заявить, что те решения, которые идут против декрета ВЦИК о вероучении и которые содержат в себе политические требования, новым составом ЦДУ выполнены быть не могут и выполняться не будут.

В этом духе выступали на съезде Бигиев, представитель от комиссии по разбору наказов и в заключительной речи — и муфтий Фахретдинов.

Съезд выслушал эти заявления совершенно спокойно. Выступавший от имени недовольных делегатов заявил, что они вовсе не требуют,  а просят соввласть, как дети отца, и что решения съезда не требования,   а только просьба. На это М. Бигиев ответил: «Вы просите. Хорошо. Но я вам заявляю, что ЦДУ проводить в жизнь эти просьбы не будет».

В результате съезд в своем большинстве остался в недоумении. Одни полагают, что остались в силе решения, принятые по первому докладу комиссии, другие полагают, что сохраняют силу и те решения, которые были вынесены 3.XI, по второму докладу комиссии. Во всяком случае, само ЦДУ считает, что решения от 3.XI сняты, и в протоколы заседаний их не включило. Такого же мнения, как нам известно, придерживается и М. Бигиев.

Поэтому ожидать того, что ЦДУ подымет в официальном поряд  ке нежелательные для нас вопросы, основываясь на решениях съезда, не приходится.

Но тут же необходимо указать на наше мнение о том, что вся эта история очень сильно смахивает также на инсценировку «напора масс». Это тем естественнее, что съезд должен же был хоть в какой-нибудь степени отразить «напор самих масс», над чем так усердно трудилось м/духовенство в предсъездовский период.

Доклад оргкомиссии

Следующим острым вопросом, по которому могли быть от съезда преподнесены нам нежелательные сюрпризы, был доклад организационной комиссии. Но на общем собрании доклад этот прошел спокойно, и отдельные выступления делегатов, требовавших от пр-ва <<l.23>> весьма широких возможностей в религиозных вопросах приняты во внимание не были. По этому же докладу была принята инструкция к уставу ЦДУ, содержащая 15 глав, подразделенных на 19 пунктов. Если этот вопрос спокойно прошел на пленуме съезда, зато по нему нам пришлось много и основательно поработать во время работ самой комиссии. Основной вопрос, по которому разбились в комиссии мнения, был вопрос «О создании в приходах религиозных фондов», и, несмотря на то, что этот вопрос был в большинстве наказов с мест и масса духовенства была за создание этого фонда, будучи в нем заинтересована экономически, все же удалось его замять, поручив окончательное решение будущему составу ЦДУ. Затем некоторые невыгодные для нас вопросы, несмотря на протесты части членов комиссии, удалось снять по причине того, что они носят не религиозный, а экономический характер. Нужно отметить, что вообще нам удалось создать в оргкомиссии настроение не выходить за рамки того, что дозволено законоположениями власти.

Еще характерно  отметить,  что  на требование  духовенства  к пр-ву, о принятии их детей в школы наравне с детьми остальных гр-н одним из делегатов, членом комиссии, противопоставилось, и очень удачно, следующее: «раньше при николаевщине в школы принимались только дети богатых дворян и духовенства, а дети же рабочих и крестьян не принимались. Теперь же поскольку наше правительство рабоче-крестьянское, то,   следовательно, в школы в первую очередь должны приниматься, безусловно, дети рабочих и крестьян, и поэтому дети духовенства должны приниматься в последнюю очередь, это положение создается с политической точки  зрения».