Ислам в Российской Федерации в 1989 г. (по материалам Совета по делам религий при СМ РСФСР). Начало 1990 г. Islam in the Russian Federation in 1989 (based on materials from the Council for the Affairs of Religions under the RSFSR CM). Early 1990

СПРАВКА

о результатах анализа отчетов аппаратов уполномоченных Совета по делам религий об итогах работы в 1989 г. в части, касающейся мусульманского и буддийского культов

Отдел по делам мусульманской и буддийской религии Совета по делам религий при Совете  Министров  РСФСР  проанализиро вал отчеты аппаратов уполномоченных Совета об итогах работы   в 1989 году в части, касающейся мусульманского и буддийского культов. Анализ отчетов показывает, что деятельность аппаратов уполномоченных приобрела в истекшем году большую целенаправленность и организованность. Аппараты уполномоченных стали лучше владеть религиозной обстановкой, четче и глубже улавливать тенденции в ее развитии, грамотнее и оперативнее решать возникающие вопросы.

В соответствии с курсом осуществляемой в стране перестройки духовной жизни советского общества главные усилия аппараты уполномоченных направляли на успешное решение задач государственной политики в отношении религии и церкви, на дальнейшее совершенствование государственно-церковных отношений, на повышение роли и участия духовенства и верующих в перестроечных процессах. Особое значение, придавалось обеспечению конституционных гарантий свободы совести, точному исполнению религиозными объединениями и должностными лицами советских органов законодательства о культах, предотвращению негативных явлений в религиозной сфере. Значительное место в работе занимали вопросы упорядочения религиозной сети. По ходатайству верующих в 1989 году зарегистрировано 171 мусульманское и 5 буддийских религиозных обществ (в 1988 году соответственно 16 и 1). Положительно решались вопросы о передаче религиозным обществам бывших культовых зданий, а также о строительстве новых молитвенных домов. Религиозным объединениям постоянно оказывалось содействие в проведении организационных и ритуальных мероприятий (съездов, юбилеев, изменений организационных структур,  паломничества  в  Мекку  и  др.), а также в решении таких проблем, как подготовка кадров духовенства, издание и приобретение религиозной литературы, контакты с зарубежными религиозными центрами, прием иностранных делегаций, участие в общественных движениях, выступления в средствах массовой информации и т.п. (аппараты уполномоченных по Башкирской, Бурятской, Дагестанской, Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Татарской АССР, Ставропольскому краю, Куйбышевской, Ульяновской, Саратовской областям,  Северо-Осетинской АССР и др.).

Более заметными стали позитивные сдвиги в организации воспитательной работы с духовенством и верующими. Встречам со служителями культов и религиозным активом приданы в большей степени планомерность и направленность. Как и прежде, их основное содержание составляли проблемы воспитания в духе гражданственности, патриотизма, уважения к закону. В то же время они теснее увязывались с революционными преобразованиями в сфере духовной жизни участием в общественных движениях, с задачами укрепления дружбы народов, совершенствования межнациональных отношений. Именно в духе этих установок тов[арищ] Проваторов Н.Г., уполномоченный Совета по Карачаево-Черкесской автономной области,  провел,  например,  только за 8 месяцев 1989 года 184 индивидуальные и 54 групповых бесед воспитательного характера. В общем комплексе осуществляемых аппаратом мер они сыграли положительную роль в том, что религиозная обстановка в области развивалась нормально, характеризовалась достаточной стабильностью. Нельзя не отметить и того, что пять мусульманских духовников выдвигались кандидатами в депутаты местных Советов, повысились взносы религиозных объединений в общественные  фонды.

Некоторые аппараты уполномоченных  (по  Калмыцкой  АССР, Астраханской, Волгоградской, Курганской областям и др.) сделали определенный шаг в сторону установления более тесных контактов  с  органами  массовой  информации.  В  результате публикации в прессе, по радио и телевидению о религиозной жизни верующих обрели характер информаций, в большей мере объективных, свободных от предвзятости, достаточно политически взвешенных. В органах печати начали чаще публиковаться материалы о верующих, хорошо зарекомендовавших себя в трудовой   и общественной деятельности, шире освещаться участие служителей культа в движениях благотворительности и милосердия. Многие священнослужители встали на путь активного сотрудничества в подготовке материалов к введенной в печатных изданиях рубрике «нравственные проповеди». Но только этой рубрикой их выступления не ограничивались. Они не менее охотно шли на использование возможностей средств массовой информации,  чтобы заявить о своей общественной позиции, особенно тогда, ког да это было связано с юбилейными датами конфессий, а также с общественно-политическими событиями.  Чаще  стали  выступать в органах печати и сотрудники аппаратов уполномоченных. Так, тов[арищ] Иванов М.В., уполномоченный Совета по Ульяновской области, подготовил для областной газеты обстоятельную ста тью по поводу 200-летия образования Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири, в которой изложил основные направления государственной политики в отношении религии и церкви на современном этапе. Публикации сотрудников аппаратов уполномоченных, служителей культа и религиозного актива воспринимались верующими с удовлетворением и рассматривались как способствующие укреплению здоровой обстановки  в  религиозных объединениях.

Повысилось внимание аппаратов уполномоченных к комиссиям содействия контролю за соблюдением законодательства о культах при исполкомах Советов народных депутатов. Они стали глубже вникать в их деятельность, больше оказывать помощи в ее организации, в правильной оценке возникающих в религиозных объединениях ситуаций.

Продолжалось утверждение в практике работы аппаратов уполномоченных выступлений сотрудников перед партийным и советским активом с лекциями о государственной политике в отношении религии и церкви. 48 таких лекций прочитали, например, в истекшем году сотрудники аппарата уполномоченного Совета по Башкирской АССР.

Как положительное заслуживает одобрения проявленное некоторыми аппаратами уполномоченных стремление к использованию в практической деятельности данных социологических исследований проблем общественных отношений, которые проводились различными научными центрами, в том числе с участием аппаратов. Так, для учета в работе аппарат уполномоченного Совета по Кемеровской области выделил из проведенного Институтом социологии АН СССР исследования проблем социально-политических отношений данные, характеризующие состояние религиозной обстановки в области и тенденции секуляризации населения. Социологический анализ показал, что при общем уровне религиозности занятого населения, равном 23 %, он относительно высок для социально-профессиональной группы служащих (40 %) и совсем низок для рабочих (2 %). Вместе с тем проявилась тенденция сильного омоложения состава верующих. Исследованием установлено также, что развитость социально-политических ориентаций населения находится в прямой связи со степенью секуляризации: чем она выше, тем прогрессивнее социально-политическая ориентация личности; уровень распространения националистических представлений и взглядов у населения области невысок, у ее религиозной части он выражен ярче, нежели у нерелигиозной.

На первый взгляд может показаться, что выводы исследования не содержат принципиальных установок. Но аппарат уполномоченного правильно оценил их значение, как один из факторов, не только прибавляющий уверенности в решении вопросов, но и позволяющий лучше определиться в организации работы, несмотря на то, что исследование проводилось безотносительно к какойлибо конфессии.

Отмеченные позитивные сдвиги во многом обусловлены тем, что деловые контакты аппаратов уполномоченных с должностными лицами советских органов стали теснее, конкретнее и содержательнее. Конечно, еще не во всех случаях они получили нужное развитие и завершенность, но тенденции к этому обозначились достаточно четко.

В справке-ориентировке Совета о социально-политической ориентации мусульманских религиозных объединений  (№  2047 от 12 декабря 1989 г.) уже рассматривались основные аспекты работы аппаратов уполномоченных, как позитивного характера, так и требующие критического осмысления. Содержащиеся в ней заключения полностью совпадают с выводами, вытекающими из информационных отчетов аппаратов уполномоченных. Но, как показывает анализ отчетов, изложенные в них данные углубляют некоторые положения справки.

Представляют в этой связи интерес приведенные в отчете аппарата уполномоченного Совета по Астраханской области данные о неоднозначном отношении религиозных деятелей к    различным аспектам перестроечных процессов. В отчете они излагаются большей частью применительно к православному духовенству, но в общем контексте их можно рассматривать и относительно священнослужителей других конфессий.

Так, если рассматривать духовенство в целом, то оно с одобрением воспринимает процесс перестройки, особенно в плане расширения и демократизации той его части, которая касается регистрации религиозных обществ, возвращения молитвенных зданий, разрешения издательской деятельности и т.п. В то же время развитие гласности и связанной с ней свободы критики вызывает у некоторых священнослужителей опасение, что «паства станет не управляемой». Высказываются сомнения и по поводу утверждений о безграничных возможностях церкви в вопросах воспитания нравственности, которые получили широкое хождение в обществе и в публикациях прессы. Нет единого мнения у священнослужителей и относительно организации воскресных школ для обучения детей религии. Некоторые из них считают, что такая акция может привести к расслоению детей, созданию в их среде конфликтных ситуаций. Они справедливо отмечают, что в роли пропагандистов религии в юношеских и детских коллективах [они] нередко выступают не по своей инициативе, а по предложениям, исходящим от руководителей учебных заведений и детских садов. Высказывается и такое мнение, что на современном этапе церкви предоставлено чрезмерно широкое поле деятельности. У священнослужителей вызывает беспокойство то обстоятельство, что это ведет, по их мнению, к сращиванию государства и церкви.

Во многих отчетах подчеркивается усиление попыток неформальных объединений и их представителей устанавливать более тесные контакты с религиозными обществами и церковными иерархами в расчете использовать их возможности и авторитет в достижении своих целей.

Тов[арищ] Смирнов В.П., уполномоченный Совета по Свердловской области, сообщает по этому поводу, что руководители ряда неформальных объединений, стремясь всячески войти в доверие к священнослужителям, предлагают им поддержку в «противоборстве» с советскими органами в решении вопросов о передаче религиозным обществам культовых зданий и хранящихся в музеях культовых  реликвий.  Некоторые  участники  неформальных объединений совершают в этих же целях обряды, символизирующие принятие вероисповедания, вступают в исполорганы религиозных обществ. Священнослужителям и верующим рассылаются приглашения на организуемые ими сборища.

В отчетах уполномоченных Совета по Новосибирской области и некоторых других отмечается, что новые подходы к государственно-церковным отношениям практически сняли для религиозных объединений вопрос о свободной, в соответствии с законодательством о культах, регистрации [и] возвращении бывших молитвенных зданий и строительстве новых. В связи с этим наряду   с проблемой подготовки кадров священнослужителей перед ними возник вопрос об изыскании денежных средств и строительных материалов. Вследствие отсутствия их в нужном количестве руководители религиозных объединений из числа духовенства и церковного актива предпринимают меры по решению проблем путем наложения на приходы обязательств увеличивать денежные взносы, а также поощрения добывания строительных материалов «любым» способом. Это обстоятельство требует того, чтобы аппараты уполномоченных учитывали его в своей работе.

В связи с разрешением священнослужителям посещать исправительно-трудовые учреждения для удовлетворения религиозных потребностей осужденных в кругах служителей культа стало отмечаться повышение интереса к работе среди этого контингента. Причем интерес проявляется в большей степени к осужденным молодого возраста. Информируя о такой тенденции, аппараты уполномоченных не указывают, однако, как она преломляется в их деятельности, в частности, определен ли для привлечения к работе с осужденными круг священнослужителей, какая с ними проводится воспитательная работа с учетом новой для них миссии, как решаются вопросы организационного характера, связанные с их поездками в места заключения, и т.д.

Согласно отчетам в минувшем году в среде мусульманского духовенства и религиозного актива усилились тенденции к организации курсового обучения канонам религии при мечетях, рассчитанного на срок не менее трех месяцев. Создание курсов мотивируется, как правило, желанием верующих познать культурное наследие прошлого и историю народа, изучить арабский язык, его графи ку и т.п. Причем за домогательствами на разрешение организации такого рода обучения нередко кроется стремление к подготовке на курсах к роли своеобразных религиозных учителей женщин, которые, по замыслу организаторов курсов, должны затем преподавать религию в кружках из 3–5 человек, прежде всего детей.

Чаще и настойчивее священнослужители стали ставить вопросы об образовании стационарных духовных учебных заведений, изыскании путей планомерного обеспечения религиозных объединений и верующих богословской литературой.

Несколько изменился характер жалоб и заявлений духовенства и верующих. Если ранее большая часть их касалась вопросов регистрации религиозных объединений, возвращения бывших зданий молитвенных домов или строительства новых, и ставились они в плане претензий к советским органам или непосредственно  к аппаратам уполномоченных, то в истекшем году значительное место в заявлениях стали занимать обращения за посредничеством в разрешении внутриобщинных конфликтов.

В справке-ориентировке Совета № 2047 от 12 декабря 1989 г. состояние работы по буддийскому культу не рассматривалось.  Как свидетельствует анализ отчетов, религиозная обстановка по этому культу не приобрела в отчетном периоде каких-либо существенных отличий от общих характеристик развития, присущих другим конфессиям. Происшедшее за последние годы омоложение кадров духовенства, не изменив в целом позитивной социально-политической ориентации религиозных объединений, внесло, однако, в их деятельность определенное оживление. Молодые ламы заметно повысили мобильность в общении с верующими; они стали чаще выносить богослужебную практику и обрядность за пределы дацанов, посещать населенные пункты, где проживают приверженцы буддизма. Уполномоченный Совета по Бурятской АССР тов[арищ] Мулонов М.М. отмечает, например, что число выездов лам в районы республики возросло в истекшем году вдвое. Буддийские активисты в Калмыцкой АССР начали ставить вопросы о возвращении религиозным объединениям из музеев различных культовых реликвий, направлении на учебу за рубеж абитуриентов, приглашении из других стран буддийских богословов, об организации поездок верующих в другие страны для посещения почитаемых ими святынь. Как новое отмечается повышение интереса к религиозно-философской идеологии буддизма главным образом со стороны представителей интеллигенции. При этом, как свидетельствуют данные отчетов, некоторые лица, объявившие себя приверженцами буддизма, пытаются проводить линию на раскол внутриобщинной жизни последователей веры. По сообщению тов[арища] Выщепана И.М., уполномоченного Совета по г. Ленинграду и Ленинградской области, в зарегистрированном в 1989 г. обществе сложилась группа из 20–30 человек, которая  стремится  отколоть  его  от  ЦДУБ  (Центральное духовное управление буддистов. — Д. А.) и сориентировать на буддийские центры в Швеции и США. Группа, как видно из поведения  ее участников, преследует не религиозные, а коммерческие цели (создание и использование для извлечения наживы издательского дела, организация религиозного туризма и   т.п.).

Заслуживает внимания и последующего анализа тот факт, что среди посетителей Иволгинского дацана 5–6 % составляли лица русской национальности. При посещении храма они, как правило, заказывали молитвы. В отчете тов[арища] Мулонова М.М. приводятся любопытные данные о характеристике молитв, заказывавшихся верующими. Из 30 тысяч заказов примерно 1 тысяча включала молитвы за благополучную службу в армии, 1300 за хорошую учебу. Понятно, что эти молитвы заказывались молодыми людьми. В некоторых отчетах уполномоченные сигнализируют о стремлении некоторых религиозных активистов, занимающихся рыночным промыслом в других городах, добиваться регистрации для них религиозных объединений несмотря на функционирование в этих городах уже зарегистрированных обществ. По сообщению уполномоченного Совета по Астраханской области, с требованием открытия мечети настойчиво выступали мусульманские религиозники из Дагестана, определившие Астрахань местом для спекуляции и других рыночных операций. При этом, нисколько не считаясь с тем, что они не являются местными жителями, открыто угрожали организацией массовой акции и привлечением к участию в ней экстремистски настроенных  элементов, в том числе из Дагестана.

О попытках религиозных активистов из других регионов внедряться в среду верующих сообщает и аппарат уполномоченного Совета по Омской области. Как указывается в отчете, выдающие себя за ортодоксальных мусульман лица из республик Средней Азии и Казахстана настойчиво осаждают своим присутствием религиозное общество в Омске, привозят с собой разного рода литературу, в том числе издаваемую зарубежными клерикальными центрами.

Некоторые аппараты уполномоченных (по Омской, Курганской обл[астям] и др.) отмечают, что при постановке перед советскими органами вопросов еще не всегда встречают у отдельных должностных лиц должное понимание. Решение вопросов нередко затягивается и принимается после длительных обсуждений, не вызываемых деловой необходимостью. Попытка проявлять настойчивость в принятии соответствующих законодательству решений иногда оборачивается обвинением уполномоченных в заигрывании с церковью. Констатация подобных фактов в отчетах, конечно, необходима. Но она должна сопровождаться и информированием о мерах по их предотвращению и изжитию. Причины их нельзя также полностью относить только к непониманию должностными работниками советских органов возложенных на аппараты уполномоченных задач. Будет справедливо, если часть ответственности за то, что они есть, возьмут на себя уполномоченные как следствие собственных недоработок.

В среде духовенства и верующих мусульманского и буддийского культов в последнее время стали выражаться упреки по поводу предоставления священнослужителям Русской православной церкви возможностей для разного рода выступлений в печати, по радио, телевидению, будто бы дискриминационного отношения к другим конфессиям. Причем упреки адресуются не только средствам, массовой информации, но и аппаратам уполномоченных, которые, как заявляется, не учитывают желание священнослужителей других культов иметь трибуну для выступлений.

В ряде отчетов отмечается повышение внимания Совета по делам религий к подготовке и направлению аппаратам уполномоченных ориентировок и обзорных материалов по различным вопросам их деятельности. Эту практику Совет будет продолжать и в дальнейшем. Однако необходимо заметить, что такого рода документы готовились, главным образом, на основе анализа и обобщения материалов, которые специально запрашивались от аппаратов уполномоченных. Сами же аппараты, как правило, слабо питали Совет информацией о возникающих в процессе работы проблемах и выявляемых в развитии религиозной обстановки новых тенденциях и особенностях. Естественно, что это никак не способствовало лучшей постановке более полного и оперативного ориентирования аппаратов уполномоченных в наиболее актуальных вопросах их деятельности и обмена опытом работы.

В этой связи нельзя не указать на то, что непозволительно сдержанно ведут себя те аппараты уполномоченных, в деятельности которых работа в отношении мусульманских и буддийских религиозных объединений занимает  значительный  удельный  вес. Именно они в первую очередь должны быть более отзывчивы на потребности других аппаратов уполномоченных в разного рода ориентировках. Известно, например, что духовные управления мусульман и буддистов имеют достаточно широкие связи    с зарубежными религиозными центрами, их представители чаще других священнослужителей выезжают за границу, регулярно встречаются с иностранными делегациями духовных, общественных и политических деятелей. Из-за рубежа в духовные управления поступает различная богословская и политическая литература. Целенаправленный анализ по всем этим позициям был бы не только интересен для других аппаратов уполномоченных, но и весьма полезен для учета в  работе.

Высказанный упрек адресуется прежде всего к аппаратам уполномоченных по Башкирской и Бурятской АССР. Могли бы достаточно убедительно проявить себя в деле анализа и информирования и аппараты уполномоченных по регионам, где функционирует немалое число мусульманских религиозных объединений, в частности, Татарской АССР, Пензенской области и др.

Обращает на себя внимание и тот факт, что практически ни один отчет не содержит информации об использовании в воспитательной работе положений «Обращения к мусульманам Европейской части СССР и Сибири», принятого в августе прошло го года торжественным собранием, посвященным 200-летию ДУМЕС. Между тем оно заключает в себе целый ряд установок, реализация которых позволяет придавать развитию религиозной обстановки нужное направление, способствовать повышению трудовой и общественной активности верующих. Не учитываются в полной мере и возможности использования в работе участников торжественного собрания, которые могли бы быть проводниками этих установок. Соответствующие рекомендации на этот счет Советом давались. Из отчетов не усматривается также, как реализуются в практической работе другие аналитические, информационные и ориентирующего порядка документы Совета, помогают ли они в решении задач, какие проблемы требуют дополнительного аналитического обобщения и т.д., хотя просьбы о направлении такого рода документов исходят от аппаратов уполномоченных постоянно.

Некоторые отчеты по-прежнему страдают описательностью.  В них мало содержится выводов из результатов проделанной работы, за редким исключением — дается требуемый анализ фактов и развития событий, не выражается четкого отношения к проблемным вопросам, поднимаемым духовенством и верующими. В отчетах указывается, например, что некоторые священнослужители активно выступают за организацию обучения детей и молодежи религии, но излагается это лишь в порядке информации. Ставятся вопросы относительно приведения положений законодательства о культах в соответствие с Венским соглашением. Но в том и в другом случае конкретных предложений не высказывается.

Недостаточно критично оцениваются в отчетах состояние работы и достигнутые результаты. Обращения к Совету  касаются большей частью вопросов, связанных с обеспечением религиозных объединений богословской литературой, организацией ритуальных поездок за рубеж, подготовкой кадров духовенства. Проблемные вопросы, как правило, обходятся.