Из информационного отчета уполномоченного Совета по КиргССР Х. Ахтямова в Совет по делам религиозных культов при Совмине СССР о деятельности религиозных культов в КиргССР за 1-й квартал 1947 г.

<<l.119>>

Секретно.

В Совет по делам религиозных культов при Совете Министров Союза ССР

«О деятельности религиозных культов в пределах Киргизской ССР».

Основная моя работа в первом квартале 1947 года, после сдачи дел по выборам в Верховный Совет Киргизской ССР, заключалась в поездке в Ошскую и Джалал-Абадскую области Киргизской ССР по вопросам изучения деятельности религиозных культов, в частности мусульманского, в этих областях.

Указанные области Киргизской ССР, в основном населенные мусульманами суннитского толка, в силу сложившихся исторических условий в вопросах мусульманского религиозного движения занимают в Киргизской ССР особое место, и поэтому информации и факты, приведенные в настоящем отчете, в основном относятся к религиозному движению среди мусульман этих областей.

1. О сети действующих зарегистрированных и незарегистрированных религиозных общин мусульман.

В Ошской области в настоящее время функционируют 13 официально зарегистрированных мусульманских религиозных общин. В связи с тем, что, учитывая стремление верующей части населения к легализации функционирования религиозных обществ, было легализировано значительное (относительно) количество общин с закреплением за зарегистрированными молитвенными зданиями зон их деятельности, – стало возможным ведение довольно успешной борьбы с фактически действующими, но не зарегистрированными религиозными обществами. В этой работе значительную и существенную помощь областному Уполномоченному Совета оказывает духовенство зарегистрированных религиозных обществ, которое ведет активную борьбу с деятельностью незарегистрированных и бродячих служителей культов. В силу этих обстоятельств число незарегистрированных религиозных общин в Ошской области резко сократилось и в настоящее время считаются только единицами.

Противоположностью в этом вопросе является Джалал-Абадская область. В этой области, имеющей почти такой же состав населения, официально зарегистрировано три религиозных общины мусульман, причем зарегистрированные общины

<<l.120>>

расположены в одной части области, а в других частях области зарегистрированных общин нет. В связи с этим ведение борьбы с неофициальными религиозными общинами становится трудным: если удается добиться прекращения деятельности неофициальных общин в одном месте, то они возникают в другом, а предложение верующим не собираться на молитву при отсутствии вблизи зарегистрированного религиозного общества не всегда дает положительные результаты. Ввиду того, что большая часть области в связи с географическим расположением районов не включена в зону зарегистрированных религиозных обществ, духовенство последних не принимает участие в борьбе с незарегистрированными общинами, и эту работу приходится вести только самому областному Уполномоченному Совета, который при всем своем желании физически не может охватить область частыми и систематическими объездами всех районов и селений. Этим только и объясняется, что в Джалал-Абадской области, по подсчету областному Уполномоченного Совета тов. Канцерова, имеется 46 религиозных общин, фактически функционирующих, но не зарегистрированных. В определении количества незарегистрированных общин тов. Канцеров, очевидно, проявил скромность, так как им не учтены незарегистрированные общины в Алабукинском, Караванском и Уч-Терекском районах, в которых, безусловно, есть неофициальные религиозные общины. Большинство этих религиозных общин мелкие, не имеют ни молитвенных зданий, ни постоянных служителей культов, но все же факт остается фактом, и они существуют.

Анализируя изложенное, я пришел к убеждению, что добиться ликвидации незарегистрированных религиозных общин можно только путем легализации некоторых из них (в местах наибольшего скопления верующих и по возможности в географических центрах), включения в зону обслуживания легализированных общин окружающих селений и использования духовенства легализированных общин для борьбы с нелегальными общинами и бродячими служителями культов.

<<На полях напротив последнего абзаца: «Это правильная мысль [подпись]»>>

В этом случае неизбежно станет вопрос, по примеру русских православных церквей в Киргизии, об увеличении числа служителей культов в зарегистрированных общинах, т.е. в каждой общине зарегистрировать по 2-3 муллы с тем, чтобы некоторые из них имели бы возможность совершения религиозных обрядов и треб на дому верующих, проживающих вне населенного пункта, где функционирует зарегистрированное молитвенное здание. В этой связи не приходится умалчивать то, что ряд руководящих работников областей и районов в частичной легализации религиозных общин видят зло, и такие работники в хотя бы частичной легализации религиозных общин склонны видеть идеализирования религиозного движения.

<<На полях напротив последнего абзаца: «Надо подумать над этим предложением [подпись]»>>

В бытность мою в Джалал-Абадской области мне пришлось беседовать на эту тему с секретарем Сузакского райкома партии тов. Шадиевым и первым секретарем обкома партии тов. Амановым. Тов. Шадиев сказал, что легализация деятельности религиозной общины в Сузаке привела к тому, что некоторые работники, даже и один коммунист, стали посещать мечеть и, если бы община не была легализирована, не имело бы место такое явление.

<<l.121>>

Секретарь обкома партии тов. Аманов, хотя и согласился с моим мнением, что частичная легализация является меньшим из двух зол, но все же предпочел рекомендовать воздержаться от дачи положительного заключения по имеющимся ходатайствам верующих об открытии молитвенных зданий и предложил областному Уполномоченному Совета тов. Канцерову еще глубже изучить этот вопрос.

В руководящих деятельностью уполномоченных Совета по делам религиозных культов материалах говорится об условиях, необходимых для принятия ходатайств верующих об открытии молитвенных зданий на рассмотрение, но ничего не говорится о мотивах, которые делают невозможным отказ в удовлетворении этих ходатайств. Опыт работы уполномоченных Совета говорит за то, что было бы необходимо Совету по делам религиозных культов подумать над этим вопросом. В частности, я считал бы необходимым, чтобы Совет дал указание своим уполномоченным, при каких обстоятельствах удовлетворение ходатайства верующих об открытии молитвенного здания, безусловно, подлежит удовлетворению.

<<На полях напротив подчеркнутой фразы: «?»>>

Такое указание намного облегчило бы работу уполномоченных Совета. Я имею в виду случаи, когда ходатайство об открытии молитвенного здания подано от имени значительного количества верующих, имеется молитвенное здание в районе или населенном пункте, где проживают верующие, подавшие ходатайство, нет зарегистрированных религиозных обществ того культа, к которому принадлежат подавшие ходатайство верующие. Стало быть, налицо все мотивы, говорящие за удовлетворение ходатайства, но председатель облисполкома отказывается подписывать положительное заключение, очевидно, опасаясь, как бы «не насадить церквей», а областной Уполномоченный Совета не может упорно настаивать за положительное заключение, тоже опасаясь быть признанным идеологом религиозного движения. Этот вопрос был поднят некоторыми участниками Алма-Атинского совещания (октябрь 1946 года), но удовлетворительного ответа на совещании не получил.

<<На полях напротив последнего абзаца: «Дать указание… общего правила нет надо исходить из местной конкретной обстановки так говорилось и на совещании [подпись]»>>

2. О молитвенных зданиях религиозных культов.

Как известно, согласно закону «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» молитвенные здания и дома религиозных обществ признаются народным достоянием. Следовательно, все молитвенные здания, как построенные до издания указанного закона, так и после подлежат национализации. В пределах Киргизской ССР работа по национализации молитвенных зданий была запутана, в результате они оказались в полном распоряжении отдельных ведомств, предприятий и колхозов, которые, чувствуя себя полными хозяевами, стали распоряжаться недействующими молитвенными зданиями по своему усмотрению.

В предыдущем информационном отчете я сообщал в Совет о фактах разбора недействующих молитвенных зданий: в одном случае – колхозом, а в другом случае – верующими.

<<l.125>>

…

Во время проведения обложения налогами служителей религиозных культов Ошский городской и Карасуйский районный финансовые отделы, в нарушение п.7 письма Министерства финансов СССР от 13 декабря 1946 года за № 870, применили неправильный метод проверки размера доходов служителей культов, выразившийся в следующем: придя на квартиру служителя культа, притом только ночью, спрашивали у него, какой состав его семьи. Исходя из состава семьи, нормы потребления хлеба и других продуктов на одного человека, нормы расхода топлива и т.п., высчитывали, какая сумма потребуется на содержание семьи по местным рыночным ценам, эту сумму определяли как доходность от совершения религиозных обрядов и, исходя из этой суммы, исчисляли сумму налога. Когда об этом стало известно областному Уполномоченному Совета тов. Халимову, последний через облфинотдел добился отмены такого метода обложения служителей культов, и после этого жалоб на неправильное налоговое обложение не поступало.

5. Вопросы религиозного движения.

Пока не было в Киргизии официально зарегистрированных религиозных обществ и служителей религиозных культов, существовало большое количество незарегистрированных мелких религиозных общин, как-то не было заметно, что число верующих в республике довольно значительно. Когда стало налаживаться дело с частичной легализацией некоторых религиозных общин, на этой основе усилилась борьба с незарегистрированными общинами, прихожане которых сливались в зарегистрированные религиозные общества, и, возможно, стали посещать богослужения некоторые верующие, раньше не посещавшие общественные богослужения, – оказалось, что число верующих, особенно мусульман, в пределах республики довольно много.

Будучи по вопросам религиозных культов в командировке в Ошской и Джалал-Абадской областях и лично наблюдая богослужения в зарегистрированных мечетях, я убедился, что количество посещающих мечети довольно внушительно. Мне пришлось убедиться, что в мечеть в городе Джалал-Абаде на обычные утренние намазы приходят не менее 300 человек, а на обычные пятничные намазы – не менее 1000 человек. Это явление в разгар весенне-полевых работ, когда колхозники заняты на полях, а мечеть посещают в основном старики, рабочие, служащие, кустари и т.п., не связанные с полевыми работами. По рассказам прихожан, после окончания полевых работ посещение мечети верующими резко увеличивается. При этом необходимо учитывать и то положение, что в городе Джалал-Абаде все еще фактически функционируют 4 небольших религиозных незарегистрированных общины, которые пока не удалось еще распустить.

<<l.126>>

Что касается Ошской области, в частности самого города Ош, то религиозность мусульманского населения здесь гораздо выше, чем в Джалал-Абаде. Например, в главную мечеть города Ош «Рават Абдулла-хан» на обычные утренние намазы собираются до 500 человек, а в пятницы – до 4000 и больше.

4-го апреля 1947 года с согласия члена САДУМ’а Шакирходжаева и имама мечети Халыкназарова было сфотографировано пятничное богослужение, и из приложенных снимков видно, какое количество верующих посещает богослужение. Ввиду того, что молящиеся выстраивались очень длинными рядами, фотограф не мог охватить всех, в частности не засняты женщины в чадрах, которых было в этот день не меньше 300 человек.

Участие женщин в общественном богослужении, хотя религией ислама не запрещается, но в действительности среднеазиатских народов оно не практиковалось, поэтому участие женщин в общественном богослужении в мечети в религиозное движение в Киргизской республике является совершенно новым явлением.

В этом свете уместно довести до сведения Совета новый метод работы духовенства по вовлечению женщин в участие в богослужениях в мечети.

В городе Кок-Янгак Джалал-Абадской области функционирует зарегистрированная мечеть. Имамом в мечети состоит мулла Мунтгулла Асадуллаев, по национальности татарин, получивший духовное образование в городе Белебей Татарской АССР. В беседе с ним выяснилось, что до революции Асадуллаев примыкал к течению «джадидов» и проживает в Кирги[зи]и больше 10 лет.

В своей мечети Асадуллаев в проповедях по вопросу воспитания молодежи и женщин в исламском духе говорит следующее: «Ислам, давший в свое время знаменитых мужей, государственных деятелей, ученых, философов, пришел в упадок не потому, что он является устаревшим и не приспособленным к новым условиям жизни, а потому, что женщины были закрепощены, им не было доступа ни к политической и хозяйственной жизни общества, ни в мечеть. Мусульманка-мать, воспитывающая своих детей, хотя и считается правоверной, но основ ислама не знает, никто с ней не занимается по вопросам религии, поэтому она не может дать своим детям воспитания в исламском духе, дети растут в безразличии к религии, и, как результат этого, религия ислама, не получая пополнения за счет молодежи, приходит в упадок. Поэтому необходимо, чтобы женщины были свободными и наравне с участием в политической и хозяйственной жизни страны посещали мечети и пополнялись исламским духом».

Мулла Асадуллаев своими проповедями добился значительных успехов, так как по его же рассказу с начала функционирования мечети число женщин, посещающих мечеть, возросло с 1 до 35 человек. Приход Асадуллаева небольшой, до 100 человек постоянных посетителей, состав прихожан главным образом состоит из шахтеров.

Второй пленум Средне-Азиатского духовного управления мусульман в январе 1947 года утвердил «фетву», призывающую мусульман не принуждать женщин носить чадру и не препятствовать участию женщин в административно-хозяйственных и общественных делах. Деятельность Асадуллаева, гармонируя с решением САДУМ’а о раскрепощении женщин, развивает это решение дальше,

<<l.127>>

с тем, чтобы раскрепощенную в быту женщину закрепостить духовно.

Религиозная работа среди женщин в Ошской области, частично и в городе Фрунзе, ведется другим путем. Среди женщин-мусульманок есть так называемые «атын», или «атынча», или «абыстай». Это – женщины, в большей части вдовы мулл и ишанов, пожилые, в определенные дни недели устраивают у себя на квартире прием женщин-мусульманок, где читают священные книги, ведут беседу (под руководством «атынчи») на религиозные темы. Приходящие к атынче женщины приносят приношения, как денежные, так и натуральные. Эти сборища для мужчин закрыты. Руководящие этой работой женщины никому не известны, официально не связаны ни с САДУМ’ом, ни с зарегистрированными служителями религиозных культов.

В настоящее время я затрудняюсь предпринимать какие-либо шаги и прошу Совет дать установку: какая линия должна быть взята в этом вопросе.

<<На полях напротив последнего абзаца: «надо взять линию на легализацию этого дела [подпись]»>>

С первого взгляда на проявление религиозности мусульманского населения Киргизии кажется, что мусульманство перспектив к созданию кадров духовенства не имеет, но когда присмотришься поближе, оказывается наоборот. Например: по подсчету члена ревкомиссии САДУМ’а Халыкназарова, только в одном городе Ош с прилегающими к нему селениями в настоящее время имеется 46 кариев (чтецов корана), способных читать наизусть весь коран без всякого предварительного повторения, а с кариями, могущими читать коран после повторения их, число достигает до 120.

Эти люди не так уже старые и приблизительно половина их закончившие зубрение корана после Октябрьской революции. Мне приходилось встречать в городах Ош и Джалал-Абад немало кариев в возрасте 30-40 лет. Кари – это люди, зубрившие весь коран в результате упорного труда в течение ряда лет так, что эти люди насквозь пропитаны религиозным фанатизмом, которого они будут придерживаться долго.

В городе Джалал-Абаде проживает престарелый слепой кари Абдулахад, который воспитал одного слепого сироту мальчика 12 лет по имени Габдулмалик. Этот мальчик уже зазубрил 25 глав корана из 30, т.е. почти сделался карием. Мальчик оказался до того способным, что после двухразового внимательного прослушивания целой «суры» почти без ошибок усваивает весь незнакомый ему арабский текст. В настоящее время Габдулмалик вместе с муллами и стариками ходит по званным обедам, читает там коран, а старики всячески хвалят его. Его чтение слушают дети – его сверстники, видят, как хвалят его старики за знание корана, и это является своего рода наглядной религиозной пропагандой среди учащейся молодежи.

Свобода вероисповедания и регулирование религиозного движения среди мусульманского населения Киргизии толкуется как отступление Советской власти от принципа отделения школы от церкви. К уполномоченным Совета по делам религиозных культов многие обращаются за разъяснением, как обучать детей религии.

<<l.128>>

В Ошской области верующие распустили слухи, что в советских школах будет разрешено преподавание религии. Даже одна старая учительница средней школы в Ошском районе специально обратилась к Уполномоченному Совета тов. Халимову [с вопросом], как отвечать верующим, обращающимся к ней за разъяснением условий преподавания религии в школе.

Тов. Халимов разъяснил ей, что в советской школе религия преподаваться не будет, что школа от церкви отделена навсегда. Об этом же по просьбе тов. Халимова ведет разъяснительную работу и духовенство.

За последнее время замечается соблюдение религиозных обрядов некоторыми работниками совучреждений, даже коммунистами. Секретарь первичной партийной организации Сузакской МТС Джалал-Абадской области Хакимов стал посещать богослужения в мечети. Когда об этом стало известно райкому партии, Хакимова отстранили от должности секретаря партийной организации, но оставили в партии как молодого коммуниста, нуждающегося в воспитании.

Председатель передового колхоза им. Кагановича в городе Джалал-Абаде орденосец тов. Ашуров, узнав о моем приезде в Джалал-Абад, рано утром специально приходил на квартиру областного Уполномоченного Совета тов. Канцерова и просил, нельзя ли возбудить ходатайство о возвращении верующим здания бывшей мечети, занятого в настоящее время под школу.

Свою просьбу тов. Ашуров мотивировал тем, что здание все равно требует капитального ремонта, а колхозу было бы выгоднее перевести школу в другое помещение, а здание мечети отдать старикам для богослужения, так как с момента регистрации в г. Джалал-Абаде религиозного общества старики стали вставать рано и заодно поднимать и молодых, что оказывается выгодно для колхоза. Тов. Канцеров ответил ему, что поскольку недалеко от колхоза им. Кагановича функционирует зарегистрированная мечеть – возбуждение ходатайства об открытии мечети в колхозе им. Кагановича он считает нецелесообразным.

Начальник Ошского городского отделения милиции тов. Юлдашев в первом квартале 1947 года совершил обрезание своему мальчику и устроил большой «той». При этом он обратился к имаму мечети [с просьбой] послать к нему на «той» духовенство. Его просьба имамом была удовлетворена, и он послал несколько кариев к нему на «той».

Помощник председателя Ошского облисполкома коммунист тов. Мусаев, вернувшись из Армии, женился в конце 1946 года. Взял себе в жены гр-ку Шамсутдинову – комсомолку и надел на нее паранджу. Шамсутдинова воспитывалась в советской школе, была пионеркой, а потом комсомолкой. Родной ее брат Шамсутдинов тоже коммунист и работает в Куршабском районе Ошской области на должности народного судьи.

Наряду с приведенными фактами, приходится еще отметить о зачатках возрождения шариата.

Я был свидетелем в Ошской и Джалал-Абадской областях, когда некоторые прихожане обращались к муллам за разъяснением, можно ли жениться

<<l.129>>

на жене воина Советской Армии, пропавшего без вести. Второй пленум САДУМ’а также разбирал этот вопрос, следовательно, стремление верующих совершать бракосочетание строго по указаниям шариата имеет место и в других республиках Средней Азии.

Я был очевидцем, когда пришел в мечеть и обратился к члену САДУМ’а Шакирходжаеву один молодой человек лет 25-ти по имени Мир-Камалетдин со следующим вопросом: «Я с женой живу хорошо, но нашу супружескую жизнь мать жены своими сплетнями делает невозможной. Поэтому я сказал жене, что, если она хотя бы один раз пойдет в дом своего отца, будет считаться разведенной со мной через три «талака». Дней 5 тому назад мне сообщили, что тесть при смерти, и я пошел его проведать. Когда я находился у больного, пришла моя жена. В силу сделанного мною заявления я считаю, что мы с женой разведены через трех талаков, и фактически с ней теперь не живу, но бросать жену я не хочу, у нас есть двое детей».

Из рассказа Мир-Камалетдина стало ясно, что он развода не желает, но и не желает взять свою жену, разведенную через трех талаков, через венчание ее с другим мужчиной, так как это разрушит его семью. Он обратился к духовенству – как рассудит шариат.

В тот же день обратился к Шакирходжаеву приехавший из гор. Андижана Узбекской ССР с просьбой примирить его с женой, которая приехала в гор. Ош к отцу и не хочет ехать обратно с мужем, мотивируя тем, что он не может материально ее обеспечить.

Приведенные примеры говорят за то, что среди верующих мусульман имеются тенденции к возрождению шариатских законов.

Возрождение мусульманского сектантства в пределах Киргизии не замечается, за исключением некоторых ишанов, проживающих в соседних республиках и засылающих в Киргизию своих «агентов» для вербовки мюридов. Как видно, ишаны, засылающие к нам своих представителей, не столько преследуют религиозные цели, сколько личные материальные выгоды для себя. Например, ишан Хамдан-кары, проживающий в Чиназе (пригород города Ташкента), в начале 1947 года прислал своего уполномоченного в колхоз «Кзыл-Киргизстан» Куршабского района Ошской области и завербовал около 20 человек мюридов из числа колхозников. От завербованных мюридов собрал около 20 голов мелкого и 4 головы крупного рогатого скота, которые находятся на сохранении у мюрида Чолуканова. Ишан пытается угнать собранный скот в Узбекстан, но боится, что дорогой могут встретиться препятствия, и поэтому приезжал в город Ош якобы для того, чтобы узнать, нельзя ли получить какой-нибудь документ, но, видя, что член ревкомиссии САДУМ’а Халыкназаров настроен к ишану враждебно, вскоре он уехал. По рассказу Халыкназарова, ишан Хамдан-кары хорошо знаком с муфтием Ишан Бабаханом, нередко бывает у него на приеме. Знает ли муфти о деятельности ишана Хамдан-кары, неизвестно.

В городе Исфара Таджикской ССР жил знаменитый ишан, прозванный «Чай-пуруш Ишан». Этот ишан умер давно, но в настоящее время в Исфаре проживает какой-то родственник Чай-пуруша, присвоивший себе то же имя, возобновивший свою деятельность по вербовке мюридов. В начале 1947 года Чай-пуруш прислал в Киргизию

<<l.130>>

двух каландерей (дервишей), которые побыли сперва в Ачинском, а потом в Базар-Курганском районах Джалал-Абадской области, но, узнав, что в Базар-Курган приехал областной Уполномоченный Совета тов. Канцеров, – скрылись. Что делали эти дервиши в указанных районах, пока неизвестно. Мною предложено тов. Канцерову выехать в Ачинский и Базар-Курганский районы и выяснить последствие деятельности указанных дервишей.

В пределах Киргизии нам известен только один ишан, проживающий в сел. Молотовабад, по фамилии Акрам-Ишан Икрамов. В 1945 году Акрам-Ишан вербовал себе мюридов в Кзыл-Туйском сельсовете Узгенского района и собрал до 30 центнеров пшеницы. Этот сбор тогда представлял большую ценность, так как один килограмм пшеницы на рынке тогда оценивался в 100-120 рублей. Это стало известно и Молотовскому райкому партии. Когда член ревкомиссии САДУМ’а Халыкназаров был в Молотовабаде (1945 г.), секретарь райкома рассказал ему о деятельности Ишана. По рассказу Халыкназарова, Ишан тогда ему сознался, что он из Узгенского района привез только 17 центнеров пшеницы и то не в порядке подарков от мюридов, а собрал свои старые долги. После этого Акрам-Ишан притих и не давал о себе знать, но в начале 1947 года опять приехал в Узгенский район к своим мюридам. Мною предложено облуполномоченному тов. Халимову выехать в Узгенский район проверить последствия деятельности Акрам-Ишана.

Связь Акрам-Ишана с САДУМ’ом и его отдельными деятелями не установлена.

Указанные ишаны при вербовке мюридов избегают крупные населенные пункты, где имеются зарегистрированные религиозные общины, а проводят свою работу среди колхозников, преимущественно киргизской национальности глухих аилов.

Первый пленум САДУМ’а в сентябре месяце 1945 года подтвердил фетву, принятую президиумом САДУМ’а, установившую, что жертвоприношение (курбан) в праздник «Курбан-байрам» не является обязательным (важиб), а только желательным (суннат). Это толкование было напечатано в журнале САДУМ’а за № 3-4, и зарегистрированное духовенство разъясняло верующим о необязательности жертвоприношения. Очевидно, эти разъяснения дали положительный результат, так как в прошедший в 1946 году мусульманский праздник «Курбан-байрам», судя по количеству шкур жертвенных животных, подаренных зарегистрированному духовенству, убой скота был незначительный. Так, например, самые большие мусульманские приходы приносили в жертву овец и коз: в городе Фрунзе – 64, в городе Токмаке – 23, в городе Оше – 12, в городе Узгене – 4. Шкуры духовенством сдавались на пункты «Заготживсырье», а товары, полученные в порядке отоваривания, пошли духовенству.

Из приведенных примеров видно, что верующие хлопководческих районов приносили в жертву совершенно незначительное

<<l.131>>

количество скота, несмотря на то, что религиозность населения этих районов гораздо выше по сравнению с религиозностью в северных районах республики, но тем не менее убой скота в северных районах был больше, что объясняется сравнительной дешевизной скота в этих районах.

В связи с тем, что количество скота, принесенного в жертву, незначительно, разумеется, что жертвоприношение не могло иметь влияние на рыночные цены на скот.

Незначительность жертвоприношения, однако, не говорит за то, что «Курбан-байрам», как религиозный праздник, потерял свою популярность, а наоборот, в праздновании этого праздника участвовало очень много народа. Во всех пунктах, где праздничное богослужение совершалось в зарегистрированных мечетях, число собравшихся на богослужение в несколько раз превышало вмещаемость молитвенных зданий. В богослужебных обрядах принимали участие люди всех возрастов, не исключая и школьников. Было отмечено также участие женщин, преимущественно старух, хотя в небольшом количестве, но все же принимавших участие в богослужении совместно с мужчинами, составляя отдельные от мужчин ряды.

Участники богослужения – мужчины – приходили на моление с хоровым пением «такбир». Особенно было многолюдно богослужение в городе Оше, и, по рассказу очевидцев, у мечети «Рават Абдулла-хан» ни только территория мечети и прилегающие к ней переулки, но и склоны «священной» горы «Тахт-и-Сулеймание» буквально были облеплены народом, а по магистральной улице, прилегающей к мечети, пока не разошелся народ, совершенно невозможно было проехать на автомашинах. Очевидцы определяют, что в этом богослужении принимало участие 50-60 тысяч человек, в том числе много приезжих из Узбекстана и Таджикстана, считающих совершение богослужения в праздник «Курбан-байрам» в городе Оше особым богоугодным делом.

6. Культ мазаров.

В предыдущем информационном отчете я сообщал некоторые сведения об особо чтимых верующими мусульманами Киргизии мазарах.

Будучи в командировке в Ошской и Джалал-Абадской областях, уделил внимание на культ мазаров «Тахт-и-Сулеймание» и «Хазрет-Аюп» или, как иначе его называют, – «Аюп-Булак».

«Хазрет-Аюп» – серные источники вблизи города Джалал-Абад, которые эксплуатируются курортом Джалал-Абад. Как было сообщено, раньше около этих ключей был чтимый мазар, который был снесен при постройке курортных помещений. Священность ключей заключается в их целебности, но целебность ключей, по утверждению «ходжей», приживающих на курорте, заключается в том, что в них купался и получил исцеление библейский Иов, которого мусульмане считают пророком бога.

Около курорта, на земле колхоза им. Куйбышева, проживают 72 хозяйства ходжей. Часть этих людей работает в хозяйстве курорта, а большая часть состоит членами колхоза.

…