Из протокола № 1 заседания Совета по делам религиозных культов при Совмине СССР по вопросу о состоянии религиозного движения в Туркменской ССР

<<l.90>>

экз. № 2

заседания Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР

13 января 1951 г.

Присутствуют:

Члены Совета – т.т. Полянский, Гостев, Карпов.

Приглашенные – т.т. Задорожный, Фролов, Абушаев, Орлеанский, Кольцов, Пешехонов, Соловьев.

1. Отчет о командировке в Туркменскую ССР (Докл. т. Соловьев)

Отчет старшего инструктора т. Соловьева о результатах командировки в Туркменскую ССР, который в своем докладе заявил:

На основании имеющихся на месте материалов, бесед с отдельными руководителями партийно-советских организаций, в том числе и руководящих инстанций республики, личных посещений ряда населенных пунктов Ашхабадской и Чарджоуской областей, а также личных посещений ряда гробниц и других «святых» мест, действующих в явочном порядке, выявлена следующая картина состояния религиозности населения в Туркменской ССР.

1. Общая характеристика.

По состоянию на 15 декабря 1950 года в Туркменской ССР действует 4 зарегистрированные мечети, находящиеся в следующих областях: в Ташаузской области – 2 (1 – в Ильялинском районе, 1 – в гор. Ташаузе), в Марыйской области – 2 (1 – в Куйбышевском районе и 1 – в Байрам-Алийском районе).

По административному делению Туркменская ССР имеет в своем составе 4 области (Ашхабадская, Марыйская, Ташаузская и Чарджоуская), в которых насчитывается 47 сельских районов, 3 городских района, 8 городов республиканского и областного подчинения, 48 поселков городского типа, 387 аулсоветов и свыше 1000 аулов.

Таким образом, на 1380 населенных пунктов мечети зарегистрированы только в 4-х, а в 1376 пунктах зарегистрированных молитвенных зданий нет.

<<l.91>>

Основное население Туркменской ССР состоит из туркменов и узбеков, причем туркменская часть населения преимущественно проживает в Ашхабадской и Марыйской областях, а узбекская часть – в Ташаузской и Чарджоуской областях.

Как в прошлом, так и сейчас верующее население исповедовало и исповедует ислам.

Помимо 4-х зарегистрированных мечетей аппаратом Уполномоченного выявлено и взято на учет 43 гробницы и другие святые места, где верующие в той или иной мере организованно отправляют свои религиозные потребности.

Кроме того, выявлено и учтено 331 чел. так называемого «бродячего духовенства», которые обслуживают религиозные потребности верующих непосредственно в селах (аулах).

В ряде мест Туркменской ССР также отмечена деятельность ишанов, которые занимаются вербовкой мюридов (по-турменски – сопи). По данным соответствующих органов, сейчас отмечается деятельность 20-25 ишанов, имеющих каждый от 10 и больше мюридов.

Таким образом, сопоставляя вышеприведенные учетные данные, можно прийти к заключению о том, что в настоящее время религиозное движение в Туркменской ССР в основном проходит вне сферы влияния официально действующих мечетей, вне форм, предусмотренных законодательством о культах и установившейся практики, а наоборот, стихийно, что в значительной мере усложняет работу нашего аппарата.

2. Религиозная активность населения и формы ее проявления.

Прежде чем рассматривать в настоящем документе проявления религиозной активности населения, необходимо рассмотреть формы этого проявления, имеющие свои особенности в Туркменской ССР, без учета которых наш аппарат в дальнейшем не сможет правильно работать.

Эти особенности заключаются в том, что в районах с преобладающим туркменским населением (Ашхабадская, Марыйская области) религиозность населения проявляется в отличительных формах, чем в районах, где преобладает узбекское и других национальностей население (Чарджоуская, Ташаузская области), исповедующие ислам, и внешне форма этого проявления в Ашхабадской и Марыйской областях на первый взгляд кажется менее активная.

Исторически сложилось так, что количество действующих мечетей в Ташаузской и Чарджоуской областях превышало в 3-4 раза количество мечетей в Ашхабадской и Марыйской областях.

Так, из имеющих в распоряжении Уполномоченного Совета архивных данных [следует, что] на территории, ныне относящейся к Ташаузской области, до 1917 года действовало 183 мечети, в Чарджоуской – 155, Ашхабадской – 58 и Марыйской – 45.

<<l.92>>

Материалы, имеющиеся в настоящее время в аппарате Уполномоченного Совета, говорят о том, что стремление к организованному отправлению религиозной потребности в виде устройства общественных намазов в значительно большей степени сохранилось и проявляется в Ташаузской и Чарджоуской областях, чем в Ашхабадской и Марыйской областях.

Так, из учтенных 43 гробниц и других «святых» мест, где верующие в той или иной степени организованно регулярно устраивают общественные намазы в явочном порядке, 26 падает на Ташаузскую область, 9 – на Чарджоускую, 4 – на Ашхабадскую, 4 – на Марыйскую.

Из известных нашему аппарату 19 случаев проведенных массовых общественных намазов в дни праздника «Курбан-Байрам» в 1950 г. в Ташаузской области было отмечено 9, в Чарджоуской – 5, в Марыйской – 4 и Ашхабадской – 1.

Из материалов Уполномоченного Совета и личным посещением ряда гробниц и др. «святых» мест выяснилось, что в настоящее время гробницы и другие «святые места» в Ташаузской и Чарджоуской областях превращаются в постоянно действующие молитвенные учреждения, в которых регулярно собираются верующие для проведения общественных намазов.

Так, например, гробница Исмахмут-Ата, расположенная на территории колхоза «Коммунист» Тахтинского района, Ташаузской области, по преданию построенная 1000 лет тому назад на могиле одного из правителей Ирана, который во время своего путешествия в Бухарское и Хивинское ханство умер на этом месте и тут же похоронен, в настоящее время особо почитается мусульманами и считается «святой» у всех мусульман, проживающих в Хорезмском оазисе. Гробница посещается паломниками в обычные дни 10-20 чел., в дни пятницы – на том же уровне и в дни особо чтимых праздников – по несколько сот человек, как, например, это наблюдалось в дни праздников «Курбан-Байрама» в 1950 году, когда у гробницы собирались молящиеся в отдельные дни от 100 до 300 человек. Вокруг этой гробницы распространяется много различного рода легенд.

Гробница «Ших-Билял», расположенная на территории колхоза имени Фрунзе Дейнауского района, Чарджоуской области, по преданиям существует со времени завоевания арабами Средней Азии. Она построена в честь умершего на этом месте командующего войсками арабов Азначи Мухаммеда Ших-Билял. Гробница особо почитается у мусульман. Ее ежедневно и в дни обычных праздников посещают 15-20 человек, в особо чтимые дни – по несколько сот человек, что наблюдалось в дни «Курбан-Байрам» в 1950 г., когда посещение достигало до 300 человек.

Гробница «Астан-Баба» расположена на территории колхоза Ак-Мейдан Керкинского района, Чарджоуской области. По преданию существует свыше 600 лет. Она построена в честь прибывшего из Мекки духовника Астан-Баба, который был убит противниками мусульманской веры и похоронен на этом месте. Гробница особо почитается мусульманами и регулярно посещается верующими, ежедневное посещение которой доходит до 20-25 человек.

<<l.93>>

Гробница «Эрназар-Баба» расположена на территории Калининского района, Ташаузской области. Она особо почитается верующими, которую посещают ежедневно 5-10 человек. В дни «Курбан-Байрам» в 1950 году посещаемость гробницы доходила [до] 300-350 человек.

Гробница «Келлели-Баба» расположена на территории Ташаузского района той же области. Ее ежедневно посещают 15-25 человек паломников, а в дни больших праздников – по несколько сот человек, как, например, это было 16 июля с.г., когда на общественный намаз собралось до 500 человек.

Гробница «Мазар-Шариф» расположена на территории колхоза «Кизил-Батан» Чарджоуского района той же области. Она регулярно посещается паломниками (в обычные дни – 10-15 челов., в пятницу – до 30-40 челов., в дни больших праздников – от 1000-2000 человек). Такое посещение отмечалось в отдельные дни праздника «Курбан-Байрам» в 1950 году. Гробница пользуется большой популярностью среди верующих и ее влияние распространяется на ряд районов.

Гробница «Буриде-Хусейн» расположена на территории колхоза им. Шверника Байрам-Алийского района, Марыйской области. Она почитается у верующих как святое место и регулярно посещается в дни больших праздников (в отдельные дни праздника «Курбан-Байрама[»] и «Ураза-Байрама» в 1950 году посещение достигало 100-150 человек в день).

Гробница «Овезджан-Ходжа» расположена на территории колхоза им. Куйбышева Чарджоуского района той же области. Она регулярно посещается верующими. В обычные дни ее посещают одиночки, а в праздничные – по несколько сот человек, что, например, наблюдалось в дни праздника «Курбан-Байрам», когда посещение достигало в отдельные дни до 300 человек.

Гробница «Ахунд-Баба» расположена на территории Ташаузского района той же области. В дни особо чтимых праздников собирается около гробницы на общественные намазы по несколько сот человек, а в отдельные дни «Курбан-Байрам» в 1950 году у гробницы собиралось до 1000 человек.

Гробница «Ших-Кабир-Ата» расположена на территории Куня-Ургенчского района, Ташаузской области. Она регулярно посещается паломниками, а в дни праздников собиралось на общественные намазы 150-200 человек (1950 г.).

Как правило, все 10 изученных нами гробниц представляют из себя простейшие глинобитные строения (типа сарая), которые без особой архитектуры неоднократно перестраивались верующими или ремонтировались (восстанавливались). Все эти гробницы имеют по 2-3 небольших комнаты с очагами для огня с глинобитным полом без всякого другого оборудования (признаков могил в помещении незаметно). Общественные намазы проводятся не в самих гробницах, а около них под открытым небом. В помещении гробницы совершаются индивидуальные моления, связанные с лечением болезней или по иному поводу. Все эти гробницы расположены на территории мусульманских кладбищ.

<<l.94>>

Роль служителя культа при гробницах исполняют сами верующие за счет наиболее уважаемых стариков, знающих коран. Состав этих служителей культов непостоянный, он меняется так же, как и меняется сам состав паломников. Более или менее постоянство в составе служителей культов сохраняется в дни больших праздников, как, напр., «Ураза-Байрам» и «Курбан-Байрам», когда около таких гробниц, по заявлению местных руководящих работников, можно наблюдать один и тот же состав лиц, которые исполняют роль служителей культов.

Приведенные выше материалы говорят о том, что в Ташаузской и Чарджоуской областях в настоящее время сохранились в основном те же формы организованного отправления религиозных потребностей, которые существовали и раньше. Независимо от того, что в упомянутых областях почти что нет официально зарегистрированных мечетей, верующие в явочном порядке удовлетворяют свои религиозные потребности при гробницах (особенно в дни больших и особо чтимых праздников).

Что же касается исполнения таких религиозных обрядов, как наречение имени новорожденному и связанному с ним обычаю обрезания, похорон, бракосочетание и т.п., то эти обряды в основном проходят помимо существующих зарегистрированных мечетей и явочно-действующих гробниц и совершаются непосредственно на дому у верующих силами бродячего духовенства, и вследствие этого они не поддаются пока какому-либо учету. Однако наличие в Ташаузской и Чарджоуской областях 232 челов. т.н. бродячего духовенства говорит само за себя, что эти муллы находят для своей деятельности определенную почву.

В иных формах, чем в Ташаузской и Чарджоуской областях проявляется религиозность населения в Ашхабадской и Марыйской областях.

Как уже отмечалось в настоящем докладе, в Ашхабадской и Марыйской областях основное население состоит из туркмен, которые до 1930 года находились в кочевом состоянии и по условиям своего кочевого быта не имели столько мечетей, сколько имелось в Ташаузской и Чарджоуской областях.

До 1917 года туркмены разделялись на ряд родов. Существовали роды «ших», «махмут», «ата», «ходжа» и др., которые для удовлетворения религиозных потребностей верующих выделяли из числа богатых туркменских семей определенное количество молодых людей и направляли их на учебу в бухарское медресе. Обученные таким образом муллы кочевали совместно со своим родом и удовлетворяли религиозные потребности верующих.

По заявлениям ряда ответственных товарищей, сделанных мне как до 1917 года, так и после, до 1930 года верующие туркмены проводили общественные намазы только в дни больших праздников, как «Ураза-Байрам» и «Курбан-Байрам», по родовому признаку и преимущественно под открытым небом. Обязательный пятикратный намаз верующий туркмен соблюдал в кругу мужской части своей семьи или в одиночку. Пятничные намазы проводились

<<l.95>>

в кругу близких родственников или знакомых, т.е. по существу такие общественные моления больше напоминали семейные, чем общественные.

С момента коллективизации туркменский народ перешел на оседлый образ жизни: образовались села (аулы). Родовые признаки постепенно стирались, но остатки их все еще имеются и по настоящее время.

Известно также, что после 1917 года и по настоящее время подготовка мулл через медресе постепенно сокращалась, а в настоящее время совершенно сошла на нет. Однако религиозность населения, хотя значительно и сократилась, все еще продолжает существовать в туркменском народе.

Изменения, происшедшие за этот период времени в политической и экономической жизни, вызвали за собой и изменение форм отправления религиозных потребностей (приспособление этих форм к новым условиям быта). Если раньше в жизни верующего туркмена играл роль мулла и родовой обычай, то в настоящее время из-за отсутствия мулл их роль среди верующих стали выполнять наиболее старшие по своему возрасту верующие мужчины, которые следят за соблюдением родовых обычаев. Если раньше общественные намазы выходили за пределы одной семьи, захватывали целый род, а в дни больших праздников они выходили за пределы рода, то в настоящее время эти общественные намазы ограничиваются верующими семьями или верующими, проживающими в одном селении.

В настоящее время среди верующих туркмен характер отправления молений и других религиозных обрядов напоминает старообрядцев беспоповцев, в семьях которых старший в семье выполняет обязанности служителя культа.

Я не претендую в настоящем докладе дать подробную характеристику существовавших и существующих форм отправления религиозных потребностей у туркмен. Я хочу в этом докладе показать только ту разницу в формах отправления этих потребностей, которая существует между верующими, проживающими в разных частях Туркменской ССР.

Что же касается религиозной активности туркменского населения, проживающего в Марыйской и Ашхабадской областях, то она, по-моему, ничуть не ниже, чем в Ташаузской и Чарджоуской областях, хотя эту активность нашему аппарату трудно учитывать и изучать, поскольку формы проявления этой активности замыкаются в кругу семьи или одного селения и редко проявляются в более широких масштабах.

Лично посетив ряд туркменских аулов в Ашхабадской области (аулы – Бабара, Безмейн, Нагор, Гоек-че, поселок им. Ворошилова и др.) и из разговоров с местным партийно-советским активом и рядом верующих выяснил, что в этих аулах всем новорожденным нарекают имя по мусульманскому обряду, причем мальчиков всех обрезают. Такие обряды, как бракосочетание, похороны совершаются в семье стариком, знающим коран.

<<l.96>>

Большинство средних и пожилых возрастов мужчин, как правило, носят бороду, что по объяснению местных работников является признаком верующего. Женщины и девушки носят яшмак, род покрывала, закрывающего нижнюю часть лица (подбородок и рот), но, как я выяснил у партийно-советского актива, общественные намазы под открытым небом в этих селах не проводятся, а верующие молятся у себя на дому, в кругу своих близких родственников или знакомых, или в одиночку.

По-моему, Совет должен разработать сейчас ряд практических мероприятий, которые бы помогли нашему аппарату в деле правильной организации и изучения религиозности среди верующих туркмен.

Рассматривая имеющиеся в распоряжении аппарата Уполномоченного данные о количестве посещений в зарегистрированных мечетях в обычные дни и пятницу за 1949-50 г.г., можно прийти к выводу о том, [что] как в обычные дни, так и в пятницу, посещение общественных намазов продолжает оставаться на уровне 1950 года, что видно из приведенной ниже таблицы.

 

№№ пп	Наименование зарегистрированных мечетей	за 1949 г.	за 1950 г.
средн. посещаем. в обычные дни	средн. посещаем. в пятницу	средн. посещаем. в обычные дни	средн. посещаем. в пятницу
1	Талхатан-Баба	5	15	5	15
2	Хаджи Юсуп-Хамидани	5	20	10	25
3	Шали-Кер	20	40	25	50
4	Билал-Баба	5	30	5	40

 

Однако по тем же мечетям посещение общественных намазов в дни особо чтимых праздников за 1950 год дает некоторое увеличение числа участников этих намазов по сравнению с 1949 годом, что я отношу за счет улучшения работы нашего аппарата в области изучения этих явлений, так как наш аппарат лучше подготовился к изучению посещаемости в дни больших праздников 1950 года, чем он провел эту работу в 1949 году.

Имеет некоторое увеличение числа участников общественных намазов в дни «Ураза-Байрама» и «Курбан-Байрама» по зарегистрированным мечетям Талхатан-Баба и Хаджи-Юсуп.

<<l.97>>

№№ пп	Наименование зарегистриров. мечети	за 1949 год	за 1950 год
средн. посещение в дни «ураза-байрам»	средн. посещение в дни «курбан-байрам»	средн. посещение в дни «ураза-байрам»	средн. посещение в дни «курбан-байрам»
1	Талхатан-Баба	30	25	750	650
2	Хаджи Юсуп-Хамидани	35	40	250	450
3	Шали-Кер	600	750	150	1000
4	Билал-Баба	100	500	150	350

 

Проведенное аппаратом Уполномоченного изучение устраиваемых общественных намазов по некоторым действующим в явочном порядке гробницам и другим святым местам дает следующую картину:

 

№№ пп	Наименование гробниц и др. святых мест	Среднее посещение за 1949 год	за 1950 год
в обычн. дни	в пятницу	в дни ураза-байрам	в дни курбан-байрам	в обычные дни	в пятницу	в дни ураза байрам	в дни курбан-байрам
1	Гробница Мазар-Шариф	15	15	1200	2000	15	15	сведений нет	2000
2	Ахунд-Баба	нет	5	40	100	нет	5	500	1000
3	Овезджан-Ходжа	3	5	45	40	3	5	20	25
4	«Оджарли»	3	3	10	15	3	3	10	15
5	Ших-Билал	20	20	60	60	20	20	60	60
6	Эрназар-Баба	5	7	400	450	5	7	300	300
7	Буриде-Хусейн	4	7	40	50	4	7	80	100
8	Ших-Кебир-Ата	нет	нет	100	150	3	3	200	200

 

Таким образом, по 8 гробницам (из 43 действующих) средняя посещаемость верующими за 1949-1950 г.г. продолжает в основном оставаться на одном и том же уровне, за исключением гробницы Ахунд-Баба, причина увеличения посещаемости которой в дни «Ураза-Байрам» и «Курбан-Байрам» изучается нашим аппаратом.

<<l.98>>

То же самое относится и к исполнению религиозных обрядов в зарегистрированных мечетях, как, например, бракосочетание, похороны, исполняемых по просьбе верующих зарегистрированными служителями культа на дому у верующего. По заявлению зарегистрированных мулл, а их всего 4 человека, в 1949 г. каждый из них совершил до 20 религиозных браков и до 30 похорон, что дает в год 80 бракосочетаний и 120 религиозных похорон. Такая же самая картина наблюдалась и в 1950 году.

Естественно, что эти данные не полные и не отражают действительного положения, т.к. основное отправление этих обрядов происходит на дому у верующих силами бродячего духовенства, сведения о деятельности которых наш аппарат не имеет (в смысле цифровых данных).

В настоящее время, поскольку наш аппарат раньше не занимался вопросом анализа религиозного движения по республике в целом, нельзя утвердительно сказать о наметившемся спаде или некотором росте религиозности населения, т.к. наш аппарат не имеет в своем распоряжении полных и сопоставимых данных. Однако имеющиеся в распоряжении аппарата частичные данные, главным образом о посещаемости молитвенных зданий, показывают, что религиозная активность верующих в 1950 году продолжает оставаться на уровне 1949 года и заметного спада или роста не наблюдается.

3. Состав и деятельность бродячих мулл и ишанов.

Как я уже отмечал, аппарат Уполномоченного Совета учел 331 человек бродячих мулл, которые активно проводят религиозную работу среди населения. Основное количество учтенных бродячих мулл находится в Ташаузской области.

Бродячие муллы в основном отправляют религиозные потребности верующих непосредственно в селах, некоторая часть из них занимается выдачей «дога», т.н. «святой» молитвы, по мнению верующих, помогающей от всех несчастий и против различного рода заболеваний, совершают обряды обрезания, бракосочетания, похорон и т.д., проводят общественные намазы у гробниц и непосредственно в селах.

Приведу характеристику некоторой части бродячих мулл:

1) Хаитов Абдулла Ахун – 65 лет, имеет духовный сан муллы, нигде не работает, проживает в Калининском районе Ташаузской области, занимается духовной деятельностью несколько лет, разъезжает по селам, исполняет обряды, наречение имени, обрезание, выдает «догу» и проводит общественное моление.

2) Эке Ходжа Дурды, около 70 лет, из бывших кулаков, имеет образование муллы, постоянно проживает в Бахардинском районе Ашхабадской области.

…

<<l.101>>

Уполномоченный Совета, основываясь на указаниях Совета, в процессе ограничения деятельности бродячего духовенства и ишанов применял рекомендованную Советом меру обложения подоходным налогом бродячего духовенства и ишанов по ст. 19 закона о налоговом обложении населения, но встретился с рядом трудностей и в первую очередь с тем, что финансовые органы не имеют права облагать по ст. 19 лиц до момента установления получаемого ими нетрудового дохода. Документом, могущим подтвердить получение нетрудового дохода, может быть или личная декларация лица, привлеченного к обложению по ст. 19 (т.е. в данном случае признание его в том, что он является служителем культа и извлекает из этого какой-то доход), или показания свидетелей, уличающих данное лицо в получении нетрудового дохода, или личное заключение финансовых агентов, основанное также на документальных данных. Во всяком случае сведения нашего аппарата, переданные финорганам, не являются теми первичными документами, которые бы давали право на обложение налогом.

Финансовые органы, встретившись на практике с технической сложностью обложения бродячего духовенства, подходят к этому вопросу формально и без особого напряжения отрицательно решают этот вопрос. Вот почему из 331 учтенных бродячих мулл в Туркменской ССР за 1950 г. всего было обложено налогом по ст. 19 только 25 человек.

В свою очередь финансовые органы поставили перед нашим аппаратом вопрос о том, чтобы сведения, передаваемые в эти органы нашим аппаратом, являлись бы первичными документами к обложению бродячего духовенства налогом по ст. 19, в подтверждение чего финансовые органы проводят аналогию с соответствующими советскими организациями (сельсоветы, рыночные комитеты и т.п.), представляемые ими документы дают право финорганам производить обложение без предварительного расследования вопроса (с последующей перепроверкой получаемого дохода). Финорганы просят возбудить этот вопрос в соответствующих инстанциях, о чем я и довожу до Вашего сведения.

По изложенным выше причинам идея, заложенная в обложении бродячего духовенства по ст. 19 и направленная на ограничение их деятельности, пока что в Туркмении не достигает своей цели.

4. Особые вопросы.

Как известно, в ночь на 6 октября 1948 г. в гор. Ашхабаде произошло большое землетрясение, которое произвело разрушение не только в г. Ашхабаде, но и в радиусе до 80 клм., захватив ряд районов Ашхабадской области. При землетрясении как в гор. Ашхабаде, так и в окружающих селениях имелись человеческие

<<l.102>>

жертвы. Все погибшие при землетрясении похоронены в братских и индивидуальных могилах на различных кладбищах гор. Ашхабада.

В связи с перенесенной катастрофой день 6-го октября жители города Ашхабада и окружающих сел особо отмечают как в городе, так и в окружающих населенных пунктах. В этот день на кладбищах усиливается приток жителей и носит как бы характер своеобразного паломничества. Например, 6 октября с.г., по данным соответствующих органов и нашего Уполномоченного, на всех кладбищах гор. Ашхабада у братских и индивидуальных могил перебывало несколько десятков тысяч человек. Только по одному мусульманскому кладбищу Мазар в городе Ашхабаде за весь день было до 10000 человек. Такая же примерно картина наблюдалась и 6 октября 1949 года. Сейчас еще трудно сказать, имеется ли здесь проявление чисто религиозных чувств, связанных с памятью погибших, или же имеем дело с обычными почестями к погибшим при катастрофах, по всей вероятности, здесь имеется и то, и другое. Во всяком случае я дал указание, чтобы наш аппарат изучил эти вопросы в своей практической работе и в 1951 году на основе трехлетнего подведения итогов своеобразного паломничества дал бы свое заключение по этим вопросам.

В Марыйской области на протяжении 1949-1950 г.г. имелось несколько случаев самосожжения женщин-туркменок. Изучая этот вопрос, я выяснил, что здесь мы имеем дело с байско-феодальными родовыми пережитками, по которым женщина или девушка, будучи опозоренная мужчиной, с тем, чтобы не компрометировать свой род, свою семью, должна уйти из жизни. Эти явления были известны нашему аппарату, но Уполномоченный Совета не считал нужным о них сообщать в Совет, т.к. рассматривал их чисто бытовыми и не имеющими отношения к религиозным проявлениям.

Приняв во внимание, что мусульманское вероисповедание тесно переплетается с рядом обычаев, не предусмотренных догматами этой церкви и необязательных для мусульманина (например, обрезание, ношение паранджи и т.д.), но по существу служители мусульманского культа эти обычаи используют в своих интересах и переплетают их с вероисповеданием, я, исходя из этого, дал указание нашему аппарату впредь заниматься этими вопросами, изучать их, выяснять почву, породившую их, роль в этих изуверствах служителей культов и информировать Совет и местные руководящие органы в внеочередных донесениях.

На приеме у меня уполномоченный САДУМ’а Муса Ходжаев высказывал недовольство политикой руководства САДУМ’а в отношении зарегистрированных мулл. По заявлению Ходжаева, САДУМ запрещает зарегистрированным муллам производить обряды на дому у верующих, заставляет зарегистрированных служителей культов выступать против деятельности бродячего духовенства. Эта линия на практике в Туркменской ССР привела к дискредитации в глазах верующих зарегистрированных мулл, т.к. в настоящее время соотношение сил между зарегистрированными и незарегистрированными муллами складывается не в пользу зарегистрированных (зарегистрировано

<<l.103>>

4, незарегистрированных – 331). САДУМ, по образному выражению Ходжаева, стреляет из пушки по воробьям и сам ничего не может предпринять по ограничению деятельности незарегистрированных мулл.

…

<<l.105>>

…

Вопросы, заданные т. Соловьеву и ответы на них.

Каким способом Вы добывали данные?

т. Соловьев.

Данные мной добывались путем бесед с партийно-советскими работниками, вплоть до Председателя Совета Министров т. Бабаева, в беседе с отдельными жителями, просмотром всех материалов, которые имеются у т. Комекова.

Интересовались ли Вы работой т. Комекова?

Работой т. Комекова я интересовался, и я считаю, что т. Комеков отвечает той работе, на которую поставлен.

Почему т. Соловьев считает отличным отправление религиозного культа на мазарах от обычных мечетей?

Я не считаю.

Мнение руководящих работников о работе т. Комекова?

Руководящие работники о работе т. Комекова отзываются положительно. В частности, т.т. Бабаев и Хорев хотели сделать его министром социального обеспечения, но я ему картину немного испортил.

Имеются ли гробницы недавнего происхождения?

Недавнего происхождения гробниц нет.

<<l.106>>

Почему т. Соловьев считает невозможным закрытие отдельных мазаров?

Я на этот вопрос ответил в докладе.

В прениях выступили:

Не будучи заранее знаком с докладом т. Соловьева, мне выступать очень трудно, но, внимательно прослушав его, сейчас я хочу остановиться на некоторых моментах. То, что было сказано т. Соловьевым, имеет положительные стороны. Положительная сторона заключается в том, что т. Соловьев имел возможность на месте вскрыть действительную картину состояния религиозного движения. Отрицательная сторона заключается в том, что нам сейчас приходится сталкиваться с таким явлением, когда в Туркменской ССР существуют святые гробницы, которые привлекают к себе массовое паломничество, и этим вопросом мы занимались мало. В этом теневая сторона вопроса. Что же делать? Приходится над этим вопросом задуматься, коль допустили до такого состояния, вовремя не подоспели. Этот вопрос должен быть первоочередным.

Во-первых, очень отрадно то, что впервые за все время моей работы в Совете я присутствую на заседании Совета, где стоит вопрос о работе нашего Уполномоченного. У нас до этого практиковалось так, что наш работник выезжает на место, по приезде напишет докладную записку и она подшивается в дело, иногда даже руководство о таких записках и не знало.

То, что сегодня рассказал т. Соловьев, хотя я и не работаю в области мусульман, явление интересное. И мое пожелание будет такое, чтобы и в дальнейшем собирались такие заседания, где выступал [бы] тот или иной наш товарищ о своей поездке по обследованию работы Уполномоченного.

Я с докладом не знаком и очень трудно сейчас ориентироваться в некоторых вопросах, т.к. они требуют специального изучения, но я хочу остановиться на некоторых моментах.

В отношении бродячего духовенства. Мы своим уполномоченным говорим, да это записано и в инструкции, и в законе, чтобы они держали связь с финансовыми органами в смысле обложения подоходным налогом бродячее духовенство. Но может ли наш Уполномоченный заранее указать размер дохода, который подлежит обложению? Не может. Да и выяснить размеры дохода от совершения того или иного религиозного обряда в нашу

<<l.107>>

функцию не входит и брать на себя ее нам не следует, это дело финорганов. Уполномоченный может только указать, что там-то совершаются религиозные обряды и все. Этот вопрос очень серьезный и над ним надо поработать.

Я присоединяюсь к выступлению т. Кольцова, который отметил, что в нашей практике впервые встречается такое положительное явление, как обсуждение доклада старшего инструктора о своей поездке в область или республику.

Поездка в Туркмению, независимо от качества доклада, выводов, является положительным явлением, поскольку в течение ряда лет этот уголок нашей работы оставался вне поля зрения Совета. Нам давно надо было посмотреть своими собственными глазами, что там делается.

Я хочу сказать по существу доклада т. Соловьева. Можно ли считать новым то, что сказал т. Соловьев, т.е. ни отдел, ни Совет в целом не имели представления о том, что Туркмения в историческом прошлом делилась на роды, род был кочевым, а т.к. был кочевым, следовательно, у этого народа складывались совершенно иные формы отправления религиозного культа? Нельзя, это было бы крайне ошибочно. Я бы назвал такую постановку вопроса неправильной. Мы занимались Казахстаном и Туркменией. Дело в этом вопросе стоит на правильной позиции. Мы давно заметили формы движения. В этом вопросе т.т. Комеков и Сабитов были неправы. Они говорили так, что раз народ кочевой, то стоит ли заниматься этим вопросом. Это сводилось к порочной практике. Мы в своих письмах указали им на неправильную линию в их работе.

Мы очень часто говорили, в частности я, о возможности исполнять обряды на дому у мусульман. В свое время на это дело смотрели как на невозможное. Разве можно дома исполнять религиозные обряды? Тем более с участием мулл? Тогда это предложение было отвергнуто. В этом деле был повинен т. Садовский и т. Соловьев. А когда т. Соловьев побывал в Туркмении, то он стал толковать этот вопрос совершенно по-другому. Я хочу высказать пожелание, что надо понимать, о каких обрядах идет речь. Надо все делать со знанием дела.

Три слова о догматах. Здесь также надо знать, что к чему, а мне кажется, что т. Соловьев дал неправильное освещение догматам.

1. Отчет ст. инспектора тов. Соловьева о командировке в Туркменскую ССР принять к сведению.

<<l.108>>

2. Принять во внимание настоящий доклад т. Соловьева при предстоящем отчете Уполномоченного Совета по Туркменской ССР на совещании уполномоченных (март месяц 1951 г.).

Председатель Совета (Полянский)

За Отв. секретаря Совета

Член Совета (Карпов)

Верно: [подпись]