Письмо Х. Султанова А.М. Топчибашеву

Transcription

27.VI

Стамбул 

Глубокоув[ажаемый] Али Мардан бей!

Письмо Ваше от 11.VI с извещением о вступлении после болезни вновь в отправлении обязанностей председателя делегации и 5 №№ журнала «France-Orient» получил, благодарю. Радость, вызванная письмом, была омрачена печалью, которую вызвала весть — некролог о кончине лучшей из гражданок Азербайджана Анифе ханум. У нас даже среди мужской интеллигенции было и есть очень мало таких, кои так упорно, систематично и неизменно в одном направлении — направлении просвещения малокультурных азербайджанских народных масс, так самоотверженно работали бы. Работа ее была тем более ценной, что она одновременно являлась и общественной и просветительной, она была не только педагогом исключительных способностей, но она была одновременно и борцом за идею раскрепощения женщин Азербайджана; скольких ей стоило неприятностей эта борьба, Вам, вероятно, известно больше, чем мне! Во время большевизма она не изменила самой себе и так же честно, смело и самоотверженно работала при большевиках, находясь с ними в состоянии перманентной войны, и эти палачи, привыкшие к бесконечным убийствам, не осмеливались как-то поднять руку на священную особу борца за права азербайджанской женщины: Анифе ханум прощалось то, за что другим угрожала ЧК, — Соловки, даже расстрел. Анифе ханум подавляла большевиков величием своего бескорыстного служения идее! С Анифе ханум мы потеряли одну и единственную нашу компатриотку, работа коей не может быть оценена достаточно в настоящее лихолетье, лишь народ, освободившись от ненавистного красного ига, сумеет оценить свою героиню-работницу должным образом. Анифе ханум — это образец азерб[айджанской] гражданки, по которому должны воспитываться наши сестры и дочери! Пока существует Азербайджан, — это и образ Анифе ханум!

Для глубокоув[ажаемой] Пери ханум, для Вас, патриотов нашей общественности, и для всех нас смерть Анифе х[анум] большая утрата, но печаль, вызываемая этим горем, смягчается сознанием того, что Анифе ханум честно выполнила свой долг перед своим народом: жизнь ее была исключительно служением народу, и это служение прошло без малейшего пятна.

Да будет земля ей пухом! Да возродится дух Анифе ханум в ком-нибудь из многочисленных ее внучат и внуков!

Позвольте, глубокоув[ажаемый], теперь перейти к хаосу общественному, созданному исключительным тупоумием Р.-З. и отсутствием полным понимания политических задач, стоящих перед нами. Результатом обыска был крупный неприятный очень для поляков разговор мин[истра] внутр[енних] дел Турции с польск[им] посланником. Первый упрекал второго в интригах, указав на организацию против Советов, субсидируемую поляками. Полный пересмотр бумаг и результат будет известен на днях. Моральное впечатление на поляков очень скверное, и с их стороны наступило полное охлаждение и недоверие к Р.-З., который всегда заверял о незыблемости своей позиции в Турции. За 3 дня до обыска по поводу объявления самост[оятельности] Азерб[айджана] Р.-З. был устроен вечер, куда ни сев[еро]кавк[азские] деятели, ни я, ни беспарт[ийные] не пошли, не было также ни одного мало-мальски заметного из тур[ецких] обществ[енных] и политич[еских] деятелей, так же как и от поляков не было никого. Не было ни одной речи (подробно написано Джейхун б[еку]), пили чай, кушали фрукты, пирожные и танцевали до утра. В тур[ецких] газетах ни словом не обмолвились об этом вечере, что чрезвычайно огорчило Молла Мухтара (Р.-З.). После обыска был устроен ряд попоек за счет нации, платил Р.-З., в них участвовали клевреты Р.-З., ели, пили, танцевали. Очевидно, эти попойки также являются частью и, по-видимому, существенной, политической работы Р.-З. Одновременно и наряду с этими попойками была ссужена организация азерб[айджанской] молодежи в 20 лирах пособия, коим они по пост[ановлению] Нац[ионального] центра пользовались в прошл[ом] году. По этому поводу среди молодежи большое волнение: на заседании молодежь открыто бросала обвинение Р.-З. в растрате той суммы на свое удовольствие и в бесконтр[ольных] действиях. С Шафи и Халилом я в контакте, но от этих ожидать чего-нибудь существ[енного] нельзя! Зато работает и очень энергично Мемед Садых (мой земляк), который, отколовшись, в «Азери-Тюрк» ведет энергичную кампанию, но он также совершенно без средств. 300 франков в месяц сыграли бы большую роль для поддержки этого журнала.

Словом, развал здесь полный. Если Вы сумеете хотя бы месяца два поддержать по 300 фр[анков] газету «Азери-Тюрк», это будет очень полезно.

Привет глуб[окоуважаемой] В[ашей] семье, искр[енно] преданный всегда Хосров

P.S. Буду держать в курсе событий.