Письмо Х. Султанова А.М. Топчибашеву

Transcription

23-12-29

Стамбул 

Многоуважаемый Али Мардан бек!

Письмо Ваше от 2-го получил лишь 8-го с опозданием, сравнительно с обычными получками, на два дня. Содержание Вашего письма доставило мне некоторое моральное удовлетворение: сознание того, что двухгодичная работа наша против самозваной группы «Мусавата», тормозившей все время, даже больше, боровшейся с возможностью национального единения, может наконец увенчаться успехом, было причиной этого удовлетворения. О том, что Г[олув]ко собирается ехать в Париж для переговоров с Сов[етом] 3-х, до Вашего письма еще рассказал мне Шамиль, который дал мне сведения (насколько они соответствуют действительности, не знаю) также о подробностях принципа организации объединения. Для каких-то целей (вероятно, для доставки полковнику Ш[ет]целю каких-нибудь провокационных, ложных сведений) Шамиль послал в Париж (выехал вчера 22-го морем) некоего Суншева Мамед-Гирея, своего сотрудника; деньги на дорогу взял этот последний у Лиги наций, как белый, ввиду, по-видимому, полного истощения казны Шамиля, сильно уменьшившейся после распада КНК. Перейду к нашим делам.

1. Наверное, Вы уже получили давно последний № журнала «Azerî Türk». В нем мусаватская группа открыто обвиняется в злоупотреблениях (есть в нем интересная карикатура на мусаватскую тройку), обвиняется особенно Шафи в доносе, послужившем причиной обыска у Р.-З. Шафи, по настоянию партии, вынужден был подать в суд за опорочение честного имени; так что предстоит процесс, в котором мы вынуждены будем вскрыть всю язву: мусаватскую деятельность в прошлом и настоящем, причем никто из них не будет пощажен.

2. 19 декабря, в день организации Общества азерб[айджанской] молодежи, нами был устроен в главном помещении «ТürkOdjagi» <<«Тюрк Оджаги» («Тюркский очаг»)>> чай, который, несмотря на все происки Р.-З. и К^о сорвать его (вплоть до доносов в Политическую секцию), удался блестяще: вся азерб[айджанская] колония, за исключением десяти мусаватистов, была налицо — было до 300 человек. Были национальный хор, музыка, танцы, декламация.

 3. Собираются подписи под протестом от азерб[айджанской] колонии. Протест против самозваного «центра» и его действий; также против поддержки этих самозванцев некоторыми полит[ическими] кругами <<Абзац зачеркнут Топчибашевым>>.

4. В следующем № журнала «Azerî Türk» выйдет копия бумаги с требованием колонии отчетности у Р.-З. и К^о, ответ Шафи и Халила (они отвели от себя требование отчетности, как непричастные к денежным делам, хотя речь шла не только о материальной отчетности) и с указанием в журнале на то, что председатель Р.-З. и казначей Абдул-Али, как раз двое распоряжающихся денежными суммами, отказались дать ответ.

5. В течение 2-3 недель предполагаем устроить азерб[айджанский] бал в «SipahiOdjagi» (Военный клуб), чтобы раздобыть деньги на журнал. Гассан Мустафаев обещал свое содействие в продаже билетов и вообще в устроении вечера. Надо сказать, что Гассан, чем только может, во всем приходит на помощь. Недавно был он в Ангоре: Ахмед-бек насчет визы Вам сказал, что в Ангоре почва совершенно подготовлена и, если только через Фетхи-бея поступит Ваше ходатайство о визе, она Вам немедленно будет разрешена.

Получили ли грузины и горцы нашу декларацию (в ней о делегации нет ни слова), какое она произвела на них впечатление? Приехал ли Г[олув]ко? К чему привели переговоры? Получили ли Вы бумагу последнюю на старо-турецком языке от нашего временного комитета? Пусть форма ее не очень Вас трогает: ультиматумы ныне в моде. Хотя форма и вполне приличная, но не вполне дипломатична. Очень прошу, по возможности скорой, ответить на бумагу нашего комитета (форму Вы сумеете найти), чтобы не получилось впечатление, что делегация, находясь в переписке с отдельными членами нашего комитета, не хочет иметь дело с ним в общем, — это несколько подрывает мою позицию и влияние.

Будьте любезны также ответить, какая участь постигла мое письмо в редакцию газеты «Дни»?

Наступление мы будем вести до логического конца и думаем, что суд над редактором «Azerî Türk» Мамедом Садыком, нашим союзником, мы сумеем обратить в суд над партией «Мусават» (они сами этого захотели, вынеся наш семейный раздор на суд). Полагаем, что после этого политическим кругам, поддерживающим Р.-З. и К^о, ничего не остается, как от него отступиться, и пусть он после того интригует без субсидий как угодно ему и называет себя каким угодно именем.

Мустафаев говорил мне, что нефтепромышленники наши получили некоторую сумму, с которой 5% отчислили на дело объединения азерб[айджанских] полит[ических] течений в распоряжение делегации. Если это соответствует действительности, то, мы уверены, делегация не преминет поддержать своих верных сторонников, в лице комитета и отдельных лиц. Думаю, что при переговорах с Г[олув]ко, если таковые имели место, интересы всех азерб[айджанских] полит[ических] течений были защищены достаточно.

Вы правильно заметили, последние три письма пишет мой «личный секретарь» — моя супруга. Вот уже 3 месяца, как я женат и обрел в лице жены верного помощника и друга. Жена кланяется и шлет привет уважаемой Вашей супруге Пери ханум и Вам.

Примите и передайте Вашей супруге и мой искренний, сердечный привет и уважение. Привет также Джейхун-беку с супругой, Шейху, Баммату и всем другим.

Искренне преданный Вам D-r Хосров

P.S. Позвольте поблагодарить Вас за то, что Вы потрудились переслать мое письмо в ред[акцию] «Дней», об этом я прочел в последнем номере газ[еты], когда письмо уже было написано.

Пред[анный] Вам Хосров

<<Помета А.М. Топчибашева:>> В зас[едании] дел[егации] 4.I.[30. А.М.Т.