Письмо А.М. Топчибашева Х. Султанову

Transcription

Доверительно!

19 янв[аря] 1931 <<Описка: 1932>> г. 

Многоуважаемый Хосров-бей,

Если бы Вы видели мое сегодняшнее положение, продолжающееся, впрочем, давно, Вы написали бы мне иное письмо. Только этим надо объяснить содержание Вашего последнего письма. Правда, в предыдущих своих письмах я намекал и указывал на печальные эпизоды моей теперешней жизни без всякого, впрочем, отклика. Совокупность этих намеков и эпизодов образовали то, что житейски называется нищетой, в которой я сейчас особенно пребываю… Надо ли говорить о деталях такой жизни? Нет. Ибо какими бы красками ни описывать, нищета, как отсутствие всяких средств к жизни, будет нищетой и только!.. Можно было бы говорить лишь о способах и возможностях избавления от нищеты или некоторого облегчения положения, но увы… и это мало утешительно в нашей действительности взаимного злопыхательства, ненависти, дрязг?! И если я все же заговорил о своем катастрофическом положении, то для того, чтобы сказать и Вам: «Не отягчайте создавшегося для меня тяжелого положения; дайте возможность вновь встать на ноги, и тогда, верьте, буду продолжать служение общему делу, как это понимаю и как сумею». Сейчас не только материальная сторона моего положения, но и моральная доведена до минимума, я изолирован: все работавшие со мной — теперь в «Нац[иональном] ц[ентре]» и получают средства оттуда. Испробованные мной все средства и возможности не дали результатов, и я, при полном отсутствии средств к жизни, крайне отягченный долгами, находясь под угрозой быть выброшенными из занимаемого помещения, под давлением обязанностей семьянина и не видя ниоткуда никакой помощи, загнан в тупик и до того, что вынужденно собираюсь обратиться за материальной поддержкой к тому же «Нац[иональному] ц[ентру]», в кассу которого передана и субсидия, мной получавшаяся до июня 1929 г. Но пока все же ищу себе и для моих подходящих занятий. Словом, ищу выход. Найду ли, не знаю. Факт налицо. Председатель азер[байджанского] парлам[ента] и делегации достукался до нищеты, имея на своих плечах 42 года непрерывной обществ[енно]-политической деятельности, всегда полный не minimum’ом, как Вы пишете, а maximum’ом проявления доброго желания и действия…

Какое я могу сделать выступление в таком положении? Прежде всего нет уже формального основания тех, при участии коих состоялось постановление об объявлении Азерб[айджанского] нац[ионального] ц[ентра], нет со мной и даже против меня, кроме Дж[ейхун] б[ея]. Объявлять же об этом лично от себя сейчас, при моем критическом положении, не будет иметь значения, кроме лишнего морального урона. Вы спрашиваете моего мнения и совета по поводу объявления Аз[ербайджанского] н[ационального] ц[ентра] и в то же время говорите, что если я не сделаю это, то объявит о центре Аз[ербайджанский] ком[итет] независ[имости]. Относясь с обычным уважением к составу последнего, я не советую именно теперь делать подобное выступление, ибо, насколько позволяют мне мои теперешние безотрадные переживания, я не вижу возможности от такого шага положительных результатов, кроме разве еще большего обострения взаимоотношений среди азерб[айджанских] групп и деятелей, к сожалению, все более и более делающиеся предметом всяких кривотолков и даже насмешек из-за внутренних ссор и интриг…

Я полагаю, что, наоборот, настал момент налаживания вз[аимо]отношений и образования единого азерб[айджанского] фронта. Это не обычный мой оптимизм, но все должны согласиться, что все устали от бесплодной внутренней борьбы и пора перейти к тактике общего примирения. Мне часто приходилось говорить об этом, не буду повторяться, но сознаюсь, что счел бы себя обязанным выступить именно с призывом о примирении, если бы не мое сегодняшнее положение, столь тяжело отражающееся на моем престиже. Дайте мне возможность хоть несколько облегчить положение и устроиться с делег[ацией], собрать ее, вернуть ее и тогда все мы примемся за дело примирения, а иначе — опять работа вразброд, без вз[аимного] доверия, без средств!! Что выйдет? Не скрою, в Вашем письме есть одно соблазнительное слово «Здесь», трижды подчеркнутое: этот ц[ентр] будет признан здесь. О, если бы это было!! Но сколько до сих пор было разочарований от этого «Здесь»?! Сколько надежд возлагали Вы сами на «Здесь»?! Горячий тюркчи, я совершенно обескуражен и сойду в могилу с величайшей грустью и отчаянием о том, что «Здесь» предоставило нас когтям лютого врага! Если бы «Здесь» захотело, разве мы находились в таком положении третируемых В[арша]вой, ссорящей нас, помыкающей нами???

О картине страданий наших в Пер[сии] имел сведения. Очень рад, что Султ[ан] б[еку] удалось благополучно вырваться. Шлю ему привет и прошу, если это возможно, написать и прислать хотя бы краткое описание происх[одящих] событий в Пер[сии] с указанием на конкр[етные] случаи с нашими, для печати, без ссылки на автора, если этого хочет Султ[ан] б[ек]. Вы пишете, что вокруг него сплели целую интригу. Да, очень уж много этих интриг, из груз[инских] сфер мне сообщили, что в марте 1930 г. в Анкару представлен кавк[азский] меморандум, направленный против груз[инского] п[равительст]ва и подписанный в числе других будто и мной. Никакого меморандума я не подписывал, не принимал участия и узнал о нем лишь от груз[ин]. Очевидно, интриганы желают рассорить меня с груз[инским] п[равительст]вом… Что это означает, не знаю. Если Вы знаете что-нибудь, просил бы очень сообщить. Со смертью Н. Рам[ишвили] и здесь кое-кто связывает некоторый сдвиг, но пока ничего не видно, хотя все чувствуют (и не одни груз[ины]) о необходимости перемены общ[е]кавк[азской] линии. К сожалению, мое положение мешает поддерживать частый контакт. В общем, изменений мало. Среди горцев та же неустроенность. Более подробно обо всем этом узнаю, как только сумею несколько избавиться от кошмарного состояния. На днях умерла мать Г.-б. Бам[мата].

Прибавлю к сказанному, что письмо Ваше читал совместно с Дж[ейхун]-б[еем], которому Вы писали о том же. Он разделяет мое мнение, вышеприведенное относ[ительно] объявл[ения] Нац[ионального] ц[ентра].

От имени жены и своего благодарю Вас с поздравлен[иями] и желаю встретиться с Вами в 1932 г. в Азерб[айджане]. Примите и передайте жене Вашей наш поклон с пожеланиями всякого благополучия и здоровья. Мой привет составу Вашего Ком[итета] незав[исимости].

Уваж[ающий] Вас А.М. Топчибаши