Письмо А.М. Топчибашева М.Э. Расулзаде

Transcription

2 апреля 1926

St. Cloud

Многоуважаемый Мамед Эмин!

Я вынужден был задержать на некоторое время ответ на Ваше последнее письмо, так как находился и, к сожалению, продолжаю находиться в очень тяжелом положении, которое держало меня в сильно угнетенном состоянии духа… Заботы об исключительных нуждах существования, поиски за необходимыми для этого средствами способны атрофировать и тот остаток сил, который я хотел бы и обязан посвятить нашему делу. Я переживаю не только небывалый, но мучительный период моей жизни, полной лишений и страданий, материально тяжелой и безнадежной.

Не приостанавливая течения обычной работы, я делал над собой неимоверные усилия, чтобы собрать нужное настроение, но угнетенность духа, при всем желании и напряжении подбадривать, часто дает себя чувствовать. К сожалению, состояние все ухудшается и не видно просвета!..

Заранее извиняюсь, если ответ этот не удовлетворит Вас, как не удовлетворит меня самого, и потому я оставляю до другого раза более обстоятельный ответ.

Начну с выражения благодарности за интересное сочинение, касающееся полемики в тур[ецких] газетах. Вопросы очень важные. Но как слепы те журналисты, которые именно теперь говорят о тур[ецком] централизме, а не о федерализме тур[ецких] народов. Еще бóльшая слепота видна в оспаривании идеи независимости Азерб[айджана], которая будто противоречит идее т[юркского] единства (?!). Равно неправильно утверждение о противоречии кавказ[ских] азерб[айджанцев] с ост[альным] кавк[азским] общетур[ецким] нац[ионализмом]! Все это недостаток познания истории и социологии, а всего более отсутствия политического воспитания. Тем более отрадно видеть (محی الدین) <<Мухиддина>> со смелым и последовательным выступлением. Согласен с Вами, что по условиям переживаемого времени нельзя пока ставить точки над i. Был бы признателен, если бы Вы дальше меня информировали по поводу этой полемики.

Переходя к следующей за сим части Вашего письма, я должен сказать, что делаемые Вами упреки несправедливы. Прежде всего, совершенно неосновательно считаете, что оглашение сведений письма происходит от нас, ибо до получения Вами письма на разные лады среди груз[ин] говорили именно о таких именно версиях, о кот[оры]х запрашивал и не получил из Кон[стантинопо]ля ответа. Я уже писал, что остальные соседи наши чаще и больше в переписке с Константинополем, чем мы. Повторяю, что до Вашего письма здесь говорилось о Ваших демаршах совместно с Мдивани. На засед[ании] Сов[ещания] 3-х до и после приезда сюда Г. Бам[мата] ни я, ни Дж. Гадж[ибейли] не делали сами намека на Ваше письмо. Я писал Вам об этих засед[аниях] и приводил резюме суждений, кои основывались все же на информации представителей наших соседей. Письмо Ваше было, по обыкновению, оглашено на засед[ании] нашей делегации, члены которой были мной предупреждены о неоглашении сообщенных Вами сведений, в особенности по поводу обращения в Вар[ша]ву. Теперь я получил новое уверение, что никто из них никому и никуда этих сведений не сообщал. Кто из группы сообщил отсюда или там — не знаю, но упрек Ваш направлен, во всяком случае, не по адресу.

Совершенно неправильно также и Ваше утверждение о поощрении «центробежных сил». Наоборот, я всегда был против таких сил, никогда не поощрял их возникновения, а когда таковые возникали, делал все, что мог, в смысле объединения. Так было, между прочим, и при появлении группы Х[осров]а Султ[анова]. Не знаю, благодаря чьим действиям появилась эта группа, но при первом же извещении о ее образовании я, желая и даже считая себя обязанным и «способствовать настоящему, а не фиктивному объединению», немедленно обратился к Х. Султ[анов]у со следующими словами: «…Еще раз повторяю одно самое главное: всем нам во что бы то ни стало надо стремиться к объединенной совместной работе ради спасения родины. Тем более, что силы наши и без того слабые, а коренных и серьезных расхождений между нашими деятелями нет. В этом же смысле пишу и Мам. Эм. Р[асул]-з[аде]». Это письмо датировано 27.1.1925 г. А днем раньше я писал Вам: «…Но раз в Кон[стантинопо]ле образовался “Истиглал Комитеси”, и раз, как Вы сами пишете, комитет — орган непартийный и не возражает против вхождения отдельных наших деятелей в состав его, то не трудно сговориться с 3–4 лицами и приобрести этих деятелей для общей работы: ведь и без того у нас так мало работников… Мы надеемся, что и “Ист[иглал] Ком[итеси]” со своей стороны сделает необходимые шаги к желательному объединению». По этому поводу в письме от 5.III.1925 г. Вы мне ответили: «Я писал Вам о характере нашей организации, и Вы правильно поняли мои мысли…» Приведу еще одну цитату из письма моего к тому же Х. Сул[тано]ву от 27.4.1923 г. Настаивая на необходимости объединения, я, между прочим, писал: «Вот уже известно, что существовавший комитет членов парл[амента] и п[равительст]ва заменен новым органом “Ис[тиглал] Комитеси”, беспартийным, куда могут входить все сторонники общей работы на дело освобождения Азерб[айджана]. Нельзя ли слиться с этим органом, который мог быть специальным органом освобождения для наших деятелей и который впоследствии делегировал бы представителей двух кавк[азских] ком[итетов] освобож[дения]? Раз это орган беспартийный, то всякие азерб[айджанские] деят[ели] вправе принять в нем участие. Ведь вот груз[ины] тоже имеют спец[иальный] свой однородный орган. Будем воздерживаться от пагубного раздробления сил и сомкнем теснее небольшие наши ряды».

Я бы мог продолжить подобного рода цитаты, но и приведенных достаточно, чтобы сказать, во-первых, что я не теперь только, как Вы пишете, придя к заключению о необходимости объединения азерб[айджанских] деят[елей] в одном органе, и со времени образования «Ист[иглал] Ком[итеси]» и, во-вторых, что, призывая и настаивая на объединении, я проводил линию, которой все время придерживалась наша делегация и которая для меня лично представляется самым существенным условием возможности и результативности общей работы. Жалел и жалею, что при нынешнем тяжелом положении вынужден ограничиться лишь перепиской и не могу прибегать к другим средствам в тех же целях объединения… Прибавлю к сказанному, что я никогда не говорил о бессмысленности моего «направления и меня», всегда отношусь терпимо к чужому мнению и никогда ничьей искренности не брал под подозрение…

Вы пишете по поводу распространения «Ен[и] К[авкасия]». Рад бы помочь, но я уже сообщал Вам, что на здешнюю колонию рассчитывать не приходится; теперь их осталось 4–6 чел[овек], и их видим очень редко!.. Если удастся, пришлю статьи. Вы просите присланную копию ответа здешнего комит[ета] на имя «ККК»  <<Комитет кавказских конфедератов, создан осенью 1924 г. при финансовой поддержке посла Польши в Турции, общекавказский орган, объединявший в своем составе в основном представителей правых политических партий и организаций Кавказа.>>. Я взял у ком[итета] копию и присылаю Вам. Ком[итет], к сожалению, мало проявляет себя за неимением средств. В него сейчас входят: Н. Рам[ишвили], Г. Бам[мат] и М. Магар[рамов], коими и подписан ответ, ими составленный.

По поводу резол[юции] презид[ента] «Лиги прав чел[овека] и гр[ажданина]»: Гр[узия] и Арм[ения] давно образовали в ней особ[ые] секции, благодаря парт[ии] соц[иалистов], а арм[яне] еще до войны. Мы должны войти туда как народ, турки Анат[олии] не входят. Нужны некот[орые] средства. При первой возможности устроим. Но одно это мало проявляет себя. Хочется Вам писать о № «Ен[и] К[авкаcия]», каc[ательно] 50-летия азерб[айджанской] печ[ати] и, в частн[ости], Гас[ан] б. Мел[ик]-Зард[аби], но об этом и о других вещах в след[ующий] раз, когда, может быть, и состояние духа будет более спокойным.

Шлю привет Вам и товарищам Вашим.

С почт[ением] А.М.