Справка составленная из расспросов жителей Аулиеатинского уезда для военного губернатору СырДарьниской области А.С. Галкина Memorandum compiled from questioning of residents of Aulie-Ata Uezd for A. S. Galkin, governor of Syr-Darya Oblast

Transcription

Справка

составленная из расспросов жителей Аулиеатинского уезда для военного губернатору Сырдарьинской области А.С. Галкина

30 сентября 1916 г.

Из расспросов жителей Аулиеатинского уезда, из сличения массы фактов положение дела в Аулиеатинском уезде представляется в следующем виде:

Слухи о призыве туземного населения к «окопным» работам с быстротой молнии распространились среди киргизов Аулиеатиского уезда. Первоначально казалось, что призываются поголовно все туземцы 19–43 лет, и так как эти пределы соответствуют летам как раз призываемых нижних чинов, то слухи, что туземцы привлекаются в армию, как будто находили подтверждение этих слухов, опровергать было некому. Кроме того, с самого начала стало известно, что туземцы призываются на окопные работы. Окопы киргизы представляли себе схематически, в виде одной передовой линии укреплений. Рассеять эти страхи было некому. По словам киргизов, крестьяне поселков, с которыми они были в дружбе, советовали уходить в степи, пески и не составлять списков рабочих; крестьяне обещали им всякую поддержку, так как, по словам киргизам, крестьяне в случае привлечения киргизов на «окопные» работы ждали, что очередь призыва дойдет и до них.

Под впечатлением этих рассказов и слухов, передаваемых из уст в уста, некоторые аулы около Мерке и к северу от Аулие-Ата, бросив зимовки и разное имущества, откочевали к Чу. Как раз в это время (в начале августа) стали получаться тревожные слухи из Пишпекского уезда; под впечатлением рассказов о нападениях пишпекских киргизов на крестьян власть стала вооружать крестьян. К этому времени относится начало прохода первых отрядов в Пишпекский уезд. Так как отряды шли туда при чрезвычайных обстоятельствах и условиях, то крестьяне, по рассказам киргизов, во время этой суматохи начали грабить киргизов, оставшихся на местах и давших уже списки рабочих, лошади и прочий скот отбирались, имущество расхищалось, грозили им оружием и т. д.

После этого из-за страха перед совершающимися на их глазах событиями за ушедшими стали откочевывать и «мирные» киргизы; уход этот в иной раз превращался в паническое бегство с гибелью стариков, старух и детей. Ушедшие киргизы с течением времени стали нуждаться во многом, возвращаться же назад они боялись. Рассказывали, что пристав в Белых Водах Пишпекского уезда вызвал около пятисот человек ушедших для объяснений киргизов, будто бы обещая не трогать их, и все они по прибытии в Белые Воды были убиты крестьянами этого поселка.

Получилось невозможное положение: ушедшие киргизы, сознавая свою ошибку, желали вернуться, но боялись подобной выше кары; власть хотела вернуть их, но каким путем – не знала. По словам киргизов Мерканского участка, пристав Лундин послал несколько благонамеренных киргизов к ушедшим для переговоров, и когда посредники вели переговоры, сам с десятью нижними чинами и несколькими вооруженными крестьянами достиг откочевавших киргизов с другой стороны, потребовал, чтобы киргизы вернулись, и на угрозы пристава киргизы ответили нападением. Между прочим, отмечают такой факт, что когда один уважаемый киргиз стал расспрашивать пристава, последний прервал его и отдал приказ об аресте его на семь суток. Последний бежал по одной дороге, пристав отступил по другой. Это обстоятельство положило начало нападениям меркенцев на ближайшие поселки, на порчу телеграфной линии.

Под впечатлением этих событий в Аулие-Ате было приказано рыть окопы и вооружить часть русского населения для охраны города. Окопы, по словам туземного населения города (преимущественно сартов), стоили жителям около 10 тысяч рублей – они рылись на средства туземцев. Город превратился в укрепленный лагерь; подвоз пшеницы, угля и прочего стал прекращаться, поэтому приостановилась и торговля.

В это время в Чуйском приставстве лесообъездчик Карач или Лаврухин донес, что его ограбили семнадцать киргизов Кучейской волости около села Шаповалоки (Аулиеатинский район). По словам киргизов, лесообъездчики издавна занимаются продажей пшеницы, и перед этим сторож кордона по распоряжению лесообъездчика раздал пшеницу. Объездчик будто бы донес, что киргизами попорчен портрет государя. Семнадцать человек, среди которых есть совершенно посторонние, не получавшие пшеницы от сторожа, были арестованы.

Киргизы, видя, что по малейшему и необоснованному доносу их арестовывают, стали откочевывать на север в пески. Нельзя не отметить характерных фактов: 1) большая часть ушедших киргизов перед тем представили списки; 2) до кордона (считая от Аулие-Ата) киргизы не тронулись с места, за кордоном все ушли. Под влиянием этих суматох начинаются форменные грабежи в местах со смешанным населением (показания некоторых киргизов, представленные в течение каких-нибудь двух часов, отобраны подполковником Тризной); и события, происшедшие к северу от Аулие-Ата, возникли главным образом из-за доноса лесообъезчиков.

Около 10 сентября из Аулие-Ата выступил пристав Урбанек с семьюдесятью нижними чинами. Поездка его при наличности военной силы не достигла цели, как и следовало ожидать: Нечто подобное было и в начале августа в Черняевском уезде. Подполковник Тризна выехал к возбужденным киргизам один с переводчиком. Киргизы, встретившие его вначале не совсем дружелюбно, остались очень довольны его объяснениями и дали слово прекратить все разговоры среди них; с тех пор там действительно спокойно.

В середине сентября выехал и Асинский пристав с 25 солдатами и 25 крестьянами к киргизам, уже представившим списки; узнав о приближении отряда, мирно сидящие киргизы бежали, оставив скот, имущество и даже приготовленную пищу для еды в котлах. Крестьяне ограбили аул, после чего пристав вернулся в Аулие-Ата.

Горный участок, населенный киргизами, был страшно перепуган событиями и участью сородичей, живущих по другую сторону Александровского хребет. Благодаря этому, а также совету благонамеренных людей в Аулие-Ата эти каракиргизы воздержались от бегства. Кроме того, благодаря смеси жителей поселков, состоящих частью из крестьян, частью из немцев-колонистов, не было побудительных причин и благодаря отдаленности участка от тракта не было и суматохи. Несмотря на эти весьма благоприятные условия, нельзя отрицать массового ропота на пристава Кубашева, парализовавшего мои старания объясниться с киргизами, выслушать их и объяснить им сущность и порядок производства набора рабочих. Более детально по этому участку, вероятно, доложит подполковник Тризна.

При этих условиях создалось такое положение, что население Аулиеатинского уезда взаимно боялось друг друга, что, однако, не мешало крестьянам продолжать заниматься грабежом и вымогательством, что подтверждается многочисленными рассказами пострадавших совершенно безвинно и заявлениями официальных и неофициальных лиц. Меркенцы передавали мне, что местный священник, видя невероятные грабежи и распущенность крестьян, пробовал говорить в церкви соответствующую проповедь, но был остановлен прихожанами, обвинившими его в «бусурманстве».

Все были перепуганы, а темные лица, пользуясь общей растерянностью и суматохой, предались открытому грабежу.

Из всего сказанного прихожу к заключению, что в Аулиеатиском уезде вовсе не было такого активного движения, как в Пишпекском и Пржевальском уездах, и вынужденные действия киргизов были вызваны: 1) не объяснением вовремя властями сущности Высочайшего указа; 2) растерянностью власти; 3) неумелыми шагами приставов; 4) грабежами крестьян. Мероприятия подполковника Тризны встречены неподдельной радостью всех, как киргизов, так и горожан. При нашем отъезде чуйские киргизы почти полностью пришли на свои места в какие-нибудь два-три дня и сообщались с г. Аулие-Ата непрерывно днем и ночью.

Как было уже упомянуто, власти не совсем правильно толковали правила производства набора, по этому поводу подполковником Тризной и мной давались неоднократные и подробные объяснения. В результате этих переговоров, когда мы уезжали из Аулие-Аты, часть киргизов (Аулиеатинского района) уже вернулась на места, часть возвращается постепенно (Меркенский район).

О вышеизложенном имею честь просить доложить его Высокопревосходительству господину Туркестанскому генерал-губернатору.

Инженер^[1]

ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 31. Д. 1134. Л. 234–235 об.