Опрос крымскотатарского политика О. Дерен-Айерлы комиссией ЦКК ВКП(б)

Transcription

<<l.173>>

Дополнительные показания Дерен-Айерлы

от 6 августа 1929 года 

К вопросу об отношения правых к Петропавловскому могу добавить следующее:

«Правые» и после моего снятия продолжали усиление борьбы за осуществление тех же вопросов, вокруг которых шла борьба до моего снятия, именно: вопрос расселения татарского населения из горных и предгорных районов, реэмиграция, за продолжение неправильной линии в деревне, против расслоения татарской деревни, за оставление окончательно разложившихся «правых» на своих  должностях и т.п. К этому добавилось еще то, что «левые» коммунисты также начали недовольствоваться политикой Петропавловского. Они начали говорить, что  Петропавловский ведет антитатарскую политику. Через неделю или две, когда я еще находился в Москве, не получивший еще работы, приехал в Москву Меметов. В это время в Москву приехал также В. Ибраимов и т. Шугу на сессию ЦИКа. Меметов зашел ко мне и начал говорить о неправильной политике Петропавловского и о том, что «левые» допустили большую ошибку, что добились моего снятия и о том, как Петропавловский травил через них меня и т.п.  Он мне говорил, что он, Меметов,  в Симферополе сговорился с Ибраимовым и т. Шугу, втроем, на квартире В. Ибраимова о том, чтобы от имени всех работников-татар поставить вопрос перед ЦК ВКП (б) о снятии Петропавловского. Кроме того, он говорил, что зав. орг. отделом Крым[ского] ОК ВКП (б) т. Шулкин также  за то, чтобы снять Петропавловского. Он меня пригласил прийти к себе, он жил вместе с Шулкиным. На следующий день зашел ко мне В. Ибраимов и пригласил пойти к Меметову и Шулкину, что там напишет Меметов письмо т. Молотову и мы с Шугу, говорил Ибраимов, пойдем  к т. Молотову просить от имени «правых» и «левых» снять Петропавловского. Мы пошли.  Меметов, Шулкин и В. Ибраимов  говорили, как поставить вопрос о    Петропавловском. Решили, что Шулкин пойдет вперед узнавать предварительное мнение т. Гея. На следующий день я зашел к Меметову, там был и т. Шулкин. Шулкин говорил, что был в ЦК, кажется, у т. Гея, говорил о  Петропавловском и говорил, что «левые» и «правые» объединились поставить вопрос о Петропавловском и т.п.  Он не сказал, что ответил

<<l.173ob.>>

т.  Гей, но говорил, что можно это сделать. При этом разговоре присутствовали Меметов, Шулкин и В. Ибраимов. Тут же решили, что В. Ибраимов вместе с т. Шугу пойдут к т. Молотову, а Меметов даст им письмо с тем, что он, Меметов, присоединяется к мнению т. В. Ибраимова и Шугу о необходимости снятия Петропавловского. Через несколько минут зашел, кажется, т. Шугу и тут же Меметов вручил В. Ибраимову письмо, адресованное к т. Молотову. Письмо было приготовлено заранее, Меметов только огласил  его содержание. Через несколько минут  В. Ибраимов и т. Шугу с письмом Меметова пошли к Молотову. Вот таким образом начался поход против Петропавловского после моего снятия. Если у названных товарищей есть мужество, думаю, подтвердят этот факт. Вот таким образом я утверждаю, что недовольство среди «левых» Петропавловским началась без всякого моего участия. О снятии Петропавловского сговорились между собою совершенно независимые от меня люди.  Причем т. Шугу является совершенно новым человеком, только две недели назначенный пред[седателем]  Совнаркома.

Сессия кончилась, т.т. Меметов, В. Ибраимов, Шугу и Шулкин уехали в Крым. Фирдевс в тот же день в спешном порядке уехал в Крым на время. Он перед отъездом очень был недоволен, что ко мне зашел Меметов, он подозревал, что я организую блок с  «левыми» за счет Фирдевса. Он, Фирдевс, говорил, что «левые»  против меня, Дерена, не возражают, а с Фирдевсом никак не могут мириться, а потому, он говорит, «левые» твоему возвращению в Крым не возражают, а меня они не примут. Поэтому он, Фирдевс, никак не допустит, чтобы этот блок организовался. Я ему ответил, что Меметов сам ко мне зашел, что они, В. Ибраимов, Шугу и Меметов, в Крыму сговорились без меня, что об этом Меметов просто сообщил мне, что также об этом говорил мне т. Шугу и все ему рассказал как есть. Но Фирдевс твердил свое. Он говорил, что хотя об этом ему говорил и В. Ибраимов, но он, Фирдевс, прекрасно понимает, что этот сговор будет направлен против него – Фирдевса. Фирдевс, В. Ибраимов и др. уехали в тот же день. Я после сессии через два дня уехал также в Крым, ибо в Орграспреде говорили, что меня направят на работу через две недели и что пока разрешают поехать в Крым. Ко мне зашли некоторые «правые» и начали рассказывать, что они  страшно недовольны В. Ибраимовым,

<<l.174>>

который обманул и Шугу и Меметова. Сговорившись с Фирдевсом и Ногаевым, информировал президиум ОК, что они, В. Ибраимов и Шугу, были у т. Молотова и просили о снятии Петропавловского, но, говорил В. Ибраимов, все это есть проделки Меметова, что он, Меметов, в Москве уговорил В. Ибраимова и Шугу пойти к Молотову. В. Ибраимов показал копии письма Меметова президиуму ОК и заявил, что пусть члены бюро ОК узнают кто друг, кто враг. В общем, эти товарищи  мне говорили, что  В. Ибраимов вовсю использовал копии письма. В тот же день ко мне зашел т. Шугу и говорил, что В. Ибраимов способен зарезать отца. Он говорил, что такого человека он, Шугу, не видел, который может так лгать. Шугу говорил, что он протестовал против заявления В. Ибраимова, который утверждал, что их, В. Ибраимова и Шугу, уговаривал Меметов идти к Молотову. Он говорил, что о том, что поставить вопрос перед ЦК ВКП (б) о снятии Петропавловского они, т.е.  Меметов, В. Ибраимов и Шугу, сговорились в Крыму на квартире В. Ибраимова, а В. Ибраимов на бюро ОК заявлял, что их уговорил Меметов. Он же, т. Шугу, заявил, что это дело рук Фирдевса и Ногаева, которые для того, чтобы укрепить положение  «правых» и ослабить положение «левых», придумали использовать копии письма Меметова, адресованного к т. Молотову. Тов. Шугу очень ругался еще на то обстоятельство, что копия из письма Меметова  была снята самим же Шугу в комнате (приемной) секретаря ЦК ВКП (б). В. Ибраимов там просил т. Шугу снять копии, ибо он сам, В. Ибраимов, пишет медленно. Тов. Шугу очень пожалел, что он не догадывался о намерении  В. Ибраимова о возможном злоупотреблении копией письма. Тов. Шугу указал тогда мне  те вопросы, по которым линию Петропавловского находили неправильной, а потому он требовал снятия Петропавловского. Я думаю, что если т. Шугу имеет мужество, то должен подтвердить свои слова.

Вот как начался поход против Петропавловского после моего снятия. Вот таким образом, факты таковы: Меметов мотивировал свой поход против Петропавловского (Меметов говорил от имени «левых») неправильной линией Петропавловского. Шугу, также и все заходившие ко мне «правые» говорили о том же. Все «левые» меметовской группы говорили о той же неправильной линии Петропавловского. Я жил в Крыму тогда около недели. Ко мне почти каждый день заходили «правые» и кроме Фирдевса,

<<l.174ob.>>

Ногаева и еще одного, не помню кто, все «правые» говорили о неправильном действии В. Ибраимова, для такой цели использовавшего письмо Меметова. Фирдевс, Ногаев также говорили, что линия Петропавловского неправильна, но для того, чтобы выпрямить эту линию, надо Петропавловского и «левых» столкнуть лбами, тогда Петропавловский пойдет на уступку «правым», организационное положение «правых» укрепится и «правые» снова придут к власти. Фирдевс говорил, что надо обмануть Петропавловского, а потом посмотрим. Фирдевс говорил, что основная задача сейчас – борьба с «левыми». Он говорил, что если мы, «правые», разгромим «левых» при помощи Петропавловского, тогда  другой внушительной силы, кроме «правых» не останется, тогда  Петропавловского можно будет взять под пресс и тогда коренным образом можно будет изменить политику по всем линиям. Фирдевс обусловил даже тем, если, говорил он, Петропавловский через неделю не исключит из партии Меметова, против которого он предлагал собирать материалы, тогда надо бороться вместе с «левыми», а сейчас надо бороться против «левых», надо добить их и т.п. Мое мнение тогда было такое же, как и всех «правых». На одном из собраний, которое происходило в квартире,  где тогда жили, кроме меня, Бекир Умеров и т. Шугу, причем это собрание происходило как раз в комнате т. Шугу, его самого не было, «правые» по этому поводу говорили о том, что работать ли с «левыми» вместе или бороться с ними (как предлагал Фирдевс). В это время кто-то из «правых» привел Султан-Галиева. Он, должно быть, хотел прийти ко мне и попался на это собрание. Я хотел его в другую комнату посадить, но все присутствующие его, оказывается, знали и сказали, что пускай сидит. Он не вмешивался в разговор. Это собрание было созвано не по моей инициативе, а по инициативе самих «правых», один из которых жил в той квартире, как я говорил. Там ничего не было решено. Вскоре все ушли. Ушел ли Султан-Галиев с ними или остался, не помню, но помню, что он мне говорил, что он приехал в отпуск в Крым и живет на квартире В. Ибраимова. На этом собрании присутствовали Валиев, Килдишев, Умеров, Мустафин и еще кто, не помню. Вообще я должен сказать, что в это время «правые» собирались, где только встречались. Как раз в моей квартире меньше всего собирались.  Собрания «правых» происходили больше всего на

<<l.175>>

квартире В. Ибраимова, У. Ибраимова, Ногаева и Фирдевса. Наверное, в этих местах состоялись десятки собраний, на которых я не был. Тогда я это время больше проводил дома. Недовольство Петропавловским существовало именно на почве тех вопросов, за осуществление которых «правые» боролись все время. Эти вопросы, как я их характеризовал в предыдущем, были вопросы общими как милли-фирковцев, так и «правых». Линии «правых» по отношению к этим вопросам не менялись, и эта линия противоречила партийной линии и неизбежно приводила к борьбе против руководителя организации Петропавловского.

Я полностью чувствую и признаю свою вину перед партией, перед рабочим классом, что я также стоял за эту линию. Признаю тяжесть своей ошибки и антипартийной работы. Аналогичные собрания в это время, как при мне, так и после меня все время происходили. На них участвовали почти все  «правые». Об этих собраниях знали и милли-фирковцы и они также одобряли линию татарских «коммунистов». 

Я вскоре поехал в Москву. В Москве находился еще около двух недель, кажется, в это время приехал В. Ибраимов и крымский вопрос обсуждался в московском центре, не помню, или на квартире Мухтарова или на квартире Енбаева. Хорошо не помню, кто присутствовал, но, кажется, присутствовали Енбаев, Мухтаров, Сабиров, Мансуров, Вели Ибраимов, Султан-Галиев и я. Вопрос обсуждался в плоскости правильности или неправильности линии Петропавловского и ОК в татарском вопросе. Вели Ибраимов докладывал о положении Крыма после снятия меня. Он говорил, что главным врагом «правых» сейчас являются «левые», надо разгромить «левых», надо поэтому обмануть  Петропавловского, чтобы он разгромил «левых». Он говорил, что  он уже этого добился, передав письмо Меметова  Петропавловскому. В. Ибраимов говорил, что когда Петропавловский разгромит «левых», тогда все вопросы «правых» (земельный вопрос в том виде, как я изложил, вопрос о реэмиграции, татаризации аппарата и т.п.)  легко будет проводить. Все московские товарищи ему возражали и говорили, что Петропавловский никогда «левых» не разгромит, а наоборот разгромит «правых» и я также стоял на этом мнении и освещал вопрос именно так. Султан-Галиев также стоял на этом. Собрание ни к какому результату не привело. В. Ибраимов требовал, чтобы я говорил

<<l.175ob.>>

больше с «левыми». Он говорил, что с Меметовым можно было говорить только пока взяли от него письмо, письмо использовал, больше уже нечего  с ним говорить. Я говорил, что я тогда сам не пошел к Меметову, а Меметов сам пришел ко мне и Меметов говорил об ошибке «левых», о том, что они уже поняли неправильность линии Петропавловского и т.п. Я говорил, что больше в Крым не поеду, но сказал, что неправильно, когда думают, что с «левыми» я веду переговоры, наоборот, я говорил, с «левыми» все «правые» начали работать, ибо сами «левые» начали работать против Петропавловского, против его линии.

Я вскоре уехал на работу в Баку, в Крыму тогда не был. Не знаю, что было после этого. Не знаю также, обсуждался ли еще в московском центре крымский вопрос. Я допускаю, что он обсуждался много раз, ибо В. Ибраимов и вообще крымские «правые» сохранили связь с московским центром вплоть до самого последнего собрания в 27 году, где обсуждался, как я сообщил, крымский вопрос (об отношении к Живову) и вопрос об отношении к оппозиции. На этом собрании, как я писал, я в крымский вопрос не вмешивался абсолютно.

Еще в 26 году, не помню когда, я в Москве присутствовал на одном собрании, где присутствовали, кажется, Енбаев, Фирдевс, Султан-Галиев, Мухтаров и еще, не помню кто.  Там обсуждалось отношение между мною и Фирдевсом, причиной этому служило оскорбление, нанесенное мне Фирдевсом. Этот вопрос опять-таки сводился к политическому положению Крыма. Мы еще больше разругались с Фирдевсом, ибо он обвинял меня в том, что я заключил союз с «левыми» и поэтому он, Фирдевс, не мог восстановить «правую» группу, не  мог добиться разгрома «левых», что эти «левые» наоборот снова овладевают Петропавловским и т.п. Все остальные присутствующие ему возражали. Это было в 26 году, кажется, в начале осени. [В] 26 г. я больше в Москве не был и больше на обсуждении крымского вопроса на собрании не присутствовал, но допускаю, что таких собраний с обсуждением крымского вопроса в московском центре происходило много.

Но в московском центре обсуждались не только крымские вопросы, здесь обсуждались, безусловно, и такие вопросы, как о Татарии и других республиках. Должно быть, вопросы этих республик обсуждались в таком же порядке, как крымские. Я не присутствовал при обсуждении вопросов других республик, но всегда члены московского центра были

<<l.176>>

в курсе дела относительно проводимой политики в республиках и в ходе борьбы «групп» и т.д.